Почему милитаристы так любят размахивать флагами

    Что есть флаг? Выражение определённой субъективной сути. Обозначение чьих-то принципов. Олицетворение чьих-то прав. Достоинств. Свобод. Стремлений. Флаг – это вещь, которая в определённых местах должна быть. Это обозначение чьих-то территорий. Требований. Притязаний. Возможностей. Иногда с ним надо куда-то залезть и где-то его водрузить. И он будет выражением чьих-то достижений. Иногда им нужно и поразмахивать. Чтобы всем что-то показать. Заставить кого-то что-то увидеть. Почувствовать. Понять. Кого-то к чему-то призвать. Или заставить признать что-то. Только всему есть своя мера. И любая составляющая во всём имеющим свою меру лучше всего работает тогда, когда эта мера выдержана. И акценты эффективнее всего звучат тогда, когда их расставлено ровно столько, сколько нужно. А не напихано столько, сколько влезло. Но в отношении флага есть люди, которые эту меру видят по-своему. Им надо им размахивать, размахивать и размахивать. У них своя опера и свои законы жанра.
    Есть люди, которые во всём рассуждают примерно так: «Эта земля наша и наша правда в борьбе за неё. Почему наша – да потому, что мы жили на ней. А если не жили, то, значит, надо порыться в истории и найти, что предки наши жили, а затем пришли те, кто согнали их, и потому наша правда в том, чтобы эту землю себе вернуть. А если на ней как раз жили раньше другие, и наши предки их согнали, значит, надо поискать, нету ли момента, когда на ней ещё до этого жили наши предки. И если даже наши предки тут никогда первыми не жили, то, значит, они жили тут дольше, и потому правда должна оказаться в этом. А если и не первыми и не дольше, то значит, надо поискать в истории, а нету ли других обстоятельств, по которым можно считать, что те, кто на ней жили, жили неправильно, и тогда наша правда окажется в этом. И бороться-искать-найти-и-не-сдаваться, пока у нас не появится что-то нас устраивающее».
    Почему не надо искать в обратную сторону с таким же рвением, и сколько всего можно найти, если это сделать – вразумительного ответа у таких деятелей обычно не бывает. Но он им и не нужен. Потому, что они никогда не будут задаваться такими вопросами. Потому, что то, что ими движет, таких вопросов никогда не и мотивирует. Оно мотивирует только одно: всегда гнать волну только в направлении их выгоды.
    Я называю такое явление неуравновешенной жизненной логикой, но сами его представители называют это «патриотизмом». Не все, кто называют себя патриотами, несут такую тенденцию, но все, кто её несут, называют себя патриотами. Ни космополитами, ни анархистами, ни либералами. Только патриотами.
    Особенность такого «патриотизма» заключается в цепочке причин и следствий, несущей в себе такие проблемы, которые другой подход не несёт. Другие могут объяснить свою позицию просто и исчерпывающе: «Зуб за зуб, око за око; и мы к вам не лезем, а вы к нам не лезьте. И если есть претензии – мы слушаем. И сумеете объяснить так, что возразить будет нечего, будет ваша правда, а не сумеете, значит, нет за вами правды. А отсутствие претензий, на которые мне нечего возразить – и есть моя правда. А полезете доказывать в обход этого силой, значит, правда наша в том, чтобы противопоставить вам свою силу».
    «Патриотизму» очень долго объяснять, в чём его правда, и почему третейским судьям надо захотеть склониться именно к ней. И на каждую его спекуляцию найдётся вопрос, почему правильно именно так, а не наоборот. И всё это институты такого «патриотизма» знают, поэтому они предпочитают качать свою «правду» совсем другими методами.
    От знаний и рассуждений такому «патриотизм» идти не любит; нужен импульс, который этим движет. Есть желание двигать в заданном направлении, будет движение, нет желания – всё вернётся на круги своя. Обосновать это желание нельзя – его можно только чувствовать. А чтобы получше чувствовать, нужно иметь побольше знаний и веры в отношении всего того, что связанно с ценностями, достижениями, и развитием своего общества.
    Так же «патриотизму» нужно верить в свою правоту. Потому, что только так можно бороться изо всех сил и именно так борьба (жизнь) становится наиболее наполненной смыслом. А для этого нужно побольше всего принимать в учёт из того, что так важно и ценно для своего общества, и поменьше всего того, что важно и ценно для тех обществ, чьи интересы идут поперёк.
    Так же «патриотизму» нужно (и это закономерно получается) действовать, исходя из того, что всем имеющим интересы думать иначе последовательными доводами ничего не докажешь. Стоящую за этим волю можно диктовать только силой. И для утрясания этого момента у патриотов формируется понимание, что кто не с нами, тот против нас, и если ты не согласен с нашим подходом, то, значит, за врагов, а если за врагов, значит, не прав. И доказывать такую правоту получается тоже можно тоже только силой.
    Вся эта программа обычно называется словом «понимать», и это понятие подразумевает, что оппонент должен прийти ко всему сам без лишних объяснений. И сама система должна его к этому подвести в рамках своего развития он должен в её лоне обзавестись всеми соответствующими импульсами. А если оппонент не хочет чего-то «понимать», то говорить с ним не о чем. Что вполне логично для данной позиции – ведь цивилизованным разбирательством тут ничего не докажешь.
     Поэтому патриотизм использует другой аргумент – флаг. Определённое сочетание цветов и форм, которое вызывает определённые импульсы. И постоянное его присутствие при определённой информационной подаче (под определённый идеологическим соусом особенно) сознания отлично приучает закладывать всю гамму нужных ассоциаций и программу чувств.
.    Поднятие флага должно ассоциироваться с вспоминанием всех достижений, ценностей, и необходимости развития своего общества. Любая мысль о лишении его чего-либо из этого должна вызывать такую неприязнь, что объяснять тут что-то должно быть абсолютно излишне. Это должно считаться понимаемым само собой любым «нормальным» членом такого общества. Пониматься же всё то, чему может помешать эгоистичное и паразитическое развитие данного общества в рамках своих ценностей, не должно, потому, что, во-первых – для этого не должно оставаться места, а во-вторых, кто не с нами, тот против нас, а слушать врагов не должно хотеться.
    Возбуждение всех соответствующих программ у патриота происходит только при поднятии своего флага; видение чужих не вызывает или ничего, или вызывает такие, которые в рамках противостояния с его стороной у него заложены. Флаг стимулирует у «патриота» дополнительную волю к борьбе; будет больше усилий – будет больше вероятность победы. А поскольку сила у «патриота» главный аргумент, то и флаг получается сам по себе сильный аргумент.
    Сознанию, не проходящему соответствующей обработки, никогда не почувствовать всего того, что происходит в душе у такого «патриота». Человек может защищать своё общество, и у него флаг может ассоциироваться с несломленностью его позиции и правды, которая за ним стоит. Но флаг – это флаг, а правда это правда, и отсутствие флага не означает отсутствие правды. У «патриота» флаг как бы и есть правда. И потеря флага и есть потеря самого основного носителя «правды».
    «Патриот» видит свой флаг – у него начинает выполняться соответствующая программа чувств и импульсов, в рамках которой сразу появились все нужные аргументы и желание эти аргументы проталкивать. И не надо ничего объяснять. Просто показывай ему флаг и размахивай им. Вот поэтому и любят такие патриоты размахивать флагами больше всех.
    Не всякий, кто имеет мотивацию поразмахивать где-то флагом, является таким «патриотом». Но всякий, кто является, такую мотивацию имеет. И они не любят разбирать, где чья правда. Они разбирают, кто под каким флагом воюет. Разобрали это, и больше им ничего разбирать не надо. Потому, что всё остальное надо «понимать».