Змеиная мать

Григорий Демидовцев
"ЗМЕИНАЯ МАТЬ"
новелла.

"Памяти моего друга юности Кулакову Олегу(на фотографии)посвящается"

 Стоя перед могилой, где покоится тело моего школьного друга, понимаешь, насколько наш осязаемый мир бренен. Ведь еще совсем недавно он мне звонил. Теперь уже не позвонит. Что останется здесь, на земле, в память о нем? Стихи. Они остались на просторах Интернета и в изданных сборниках. Потомки. Они будут, конечно, помнить, хорошо, что они есть, но у них уже своя жизнь. Истинные друзья, знающие сокровенные моменты его жизни, о которых никто, кроме друзей, знать не может, когда-нибудь тоже уйдут... В этом бренность и величие мира сего...

«Все пришло из праха и в прах уйдет!» Останется нечто, что выше сиюминутности, что мы, живущие, даже не можем осознать, можем лишь почувствовать в отдельные моменты бытия.

Как-то в телефонном разговоре мой друг произнес: «Ты только не смейся, но это было! У меня с тех пор осталось уважение к змеям, и я ненавижу Дарвина с его теорией! Он был последним дураком, иначе бы не вывел своей теории, животные не хуже нас осознают этот мир! Если бы со мной этого не случилось, то я бы и предположить не мог, что это возможно! Но если бы не было разума у змеи, меня не было бы в живых. Я понимаю, в это сложно поверить, но я должен был рассказать об этом тебе. Даже моя мать ничего не узнала об этом…»

Мы тогда еще о чем-то поспорили. Мы любили обсуждать разные философские темы. Хотя с ним было непросто вести подобные беседы. Я, инженер, занявшийся бизнесом ради выживания и чтобы соответствовать требованиям жены, потом ставший писателем, чтобы попытаться разобраться в самом себе. И – мой друг, закончивший философский факультет ЛГУ. Но друзья есть друзья: споры, обсуждения, критика и признание – всё в порядке вещей.

Он рассказал мне свое детское воспоминание. Услышав эту историю в первый раз, я рассмеялся. Показалось, что это уже слишком даже для него. Потом мы сменили тему нашего разговора.

Прошло несколько месяцев, и он опять попросил послушать его рассказ и попросил настойчиво! 

«Я скоро уйду… Прошу, выслушай. Напиши оду матери-змее. У тебя это хорошо получается, твои образы женщин восхищают. В жизни я таких не встречал, но они меня вдохновляют, тем более сейчас, когда понимаю, что умираю… Не перебивай!.. Не знаю, как это у тебя получается... Поверь мне, всё, о чем я расскажу, случилось на самом деле! Я пронес это через всю свою жизнь».

Я понимал, о чем он хочет рассказать, но на этот раз не стал с ним спорить. Во мне всё замерло. Возможно, в первый раз в жизни я не стал возражать ему или переводить разговор на другую тему. Мой внутренний голос заставил меня замолчать.

И мой друг начал рассказывать:

«Тогда мы с матерью отдыхали на берегу Азовского моря. Недалеко от поселка Седово.
Пока мама загорала, я отошел. Она не заметила. А я шел всё дальше и дальше. Любопытство вполне естественно для ребенка, хотя я тогда не думал, что я – ребенок… Это как древние греки не знали, что они древние, они просто жили! Так я шел от одного песчаного бархана до другого, пока не свалился. Кубарем полетел вниз.

Очнулся я в яме. Можешь представить мое состояние! Я чувствовал опасность и стал карабкаться наверх, но песок осыпался вниз, и я скользил по этому песку опять на дно. После нескольких неудачных попыток мне стало страшно, но ненадолго... Дети, видимо, не могут долго бояться... А может, и усталость взяла свое. Я лег на песок и расслабился. Было видно небо, и я стал думать о том, что там, в вышине, есть звезды, которых сейчас, днем, не видно, а на звездах есть жизнь... И пусть звезды далеко, но они есть.

Неожиданно что-то обволокло щиколотку моей ноги и резко потянуло за собой. Даже если бы я мог, то всё равно бы не успел ни за что зацепиться – не зацепишься же за песок! Меня затягивало в нору, которую я сразу в яме не заметил. Кто-то тащил меня всё дальше и дальше... Странно, но я не боялся, возможно, просто устал или не успел понять, что происходит. Мысли о других мирах завораживали воображение. Неожиданно справа открылось пространство пещеры. Я увидел множество маленьких змеек, явно недавно вылупившихся из яиц.  Я помню восторг, охвативший меня тогда, я решил: вот он, этот другой мир!

Но не успел я понять, что я вижу и как следует разглядеть это змеиное царство, как меня поволокли дальше по песчаному коридору... А потом я почувствовал, как падаю – и скатился с очередного песчаного холма. Я зажмурился от слепящего света, бьющего прямо мне в лицо, и только потом сообразил, что опять вижу свет. Солнце!

Я завертел головой по сторонам, чтобы понять, где же оказался... И только тут увидел, как огромная гадюка какими-то невероятными  зигзагообразными движениями скользила наверх по отвесному песчаному холму... Эта сцена так и стоит у меня перед глазами! У входа в свою нору она замерла и посмотрела на меня. Этот взгляд совершенно разумного существа я запомнил до сих пор. Можешь верить мне, можешь – нет, но всё это было!

Оглядевшись, я понял, что нахожусь рядом с тем местом, откуда и начал сегодняшнее путешествие. Я увидел наш пляж и маму, она по-прежнему безмятежно загорала. Я вскочил и побежал к ней. До сих пор я об этом никому не рассказывал, тем более матери. Но как никогда понимаю, что, если бы не эта змеиная мать, показавшая мне своих детенышей, я бы погиб.

Уже в зрелые годы, вернувшись туда, я долго бродил по песчаным дюнам, стремясь отыскать то самое место, где оказался ребенком, но так и не нашел. Заблудиться среди этих песчаных холмов, похожих друг на друга, вполне реально, тем более маленькому ребенку».

Завершив свой рассказ, мой друг замолчал. Я тоже молчал. Потом он резко переключился на другую тему. Читал. То отрывки из моего творчества, то свои стихи, дополняя прочитанное.

Я не решался задать вопросы о его приключении в детстве. Многое бывает в жизни. Что-то остается в памяти навсегда, что-то бесследно исчезает. И до конца уже не знаешь, что вспомнилось? Реальность, фантазия? Так и эта история, случившаяся с моим другом в четырехлетнем возрасте.

Я стал искать информацию о местах, где случилась эта история с моим другом. Действительно, там находятся песчаные дюны, нашлись даже фото больших гадюк. Возможно, в начале шестидесятых годов они могли быть еще больше. Но так ли это важно? Именно это чудо вспомнилось моему другу перед смертью, именно это он захотел мне рассказать на прощанье. И я уже сам будто вижу разумные глаза МАТЕРИ-ЗМЕИ, что решила спасти человеческого детеныша, с невольным вопросом: «А многие ли из вас, венцов природы, готовы сделать подобное? Сделать просто так, потому мир создан для любви».

Мы с моим другом о многом спорили, в чем-то соглашались, в чем-то не очень, но его прощальный рассказ о матери-змее навсегда останется в памяти как напутственный акт истинной любви прощения и понимания нашего прекрасного мира.