Судьба чиновника

–  Стойте, гражданин! В верхней одежде нельзя.
–  Позвольте, в какой верхней одежде? Это же мой пиджак!
–  Это не пиджак, а куртка. Читайте правила пользования библиотекой – вот здесь.
–  Какая куртка? Женщина, скажите же ему! – возмущенный Виктор Степанович обратился к дежурной сотруднице библиотеки, требуя урезонить милиционера на входе в читальные залы.
–  В верхней одежде нельзя! – повторила дежурная в больших-пребольших очках.
      Виктор Степанович рассвирепел. Так его давно не унижали. Он был мужчиной средних лет с лысиной и животом. Небольшая расстегнутая кожаная куртка, которую при желании можно было принять и за кожаный пиджак, прикрывала живот и подтяжки, на которых держались брюки. В куртке его внешний вид казался солидным, а без нее он выглядел бы совсем нелепо: выпирающий живот, подтяжки, лысина… Он поневоле становился похожим на подросшего, постаревшего и раздобревшего благодаря несчетным банкам варенья Карлсона, с которого кто-то зачем-то снял пропеллер и кнопку.
      Но дежурная была непреклонна. Поняв, что переубедить никого не удастся, Виктор Степанович в ярости вышел из здания, намереваясь в тот же день написать и подать жалобу на библиотеку в вышестоящие инстанции. Он был зол на весь мир: «Это что же получается? Я уважаемый человек, доцент, кандидат наук, докторскую пишу, работаю в поте лица, а со мной как с мальчишкой… Да как они посмели! Уволить всех к чертовой матери – и дело с концом, никогда такого маразма не было…»
      Но придя домой и чуть поостыв, ученый взглянул на дело под другим углом: «А что я, собственно, и кому хочу доказать? И зачем? Чем я вообще занимаюсь? Кому это надо? Читаю книги, статьи, работаю в архивах, двигаю вперед науку – и что в итоге? Чего я достиг? А ведь есть люди, которые вместо книг бумаги читают – входящие и исходящие, и пишут не диссертации вовсе, а записки, резолюции, ответы на запросы («Сим сообщаем..» и т. д.), а ведь это же гораздо проще. И получают эти люди как минимум вдвое больше доцента. Так почему бы мне не стать таким, как они?» Поразмыслив здраво, Виктор Степанович решил сменить место работы, устроившись в городскую администрацию. Работала там у него знакомая – Татьяна Бурлакова – большой мастер составления разного рода бумаг. Вот эта Бурлакова его всему и научила: какой бумаге ход дать, какую под сукно положить; где отписка необходима, а где приписка; как льстить вышестоящим и тиранить подчиненных; какое слово в каких ситуациях на вес золота, а где и вовсе промолчать лучше… Виктор Степанович был человек неглупый и быстро по карьерной лестнице вверх пошел. В общем, лет через 5-7 получил он высокий пост, стал начальником над местными учреждениями культуры, в том числе над библиотеками.
      Долго он думал, как той самой библиотеке досадить, отомстить так, чтобы на всю жизнь запомнили. Советовался с Бурлаковой, а та ему и говорит: «Витя, да это же проще пареной репы! Ты их бумагой замучай!» Виктор Степанович сначала не понял, какой бумагой, неопытный всё же был, но постепенно ему всё объяснили. И началась с тех пор для библиотеки весёлая жизнь. То один запрос, то другой, то пожарная инспекция, то санитарная, то одна претензия, то другая. То стены некрашены, то мебель старая – глядишь, развалится скоро, то у помещений состояние аварийное. В результате Виктор Степанович допёк ту библиотеку так сильно, что директор уволился, главный инженер запил, а бухгалтер ушла на пенсию от греха подальше. Библиотека закрывалась на капитальный ремонт, который по самым оптимистичным оценкам должен был продолжаться лет пять-семь.
      Отомстив сполна, Виктор Степанович отправился на заслуженный отдых. Он лежал на берегу Тихого океана и размышлял о своей судьбе, о том, какую роль в ней сыграл случай. Ведь если бы не тот эпизод, сидел бы он сейчас в читальном зале и изучал бы письма какого-нибудь Писемского. «Да-да, письма Писемского – как смешно!» – подумал он и даже засмеялся тихим, беззвучным смехом, обратив на себя внимание отдыхавших рядом американцев. А в это самое время на другом конце земли горькими слезами плакала уволенная из библиотеки дежурная в больших-пребольших очках – та самая женщина, которая пять-семь лет назад так и не захотела  признать пиджаком легкую куртку Виктора Степановича.