Пустяковый случай

Случаются с людьми, я вам скажу, прямо-таки непредвиденные случаи. Такие, что прямо нарочно и не придумаешь.
Вот у нас недавно такой случай произошёл. В семейном, так сказать, масштабе.
Жили себе мирно  на берегу реки в своём доме Иван Фёдорович и Вера Харитоновна.
Обоим к этому времени, скажу я вам, лет уже немало было, ну а точнее, каждому  за шестьдесят перевалило. Оно хоть и за шестьдесят, но люди Иван Фёдорович и Вера Харитоновна были крепкие,  высокие, полные, так что на здоровье или на что иное они не жаловались.
А в последнее время приноровились путешествовать. А оно чего и не попутешествовать, если деньги позволяют! Прямо скажем - на здоровье! А деньги позволяли. Потому что помимо пенсии имели они свой огородик, курочек держали и всякой всячиной приторговывали. 
Так что могли себе раз в год и путешествие  позволить. Да не какое-нибудь, а за границу слетать запросто.
Вот, значит, собрались они в Париж. Но только ничего у них не получилось. А причиной послужил вот какой пустяковый случай …
В  ночь  на 15 июля Иван Фёдорович проснулся весь от жары в поту.  Дай,  - думает, - водички попью, авось легче станет. А поскольку Иван Фёдорович спал у стенки, то и стал он через супругу перелазить. А Вера Харитоновна -
женщина пышная, раскинулась на полкровати. И слышит Иван Федорович: что-то супруга бормочет. Прислушался. И, Боже мой!... какие речи  супруга его изрекает!...
-Ты, может быть, мужа моего боишься? - шепчет Вера Харитоновна.- Не бойся! Он глупец и ни о чём не догадывается. Ну, целуй же меня, целуй! ...
Возмущённый Иван Фёдорович хотел прекратить это безобразие, призвать супругу к порядку. Но как только прикоснулся к её телу, дабы хорошенько его потрясти и тем самым привести в сознательное состояние, получил такой оглушительный шквал ударов пятками по челюстям, что не устоял  и вынужден был ретироваться.
А Вера Фёдоровна возбуждённо продолжала:
- Ах, как я его, старого борова, презираю! Только тебя и люблю, мой милый, мой дорогой!...
Постепенно пыл влюблённой дамочки поубавился, Вера Харитоновна перевернулась на правый бок и  засопела спокойно и беззаботно.
Зато Иван Фёдорович окончательно проснулся, и ему, как вы понимаете, стало теперь совсем не до сна. Правды ради надо сказать, что и до этого Вера Харитоновна частенько разговаривала во сне, и даже вскрикивала. Но не так же громко и внятно! Да и пятками супруга никогда не отбивала. А самое главное: о чём она говорила!!!... Какими ругательствами осыпала законного супруга, с коим сорок лет прожила в браке и от которого имела троих совершеннолетних детей!!! А это распутное: «Целуй меня, целуй!»… С кем она целовалась там, во сне? Явно ведь не с Иваном Фёдоровичем!
Иван Федорович сел, потом лёг, потом встал и больше уже не ложился.
Ему явственно припомнились студенческие годы. Вера Харитоновна – тоненькая как тростиночка и хрупкая, как стебелёк. Полкурса, а точнее, всё мужское содержание бухфака ухлёстывало за ней. Поведи она только бровью, и хлопцы тотчас кинулись бы выполнять любую её прихоть. Он и сам был в числе этих воздыхателей…
Иван Фёдорович почесался и вспомнил вдруг об анонимном письме, полученном накануне свадьбы. Он догадывался, кем был этот аноним. Писала, конечно же, Анька с матфака, которая долго безответно сохла по нему. А в письме рисовался очень нелестный портрет Веры Харитоновны насчет слабости к мужскому полу.  Тогда Иван Фёдорович оставил анонимку без всякого внимания, посмеялся только. А теперь вот задумался: а вдруг всё тогда написанное, – правда?
Вокруг Веры всегда крутились мужчины. И всегда она улыбалась им, была весела и любезна со всеми, кроме самого Ивана Фёдоровича. Его-то она в грош никогда не ставила.
Стал Иван Фёдорович перебирать год за годом свою совместную жизнь с Верой Харитоновной. В студенческие ещё годы, но уже будучи женаты, раза два ходили они в турпоходы с ночёвкой вместе с однокурсниками. Раз принёс Иван Федорович хворост к костру, заглянул в женскую палатку – а жены  нет. Где она? Никто не знал. Потом кто-то сказал, что она с Витькой гулять пошла, цветы собирать.
Иван Фёдорович ждал её целых три часа!... Ну  не три, может быть, а час – всё равно долго! Потом накинулся на неё с укоризной, а она только рассмеялась и юркнула в палатку. Так больше и не вышла. Может, этот Витька ей и снился?
Или Степан. Про  Степана она часто рассказывала – он был моряк-подводник и, по словам Веры Харитоновны, очень любил её. А может быть, Зураб, весёлый грузин, который гостил-квартировал у них прошлым летом и все отпускал комплименты в адрес хозяйки?
Солнце встало. Защебетали птицы за окном. А Иван Фёдорович всё ходил по комнате, схватившись руками за голову. Наконец, сделав усилие над собой, он оделся и пошёл управляться по хозяйству, как делал каждое утро.
Вера Фёдоровна тоже встала, накинула  легкомысленный китайский халатик с цветами и птицами и стала готовить себе и супругу завтрак. Солнце, ещё не жаркое и по-утреннему яркое, заливало комнаты, прохладный ветерок играл тюлевыми занавесками на распахнутых окнах. Настроение у Веры Харитоновны было отличное: во-первых, она была довольна своим отражением в зеркале. Моложавое,  симпатичное лицо, светлые локоны, кокетливо уложенные. В теле чувствовались бодрость и сила – она хорошо выспалась в эту ночь, несмотря на жару. Во-вторых, именно сегодня они с Иваном Фёдоровичем должны были выкупить заказанные путёвки в Париж.
Приготовив овсяную кашу с яблоками и изюмом (здоровое питание – прежде всего, особенно когда тебе за пятьдесят!), Вера Фёдоровна высунулась в окно и, позвав супруга, стала разливать чай в белые фаянсовые чашечки. Сливки и сахар стояли на столе.
Вошёл хмурый Иван Фёдорович. Молча вымыл руки и сполоснул лицо холодной водой.
- День-то какой хороший, Иван Фёдорович, - заворковала Вера Харитоновна, будто не замечая хмурого вида супруга. – С утра за путёвками поедем или     сначала огород польём?
Иван Фёдорович молчал, размешивая сахар в чашке с чаем.
- Ты что не отвечаешь? – спросила Вера Харитоновна так же дружелюбно.  – Случилось что?
Иван Фёдорович поперхнулся чаем и хрипло выдавил: «Будто не знаешь!»
-Чего не знаю?- спросила Вера Харитоновна так же миролюбиво.
-А того!... С кем ты, мать моя, всю ночь целовалась? Муж у тебя и глупец, и рогат! Кого звала? Кого, не стыдясь, расцеловывала?!...
Иван Федорович уже не говорил, а хрипел. Лицо его налилось кровью, глаза яростно сверкали. Он даже приподнялся над столом.
Батюшки! Вера Харитоновна нечасто видела мужа в таком состоянии. Глаза у нее широко раскрылись да так и застыли в изумлении.
-Я? С кем? Кого? Да ты что, Иван Федорович? Часом белены не объелся? Что с тобой? Может, ты лекарство какое съел, да оно не пошло? Говорила я тебе: не глотай все без разбору!..
Но Иван Федорович не унимался:
-Нет, Вера! Никакого лекарства я не пил! А только ночью слыхал от тебя срамные речи! Вот до сих пор глаз красный, твоею пяткою подбит!.. Как ты могла, Вера! При живом муже мне изменять! И не гляди! Не гляди на меня, будто ничего и не было! А лучше признавайся!...
-Да в чем?- со слезами воскликнула Вера Харитоновна.- Мне не в чем признаваться!
-Не хитри, Вера!- взревел Иван Федорович.-  Не хитри - хуже будет! Я ведь могу и как этот…, Отелло, черт его дери!..
При сих словах Вера Харитоновна схватилась за горло и зарыдала в голос:
- За что, Иван Федорович?! За что? Не в чем мне признаваться!...
-А Витька? А Степан-подводник? А Зураб-грузин? Скажешь, не изменяла мне с ними?!...
Теперь уже Вера Харитоновна перепугалась не на шутку:
-Может, вызвать врача, Ванечка, дорогой!..
-Молчи! Я здоров! - ревел Иван Федорович.
-Как же! Здоров!... А метёшь такое!.. Какой Витька? Какой Степан? Сорок лет прошло, как ни того, ни другого я не видела! А Зураб и вообще тут ни при чем! Ванечка! Ты единственный мужчина в моей жизни!- заливалась слезами Вера Харитоновна. - Единственный!..
-Единственный? - уже тише переспросил Иван Федорович. -Единственный!.. А письмо?.. Вера! Смотри мне в глаза! Тут ведь и до греха недалеко!..
-Клянусь, что единственный! - божилась, рыдая, Вера Харитоновна.- Да что с тобой, Ванечка? Какая муха тебя укусила? Что же ты сорок лет не ревновал меня, а теперь надумал?
-Я сорок лет молчал, Вера, потому что верил тебе! Но услышав ночью твои бесстыдные речи, вспомнил, что ты всю жизнь дурачила меня, Вера! Помнишь 7 августа 1989 года, Вера? Вспомнила?...
-А что? Что там было?
- Вера, не дурачься! Ты прекрасно помнишь, как я не застал тебя дома, вернувшись с работы! Ты сказала, что гуляла с собачкой. Где ты была, Вера? Не лги мне!... Гляди на меня и отвечай!...
-Где?...-растерялась Вера Харитоновна. - Не знаю!
-Вот видишь!...Ты не знаешь!...Ты не хочешь сознаться, что была с ним!
- С кем? -выдавила Вера Харитоновна.
-С ним. С Зурабом или Степаном!
-Да Зураб-то у нас только в прошлом году, и то в мае, на квартире стоял! А о Степане я с 1975 года не слышала!
-А кто же это был?
-Где?
-Не придуряйся, Вера! Во сне ты с кем изменяла мне? Я знаю, ты никогда не любила меня и вышла замуж только потому, что надо же было за кого-то выходить!
При этих словах Иван Федорович склонил голову на руки и горько зарыдал. Вера Харитоновна, всплеснув руками, кинулась к супругу, обняла его голову, прижала к груди и тоже заплакала:
-Ванечка! Как ты можешь так говорить! Не любила!... Я, знаешь ли, еще с третьего курса на тебя заглядывалась, когда ты  меня и не замечал!
-Я не замечал?...
- Не замечал!
-Еще как замечал! Только виду не показывал, потому что ты тогда дружила с Борисом. А он спортсмен, куда мне до него!
-Да куда Борису до тебя, Ванечка!... Единственный мой, родной мой, любимый!...
- Правда, любимый? - спросил, светлея лицом, Иван Федорович.
-Конечно, правда, - закрасневшись , сказала Вера Харитоновна. -Любимый и единственный…А чай-то совсем остыл!...
-Да ну его, чай!... Давай кофе! И покрепче! Как, помнишь, в студенческие годы!...
В последующие три дня Иван Федорович и Вера Харитоновна почти никуда не выходили из своего уютного домика. Некоторые досужие соседки даже утверждают, будто бы Иван Федорович и Вера Харитоновна сидели по вечерам, обнявшись, на крылечке своего дома. А дворничиха Акимовна и вообще утверждает, что видела в щелочку в заборе, как супруги целовались, да еще взасос! Правда это или вымысел чистой воды - судить не беремся. Но только за путевкой в Париж они поехали аж на четвертые сутки. Ан нет, голубчики! Путевка к тому времени уже была выкуплена каким-то бизнесменом, прости, Господи! Правда, Иван Федорович и Вера Харитоновна как-то не сильно по этому поводу убивались. И вскоре укатили на Байкал, куда сорок лет назад собирались в свадебное путешествие, да так и не поехали.
 Соседка Акимовна вызвалась присмотреть по хозяйству за малое вознаграждение. Так она и говорила всем: «Что это на свете с людьми деется! Обоим по шестьдесят, а они - седина в бороду - бес в ребро! - все за ручку держатся, зубки скалят, и глаза у них того, неприлично счастливые!».