В чужой колее

Нину разбудила Лялька. Стуком хвоста по спинке кровати.

– И по какому случаю радость? – пробурчала хозяйка. Перевела глаза вправо и увидела мужа. Тот, одетый по-уличному, сидел за ноутом и что-то печатал.

– Который час? И что ты делаешь?

– Девять. Я иду на приём и пишу Руслану письмо.

Прозвучало довольно дико. Нина села, оперлась на спинку и подтянула к себе ноги.

Руслан – это начальник мужа. Сегодня рабочий день... Есть телефон... Какой приём?

Муж тихо засмеялся и ничего не ответил.

Только что ей снилось (А может, и не сон это был вовсе?), как она карабкалась за Костей на гору.

Из-за снежной и капризной зимы в городе бульдозеры нагребли терриконы таких насыпей. Снег на них то таял, то замерзал, превращая в ледяные монолиты.

Муж во сне обернулся улыбаясь, ловко пробежал по скользкой тропке вверх и скрылся за вершиной. Нина едва успевала найти подходящее место, куда поставить ногу. Круча там, где не была засыпана грязным снегом, отсвечивала лучи ледяной бездонной бирюзой в прожилках и трещинах. Жена закричала от радости, когда догнала супруга на другой стороне. Костик пил чай на открытой террасе горного шале. В камине весело трещали поленья…

– Что вообще происходит?

Это она спросила уже из ванной, где открыла холодную воду и облилась по привычке. Проверила на всякий случай горячую. – Ни-ни. Уже третью неделю. Старый дом потерял бойлер. Теперь нужно ждать неизвестно сколько.

«Магазин сантехники сделает на нас бизнес», – она хмыкнула.

Константин от порога крикнул, что постарается сегодня организовать удалённое рабочее место. Это очень хлопотно. Надо много раз оторвать зад от приросшего к нему кресла чиновника.

Пока грела воду для уборки, смотрела в окно. Городской пейзаж что-то ей напомнил. А, ну да! Римские театральные развалины. Старый облезлый город, лишённый признаков жизни. Над ним, в нереально чистое голубое небо(для северных широт), горизонт выдавливает любопытное кучевое безе.

Сколько же живых глаз сейчас наблюдает эту картину?!

Планета вращается, природа проживает свой очередной сезон. На фоне этого естественного процесса замерли только люди.

Наступило время открытий. Видно всё, что было спрятано под суетой. Глупость дефилирует без маски.

– Я ничего не чувствую. Рук, ног, тела. Другого человека. Хочу только есть и спать, ну, ещё – трахнуться.

– Так ты больше на себя наверни слоёв – шмоток и обязательств.

– А кто будет за меня работать на отметке минус восемь? Двадцать четыре часа в сутки – в школе, банке, магазине, больнице... Сделает все ежемесячные отчёты и годовой с запасом... Соберёт долги... Застрахует стариков... Продаст всё...

Осушит море, растопит ледники, вырубит лес... Создаст глобальную сеть, чтобы все миллиарды в ней запутались?!

– Дети? Нет, дети – это страховка от вечности в аду.

– А почему тихо так?

– Да кто-нибудь до сих пор был по-настоящему доволен тем, как живёт? Местом или своим делом?

– Видишь того метросексуала на берегу Мексиканского залива? С ложкой паюсной икры в руке? Его губы искривила скука.
– Видишь молодую мамашу в посёлке Мурмаши? Дети, долги мужские тапки возле дивана вытянули из неё все жилы.
– Видишь, как под кожей любого мэра, словно жуки, ползают наперегонки злость, зависть, алчность, чванство и жажда власти?
– Видишь юношей и девушек, у которых реакция на любое предложение – циничный смех?
– Видишь огромную группу интеллектуалов? Их кредо – три обезьянки.
– Видишь ещё большую группу тех, кто ест из чужих рук, надеясь вырасти в сильных мира сего?..

Сегодня время открытий.

Первое – мы материализовали глобальную глупость. Она одна свободно гуляет. И устроена в каждом наподобие тюрьмы особого режима. Бежать некуда.

По вечернему проспекту гоняют пустые освещённые троллейбусы. В огромном супермаркете кашель старой курильщицы на кассе относит случайного покупателя на полтора метра в сторону...

Домой торопится молодая женщина. На ней надета маска со специальными примочками. За десять метров до своего подъезда она скидывает неубедительную защиту и с наслаждением закуривает «рак матки» slims...

Каждый, кто вынужден в настоящем смотреть на мир из окна, как парализованный, находится накануне откровения. О-очень важно не упустить момент, когда клюнет жареный петух. А дальше – всё проще. Свобода, как известно, с обратной стороны тюрьмы.

Земля по-прежнему вращается... Природа проживает очередной сезон... Жизнь продолжается, и ничего прекраснее мы не увидим.