Пернатые истории. Часть пятая

   В Саду Нескучном в этом году (2011) пополнение! Зимой на лужайке у Летнего Домика установили вольеры с канадскими белками. Белки крупнее подмосковных, и с развесистыми ушами. В закрытых вольерах с решётками они сначала адаптировались к местному климату. А в мае их выпустили на свободу – обживать новую территорию. Белки быстро привыкли к вниманию посетителей, щедрых на их любимое лакомство – орехи.

   Белки быстро расселились по территории Сада, и в начале лета их можно было увидеть в самых неожиданных местах. Они выбегали даже к троллейбусной остановке на шумном проспекте. Входя в Сад, можно было сразу повстречать пушистую красавицу, ожидающую вас в липовой аллее. Зимой белки охотно угощались печеньем, но вскоре, избалованные щедрыми посетителями, переключились исключительно на орехи!

   29 марта. Лужайка Нескучного Сада. Голубь сидит на ветке сирени. Перед ним «сервированная» ладонь. Голубь спокойно кормится с ладони. Изредка на эту ладонь прилетает за своей порцией лазоревка. Голубь не обращает на неё внимания. В один из прилётов лазоревка не обнаружила на ладони хлеба. Поклевав немного пустую ладонь, она перелетела ко мне на плечо. А я тем временем достал новую порцию хлебных крошек, и лазоревка вновь оказалась на своём любимом «столике». Понимает, красавица: если угощения нет, нужно подождать, и оно появится, а подождать лучше на моём плече!

   Новое утиное семейство появилось на Екатерининском пруду 21 мая – 11 утят! Накануне было ветрено, и огромный клён упал, перегородив всю акваторию пруда. На стволе в центре пруда я заметил утку, сидящую в позе матрёшки на чайнике. А это значит, под крыльями она скрывает своё потомство. Место безопасное, не то, что на берегу, где рядом прохожая тропа. Сосчитать утят в этот день не удалось, но проверка водяного стока дала утешительные результаты. Сток сам собой забился (весной его ни разу не чистили), и сложилось равновесие: уровень воды поднялся, но через щель в бортике вода не вытекала.

   23 мая картина изменилась. Ствол успели распилить (какая оперативность), и только в центре пруда осталась часть ствола и ветки. На пруду плавала утка с десятью утятами! В первые дни утята «порхают» по воде с тонким писком, дружно озвучивая поверхность пруда. Я подошёл проверить сток, а семейство тем временем уплыло на другой конец пруда. Но тоненький свист раздавался совсем близко и никуда не удалялся... Нагнувшись вниз к воде, я обнаружил, что свист идёт из старой сливной трубы, которая давно уже не функционирует. Там, на дне пищал утёнок! Руки не хватило его достать, а труба узкая – там с пакетом и палкой не развернёшься.

   В этот момент у пруда появилась группа молодёжи, как потом оказалось – студенты, совершающие экологическую экскурсию! Вот так кстати! Я поманил их к трубе и объяснил ситуацию. Из последовавших предложений выбрали одно – налить в трубу воды, уровень повысится и можно будет достать утёнка. Нашли у мусорного бака какую-то «черпалку», и спасательная операция прошла удачно: вода в трубе поднялась, и не успела уйти, а утёнок уже оказался в руках доброго юноши, а потом и в пруду!

   С громким писком утёнок, как на воздушной подушке, помчался по воде догонять своё семейство. Студенты занесли «спасательную операцию» в свой путевой дневник, а я подробно объяснил им суть дела. Вкратце – всю «историю утят» за последние годы. Они проявили живой интерес и обещали на своём уровне привлечь внимание «общественности» к проблеме утят. В последующие дни обстановка на пруду стабилизировалась.

   27 мая. На пруду 10 утят. Только один (неужели спасённый?) пропал без вести. Трупика нигде не нашёл. Забитый сток пока не трогают. Кроме этого пресловутого стока, ещё две вероятные опасности угрожают утятам: резкое похолодание и вороны.
9 июня. Все 10 утят живы! Сижу на берегу пруда под деревом (у родников). Передо мной в воде утиное семейство, селезень и утка-одиночка. Утята уже довольно крупные, и брешь в трубе им теперь не страшна. Они дружным десятком набрасываются на хлеб, поднимая на пруду волны, и вода скоро становится мутной. Утку-одиночку постоянно прогоняют и не дают ей кормиться со всеми. А утята, подкрепившись, устраиваются в центре пруда на отмели – чистить пёрышки под бдительным оком своей мамаши.

   На ладонь прилетает синица, берёт хлеб и уносит на дерево (где звенят её птенцы). Вторая синица прилетает на ладонь с другого конца пруда (значит, там её семейство).

   Утка-одиночка, наконец, догадывается, как поступить: она вылетает на берег и устраивается рядом со мной. С дерева по стволу спускается белка. Присматривается, а потом оказывается у меня на плече! В тот же момент на ладонь садится синица. Стоп-кадр сделать некому... А утка-одиночка кормится в обществе голубей, воробьёв и зябликов. Изредка прилетает скворец (на другом берегу пруда слышен хор молодых скворчат). А белка смело хозяйничает вокруг меня и даже забирается в пакет с хлебом, лежащий у моих ног. Обтираясь хвостом о мои ноги и шурша пакетом, она тщательно исследует его содержимое, но хлеб её не интересует: белки в Нескучном Саду избалованы орехами. Если им протянуть кусочек хлеба, они подойдут, обнюхают, но угощение не возьмут. А на берегу скачут дрозды-слётки, но их интересуют только червяки. Боком прискакивает ворона, надеясь (и не напрасно) на свою порцию угощения.

   На ладонь прилетает синица вдвоём с молоденьким птенчиком. Птенчик уже большой, размером почти с мамашу, но пёрышки у него светленькие, поэтому их легко различить. И птенчик к тому же настойчиво требует пропитания! И мамаша, не долго думая, кормит его прямо на моей ладони, чтобы не терять времени! Она берёт клювом крошки и старательно засовывает их в клювик своему детёнышу. Самостоятельно он есть отказывается, хотя корм россыпью лежит у его ног. А синица-мамаша старается его накормить, но сама утолить голод едва успевает. Покормившись, гости перелетают на ветку липы, где их ожидают ещё несколько представителей этого многочисленного семейства.

   11 июня. Стою на лужайке с протянутой ладонью, а синицы прилетают за кормом для своих птенцов. Белка присматривается к ладони, а потом подбегает и взбирается по моей персоне до пояса. Там она останавливается и внимательно смотрит на ладонь. А в этот момент на ладонь прилетает синица. Воробей тоже присматривается к ладони, сидя на ветке липы. Он видит пирующих синиц и делает попытку слететь на ладонь, но опасливо пролетает мимо. Потом он смотрит на ладонь с земли, вытянув шейку, и снова пытается на неё взлететь. Парит рядом с ладонью, но присесть пока не решается. Мешают летающие синицы, да и люди вокруг прогуливаются. Меня окружает целое семейство юных скворцов, которые набрасываются на разлетающиеся крошки. Лужайка звенит от их гомона, а воробьи пока осторожничают.
Вспоминается март месяц, когда в Лаврушинском переулке напротив Третьяковской галереи я обнаружил «звенящий куст», весь усыпанный поющими воробьями. Их было так много, что куст казался наряженной «до отказа» новогодней ёлкой, когда зелёная хвоя скрывается под всевозможными хлопушками и пузатыми шариками. Воробьи и в самом деле похожи на шарики: здесь их постоянно подкармливают, и зимовка для них сытная.

   Заметив меня, воробьи покидают свой куст и устремляются ко мне. Я протягиваю ладонь, и тут начинается неожиданное представление! Воробьи дружно устремляются к ладони, как будто дело это для них привычное. Рядом стоит покрытая снежком каменная тумба (подставка для вазы, где летом сажают цветы). Воробьи используют эту тумбу как промежуточную площадку перед полётами на ладонь.

   Один за другим, соблюдая похвальную очерёдность, садятся они на ладонь, забирают каждый свою крошку и улетают с добычей в сторонку. Расправившись с провизией, воробьи возвращаются на каменную тумбу и снова занимают очередь в «булочную». Представление продолжается до последней крошки… Такие «звенящие кусты» можно наблюдать и в Нескучном Саду. Особенно красиво они смотрятся в зимнем снежном убранстве освещённые заходящим солнцем! Но вернёмся в летнее царство.

   12 июня. Я расположился на лужайке у ствола липы. На ладонь прилетают синицы, а по стволу спускается белка и с интересом наблюдает за синичьей трапезой. Прилетает молодой красноголовый дятел и спускается по стволу соседней липы, прячась за ним и забавно выглядывая из своей «засады». Увидев крошку хлеба, упавшую у ствола, дятел слетает на землю и со своей добычей возвращается на безопасный ствол. А на ладонь активно прилетают большие синицы (мамаши трёх разных семейств) и одна лазоревка. Хватая крошки, они уносят их к своим семействам в крону липы (откуда раздаётся требовательный писк). А самим покормиться некогда...

   Но вот одна синица решает побаловать себя. Она остаётся на ладони и быстро склёвывает мелкие крошки, а потом, подхватив крупный кусочек, уносит его своему семейству. Пока она кормится, другие синицы нетерпеливо ждут в очереди. А вокруг бегают любопытные белки. Они с интересом посматривают на ладонь. Вот одна из них привычным движением взбирается на моё плечо! Усаживается там и смотрит сверху на ладонь. Перебегает на другое плечо, залезает ко мне на голову. Глаза блестят: «опять хлеб, а что орехи не приносишь?». Разочарованно убегает. Но вскоре она возвращается и на этот раз забирается ко мне на колени. Её не пугают мои манипуляции руками (добавляю крошки из пакета на ладонь, разбрасываю крошки воробьям и зябликам). Белка решает сама исследовать содержимое пакета (а вдруг там прячутся орехи?). Забирается в пакет (только рыжий хвост торчит наружу): удивительный момент, а можно ли её погладить? Осторожным движением слегка прикасаюсь к оранжевой шёрстке. Белка, занятая содержимым пакета, не реагирует. Кажется, она обнаружила завалявшийся там лакомый кусочек, и обрадованная своей находкой, позволяет себя погладить! Шёрстка очень мягкая, шелковистая, весьма приятная на ощупь… Синицы продолжают свои полёты на ладонь, а белка, закончив свою импровизированную инспекцию, отправляется по своим делам.

   Возвращаюсь к «голодающим» синицам! Синицы подлетают регулярно, и если я не успеваю вовремя сервировать ладонь, с нетерпеливым свистом вьются вокруг меня: «скорее, скорее, ну что ты возишься, слышишь, как малыши распищались?». Слышу! Но у меня только две руки, а кормящихся – не сосчитать! Голуби, воробьи (целое семейство), зяблики, синицы, а иногда к нашей компании пристраивается трясогузка. Да и вороны не прочь подкрепиться. Два часа пролетают незаметно. Под трещотки охраняющих свои гнёздовья дроздов.

   Две недели я был в отъезде, и только 2 июля появляюсь на берегу пруда. Все утята живы! Они уже совсем взрослые и опасности им больше не угрожают. Сажусь под моим любимым деревом, и тут же на ладонь прилетает синица, а за ней – воробей! А следом, разметая хлебные крошки, на ладонь взгромождается голубь! Терпеливо жду, когда он отведает угощение и слетит на землю. Но, уничтожив хлебные крошки, голубь не собирается улетать. Он спокойно сидит на ладони, не пуская прилетающих синиц на «банкетный столик», который они считают своей собственностью. Приходится вежливо попросить его освободить «столовую» для других посетителей. Голубь неохотно слетает на землю, и тут же ладонь снова заполняется новыми посетителями.
Сразу три синицы занимают свои законные места и долго лакомятся, выбирая среди хлебных крошек своё любимое печенье. А когда две из них улетают, свободное место занимает воробей! К нему вскоре присоединяется ещё одна синичка, и снова на ладони троица – две синицы и воробей! Они спокойно уживаются на ладони, и что интересно: синички – из нового поколения! Пример родителей указывает им на гостеприимную ладонь. Сверху по стволу ко мне спускается белка. На этот раз я во всеоружии: в пакете запас орехов! Белка получает, наконец, своё долгожданное лакомство и обедает здесь же на стволе: она висит на стволе, зацепившись за кору задними лапками, а в передних держит орех. Второй орешек она съедает, сидя на пеньке рядом со мной. Солнце неумолимо стремится к закату, да и запасы пропитания не из рога изобилия! С неохотой покидаю своё излюбленное местечко в парке…