626. Хуторская чертовщина. Ночная погоня

                Ближе к полуночи, когда веселье шло полным ходом, а по проходу меж столов, пошатываясь, расхаживали уже солидно подвыпившие мужчины в поисках дальнейших развлечений, Песя вдруг забеспокоился.
             Показалось ли это ему или же услышал он наяву, а может даже почувствовал, что у их экипажа идёт словесная перепалка.
               Вот она хозяйственная жилка, веселье весельем, а за своим нанятым имуществом  стоило бы побеспокоиться, времена ныне беспокойные, много всякого люда шастает,  так что уши приходиться держат востро.
                Песя собрал в тарелку еды со стола, накрыл её сверху другой и обращаясь к приятелям, заявил:
                -Схожу гляну, а заодно и Василевса покормлю.
                -Проголодался, видно уже, нас дожидаясь.
                - Да и чёто мне подсказывает, какие – то там не ладные делишки творятся.
                - Если через пяток минут не вернусь, идите на выручку, значит серьёзное дельце закрутилось.
             -Это ты верно поступаешь, Василевса надобно подкормить, мужик он, что надо.
           -Нам ещё сгодится. Поддержал словом, Песю Тазя.
          Шагая по проходу, Песя подвыпивших господ, мешавших ему пройти, отпихивал плечом в сторону, при этом не забывал извиняться:
               -Пардон, великодушно извините.
                -Дайте проходу, господа! Спешу на выход!
           На выходе из ресторации у самых дверей стоял старикашка в мундире, какой – то отставник на подработке, видно скудную пенсию ему положили, вот и зарабатывал себе дополнительный паёк.
            -Папаша, двери открой! Обратился к нему Песя.
           -У нас с посудой на выход ни как нельзя –с, ответил ему швейцар.
        -Да я только извозчика покормить и обратно,
                убеждая упорного старика, сказал Песя.
        -Не положено, с посудой не пущу –с.
             -Чё ты заладил, как попугай, не положено, сказал же принесу обратно, только своего извозчика покормлю, с вечера не емши стоит дожидается.
          -Сам – то перед этим небось брюшко – то своё поднабил, вот хочу угостить его полезной пищей.
              Старик не сдавался, упорно упрямился, Песя было решил его припугнуть.
               Держа тарелки в одной руке, а другой было взялся за ручку кинжала.
                Старик на эту выходку ответил довольно спокойно:
                -Ты это кого хочешь на испуг взять?
                - Да я на турка с голыми руками ходил.
                -А он мне тут кинжалом угрожать решил.
                -Не боюсь я твоего кинжала, а посуду назад отнеси.
      Напористость и наглость старика задели чувства Песи, кровь ударила в голову, злость прокатилась по всему телу, а во рту скопилась масса не хороших слов, которые готовы были выплеснуться наружу, обругав настырного старика с головы до ног.
             С улицы донёслась ругань пьяного человека и голос оправдывающегося Василевса.
           Песя глянул через стекло дверей и увидел офицера с дамой, который пытался стащить Василевса из коляски.
           Такой наглости Песя стерпеть не смог, оттолкнул в сторону швейцара, толкнул двери, которые оказались открыты, обругав себя последними словами, за то, что по своей глупости связался со стариком, вместо того чтобы пройти нахалом через двери.
          Выйдя на улицу, Песя  крикнул:
                -Эй ты, морда наглая!
          При этом резко свистнул, продолжая привлекать к себе внимание обнаглевшего и пьяного офицера, выкрикнул:
                -Отойди говорю! Ты чё собака пьяная творишь?
                Видя, что словами делу не помочь, поспешил на выручку Василевсу, резко дернув за плечо под кителем, рванул так, что офицер, не удержавшись на ногах, с разворотом и раскинув руки в стороны, присел на ступеньку коляски.
              Песя подавая тарелки с едой извозчику, сказал:
                -Вот держи Василевс отведай господской пищи.
                -Больше такого случая может и не предвидится.
       В это время, с трудом приподнимаясь, опираясь руками на коляску, поднялся офицер и гаркнул во всё свою мощную глотку:
           - Да как ты посмел скотина, мне перечить!
                -Да я тебя одной левой сотру в порошок!
                -Ты на кого сволочь, свои грязный ручонки поднял?
                -Замордую тварь!
        Песя завёлся не на шутку, толкнув в грудь разъяренного офицера, выпалил:
                -Отошёл говорю, вон!
                -Отошёл от моей коляски.
                -Видишь, судно зафрактованно и стоит на якоре?
                -Придёт время, и мы отчалим, без твоего на это позволения.
                -А себе снимай другой экипаж, выбор вон имеется!
            - А я сказал, что поеду на этом!
                -Он мне приглянулся, чтоб свою даму прокатить по ночным улочкам.
           Вмешалась и дамочка:
                - Володя, оставь, оставь их.
                -Пойдём отсюда.
                -Прошу тебя идём.
                -Не стоит с ними связываться, ну идём же.
           -Люба! Помолчи, пожалуйста!
               -Сам знаю, что мне делать.
        -Вон тебе дама верный совет даёт.
                - Иди – ка лучше прогуляйся, пешая прогулка да в тёплую летнюю ночь с женщиной под ручку, одно удовольствие.
         -Ты кого мразь назвал женщиной, да я тебя за такие слова морду изобью!
       -Сам – то не получи по своей роже поганой, видно давно не получал по зубам, так я тебе доставлю это удовольствие!
          -Это ты кому собрался в зубы дать?
             - Да я тебя скотина раздавлю, как слизняка…

           Но офицер не успел договорить, как Песя ловко снёс ему рукой форменную фуражку с головы и поддел с лёту её ногой, что та отлетела далеко в сторону.
           В наших краях подобное действие попахивает дуновением ветерка кровавой мести, нет ничего обиднее, чем сбитый с головы и упавший наземь головной убор.
           -Да как ты смеешь сволочь, мне, боевому офицеру, травленому газами на германском фронте, лишать головного убора!
            -Да за такие дела, я тебя гнида, прямо здесь застрелю!
     Его благородие суетливо полез в кобуру за револьвером, его дамочка кинулась было образумить своего ухажёра:
               -Володя не делай этого!
                - Володя опомнись!
                - Ради бога уйдём отсюда!
              -Не бери грех на душу, давай уйдём, прошу тебя, остановись.
          Песя глядя в упор на офицера, взялся за ручку кинжала, зло выпалил:
                -Давай, контуженный, испытай судьбу!
                -Посмотрим что быстрее, кинжал или пуля.
       На шум и крики возле ресторации, из неё повалили посетили, решившие поглазеть, что за драма разыгрывается у порога «Двуглавого Эльбруса», из зала которого неслись звуки вальса «На сопках Манжурии».
           Благородие только было вынул из кобуры револьвер, как ему на спину кошкой впрыгнул Шоба, крепко уцепившись на теле офицера, он сходу кусает его за ухо.
              В тот же самый момент Тазя бросает свой портфель Василю с наказом:
                -Надёжней припрячь,
          кинулся к офицеру, который вскрикнул от неожиданной боли в ухе,  пытаясь  с помощью револьвера избавиться от зубов, насевшего сзади на него Шобы.
            Тазя перехватил поднятый вверх револьвер, в это время в руках Песи блеснул кинжал, вжикнув резким движением, он словно бритвой срезает кожаный шнур, которым крепиться револьвер к кобуре.
             Тазя в этот момент кручёным движением вырывает из рук благородия револьвер и с размаху бьёт рукояткой того по лбу.
           Оголовушенный револьвером офицер теряет не только равновесие, но временную память вместе с с сознанием, отягощённый сидевшим у него на спине Шобой, заваливается назад и они уже вдвоём падают на землю.
            Истеричный крик дамочки:
                - А –а – а! Убивают, помогите!
                -Убивают офицера! 
                -Что же вы стоите, господа!
                -Сделайте же, что ни будь!
           Заглушает все ночные шумы окрестных мест.
     Песя резко воткнул кинжал в ножны, нагнулся над офицером.
         Видимо для того, чтобы помочь выбраться придавленного к земле Шобе от навалившегося на него благородия.
              Всё было так и немножечко не так, не прошло и пары секунд, как его благородие лишился часов, портсигара и своего бумажника с отпускными деньгами и это не считая самого револьвера.
             В то время когда шла потасовка у коляски, Василь для полной надёжности запихнул себе под жилетку и рубашку, втянув в себя живот, доверенный ему портфель на сохранение.
             В таком месте, самое надёжное хранение, всегда под рукой и неустанным присмотром.
             Из вышедших зевак из ресторации нашлись и те, кто заслышав крики обезумевшей дамочки, кинулись на защиту достоинства и чести офицерства, дух патриотизма солидарности обязывает.
          Но трое приятелей не стали дожидаться, когда на них набросятся всем скопом и устоят грандиозное побоище, победа в котором, ещё неизвестно, на чьей окажется стороне.
            Лучше вовремя унести ноги, чем ввязываться в сомнительную интригу, убегающий восвояси, ещё не побеждённый, а применяет лишь выжидательную тактику.
          Вскочив в коляску и крикнув извозчику:
                -Гони Василевс, который давно ожидал этой минуты, привстал, крепко угостил своих драконов хлёсткими ударами кнута.
         Кони сорвались с места, едва с разворота не опрокинув коляски набок, понеслись во весь галоп по ночной улице, следом отделившись от толпы у «Двуглавого Эльбруса» бежал татарин и кричал:
                -Вы забыли оплатить счёт!
                -Оплатите счёт!
          На что Шоба крикнул  ему в ответ:
                -Пусть благородие заплатит, он эту кашу заварил, пусть  сам и расхлёбует!
             Песя порывшись в бумажнике офицера, вынул все имеющиеся там деньги и швырнул их за себя, те полетели брошенными листовками, подхваченные попутным ветром, несущейся коляски.
           А затем за ненадобностью выбросил и сам бумажник, с восторгом прикрикнул:
                -Оплачено сверх нормы!
                -И чаю на всех с пирожными!

          Как оказалось, следом за ними увязалась погоня, всё говорило о том, что ночка выдалась на славу, ещё будут забавные развлечения с непредсказуемыми приключениями.
            С разворотом и через проулок вывернули на слабо освещённую станционную площадь, по которой навстречу экипажу бежал тучный становой, придерживая саблю левой рукой, чтоб та не болталась на боку и не мешала шустро переставлять ноги.
            А правой рукой придерживал свисток во рту, в который  дул мощью своих пухлых щёк.
              Видя, что на него летят кони и возница не собирается подчиниться его приказу остановится, не выпуская изо рта свисток, достаёт револьвер и делает предупредительный выстрел вверх.
         Тазя спустившись на подножку коляски, проносясь мимо станового,  на всём скаку делает два выстрела, один над его левым ухом, второй над правым, чем не только пугает до смерти станового такой наглой выходкой в его адрес, но и оглушает того выстрелами.
             Тазя прокричал своим приятелям:
                - Вот он технический прогресс, не успели в одном месте поднять бучу, как уже здесь принимаются меры!
                -Эх – ма, до чего всё здорово вышло.
          -  Во шороху наделали, расшурудили осиное гнездо.
       -Теперь покоя не жди, долго не угомонятся.
    -Ещё посмотрим, кто кого.
     Когда коляска оказалась на восточной части железнодорожной площади, на западной её части показалась погоня, но что одна лошадка сделает против двух отменных коней, быстро выдохнется и отстанет.
          Над головами приятелей прожужжало несколько пуль, что придавало ночной интриги некой романтики.
            Тазя пару раз пальнул в сторону преследователей, чтоб слегка охладить их разгорячённый пыл.
         Коляска пронеслась по дороге вдоль железнодорожной насыпи, затем юркнула в один из проулков, вылетела на соседнюю улицу и помчалась в сторону развилки дорог, чтоб сбить со своего следа преследователей, пусть те думают, по какой дороге умчались ночные сумасброды, в сторону Котляревской или же Приближённой.
           Но ни туда и ни сюда они не поехали, а сделав небольшой крюк, вернулись обходными путями обратно.
          Случайно или нет, едва не напоролись на своих преследователей и снова дикая скачка с погоней, влетев на восточный край станционной площади, до ужаса напугали пришедшего сюда станового, тот в суматохе отскочил в сторону, засвистев в свой свисток было полез за револьвером, но куда там, коляска уже оказалась на другом краю, выскочила на дорогу и понеслась в западном направлении.
            Преследователи окончательно отстали, такой скачки не выдержала их лошадь, что поделать, ведь в данной ситуации скорость играет наиглавнейшую роль.
           Поколесив по рабочей слободке, Василий с ходу заскочил в один тёмный переулок, где и решил дать отдых своим лошадям.
         Ведь его скакуны ещё ни когда не выдавали такой прыти, как в эту неспокойную ночь.
          Медленно двигаясь по переулку, чтоб разгорячённые кони  не застудили свои мышцы, Василий вздыхал и думал, что ни какие деньги не стоят такого угарного заработка, ведь за такие дела недолго и в каталажку загреметь.
            И что он за такой человек, к которому как к магниту цепляются всякие неприятности, только вроде всё наладиться, как вдруг не понятно откуда сваливается на его голову очередная паршивая оказия.
           Тазя заметил, что их Васелевс совсем пал духом и только видимо из – за собственного страха оказаться в участке, предпринял все меры, чтобы избежать конфликта с местной властью.
              - Ты чего загрустил Василевс?
                -Да не думай ты о плохом, ведь всё обошлось.
                -Поверь мне, можешь спать спокойно, пройдёт пару деньков и об этом инциденте все позабудут, как о дурном сне.
                - А о тебе вообще ни кто не вспомнит.
           -Думаешь, по твоим лошадям и коляске тебя искать будут?
       - Можешь не сомневаться, ночью  лошади и коляски все одинаковы, а твоего номера, кстати, а он есть у тебя, ни кто и не запомнил.
            -Татарин говоришь?
         -Да ему до твоего номера и дела не было, ему б деньги вернуть и вся забота.
        - Брось грусть грустить, посмотри вокруг, какая ночь, какие звёзды.
            - Вон твои лошади остановились, яблочков с дерева захотели.
                - Учись жить у скотины, они уже позабыли, что недавно грозила им опасность, продолжают себе жить в удовольствие.
          - В том же курятнике, в случае опасности все кудахчат, а как только забрали жертвенную курицу или петушка на лапшичку, тут же замолкают и продолжают жить дальше.
              -Живи - не тужи, а придет время, там видно будет.
        Шоба с Песей открыв портсигар и достав оттуда папиросы, предложили присоединится к ним, нет ничего приятнее, когда после физического и психологического напряжения снять усталость выкуренной папиросой.
            Папиросы достать достали, а вот закурить не удалось, словно из под земли, появилось трое наглых грабителей.
           Один встал меж двух лошадей, уцепив их за удила,  а двое других подошли к коляске с двух сторон, у одного из них в руках был ружейный обрез.
           Вот этот самый с обрезом, наставив его на извозчика, нагло сказал:
                -Слезай дядя, уже приехал.
                -И вы тоже выметайтесь вон.
           Грабитель видимо не любил повторяться, без всякого предупреждения выстрелил в грудь Василия, который запрокинулся назад, в ноги к Песи с Шобой.

                01 – 02 август 2020г.