Политовна

    В эту старинную деревню Ореховцы приехали мы с мамой и тётей Паней к её подруге, тёте Марусе.

Мария Ипполитовна  жила в старом доме, из окон которого было видно поле, одинокий «журавль» с ведром  у колодца, да молочная ферма вдали, почти у горизонта, колхозная. Когда в домах моргали  лампочки и сильно гудело там, на ферме – все знали, что началась дойка. Коровы выдают молоко.

Путь наш лежал через поля и луга, леса и перелески. От  трассы, где  останавливался автобус  на Кятицком  повороте  - килОметров пять-шесть. Два раза в неделю в деревню из  Гдова  приезжала почтовая машина, и кто-то  иногда мог добраться  с "комфортом". Но мы – пешком.

Какая красота вокруг!  Сосновый пейзаж сменяется еловым, потом берёзовым, потом одним полем, другим.  Устали. Пора отдохнуть и перекусить, после почти часовой тряски в душном  автобусе.

Вот и наш знакомый  Камень. Мы звали его Медведица. Это в русской традиции, Мать-медведица справа по дороге, окружённая опавшими хвойными иголками,  мелкими листиками папоротника, согретая вековыми мхами  на загривке дала нам приют. Садимся, достаём свои припасы – варёное яичко, картошка,  помидорка, солёный огурчик, хлебушек с маслом, чай из термоса.

Спасибо тебе, Медведица, а нам нужно дальше. Скорлупки из-под яиц мы унесём с собой, никакого мусора не оставим, только муравьишек, которые неподалёку   угостим крошками.  Спасибо ещё раз.

Пыльная дорога, по которой редко проезжает транспорт привела нас к дому Марии Ипполитовны Сахаровой.
Дом бабы Мани стоит в конце деревни, на небольшом пригорке.  С одной стороны – дома, а с другой поле нераспаханное, океан воздуха и  простор,   открытый космос.
А двери в деревне не запирают. Если куда идёшь – сунешь в прощёлку щепку, никто ничего не украдёт, да и красть нечего. Баба Маня прожила долгую и сложную жизнь, много чего повидала  на своём веку. Были и радости, простые, человеческие, но были и горести. Ужасные.

А в деревне уже все знают, как будто видят. Мария Ипполитовна  встречает нас у входа, обнимает Прасковью Петровну, целует всех нас, зовёт в дом. Простая изба. Слева – русская печь, со всеми принадлежностями, ухватами, чугунками…
В правом дальнем углу – иконы. Вся комната застлана половиками.
У окна – лавки, стол.

Мария очень верующая. Несколько раз в день становится она на колени и бьёт поклоны, в молитвах.
Уже потом, к вечеру я прочитал на стене, у иконостаса листки  :
«Помни  Смертный час. Помни Трубный Глас.
Помни Страшный Суд.
И прекрасный Рай часто вспоминай.
Помни, что оставив свет – Богу дашь ответ».

Не успели мы войти – Настасья Бронзова, соседка, босоногая   уже несёт два глиняных  горшка, один – с молоком, другой – с простоквашей.  Знаете ли  вы что такое в  дальней русской  деревне простокваша ?  И я не пробовал. Сказка.  Прибежала и сразу убежала. Так надо.

А на следующий день познакомился и  с её семьёй, покачался на качелях с  детьми.  Слева от дороги – поле, справа – дома, а за ними – тоже поле. Огород, хозяйство. У Анастасии  была корова, молоком которой она нас и угощала. Стоит высокий стог .  Бронзова, закидывая на него  сено говорит: - "Добрая травка, коровка за зиму всё съестит".
А  как мы обедали во  дворе в тени  берёз, под открытым небом, обдуваемые лёгким ветерком…  Простой деревянный стол со скамейками, и на нём простая еда.

А как нас угощала Ипполитовна…
Русская печь. Щи из капусты с тушёнкой в чугунке. Лепёшки-булочки, ну, такие круглые, небольшие, выпуклые, прямо из печи, отрываешь кусочек, макаешь в растопленное сливочное масло…..
Наелся в тот раз просто "вусмерть".  Но – всё усвоилось. И не потолстел.

- Политовна, а где наша квашня?
Такой деревянный "садок", вроде маленького бочонка, в нём заквашивали будущий хлеб. А дрожжи – сами в ржаной муке, природные.  Нашлась. Потом и хлеб будет.  В деревне свой хлеб.

А ещё –  Мочило.  Очень таинственный пруд на краю деревни. Почти озеро.  Разные лилии, кувшинки, растения на  тёмном зеркале,  а вокруг – плотная  стена леса, словно двумя руками матери обнимающая и оберегающая водоём  от постороннего глаза. Заводь была широка и глубока. И – целебна. Загадочна.