Мизер

  Мечта, геройство, подвиг и победа - куда они подевались и были ли вообще. И если малое геройство, микро-подвиг или мини-победа худо-бедно углядываются, с мечтой похуже.
  Желания и фантазии, особенно, детско-юношеского, книжно-гормонального направления были, много и часто, но так чтоб всерьез, чтоб захватило и понесло, чтоб жил и дышал только ей, не припомню.

  Хотел солдатиков, мопед, маску-трубку, пуще - ласты. Джинсы, гитару и кожан, проигрыватель, магнитофон и колонки.
  В детстве, прочесть Капитана Блада и Двадцать тысяч лье под водой, в юности - Петербург, Мастера, Петушки и Архипелаг, послушать Чика Кориа и Шакти.
  По молодости - съездить загранку, и чтоб бабы сходу, главное, без претензий.
  Или зацепить ту самую, из двора, бицепс сорок два, пожать сто тридцать. Квартира, дача, офис. Фантазии Фарятьева.
  Похоже, настоящей мечты так и не случилось.

  Из подвигов только тяжелые драки, преодоление страха, немоты и пьянства.
  Авралы, экзамены, позже - бизнес, не в счет.
  Геройство - категория трудная, на сегодня, к сожалению, неубедительная.
  Займи тысячу - это вопрос жизни и смерти..., на тебя страна смотрит..., если не ты, то кто..., есть такое слово "надо". Манипуляции.

  По детству все были героями. Мама, к примеру - подавала себя исключительно в ключе "жизнь-подвиг" - ухомаздалась..., пашу как лошадь на два фронта..., двужильная...
  Это конечно так, но чуть-чуть преувеличено, поэтому не знал как реагировать - дежурного спасибо явно недостаточно - такой подвиг, а как надо, не разумел совершенно, и всякий раз повисало неловкое молчание.
 
  В школе много рассказывали о всяком героизме - начиная с революции, кончая закрытой телом пробоине на гидроэлектростанции. Про войну помолчу.
  Героями были пацаны, лепившие почем зря о своих подвигах - особенно, после стакана яблочного - один на один, один на пять, десять.
  Диссиденты, о которых только страшным шепотом, секретные ученые, подвергшиеся тотальной радиации или проводившие смертельные эксперименты на собственном теле.
  Подпольные музыканты, самиздатовцы и тамиздатовцы, учителя и строители, горняки и металлурги, военные и врачи.

  Наконец Победа. Революция, Гражданская, первые пятилетки, Великая Отечественная.
  Космос и Бомба, мосты, гидроэлектростанции, ледоколы, олимпиады и чемпионаты. Официально, с высоких трибун - пафосно, надрывом.
  Напрячься, выложиться, совершить невозможное любой ценой, к бабке не ходи, какая выгода - только вперед, только победа.
  В итоге нас ждал предсказанный учеными коммунизм - воплощение всех подвигов, всех геройств, мечт и побед - царство свободы. Не получилось.

  Измельчение, переименование, переоценка - это коснулось ровно всего, прежде всего, мыслей, слов и поступков. Рутинизация возвышенного.
  Доблесть распалась на воинскую и трудовую, а трудовая на профессиональную и
бытовую - обретение дефицита, к примеру, а потом уборка, стирка или готовка.
  Мечты приземлились, опять же дефицит помог. Какие звезды, разве только на погоны - гарнитур, хрущевка, должность, защита, шесть соток или автомобиль.
  И победы поиздержались - один Афган чего стоил - молчание ягнят.
  Или трибунный пафос на девятое - никто не забыт, ничто не забыто..., низкий поклон..., фронтовые сто грамм..., а в Питере спившиеся фронтовики за двадцать копеек пальтишки студентам в полуподвальных наливайках подавали. Столкнулся в семьдесят девятом и обомлел - не укладывалось в голове, кто кому.

  Рано-поздно официальный миф приказал - ни революция, ни гражданская, ни отечественная уже не вдохновляли, более того, приелись и обрыдли, а исторические решения съездов кроме хохота ничего не вызывали - повысим производительность на пять процентов, снизим себестоимость, план-закон, выполнение - долг, перевыполнение - честь. Прям, до мурашек, правда.
  Стухла большая всесоюзная романтика - Белоярка и Целина, Бам или Байконур, померкли, замылились великие победы, до мышей обмельчало геройство, и на смену пришло приземленное, понятное, малое, подручное, комфортное и достижимое - Женя Лукашин или этот, из Осеннего марафона, Бузыкин. Титаны, зато сколько добра и красоты, женских слез и мужского отсутствия.

  Возвышенное сдулось и опало, даж страшно поминать вслух, засмеют - из великого всеми признавалась только Любовь. Женя и Надя, к примеру.
  Честь, Достоинство, Верность, Мужество, Присяга - это, братцы, идеология, пафос, следовательно, чужое, от "них" - от этих исчадий, заглотчиков и приспособленцев - сами жрут икру в буфетах, а мы лапу сосем, в очередях стонем, унижаемся бездельем и скукой.
  Ничего, ничего, у нас своя игра - порядочность и хорошесть. Так и говорили - лишь бы человек был хорошим.

  Порядочность, когда выполняешь конкретно обещанное, не кидаешь сразу и не подставляешь смеха ради, а хорошесть - вместе пьем, ничего не требуешь строго и прощаешь быстро. Еще в долг даешь и не нудишь ежедневно с возвратом.
  Ну, и если совсем по-тихому, маленькая, едва заметная, почти отсутствующая выгода - подработки, липа сквозь пальцы, фарцовка, связи, блат и протекции.
  Плюс пламенно- картинный официоз - верим, не подведем, не щадя живота - дань режиму.

  Эволюция - возвышенного в земное, а потом в смешное. С чем остались, тем и живем - ирония судьбы.
  И все же просится слеза - кто мало видел, много плачет.