Начинка для Хиросимы-7

 
  Часть-7.

                Плен.

Итак, давайте вернёмся в Атлантику, где U-234 не сбавляя ход, идет к

берегам США.

Несоответствие курса, о котором Фехлер радировал в Галифакс и

фактическим курсом лодки, скоро стало известно американским властям.

На рейде стояли два эсминца готовые в любой момент сняться с якоря и

перехватить U-234, где бы она ни находилась.
 
Однажды вечером, когда U-234 находилась недалеко от Ньюфаундлендской Банки,

спасительные сумерки разорвал свет мощного прожектора.

Эсминец Sutton подошел к самому борту идущей в надводном положении

субмарины.

Последовал приказ застопорить ход и идентифицировать себя.

Утром на борт сверхсекретной лодки, была высажена абордажная команда.

Командование субмариной, принял на себя американский шкипер и взял курс

на Портсмутскую Военно-морскую Базу, где уже стояли на приколе три

немецкие субмарины, U-805, U-873 и U-1228, экипажи которых добровольно

сдались несколькими днями раньше.
 
Весть о пленении гигантской субмарины, с генерал-лейтенантом люфтваффе

на борту, молниеносно разлетелась по Портсмуту и стала главной новостью дня.

Прибрежная «флотилия», от маленьких катерков до огромных яхт,

принадлежавших местным жителям, в числе которых были и репортеры,

вышла навстречу подлодке, идущей под конвоем двух эсминцев...

в надежде, увидеть наяву, небывалое доселе зрелище: навеянный Голливудом,

стереотипный образ, немецкого генерала.

И среди этой, вероятно, специально созданной шумихи, затерялась

информация, о больше чем полтонны окиси урана, обнаруженного на борту.
 
А может, по тому молчали вездесущие репортёры, что к этому моменту

на лодке, кроме стоящего на ходовой башне спесивого генерала в кожаной,

до пят шинели, с моноклем в глазу, Железным Крестом на шее и начищенных

до зеркального блеска высоких сапогах, не было уже ни груза, ни команды.

Экипаж численностью сорок один человек, шесть офицеров и девять пассажиров,

прямо в море были пересажены на судно Береговой охраны.
 
Прибытие Фехлера на морскую базу Портсмут, в отличие от генерала Кесслера,

церемониальным не назовёшь.

Репортер портсмутской радиостанции WHEB Чарли Грей, наблюдал, как 19 мая,

команда U-234 спускалась с трапа, корабля береговой охраны.

В своём репортаже он сообщил, что капитан Фехлер протестовал, когда их

силой усадили на землю со связанными за спиной руками.

Капитан Фехлер пытался апеллировать к местному начальству, заявив, что

персонал военно-морской базы, обращается с ними как с доморощенными

гангстерами...

На что американский офицер, парировал:

«Так вы же самые что ни на есть».
 
В этот же день, команду, под улюлюканье собравшейся на пирсе толпы,

посадили в автобусы и отвезли в военную тюрьму, а офицеров, кроме

Карла Пфаффа, отправили в Вашингтон, округ Колумбия, где их изо дня в

день интенсивно допрашивали.

Я предвижу весьма закономерный вопрос:

Почему, всех, кроме Карла Пфаффа?
 
А дело в том, что Карл Пфафф — наблюдал за погрузкой подводного транспорта

U--234, на немецкой военно-морской базе в Киле.

И кто-то из команды сболтнул, что Пфафф занимался составлением грузовой

декларации.

Он знал, что находится в каждой из тридцати, вертикально расположенных

минных шахт, приспособленных под своеобразные контейнеры для перевозки

грузов.

Знал и где находится кнопка при нажатии кнопки, открывался люк сброса и

весь груз, уходил на дно в течение нескольких минут.
 
Двадцатидвухлетнего Карла Пфаффа, мечтавшего затеряться в Южном море

на пустынном острове с красивыми девочками, привезли в штат Виржиния,

на сверхсекретную Морскую базу.

В комнате, где хранился груз, изъятый с U-234, Пфаффу приказали стоять

рядом с металлическим контейнером, возле которого суетился, одетый в

форму морпеха сварщик, пытавшийся дрожавшими от страха руками,

отрегулировать пламя газового резака.

Конвоирующие Пфаффа, здоровенные охранники, со злобно рычащими

сторожевыми псами, вышли из помещения и наглухо закрыли бронированные

двери.

Толи морпех, толь всё же сварщик, размазывая по щекам, невольно текущие

из глаз слёзы, умолял Пфаффа не дать ему умереть вместе с ним, безустанно

повторяя, что он недавно женился.

«Мне стало смешно», — вспоминал Пфафф.

«Я понял, они боялись, что контейнеры заминированы.

На парня было жалко смотреть.

Я подошел, взял резак, распаял герметизирующий обод и снял крышку с

контейнера.

Тогда мне показалось, что внутренние стенки контейнера были покрыты

золотом, или, чем-то похожим на золото, а внутри был какой-то порошок.

Ожидаемого взрыва не последовало и вскоре, комнату заполнили военные,

среди которых затерялся высокий, тощий мужчина в фешенебельной шляпе

а-ля Eillot Ness.

Сначала он очень внимательно наблюдал за происходящим, а затем стал

помогать мне вскрывать остальные контейнеры».

«Кто — это?», — спросил Пфафф.

Кто-то ответил — Оппенгеймер...

«Я тогда не знал, кем был Оппенгеймер», — вспоминал Пфафф.

Гораздо позже, когда война, наконец, закончилась, Пфафф, находясь в

месте заключения в Штате Луизиана, прочитал в попавшейся ему газете,

об атомном физике Р. Оппенгеймере, директоре лаборатории Лос-Аламоса,

где была разработана и создана первая атомная бомба.

«Жаль, что когда мы вскрывали контейнеры, я не знал, кем был Оппенгеймер.

Только теперь я понимаю, какой опасности подвергал он свою жизнь,

добровольно помогая мне.

Тогда я понятия не имел об уране и радиации.

Он, знал об этом всё.

Если б знал, я бы взял слово, у этого мужественного человека, что он не

будет использовать уран в военных целях» — много лет спустя, с грустью,

вспоминал Пфафф.