Глава десятая

– Вот! – многозначительно заявил Осьминог-Михаэль, открыв перед нами дверь в таинственную полутьму одного из рыночных павильонов.

Мы ввалились туда всей шумной толпой, не вытерев ног после улицы и не выключив жужжащего Карлсона. Одно из щупалец Михаэль протянул в нашу сторону, другое в сторону хозяина заведения, представляя нас друг другу. 

Тот был странным на вид, даже по меркам Новой Вселенной. С бесформенным туловищем, спрятанным в глубоком механическом кресле, и негритянской физиономией, почему-то зелёного цвета. Прическа на его голове состояла из длинных тонких косичек, в нашем мире называемых афрокосами. Впрочем, визуальные атрибуты инопланетных существ далеко не всегда соответствовали бесспорной истине. Космические мошенники с большой дороги частенько скрывали подлинную личину под биомеханическими костюмами.

– Это Эпиоф? – спросил я.

– Нет, это Зелёный Гуллит, – промямлил Осьминог-Михаэль, разглядывая декорированный потолок – мерцающую россыпью незнакомых созвездий иллюзию космоса над нашими головами.

– Зачем он нам? – рявкнул Васечкин и уставился на осьминога. – Нам нужен Эпиоф, а не этот "не пойми кто"! Мы платим тебе звонкое золото, а ты морочишь нам голову?

– Зелёный Гуллит может оказаться полезен в качестве посреднической фигуры, – пробормотал осьминог. – Он единственный на этом метроиде, кто способен достучаться до Эпиофа. Я не зря наводил справки в пчелиной справочной. Расспросите его и убедитесь сами!

Зелёный Гуллит, за время заочного обсуждения его колоритной персоны, даже не посмотрел в нашу сторону. Он был занят своими делами – проворачиванием какой-то сомнительной сделки с сомнительного вида клиентом, напоминавшим корову на лыжах в карнавальном костюме. Собеседники болтали по видеотелефону на одном из редких балдубрейских наречий языка квах, дополняя выразительные фразы красноречивыми жестами. Оговариваемые суммы они рисовали в воздухе исчезающим маркером.

Я плохо знал язык квах, не говоря уже о редких наречиях, поэтому почти ничего не понял. Догадался только, что "корова на лыжах" предлагал Зелёному Гуллиту мегацистерну огненного героина. Стороны немного поторговались, в знак уважения пообещали прикончить друг друга самым кровожадным и изуверским способом, и вскоре пришли к полному и всестороннему взаимопониманию. Они ударили по рукам, скрепив сделку, и наркодилер "в карнавальном костюме" отключил связь.

С хлопком открылась бутылка шампанского, и хозяин павильона разлил игристое по бокалам, в знак благодарности Богу Денег ниспославшему на него вожделенную прибыль. Он отхлебнул из своего бокала, остальные предназначались свалившимся на голову гостям, услужливо подплыв к нам на воздушном подносе.

– Ты конченный отморозок, Гуллит! – ввернул оскорбление Михаэль с целью завязывания беседы.

Зелёный Гуллит ласково улыбнулся. Определение "отморозок" он воспринял как приятельскую похвалу.

– Пускаешься во все тяжкие ради незаконной сверхприбыли, – продолжил обличать Михаэль. – В один прекрасный день, с таким наплевательским отношением к правопорядку, тебя прижучат межгалактические федералы и засадят в кутузку. Сейчас стало модно устраивать лагеря для космических зэков внутри чёрных дыр с единственным выходом оттуда напрямую в ад, на случай побега. Туда тебе и дорога, в задницу мира заткнутую вселенской клизмой, если не образумишься.

– Сверхприбыль не бывает законной, – авторитетно парировал Зелёный Гуллит. – Напрасно, головоногий, ты проповедуешь мне необоснованную мораль. Большие деньги не заработаешь честно. Их можно украсть втихаря, заполучить обманом или отжать силой. Работа любит дураков, личности ушлые и оборотистые на подобные глупости не размениваются. Шевелить извилинами в прибыльном направлении куда разумней, чем горбатиться, как папа Карло, на благо обманщика-работодателя. Проныры купаются в роскошной жизни, пока работяги вкалывают ради хлеба насущного и гарантированной государством пожизненной нищеты. Но мне нищета противопоказана, по причине отсутствия у меня признаков совести. Я предпочитаю нарушать закон.

Поучительную тираду Зелёного Гуллита мы дружно пропустили мимо ушей. Не стали вдаваться в пространные разговоры, они итак надоели нам за сегодняшний день. Осьминог-Михаэль сразу перешёл к делу и объяснил Зелёному Гуллиту, кто мы с Васечкиным такие и зачем припёрлись в его полукриминальное заведение. Тот кивнул и промямлил, что рад знакомству и поможет чем сможет.

– Зачем вам понадобился Эпиоф? – Зелёный Гуллит прикурил большущую коричневую сигару и выпустил под потолок густое облако дыма.

Удушливый табачный чад в одну секунду заполонил тесное помещение, нависнув над нашими головами, словно ядовитый смог. Мы с Васечкиным молча проклинали королей табачных картелей, промышлявших такой редкостной дрянью, и старались пореже дышать лёгкими.

– Мы застряли в Новой Вселенной и хотим вернуться домой, – прокашлялся Васечкин, решившись выложить наши планы начистоту. Видимо, Зелёный Гуллит показался ему не тем субъектом, в беседе с которым прокатят наивные враки навроде той, что он впендюрил в уши головоногого Михаэля, о желании повидаться с любимым дядюшкой из прошлой реинкарнации, – но задача эта не из простых. А Эпиоф, как мы поняли, весьма могущественный тип.

Зелёный Гуллит задумчиво помял сигару в мясистых губах и изучил двух незнакомых ему цефалидов долгим критическим взглядом. Он и вправду очень походил на негра, если говорить о чертах лица, только негра зеленокожего. Копна афрокос закопошилась на его голове, словно шевелились не волосы, а сами мозги, вываленные наружу из переполненной хитростью черепушки.

– Я помогу вам его найти, если хорошо заплатите.

Осьминог-Михаэль удовлетворённо кивнул и протянул в нашу сторону щупальце. Он выполнил свою посредническую миссию и теперь настойчиво намекал о причитавшемся вознаграждении.

Васечкин расплатился с ним, скрипя сердце. Осьминог на скорую руку пересчитал барыши, коротко попрощался с собравшимися и немедленно улетучился, просочившись, как угорь, в приоткрытую форточку.

– Прозорливейший не станет говорить с вармонгерами, – прервал Зелёный Гуллит кратковременное молчание и захлопнул форточку невидимой виртуальной рукой. – Не вздумайте соваться к нему с такими рылами, только гнев на свою голову огребёте.

– Базар фильтруй, горшок косматый! – осадил его Васечкин. – Не видишь с кем разговариваешь? Цефалиды не просят милостыню, они проламывают черепа недотёпам, навроде тебя, и снимают с трупаков пожитки. А скальпы засушивают, чтобы заваривать потом вместо чайных пакетиков.

Зелёный Гуллит растянул дружественную улыбку.

– Вы, вармонгеры, лихие ребята, и я питаю к вам искреннее почтение, – он изобразил соответствующий моменту жест, словно снял перед нами шляпу. – Но с помощью силы вы не получите от Эпиофа даже дырку от бублика. Ему служат высшие демиурги, с их могуществом не совладает ни одно оружие. Боевые навыки и молодецкая удаль бессильны перед их энергетической мантра-аурой. "Фатумные субстанции и медихлорианный дар" – вы слышали об этом что-нибудь?

Мы с Васечкиным переглянулись и синхронно помотали цефалидскими головами.

– Это книга, научный труд, её написал Эпиоф! – благоговейно промолвил Зелёный Гуллит. – Я сам её не читал, но прочитать мечтаю! Неграфический текст изложен в формате пяти измерений и не читается без знания опосредованного языка.

Мы навострили уши, в надежде не пропустить самое важное. Зелёный Гуллит снисходительно объяснял:

– Эпиоф не существует ни в прошлом, ни в настоящем Новой Вселенной. Отсюда его сверхспособности в нашем обывательском представлении. Контент его личности существует лишь в абсолютном будущем, недоступном для обычных смертных. Это будущее движется параллельно нашему настоящему и в то же время опережает его. Эпиоф всегда будет впереди нас, и наше настоящее никогда его не настигнет.

– То есть, – решил внести поправку дотошный Васечкин, – его настоящее находится в будущем, которое для нас ещё не наступило? И никогда не наступит, по той причине, что наступившее будущее перестаёт быть будущим и становится настоящим. А у этого "будущего-настоящего", в свою очередь, тоже существует условное будущее, недостижимое в общепринятом понимании, ввиду парадоксальности механизмов времени.

– Совершенно верно, молодой человек! – Зелёный Гуллит с уважением зашевелил волосами. – Даже среди вармонгеров, как я погляжу, встречаются головастые чуваки!

Васечкин зарделся от удовольствия, Зелёный Гуллит продолжал свою мысль:

– Обладая таким божественным преимуществом, Эпиоф читает нас, простых смертных, как открытую книгу. Он хронически не переносит лжецов, считая ложь исходной апокалиптической силой и главным базисом разрушения. Вы должны быть с ним предельно искренними, иначе он попросту сотрёт вас из будущего, как паразитирующий и никчёмный элемент мироздания.

– Мы такие, какие есть, – раздражённо проворчал Васечкин. – Может нам сделать пластическую операцию, чтобы цефалидские морды стали добрее?

– Пластические операции не помогут, – замотал Зелёный Гуллит косматой башкой. – Верните облик присущий вам от природы, и тогда, может быть, у вас появится ничтожный шанс, что он воспримет вас всерьёз. Вы должны быть откровенны с Прозорливейшим как на исповеди, только так и никак иначе.

– Сведи нас с ним, а дальше посмотрим, – Васечкин достал наполовину пустой кошелёк с золотыми монетами и позвенел им с намёком. – У нас есть чем с тобой расплатиться.

Зелёный Гуллит покосился на кошелёк брезгливо, словно ему предлагали проглотить жабу.

– Нет-нет, так не пойдёт! – куражился он самым возмутительным образом. – Я принимаю оплату только имперскими арами. Активы в виде монет не признаю. Найдите обменный пункт, переведите ары на мою виртуальную карту, тогда и поговорим.

Васечкин позвенел кошельком ещё раз, словно дразня. Но Зелёного Гуллита это не соблазнило. Он продолжал талдычить на своей волне:

– Я понятия не имею о законности предложенных вами средств оплаты. Вдруг вы кого-то прикончили, присвоили себе кошелёк, а на монетах остался голографический знак хозяина? Иди потом, доказывай правоохранителям, что ты не осёл в панамке, а честный труженик. Я не связываюсь с наличностью – не хочу угодить на каторгу в результате сущего недоразумения.

– Но Михаэль наши деньги взял, ни разу не заморачиваясь, – выдвинул Васечкин аргумент. – Чем ты отличаешься от него? Каким-таким чистоплюйством?

В ответ Зелёный Гуллит только мотал башкой, как механическая кукла на батарейках. Он явно добивался чего-то. Но мы никак не могли понять, чего именно, переглядывались и пожимали плечами. Он водил нас вокруг да около ещё какое-то время, пока ему это не надоело. Уяснив для себя, что мы законченные тугодумы, он открыл, наконец, свои карты.

– Я не возьму с вас оплату золотом. Но готов предоставить свои услуги авансом, раз вы не в состоянии расплатиться иначе. 

– Каким-таким авансом? – забеспокоился я. На бескорыстного мецената этот медузообразный ниггер ни разу не походил. Тут крылся какой-то подвох и мне это совсем не нравилось. – Нам нечем с тобой расплачиваться кроме золотых монет.

– Вы ошибаетесь, молодые люди! – заметил Зелёный Гуллит с неприятной слащавостью в изменившимся голосе. – У вас есть нечто большее, чем материальные ценности.

– Душа? – брякнул я первое, что взбрело в голову.

– Тоже мне, ценность! – фыркнул Зелёный Гуллит с отвращением. – Кому нужны ваши никчёмные души?

– Что тогда? – насупился Васечкин, предположив самое возмутительное. – Наши задницы не являются предметом торга! Мы не станем подворачивать их инопланетным геям ради спасения своих шкур!

Зелёный Гуллит коротко гоготнул.

– У молодёжи, как всегда, завышенное самомнение, – он растянул показательную улыбку и похвастался белизной зубов. – Целомудренность ваших задниц не является артефактивной ценностью в этом лишённом романтизма мире.

– Это радует, – ухмыльнулся Васечкин. – Ваш мир отличается от толерастой гейропы в приятную для нас консервативную сторону.

– Допустим, мы согласимся, – заметил я, чисто гипотетически. – Что ты потребуешь в качестве оплаты своих услуг?

Зелёный Гуллит кашлянул в кулак и неловко помялся в кресле глубоко засевшей там задницей. Он формулировал предложение в голове, никак не отваживаясь произнести вслух. Афрокосы ползали, как живые, когда он особенно энергично шевелил извилинами.

– Вы должны замолвить за меня Слово! – начал он, заметно робея. – В том случае, если Эпиоф не испепелит вас сразу, как только увидит. Скажите ему, что я преданный почитатель его божественного могущества и готов на любые услуги ради безграничного вознаграждения. Если он откажет мне в этом, то пусть хотя бы позволит прочесть свою Книгу.

Внезапный скрип тормозов на улице отвлек нас от оговаривания деталей сделки. Зелёный Гуллит умолк, подкатил к окну на своём передвижном седалище и осторожно выглянул наружу, сдвинув краешек занавески. Охваченный внезапной тревогой, он с грохотом опустил ставни.

– Чёртовы кровососы! – выругался Зелёный Гуллит в сердцах. – Опять нагрянули по мою душу!

Появление "чёртовых кровососов" его определённо не обрадовало. Он хотел сделать вид, что его нет дома, и даже попытался спрятать сам дом, создав на его месте иллюзию пустоты каким-то контрафактным прибором. Но вышло это не убедительно. Таинственные субъекты не собирались плутать в несуществующей пустоте или звонить в дверной звонок, а просто выставили входную дверь ударом силового тарана.

Усиленная спецбронёй против несанкционированных взломов, дверь с грохотом рухнула, заставив покоситься стены. Три змеелюда в малиновых пиджаках, иначе говоря "три гада", вторглись в павильон с видом хозяев жизни. Они прилетели на чёрных аэроджипах с тонированными стёклами, без зазрения совести припарковав их на детской площадке.

– Совсем вонючие ниггеры страх потеряли! – выругался один из "гадов" и харкнул на антикварный ковёр жёлтой от никотина слюной.

– Зря ты, сынок, меня ниггером обозвал! – почтительно пристыдил его Зелёный Гуллит. – Не культурно это, не по-людски! И дверь вышибать не хорошо, вы вторглись в чужое жилище не спросив у хозяина разрешения.

– Смотри-ка, Пчёла, терпила языкастый попался, – ухмыльнулся один из гадов, обращаясь к гаду-коллеге. – Походу рамсы попутал. – Его чешуйчатая голова торчала над воротом белоснежной рубашки, а быстрый змеиный язык то и дело пробовал воздух на вкус, пытаясь распробовать в нём привкус денег.

– Погоди, Космос, – в ответ ухмыльнулся Пчёла. – Скоро Белый подкатит и тогда наш негритянский друг закудахчет совсем по-другому.

– Иди мусорам пожалуйся, напиши на нас заявление, – посоветовал Космос Зелёному Гуллиту, издевательски гоготнув. – И они засадят тебя за торговлю дурью лет этак на восемьсот.

Ещё один змеелюд (я догадался, что его звали Филом), не произнёсший пока ни слова, с интересом разглядывал антикварные безделушки в стеклянном шкафу. Жужжащий пропеллером Карлсон глянул на него искоса и пугливо посторонился.

И тут заявился сам Белый, тоже прилетев на аэроджипе. Он разухабисто ввалился с улицы и пнул лакированной туфлей валявшуюся под ногами дверь. 

– Ты наша корова, и мы тебя доим! – заявил он хозяину вместо приветствия.

– Я вам не корова, я вурардак с планеты Мамбута! – обиделся Зелёный Гуллит. – А ещё я потомственный наркоторговец! Мой отец торговал дурью, дед торговал и прадед. И померли все не своей смертью. И я, даст бог, не помру своей!

– Не помрёшь, обещаю! – загоготал бригадир, светлокожий и красноглазый, как альбинос, оправдывая внешностью свою кликуху. – Рассказывай, где спрятал бабло, пока меня не стошнило в твою сторону струёй концентрированной кислоты.

– Дай слово, что не прикончишь. Меня и моих гостей! – переменился Зелёный Гуллит, став вдруг напуганным-перепуганным. А сам украдкой подал нам знак, чтобы не вмешивались.

– Честное-рэкетирское! – гоготнул Белый. – Убивать корову несущую золотые яйца – себе дороже. Хоть мы и славимся как отмороженные беспредельщики, но голову с задницей в одном кармане не носим. Не ссы, поживёшь ещё.

– Здесь есть подпространственное хранилище, – признался Зелёный Гуллит под грифом "совершенно секретно".

Он выудил из кармана "ключ" и взмахнул им, словно волшебной палочкой. Подпространственное хранилище, скрытое от посторонних глаз, обрело визуальный облик.

– Вот это да! – присвистнули гады хором, увидев россыпи несметных богатств. В золотых и платиновых сундуках кустарной индийской работы переливались самоцветы и бриллианты, наваленные в них с горкой. – Ничего себе "пещерка Сим-сим"!

– Давай сюда ключ! – гад-альбинос, по прозвищу Белый, забрал его силой, ловко выхватив из рук неуклюжего Зелёного Гуллита. – Дальше разберёмся сами. А ты сиди и не возбухай, не то расщепим на атомы вместе с хибаркой, пальнув из нейтронной мега-валыны.

Три гада и альбинос-бригадир ввалились в пещеру с богатствами. И дверь немедленно за ними захлопнулась на подпространственную защёлку. Сообразив, что повелись на подставу, три гада и бригадир принялись дубасить кулаками в невидимую дверь.

– Мега-валына тебе не поможет, – самодовольно заметил Зелёный Гуллит. – Я не зря установил в подсобке макроквантовый всегаситель. Твоя пукалка потухнет, как спичка в заднице кашалота, если попробуешь открыть огонь.

Гады поняли, что попались. Они завыли и заскулили от досады и злобы. Скрипели зубами и пытались рыгать концентрированной кислотой. Но подпространственная защёлка защёлкнулась накрепко.

– Караул! Актёра Безрукого замуровали! – громче всех распинался Белый. – Я член Единой России! Я буду жаловаться в Министерство Юстиции и следственный комитет! Вы нарушаете депутатскую неприкосновенность!

– Замурованный член! – сострил Зелёный Гуллит в ответ. – Здесь тебе не раша-ТВ, тут катания по ушам не прокатят. Помолись лучше перед смертью, ты ведь у нас крещённый. В церковь по воскресеньям на джипе катаешься, батюшкам щедрой рукой подкидываешь. На валютных шлюх и водку с красной икрой. А они взамен отпускают тебе грешки и заливают своему боссу на небесах, что шлюхи и водка это их тяжкий крест.

– А ещё я художественный руководитель, – пролепетал Безрукий жалобно. С интонацией переполненной душевного благородства, присущего только ему, народному артисту Безрукому.

– Тогда спой что-нибудь, раз такой художественный, – подтрунил ради хохмы Зелёный Гуллит.

И художественный Безрукий, он же депутатский член с нарушенной неприкосновенностью, затянул задушевную песню:

– Отчего так в России березы шумят?
– Отчего белоствольные все понимают? – гнусавил он очень старательно, с сердечным великорусским патриотизмом.

– Тебе динозавр на ухо наступил! – оборвал его Зелёный Гуллит и сделал резонный вывод: – И мозги заодно прищемил тяжеленной пяткой.

– А на сердце опять горячо-горячо, – отчаянно и торопливо застонал Безрукий.
– И опять, и опять без ответа.
– А листочек с березки упал на плечо,
– Он как я оторвался от веток.

Он пел очень жалостливо, с задушевной тоской и слезливым трепетом. Словно волжский бурлак, обречённый тянуть до гробовой доски непосильную лямку.

Поэтическая задушевность Безрукого выбила из Карлсона скупую мужскую слезу. Он трагически шмыгнул картофельным носом и достал носовой платочек.

Безрукий чувствовал шкурой, что нынешнее выступление станет последним в его актёрской карьере. И другого шанса задержаться на этом свете ему не выпадет. Красные глазки смотрели по-щенячьи жалостливо и выпрашивали хоть каплю сочувствия. Но сочувствие в его адрес не поступило.

Зелёного Гуллита выступление не проняло. Он поморщился и отключил звук. Бросил последний взгляд на беззвучно разинутый рот Саши Белого и критически харкнул в урну.

– Развелось шпаны с быдло-менталитетом. Два класса образования, а всё туда же – коров доить! – костерил он трёх гадов и бригадира, перед тем как замуровать их тухлые тушки во вселенском небытии. Красную кнопку Гуллит вдавил без зазрения совести, извергая из себя наружу ворчливый поток справедливого негодования: – Нисколько старших не уважают, дегенераты из отмороженных девяностых! Насмотрелись комиксов по телевизору и потянуло их на романтику беспредела!

– Да ладно, папаша, забудь ты про имбецилов, – вклинился Васечкин, с целью утихомирить бурю в душе зеленокожего негра и перенаправить его мысли в выгодное для нас русло. – Мы, помнится, говорили про Эпиофа. Ты обещал нас с ним свести.

– Сначала рыла на человеческие смените, – огрызнулся Зелёный Гуллит в сердцах, но без злобы. – Верните себе базовую идентичность, тогда и поговорим. На верную смерть я даже врага не пошлю, без выплаты в мой карман страховочной компенсации. А вы для меня даже не враги пока, хоть я и надеюсь всем сердцем, что в будущем обязательно ими станете!

Мы с Васечкиным наскоро обмозговали все "за" и "против", пошушукались втихаря и кивнули друг другу в знак принятого решения. Ромка выудил из рюкзака переформатор, глубоко вздохнул и нажал на большую красную кнопку. В следующую секунду мы вернули себе облик школьников – Быстрова и Васечкина.

– Как ты достала меня, вонючая инопланетная обезьяна! – фыркнул Васечкин с отвращением, глазея на цефалидскую оболочку, отторгнутую и сброшенную в пыльный угол павильона.

Отныне на нём красовался скафандр-комбинезончик синего цвета с переливающейся эмблемой земного флота посередине груди. А сам он стал таким, каким был отродясь: мелким очкариком с всклокоченной шевелюрой, без пары цефалидских хвостов и хищной звериной рожи. Свой собственный внешний вид я оценить не мог по причине отсутствия поблизости зеркала, но резонно предположил, что и с ним приключилась та же метаморфоза.

– Как тебе наши настоящие физиономии? – поинтересовался Ромка у Зелёного Гуллита, заметно гордясь человеческим обликом. – По симпатичней в сравнении с прежними?

Зелёный Гуллит глянул на нас и со страху перекрестился. Но вовремя вспомнил, что не крещённый и отменил святое знамение, помянув чёрта всуе.

– Какие же вы уроды, ребята! – воскликнул он с глазами по пятаку от страха. – Приснитесь во сне – трусами не отмахаешься. Примерно такими я русских и представлял. В кино не пробовали сниматься? В фильмах ужасов, про нашествие гамадрилов с дубинами на планету цивилизованных навозных мух?

Мы пропустили издёвку мимо ушей. Посмотрелись в виртуальное зеркало, заботливо активированное для этой цели Зелёным Гуллитом, и одновременно хмыкнули. С той стороны на нас глазели вполне нормальные пацанские физиономии. У Васечкина щека в чернилах измазана, а из расстёгнутого комбинезона подозрительно высунулись края рубашки. Но это совсем не повод, чтобы так брезгливо от него шарахаться.

– Нормальные мы, не ври! – констатировал он решительно и грозно зыркнул на Зелёного Гуллита из-под очков.

– Вы просто к себе привыкли, – не согласился тот. – Мой взгляд объективней, я вижу со стороны.

– Рассказывай лучше про Эпиофа! – деловитый Васечкин подтянул комбез и как следует заправил рубашку. – Нам некогда с тобой зубоскалить! Ты обещал устроить с ним встречу, давай, выполняй обещание! Иначе забудь о книге про фатумные субстанции и какой-то там хлорианный дар. Не говоря уже о безграничном вознаграждении.

Угроза попала в цель, Зелёный Гуллит сразу заговорил по существу вопроса. Уж больно его прельщала перспектива заполучить безграничное вознаграждение.

– Эпиоф не простой смертный и не живое существо в общепринятом понимании, – начал он. – Скорее, он "не живое" и даже "не существо", а некая мыслящая субстанция и явно не органического характера. Благодаря владению тайными знаниями и вытекающей из этого власти над миром, он способен принимать любой внешний облик, необходимый ему в сложившихся обстоятельствах. И не забудьте главное: он видит вас насквозь!

– Показывай к нему дорогу! – пробубнил Васечкин с напускной строгостью. – Пустая болтовня нам надоела!

– Эпиоф – влиятельная величина! – подготавливал нас к знаменательной встрече Зелёный Гуллит. – Я не могу провести вас к нему обычным путём, он не живёт в материальном мире. Вернее, живёт, но не задерживается подолгу в каком-то одном постоянном теле.

– А необычным? – зацепился за слово Васечкин. – Не можешь провести обычным путём, проведи необычным!

– Вам повезло, что я медиум, – признался Зелёный Гуллит. – Эпиоф способен транслировать своё сознание посредством пригодных для этого аватаров из числа простых смертных.

В подтверждение своих слов он энергично завращал глазами и замотал головой как пациент Кашпировского. Руки Зелёного Гуллита ощупывали пространство вокруг, словно он был слепцом. Затем этот подлый мистификатор и симулянт вздрогнул всем туловищем и скорчил противнейшую гримасу, став непохожим на самого себя.

– Я заглядываю за горизонт бытия... – заговорил он не своим голосом, бездарно изображая вселение в свою телесную оболочку потусторонних сил. Затем на секунду вернулся в себя привычного и шёпотом разъяснил нам текущие события, с видом шпиона в тылу врага: – Я осваиваюсь в образе аватара, заманиваю, так сказать, внутрь себя бестелесную субстанцию Эпиофа. Настраиваюсь на контакт, изображая временное отсутствие в теле личности его хозяина. А вы подыгрывайте, не стесняйтесь! Делайте большие глаза и охайте, как бабушки на поминках.

– Игровая Вселенная набита клоунами! – покосился на него недовольный Васечкин, разоблачая самодеятельность на корню. – Этот прохвост нас дурачит, вот только непонятно, ради чего? Ведь денег за это он от нас не получит!

Зелёный Гуллит обидчиво фыркнул.

– Я не клоун и не прохвост, я настраиваюсь на контакт! – он делал руками круговые пассы и устно комментировал внутренние события: – Горизонт бытия отдаляется от меня. Отдаляется... Отдаляется...

В этот момент оглушительно забарабанили в дверь. Я даже вздрогнул от неожиданности. Вернее сказать, в дверь не забарабанили, как подумалось мне сперва, а потопали по ней, валявшейся на земле, ногами. А затем вошли беспрепятственно в покосившееся заведение Зелёного Гуллита.

– А налог за отдаление от бытия ТЫ заплатил??? – прозвучал металлический голос с интонацией присущей блюстителям правопорядка.
 
Задавший вопрос был похож на грозного Маяковского с популярных в советские времена агитационных плакатов. Бдящий и бросающий обвинение, именно таким он представал в глазах окружающих, если воспринимать его только в качестве абстрактного образа. Визуально, впрочем, Маяковского задавший вопрос совсем не напоминал.