Любимый сынок

Был поздний вечер. Серафима на кухне домывала посуду, ее муж, Борис, уже улегся в кровать. Тринадцатилетний сын, Илья, слонялся из комнаты в комнату, не реагируя на слова матери, что пора спать, ведь завтра в школу, каникулы закончились.
Женщина поставила в сушку последнюю тарелку, когда тихонько скрипнула входная дверь. Опять не смазал Борька петли, подумала женщина, ведь сколько раз просила!
С полотенцем в руках Серафима вышла в прихожую. Входная дверь была приоткрыта. Сын надевал куртку.
- Куда это ты, на ночь глядя? – спросила мать.
- Я быстро, мам, - ответил Илья.
Но что-то насторожило Серафиму в поведении сына. Глаза прятал и весь был как-то напряжен.
Мать, отстранив сына, выглянула на лестничную площадку. Напротив двери стоял молодой парень лет двадцати пяти, наискосок – несколько подростков, чуть старше Ильи.
- Добрый вечер, - произнес парень. Он, видимо, был в этой компании за главного.
- Что вы хотите? – спросила Серафима. Какое-то нехорошее предчувствие зародилось в ней.
- Да не беспокойтесь, мы хотим просто поговорить с вашим сыном, - довольно вежливо ответил  тот.
- Уже поздно, поговорите завтра, - сказала женщина и попыталась закрыть дверь, но ей это не удалось, парень сильно тянул  дверь к себе.
- Мам, ты не переживай, я скоро, - вяло сказал Илья и попытался протиснуться между матерью и дверью.
- Борис, Боря! – громко закричала Серафима. – Иди сюда!
Она одной рукой крепко схватила сына за плечо, а второй продолжала тянуть  дверь к себе.
- Ну, что у вас тут? – недовольно спросил появившийся в прихожей муж. Он вышел в шлепанцах и в полосатом махровом халате, на ходу завязывая пояс на округлившемся животике.
- Вот, погляди, Илья собрался куда-то! – объяснила Серафима. – И посмотри, с кем! Какие у него могут быть дела с взрослым мужиком?!
- Сейчас разберемся! – надменно сказал Борис. – Ну, что у вас тут? -  Он  потеснил от двери жену и сына и вышел на лестничную площадку.
Сын снова рванулся из рук матери, но та держала его цепко.
В этот момент женщина случайно взглянула на поздних гостей и с ужасом увидела, как в руке парня мелькнул нож. Серафима оттолкнула сына вглубь квартиры и кинулась к мужу, но дверь резко захлопнулась. Кто-то с той стороны навалился на нее и прочно держал. Серафима напрасно билась плечом о преграду. Тут она услышала какой-то непонятный звук за спиной – то ли вой, то ли стон. Она оглянулась и увидела Илью, который опустился на корточки, зажал голову руками и, словно обиженный щенок, скулил.
Серафима схватила мобильник и лихорадочно набрала номер полиции. Довольно быстро ей ответили.
- Помогите, убивают! – закричала женщина в трубку и назвала свой адрес.
Она снова попыталась открыть дверь, та поддалась неожиданно легко, и Серафима вывалилась на площадку. Никого из ночных гостей уже не было. На лестнице, босыми ногами вниз, лежал Борис. Лежал некрасиво, неэстетично. Полосатый халат мужа распахнулся, открывая цветные семейные трусы. Шлепанцы валялись ниже, на разных ступеньках. Почему-то эти неважные сейчас мелочи сразу бросились Серафиме в глаза.
Женщина метнулась к мужу, схватила его за  плечо и отпрянула. На груди мужчины расплылось большое кровавое пятно. Борис был мертв.
Дальше была темнота.
Когда Серафима пришла в себя, то увидела, что комната полна народа. Кто-то был в форменном мундире, кто-то – в цивильной одежде. Женщина лежала на диване, рядом сидел молодой парнишка в белом халате. В руке он держал ватный тампон с нашатырем. На табуретке возле дивана лежали использованные ампулы и шприц.
- Ну, очнулись? – спросил он. – Вот и хорошо. Можете работать, - продолжил он, обращаясь к высокому мужчине в кожаной куртке.
И он вышел из комнаты.
Мужчина в кожанке присел на освободившийся стул и обратился к Серафиме.
- Я капитан Гаврилов из следственного комитета.  Говорить можете? Расскажите, что произошло?
Серафима мутным взглядом обвела комнату, выискивая сына.
- Где Илья? – первым делом спросила женщина, еле ворочая языком.
- Вы о сыне? Он в своей комнате. С ним все в порядке. Так что же случилось?
- А Борис…муж… где? – снова спросила Серафима.
- Его увезли. В морг.
Значит, ей не приснилось, выходит, все произошло на самом деле. Женщина закрыла глаза и застонала.
- Тише, тише! – Гаврилов положил Серафиме руку на плечо. – Позвать врача? Он еще не уехал, наверное.
Женщина отрицательно покачала головой. Она приподнялась, села, опустив ноги на пол, зябко поежилась и сказала:
- Я  в порядке. Спрашивайте.
- Я уже пробовал беседовать с вашим сыном. Он молчит. Расскажите вы, что случилось?
- Не знаю! Пришли какие-то выродки. Сказали, что к Илье. Муж вышел поговорить с ними. И вот…
- Как вы думаете, зачем эта компания приходила к вашему сыну? Что у них может быть общего?
- Не знаю! Я вообще ничего не знаю! Кто, что, зачем?! – она почти кричала.
- Я все-таки приглашу врача. А мы уже закончили, уезжаем. Я потом вас вызову повесткой.
Когда квартира опустела, Серафима на ватных ногах побрела в комнату сына. Илья сидел на полу у кровати, уткнув голову в согнутые руки.
- Илюша, сынок, расскажи мне, кто это был и что он хотел от тебя? – мать присела рядом и ласково обняла сына, но почувствовала, что тот сопротивляется.
- Как же мы теперь без папки будем? – снова спросила Серафима и заплакала.
Сын упорно молчал. Мать посмотрела на сына и с ужасом увидела в его глазах лютую ненависть.
- Это ты виновата! Ты! – вдруг закричал Илья. – Ты меня всегда контролируешь: куда пошел, зачем, с кем, когда вернешься?!  Другие ходят, где хотят, никому отчета не дают. А ты!  Ненавижу тебя!
Серафима с испугом смотрела на сына и не могла понять, откуда у него такая к ней злость.  Да, она всегда интересовалась жизнью Ильи, но ведь она – мать! И, как ей казалось, никогда не была слишком назойлива в своих вопросах. Просто ей всегда было спокойнее, когда она знала, где и с кем проводит время ее сын. Но получается, что такая опека Илье не была по нраву.  Он жаждал самостоятельности, и вот результат. С кем же он связался? И что хотел от него тот выродок, который убил Бориса?!
- Илюша, сынок! Зачем ты так со мной? У нас горе, отца убили, а ты кричишь. Не надо, родной, не кричи. Если не хочешь – не рассказывай ничего сейчас, потом как-нибудь. Я подожду.
- Ты! Ты виновата, что отца убили! – снова закричал Илья. – Зачем ты его позвала?! Я бы вышел и уладил все!
- Что уладил бы, сынок? Какие у тебя проблемы?
- Да должен я был! Должен! Деньги надо было отдавать. А я бы уговорил Михея  подождать, и все было бы нормально.
- Деньги? Какие деньги? За что? – со страхом спросила мать.
- Карточный долг - святой! – подражая кому-то, выкрикнул Илья.
- Ты играешь в карты?  На деньги? – прошептала Серафима.
- Все играют! И я! Но сначала я выигрывал, а потом везти перестало.
- И сколько ты… задолжал?
- Триста. Тысяч. Рублей, - с расстановкой произнес Илья.
- Сколько?! – в ужасе переспросила мать.
Сын молчал.  Серафима смотрела на него и не узнавала своего любимого мальчика. С ней рядом был озлобленный волчонок, с отвращением смотревший на мать. Когда и как она проглядела сына? Что с ним случилось? И, наверное, это произошло не вдруг, не вчера, а она и не заметила! А ведь были, были звоночки! Грубил, иногда откровенно хамил и ей, и отцу, отказывал в помощи по дому, да и в школе учителя неоднократно жаловались на поведение Ильи. Но она убеждала себя, что у сына переходный возраст, перерастет, станет покладистее, ласковее, добрее.
- Сынок, а кто это – Михей? – запоздало спросила мать. – А, это, наверное, тот, который…
- Да, - коротко ответил Илья.
- Так ты его знаешь, а ничего не сказал полицейскому капитану?!
- И не скажу!
И вдруг по-детски всхлипнул:
- Мам, и ты не говори. Они убьют меня. И тебя, если скажешь.
Серафима прижала голову сына к груди и заплакала.
- Не скажу, сынок, не бойся. А что нам теперь делать?
- Деньги надо искать. Теперь мой долг увеличился.
- Я что-нибудь придумаю, - сказала мать, лихорадочно прикидывая, где взять такую сумму денег и что можно продать или заложить в ломбард.
Утром Серафиме принесли повестку.
Капитан Гаврилов сидел в большом кабинете, где, кроме него, находилось еще трое сотрудников, беседовавшие каждый со своим посетителем. Беспрерывно звонили телефоны, сотрудники хватали трубки, что-то кричали в них. Стоял такой гам, что Серафиме приходилось напрягать слух, чтобы понять, о чем ее спрашивал Гаврилов. На все его вопросы она равнодушно отвечала «не знаю», а о причине выхода Бориса на лестничную площадку пожала плечами:
- Он же мужчина, хозяин, он и должен был выйти, чтобы узнать, кто и зачем пришел.
- Не хотите ничего мне рассказать без протокола? – спросил Гаврилов. – Я же вижу, что вы что-то знаете. Вам, наверное, сын что-то рассказал? Мы с ним тоже побеседуем, вот только свяжусь с его классным руководителем, уточню, когда она сможет подойти, тогда и вас с Ильей пригласим.
- Он заболел. Ребенок испытал сильный стресс, и я вызвала врача. Илье нужен покой, - сказала Серафима.
- Хорошо, мы подождем, пока он поправится. Стресс – это серьезно. Кстати, вам знаком этот человек? – Гаврилов протянул Серафиме черно-белую фотографию.
Женщина с ужасом узнала парня, приходившего к ним и, возможно, нанесшего смертельное ранение ее мужу. Она резко оттолкнула фотографию.
- Нет.
- Это Михеев, кличка Михей, криминальный авторитет, так сказать, местного разлива, - продолжил Гаврилов. - Собрал вокруг себя группу хулиганистых подростков, кого заманил преступной романтикой, кого поработил карточным долгом. Но пока серьезных преступлений они не совершали. Так, были приводы в полицию, где ограничивались беседами с подростками да угрозами отправить в спецшколу. Михеев сам вроде бы всегда не при делах оказывался. А вот теперь, думаю, сядет он, если я докажу, что удар ножом нанес именно он, а не кто-то из его своры. Правда, он сейчас скрывается. Но найдем! Дело времени. Сейчас устанавливаем тех, кто был ближе всех к нему, допрашиваем. Так что – не он к вам приходил?
- Я не видела. Муж вышел и дверь за собой закрыл. Я шум на лестнице услышала и позвонила в полицию.
- Но ведь вы кричали «помогите, убивают», - хитро сощурив глаза, сказал Гаврилов. – Вы же наверняка знаете, что все разговоры в дежурной части записываются. С чего вы тогда решили, что мужа «убивают», если не видели, к кому он вышел,  и не слышали их разговора?
Серафима поджала губы. Она ни за что не признается, что почувствовала реальную опасность сразу же, как увидела тех визитеров. И исходящую от них угрозу для Илюши. Потому и кинулась к нему, чтобы удержать, спасти любимого сына от неминуемого, толкнув для разборок мужа.
- Ладно, я понял. Вот, подпишите постановление о признании вас потерпевшей. Давайте пропуск, я подпишу, и можете быть свободны.
- Когда я смогу забрать … Бориса? Надо же похороны организовать, - глаза Серафимы наполнились слезами.
- Я сообщу, - коротко ответил Гаврилов.
Ильи дома не оказалось. Не было и его школьного рюкзака, теплой куртки. В шкатулке, куда они с мужем складывали зарплату, Серафима не досчиталась денег. Сбежал, подумала Серафима. Мальчик испугался ответственности и элементарно сбежал. Это так похоже на него! Даже когда Илья был маленьким, если набедокурит –  прятался, то под кровать, то в кладовку. И никогда не признавался, что виноват. И не просил прощение.
Сердце заныло. Куда мог податься Илья? И где взять деньги, чтобы спасти сына? Ведь Михей, хоть и скрывается, но не отступится, не сам, так своих прихвостней науськает на Илью, чтобы долг вернуть. И какой долг! Как мог Илья проиграть столько?! Его просто подставили, облапошили, несмышленыша! Он же еще ребенок!
Серафима решила действовать. Мужественно опустошила все коробочки с кольцами, серьгами, сняла с шеи золотую цепочку с кулоном – недавний подарок мужа на годовщину свадьбы. Отнести в скупку? Но когда еще там деньги будут? Сдать как лом? Мало дадут. Снова пересчитала оставшуюся наличность. Мизер! Где же раздобыть эти триста тысяч? А еще на похороны нужны деньги.
Похороны! Серафима за мыслями о спасении сына забыла о том, что ее муж, ее Боренька, ее защита и опора – убит. Его больше нет. Никогда он не обнимет ее, не назовет по имени, не поцелует… Женщина зарыдала.
Раздался зуммер телефона.
Серафима взяла трубку и услышала голос Гаврилова.
-  Вашего сына Илью задержали на вокзале. Он сейчас у меня. Приезжайте.
Женщина вытерла слезы и бросилась вон из дома.
Напротив Гаврилова в кабинете сидел испуганный, нахохлившийся, словно воробышек,  Илья. Побег не удался, его задержали еще до того, как он купил билет.
Мать кинулась к сыну, обняла его и стала целовать лицо, руки. Илья не сопротивлялся, значит, и правда напуган и ищет защиты.
- Сейчас приедет классный руководитель, и мы начнем беседу, - устало сказал Гаврилов. – Но уже и так ясно, что ваш сын знает, зачем к нему приходил Михеев со своими дружками. Да и вы тоже, я думаю, знаете. Кстати, Михеев задержан, скоро его доставят сюда. А дальше уже дело техники, как говорится.
… Они рассказали все. Особенно старался Илья. Он понял, что никаких денег теперь платить не придется, а Михей с дружками  получит по заслугам, и, значит, бояться больше нечего. А играть теперь он будет осторожнее и по маленькой ставке. Да и мать отныне станет покладистее, так как, потеряв мужа, будет бояться потерять и его, Илью. И будет меньше его контролировать и допекать. По крайней мере, он на это очень надеется.