Джон Бомбарро. Эдвардс о смерти христианина

ДЖОНАТАН ЭДВАРДС О СМЕРТИ ХРИСТИАНИНА
Джон Бомбарро

Много недавних научных исследований, по-видимому, исправили сенсационные искажения наследия новоанглийского пуританина Джонатана Эдвардса. Иэн Х. Мюррей написал высоко ценимую книгу "Джонатан Эдвардс: Новая Биография", а  объемное издание трудов Эдвардса Yale University Press разрушило ложь о нортхэмптонском проповеднике как о человеке, писавшем лишь угрожающие обличения. Теперь мы видим Эдвардса как человека, которому почти нет равных в благочестии, богословской и философской проницательности и глубокой любви ко Христу и Его народу.
Для Эдвардса смерть верующего - прекрасная вещь. Присутствие смерти никогда не было далеким от дома Эдвардса. Условия в значительной степени неосвоенной западной долины реки Коннектикут часто были жестокими по отношению к ее поселенцам и жителям. Суровые зимы, угроза враждебных французских римско-католических захватчиков с севера, индейские набеги, болезни и даже землетрясения сделали хрупкое существование поселенцев Нортхэмптона и Стокбриджа еще более опасным.
Но Эдвардс также лично узнал присутствие смерти. В феврале 1729 года умер преподобный Соломон Стоддард, дед по материнской линии Эдвардса. Стоддард, почти патриархальная фигура в колониальной Новой Англии, был не только дорогим родственником и другом, но и заметным авторитетом и замечательным наставником для молодого Джонатана Эдвардса, который помогал ему в служении в Нортхэмптоне в течение почти двух лет. Но было много других тяжелых утрат: его бабушка Эстер Стоддард умерла в феврале 1736 года; Эдвардс прочел над ней свою похоронную проповедь. Ее известное благочестие и набожный характер оправдывали, по мнению Эдвардса, проповедь на текст Откр.14.13 с доктриной « Когда святые уходят из этого в другой мир, их дела следуют за ними». Кроме того, в дополнение к потере этих выдающихся святых, Эдвардс должен был перенести потерю дорогого друга и доверенного лица, Дэвида Брайнерда. Брайнерд, 29-летний миссионер у индейцев Нью-Джерси, умер от туберкулеза в доме Эдвардса в октябре 1747 года. Но до окончания зимы, которая началась со смерти Брейнерда, Джеруша Эдвардс, вторая старшая дочь Эдвардса, которая ухаживала за Брейнердом последние двадцать недель своей жизни, тяжело заболела и через неделю умерла в феврале 1748 года.
Тем не менее, несмотря на незваные посягательства смерти тех, кто был чрезвычайно дорог его сердцу и в его собственном доме, Эдвардс придерживался самого оптимистического взгляда на смерть. Несомненно, размышляя о недавней смерти Давида и Иеруши, Эдвардс записал свои мысли в записной книжке в начале 1748 года: "Когда плод созрел, его легко собрать. Он не цепляется за дерево, но готов упасть, и его собирают, не отрывая и не повредив. Так и святой созрел для небес; он легко покидает этот мир" (Иов 5.26).
Особенно примечательной в этой записи является ссылка на Иова: «Ты придешь на твою могилу в полном возрасте, вроде как снопы пшеницы  в свое время" (KJV). Здесь Эдвардс обнаруживает, что страх и страдания святого теперь становятся чем-то таким же своевременным и приятным, как падают созревшие плоды, почти опускающиеся в руки садовника или как сноп зерна, естественно созревшие в свое время года.
Эдвардс не позволил бы запутать свои мысли о легком переходе смерти так, что  смерть - это всего лишь приятная вещь, поскольку это смерть святого. Уверенный в действенной работе Христа и действии Святого Духа, Эдвардс размышляет о смерти святого, как живущего во Христе. Соломон и  Эстер Стоддард были, по мнению Эдвардса, христианами самого «выдающегося» рода. И у Брайнерда было полное и известное свидетельство в самой популярной работе Эдвардса «Жизнь и дневник Дэвида Брайнерда», свидетельствующей о благодати и милости, которыми он был наделен. Что касается собственной дочери Эдвардса, Джеруши, Иэн Мюррей отмечает, что Эдвардс в письме к Бенджамину Коулману от 9 марта 1741 года отметил с особым интересом, с которым мог сказать это только  отец, что прошедшая зима была временем самого замечательного небесного благословения для его семьи. Эта зима, конечно же, упала прямо в сердце Великого Пробуждения и сразу же последовала за октябрьским визитом Джорджа Уайтфилда в Нортхэмптон, что, как указывает Эдвардс, оставило неизгладимое милостивое впечатление на его собственную семью: "У всех наших детей, способных к религиозным размышлениям, были удивительные впечатления, и я не могу не думать, что спасение приходит в мой дом, в нескольких случаях. Я надеюсь, что мои четверо старших детей были спасены, старшие несколько лет назад". Джеруша был бы вторым из четырех упомянутых.
Его дивные размышления о смерти святого можно найти в многочисленных записях его тетрадей «Разное», однако его наиболее полное описание - в ранней проповеди на текста Фил.1.21 : «Жизнь - это Христос, а смерть - приобретение».  Утренняя и дневная пара проповедей на Фил.1.21 представляют интересный источник понимания мыслей Эдвардса о христианской жизни и смерти в одной из его самых ранних дошедших до нас проповедей (между 1721-23). Проповеди, читаемые на разных службах одного и того же субботнего дня, показывают, что смерть, как ни странно, действует как точка опоры христианской жизни и религии.
Утренняя проповедь начинается с иронического сопоставления жизни и смерти в этом мире, основанного на распятии и воскресении Иисуса Христа. Переходя от своего первого предмета внимания к Искупителю для человечества, Эдвардс говорит, что рождение в этом мире «мертвых по преступлениям и грехам» - это смерть для Бога, а естественная смерть в грехе в действительности заключается в том, чтобы жить для дьявола. Наш вход в эту жизнь - действительно смерть, и эта смерть - жизнь для дьявола; так что «жизнь, которой мы естественным образом живем для сатаны, должна быть уничтожена, прежде чем мы снова возродимся к духовной жизни Христа». Эдвардс объясняет, что жизнь для Бога во Христе - это смерть для греха и сатаны, и эта смерть для себя, греха и мира является подготовительной для нашей физической смерти и последующего входа на небеса: "Во-первых, истинный христианин, прежде чем он живет для Христа, умирает для греха. По благодати покаяния грех получает смертельную рану. Где грех был смертью, теперь жизнь (в благодати покаяния) смертельно ранит смерть. Во-вторых, истинный христианин умирает в мире такого рода смертью, которая необходима для того, чтобы (жить) для Христа".
Второй основной пункт проповеди показывает, по какому внутреннему принципу истинный верующий живет таким образом во Христе: «Я отвечаю одним словом: сам Христос живет в душе истинного христианина и воздействует на него Своим Святым Духом и приводит его в действие» До обращения грех и непомерная любовь к себе, любовь к миру и «плотские похоти» были принципом жизни, но затем, по милости Божьей, «Христос входит в их комнату и пребывает в том же самом сердце, где грех, похоть и дьявол жили раньше; и он оживляет и приводит в действие христианина Своим Святым Духом». Этот святой принцип противоречит склонностям к вещам этого мира и склоняет человека к святости и любви ко Христу.
«В- третьих, он умирает для себя ... Под умиранием для себя, мы имеем в виду умерщвление этой ложной, чрезмерной, неправильной, ошибочной любви к себе, посредством которой мы стремимся угодить только себе и никому другому, стремимся к нашему нынешнему удовольствию без учета нашего будущего состояния". Эдвардс находит эту истину обильно доказанной в Писании (Мтф.10.39, Лк.14.26, Рим.8.10, Гал.2.20, 5.24 и другие места). Можно прийти к выводу, что христианская жизнь, умирание для греха, себя и мира, создает прекрасную практику для наступления физической смерти. Таким образом, христианин - это тот, кто должен хорошо освоить искусство умирать - для явной цели духовной жизни.
Во второй половине дня проповедь под названием «Умереть с пользой» содержит в себе доктрину «Смерть - это победа истинного христианина». Слово «польза» в объяснении Эдвардса - это не просто вопрос пропорций или улучшенного качества, а скорее «неоценимый, немыслимый выигрыш». Если бы христианин постоянно пребывал в этом мире, он был бы навсегда лишен своего небесного наследия, которое является для него всем.
Смерть христианина вводит его в фактическое обладание всем его счастьем, которое есть не что иное, как Христос, блаженное видение и все блага, которые Он принес для Своих избранных святых. "Это все на другой стороне могилы; эту долину должно пройти, прежде чем мы сможем прийти к ней. Таким образом, если представить, что верующий всегда будет продолжать пребывать в этом земном теле, он полностью потеряет свое небесное сокровище, которое является его приобретением. Поэтому смерть и отделение от этих скиний, когда Бог сочтет нужным, - это самое подходящее и лучшее время для нас, к нашей пользе".
Чтобы описать полезность смерти верующего, Эдвардс сравнивает то, что желательно или приобретается в ней, с тем, что можно считать злом или ужасом в смерти верующего. Начав с того, что поначалу может казаться чем-то ужасным в смерти святого, он указывает, что мирские удобства и блага даются святым не для чего иного, кроме как для того, чтобы подготовиться к смерти: «и ничего хорошего во всем остальном, кроме того, что это дает нам соответствовать должному, чтобы оставить эти блага». Иллюстрации этого пункта универсальны по своему применению: "Какая польза от посоха, когда мы подходим к концу своего путешествия? Или предположим, что у кого-то был целый набор посохов для путешествий. Почему мы не хотим расставаться с ними, когда мы возвращаемся домой в свою страну, чтобы вечно отдыхать в доме нашего Отца? Какое это было бы безумие - все еще желать нести их бремя, когда они не приносят нам пользы в мире, а только бремя".
Те святые, которых так легко сорвать с ветки этого мира, обнаруживают, что все мирские блага даются только для того, чтобы помочь им продвинуться по пути на небеса. Именно умирание для желания этих вещей и обретение покоя только в сладких созерцаниях превосходства Христа делает их, как говорит Эдвардс, «зрелыми» для собирания. Они «созрели» внутри себя с готовностью очень легко покинуть этот мир, и они настолько «созрели» через освящающую благодать Святого Духа, что Бог может легко собрать их, когда Ему угодно.
Но затем, продолжает Эдвардс, хотя христианин, когда он умирает, оставляет все мирские вещи, но он не теряет их блага; Он переносит все поистине хорошее из этого мира с собой в другой мир». Это любопытное заявление изначально кажется несовместимым с предыдущими утверждениями относительно мирских благ, пока Эдвардс не покажет, что даже память о приятности временного «добра» и взаимоотношений имеет свою основу и полноту во Христе. Христианин, таким образом, приобретает духовное благо из тех вещей, которые «будут храниться им вечно», потому что любое действительно превосходное, доброе, гармоничное или приятное качество в них, в конечном счете, приходит благодаря общению Святого Духа. Эдвардс риторически спрашивает: «Почему пчела должна ценить цветок после того, как она высосала из него весь мед?». Это указание на то, что сами земные вещи не должны считаться достойными религиозного обожания как такового, ибо Христос должен быть осознан как радость, добро или любовь, переданные в них.
Тот же принцип применяется с особыми нюансами, когда Эдвардс рассматривает межличностные отношения святых. Очевидная потеря друзей и родственников, объясняет Эдвардс, «является гораздо более печальным и тоскливым обстоятельством смерти... чем расставание с пользой, почестями и чувственными удовольствиями мира». Он прекрасно объясняет этот момент в одной из своих самых ранних статей «Разное»:
СМЕРТЬ СВЯТОГО. Когда святой умирает, у него вообще нет причин скорбеть, если он оставляет своих друзей и близких, которых он очень любит, потому что он не оставляет их должным образом. Ибо он наслаждается ими еще во Христе; потому что все, что он любит в них, находится во Христе в бесконечной степени; будь то близость отношений, или какое-либо совершенство и полученное добро, или любовь к нам, или сходство в нравах, или все, что является разумным основанием любви. При смерти верующий должен обязательно оставить своих друзей и родственников, но какова бы ни была степень любви в этих отношениях, они вообще поглощаются как простые сосуды в небесном океане любви, которым святой наслаждается благодаря своему союзу со Христом. Он оставляет людей, это правда, но он не оставляет отношения, потому что он наслаждается ими в Боге. Если вы будете разлучены смертью со своим мужем или женой, разве вы не знаете, что вас поддерживает Иисус Христос? Вы не только найдете все свои отношения завершенными и выстроенными в Иисусе Христе, но и станете родственными всей славной и славной семье Бога. Вы оставите нескольких друзей, чтобы найти тысячи людей ближе, дороже и гораздо лучше, чем кто-либо на земле".
Эдвардс говорит, что какими бы качествами любви мы ни наслаждались во взаимоотношениях, они очищены и преумножены до бесконечности во Христе, что все остальные отношения считаются ничем. Но благость Господа даже включает в себя очищенную и усиленную любовь между нами и другими людьми, освященными Богом: "И кроме всего этого, вы не оставляете своих друзей навсегда; то есть никого из тех, кто действительно превосходен и желанен, кого Бог освятил и сделал святым и кто поистине достоин быть предметами вашей любви в другом мире; их вы встретите снова во славе. Вы встретитеь их на небесах и при воскресении праведных и никогда больше не расстанетесь".
Далее Эдвардс грандиозно описывает преимущества смерти истинного христианина:
Во-первых, после смерти все беды и страдания истинного христианина приходят к вечному концу... Это первое, что он приобретает: полное и совершенное избавление от страданий и это вечно.
Во-вторых, это совершенная и вечная свобода от греха, поскольку тело откладывается, и все остатки греха откладываются вместе с ним, и душа возносится в чистые руки своего Создателя
В-третьих, смерть - это полная свобода от всех искушений. Дьявол изо всех сил старается нарушить мир и спокойствие верующей души и прервать ее духовные удовольствия с помощью адских искушений и дьявольских внушений, и поэтому христианин очень часто страдает от этого великого противника. Но смерть делает его недосягаемым; он, как и его великий Господь Иисус Христос побеждает дьявола, умирая.
В-четвертых, после смерти верующий не только обретает совершенное и вечное избавление от греха и искушения, но и украшается совершенной и славной святостью. Затем работа освящения завершается, и прекрасный образ Божий получает свои последние штрихи карандашом Божьим и начинает сиять небесной красотой, как серафим.
В-пятых, благодаря смерти истинный верующий становится обладателем всех тех небесных богатств, почестей и славных удовольствий, которые Христос приготовил для него. Будучи сделанным столь великолепно прекрасным, украшенным совершенной святостью, он оказывается в объятиях своего прославленного Искупителя и предается бесконечному сокровищу, которое было ему предназначено ...
В-шестых, наконец, смерть христианина предназначена для более славного воскресения.
«Применение» или «использование» - третий и последний раздел проповеди. Суть увещевания основана на аксиоме «все должны умереть» . Контраст между святым и грешником полностью проявляется в применении проповеди, когда Эдвардс оставляет прекрасные описания небесного обретения святого после смерти и ясно излагает реальность вечной духовной погибели.
"Один навсегда оставляет все свои искушения, но другой вместо этого попадает в руки искусителя, чтобы не поддаться искушению, а быть измученным им. Один дивно избавлен от всех остатков растления; другой несет всю эту огромную ношу греха, состоящую из первородного греха, естественного разложения и настоящих грехов, в ад, и там их огонь вспыхивает в совести, и сжигает его как пламя ада внутри.
Смерть для истинного христианина - это вход в вечные удовольствия и несказанные радости, и по этой причине Эдвардс может радостно созерцать даже смерть самых дорогих друзей или ближайших родственников. Но смерть грешника - это совсем другое дело; его смерть - это вход в бесконечные страдания. Этот мир - весь ад, который должен вынести истинный христианин, и это все небеса, которыми когда-либо будут наслаждаться неверующие. При смерти грешник оставляет всю свою честь и впадает в вечный позор; но христианин слагает грех и обретает всю честь.