Опыт мессера Леонардо

комедия в 2 частях




времена и места действия:
1517 год в замке Кло-Люсе (Франция) и 2017 год в городе Виджевано (Италия)


действующие лица:

ЛЕОНАРДО да Винчи, 65 лет, инженер, художник
КРЕМОНА, компаньонка Леонардо
САЛАИ, слуга Леонардо
ЛИЗА, девица
ЛЕВ, её дед, владелец отеля
ОРЛАНДО, юноша
ЕВГЕНИЯ, муниципальный полицейский
ЛАРЦИЯ, фотограф









Часть 1


СЦЕНА 1. Спальня Леонардо. 

ЛЕОНАРДО. Найденный подсчёт удовлетворяет предположению, так как ас равноценно двум градусам плотности верхнего воздуха, а полградуса сb равноценно целому градусу этого верхнего воздуха… 

Входит Кремона, с супом.

КРЕМОНА. Лео, суп.
ЛЕОНАРДО. Отстань.
КРЕМОНА. Освободи стол.
ЛЕОНАРДО. Я работаю.
КРЕМОНА. Ты болеешь.
ЛЕОНАРДО. Я не болею, я старею.
КРЕМОНА. Нельзя так думать о себе, нужно говорить: я молода, я здорова.
ЛЕОНАРДО. Я не молода и не здорова, Кремона, я даже не здоров и не молод. Больше скажу: я о себе не думаю, я о себе знаю.
КРЕМОНА. Вот сколько гениев я не знала из-за тебя, все олухи. Как будто Бог раздал вам, дуракам, мысли, а мозги зажал. Сэкономил, для добрых людей.
ЛЕОНАРДО. Иди отсюда со своими мозгами в кухню, женщина, не смей сбивать меня с мысли.
КРЕМОНА. Хорошо, я - в кухне.
ЛЕОНАРДО. Эй, оставь суп.
КРЕМОНА. Суп станет ждать тебя в кухне, но недолго.
ЛЕОНАРДО. Почему!?
КРЕМОНА. Потому что суп остывает.
ЛЕОНАРДО. Не дури, уже же принесла.
КРЕМОНА. И ещё потому, что тебе нужна хоть какая-то физическая нагрузка, пройдись немного. Бросай мыслить, думай о здоровье. (Уходит.)
ЛЕОНАРДО. Не стой над душой. Хватит буровить взглядом мне спину, Кремона! Уйди. И ушла ведь! Без спросу. Такие все кругом мудрёные, ни поучить некого, ни повоспитывать, даже пнуть под зад не успеваешь. А я тогда зачем в доме! Остывший суп, понятно, не вполне суп, но истина дороже. Итак, найденный подсчёт удовлетворяет предположению, так как ас равноценно двум градусам плотности верхнего воздуха, а полградуса сb равноценно целому градусу этого верхнего воздуха; так что имеем три градуса в переводе на эту верхнюю плотность; в ней же есть еще один, а именно be, - всего четыре. Следовательно: у ah - четыре градуса плотности воздуха; у аg также четыре, то есть два у аf и два другие у fg, что составляет четыре; у ае их также четыре, так как ас содержит две и cb - один, составляющий половину ас и в том же самом воздухе, и один целый, находящийся вверху в тонком воздухе, что составляет четыре. Итак, если расстояние ае не является ни удвоенным расстоянием аg, ни учетверенным расстоянием ah, то отношение восстанавливается отрезком сb, полуградусом плотного воздуха, который равноценен целому градусу воздуха более тонкого, находящегося сверху. И так решено наше положение, а именно, что цвета h, g, e не меняются на разных расстояниях.

Входит Салаи.

САЛАИ. Мессер? Вкусный суп.
ЛЕОНАРДО. Отстань.
САЛАИ. Потому что суп и потому что горячий. (Идёт к сейфу, пробует открыть.)
ЛЕОНАРДО. Исчезни. Я тружусь. Ты ещё здесь?
САЛАИ. Нет.
Ты нелюбовь прогонишь прочь!
И, горбясь, выйдет вон
С небес луна - как злая дочь,
Как факел похорон…
Прольётся золотой струной
И звонами роса,
И ветер лёгкою рукой
Распишет голоса,
И над предутренним окном
Скворец сплетёт стихи
О том, куда спешат гуртом
Бежавшие грехи…
В конце концов, Отец Покой
К тебе приходит - за тобой.
ЛЕОНАРДО. Сколько будет дважды три?
САЛАИ. А зачем?
ЛЕОНАРДО. Господин спрашивает!
САЛАИ. Ой, да какая разница, сколько.
ЛЕОНАРДО. Не беси меня. Сколько?
САЛАИ. И слуга отвечает господину: а сколько надо?
ЛЕОНАРДО. Сволочь.
САЛАИ. Шесть.
ЛЕОНАРДО. Что ты там делаешь?
САЛАИ. А зачем вам «шесть»? Или вам нужны «дважды три»?
ЛЕОНАРДО. Не заговаривай мне меня.
САЛАИ. Сейф вскрываю.
ЛЕОНАРДО. Мой?
САЛАИ. У меня моего нет.
ЛЕОНАРДО. Зачем?
САЛАИ. На случай чрезвычайной ситуации. Тренируюсь. К примеру, пожар или потоп, или вы умрёте.
ЛЕОНАРДО. Логично. Но сейф-то мой.
САЛАИ. Не возражаю.
ЛЕОНАРДО. Салаи! Ты помнишь, кто я?
САЛАИ. Ещё бы, все говорят: гений.
ЛЕОНАРДО. Гений – это в целом, а в частности я – математик, не говоря о том, что основная моя специальность: инженер.
САЛАИ. Что-то слышал, да, говорили.
ЛЕОНАРДО. И ты хочешь вскрыть сейф такого человека?
САЛАИ. Надеюсь.
ЛЕОНАРДО. Ладно, профан, делай, что хочешь, только молча, я занят.
САЛАИ. Да меня здесь и нет, давным-давно. (Вскрывает сейф, достаёт деревянную коробочку, прячет в одежде, уходит.)
ЛЕОНАРДО. Молчи, я сказал. Молчи. Вот-вот… похоже, складывается.

Входит Кремона.

КРЕМОНА. Суп остыл.
ЛЕОНАРДО. И!?
КРЕМОНА. Чтоб знал. (Уходит.)
ЛЕОНАРДО. Подогрей! Кремона! А, злодеи, сбили, подбили, прибили! О, формула, дождись творца, ему нужна тарелка супа. Я – мигом. (Уходит.)


СЦЕНА 2. По улице Виджевано бежит Салаи, в изорванной одежде, за ним – Евгения, , в полной полицейской амуниции, дует в полицейский свисток.

САЛАИ (по ходу). Отстань! Он сам виноват! (Из одежды, незаметно для него, выпадает коробочка, убегает.)
ЕВГЕНИЯ. Стоять! Полиция! Немедленно стоять! Ой, коробочка. (Поднимает.) Из него выпала? Вдруг улика. Салаи, стой! Чёртов бегунок. Догоню! (Убегает.)


СЦЕНА 3. Частный музей фото в подвале отеля, где представлены не только фотокамеры разных эпох, но и фотографии. Входит Ларция, раскрывает закуток для фотографирования на документы, обустраивается. Входит Лиза, включает освещение, идёт к зеркалу.

ЛАРЦИЯ. Доброе утро.
ЛИЗА. Ага. Нет-нет, зеркало мне не подходит. Селфи, только селфи и ничего другого. Мало, мало мне зеркала… (Подбирает фотоаппарат.) Вот и как выбрать нужную фотокамеру, чтоб удобно…
ОРЛАНДО (поднимается с лежанки в углу). Такой противный голосишко…
ЛАРЦИЯ. Доброе утро.
ОРЛАНДО. Ага.
ЛИЗА. Орландо… Нет, нет, нет… не подходит… не пойдёт… не катит… Что ты здесь делаешь? Музей – это просто ужас, невероятный выбор, невероятный.
ОРЛАНДО. Ополоснуться…
ЛИЗА. В музеях люди не спят. Сегодня чёрный день. О, смартфон мой, как же ты сломал камеру! Лучше бы ты перестал звонить, но фоткал бы, фоткал бы, фоткал меня…

Вбегает Салаи, к деревянной фотокамере на треноге.

САЛАИ. Дорогу! Прочь от аппарата! (Подготавливает фотокамеру). Привет, красавица.
ЛАРЦИЯ. Здравствуйте.
САЛАИ. Не ты. Лиза! Не одной тебе нужен селфи по утрам. Работает? Работает! Я правильно сел? Я попадаю в объектив, спрашиваю!?
ЛАРЦИЯ. Да.
ОРЛАНДО. Салаи…
САЛАИ. Что это вы тут вдвоём с утра делаете?
ЛАРЦИЯ. И я.
САЛАИ. И я. Привет! (Исчезает.)
ЛАРЦИЯ. Исчез.
ЛИЗА. Эй, Салаи, ты где? Ау… Орландо! Ты же мужчина, спроси у него, где он!
ОРЛАНДО. И где он?
ЛИЗА. Где-то.
ОРЛАНДО. Салаи!
ЛАРЦИЯ. Не отвечает.
ЛИЗА. Здравствуй, Ларция. Как сама?
ЛАРЦИЯ. У тебя татушка новая.
САЛАИ!?
ЛИЗА. Что ты кушаешь на завтрак, раз так выглядишь?

Громыхнув дверью, вваливается Евгения.

ЕВГЕНИЯ. Полиция Виджевано!
ЛАРЦИЯ. Здравствуйте.
ЕВГЕНИЯ. Стоять! Руки вверх! Молчать! Не двигаться! (Рыщет.) Где Салаи? Арестую всех! Салаи!!! Где Салаи!? Куда он спрятался? Живо, отвечать! Он здесь? Здесь!?
ЛИЗА. Нет. Да. Был.
ЕВГЕНИЯ. Где он?
ОРЛАНДО. Исчез. В воздухе растворился. Поверьте, мы все тупо изумлены.
ЛИЗА. Я не тупая! Но я тоже в шоке.
ЕВГЕНИЯ. С полицией бла-бла-бла!?
ЛИЗА. Салаи сделал селфи и пропал.
ЕВГЕНИЯ. Вы что из меня дуру делаете?
ОРЛАНДО. Я сейчас всё объясню. Нет, объяснить я не смогу, просто расскажу, как произошло исчезновение.
ОРЛАНДО. Лиза пришла сюда на час раньше открытия музея. Я здесь спал.
ЕВГЕНИЯ. Зачем?
ОРЛАНДО. Я разнорабочий в отеле, обязанностей много и не всё успеваю. Я – Орландо. На каникулах подрабатываю. Вечером пришёл сюда, чтобы только заменить перегоревшую лампочку, а пришлось делать ремонт электропроводки. Умаялся. Утром, то есть сейчас, хотел кончить.
ЕВГЕНИЯ. Вы – Лиза?
ЛАРЦИЯ. Я – Ларция. Делаю фотокарточки на документы. Лиза - она.
ЕВГЕНИЯ. Но чудно пахнете вы.
ЛИЗА. Это я ей позавчера духи подарила.
ОРЛАНДО. Дамы, у вас с утра женская вечеринка?
ЕВГЕНИЯ. Далее, слушаю.
ОРЛАНДО. Лиза пришла, в полный голос разговаривала сама с собой, любимой, кинулась к зеркалу и давай перед ним вертеться.
ЛИЗА. Я не вертелась, я пыталась уловить и остановить то прекрасное мгновение, когда увижу в отражении зеркальной поверхности моё невообразимо прекрасное выражение личности. Вот, в чём смысл селфи. У меня сломалась фотокамера на смартфоне! Госпожа полицейская, как женщина, вы меня понимаете, что утро без селфи это всё равно, что солнце без лучей!
ОРЛАНДО. И тут ввалился он, Салаи. Он кинулся вот к этому музейному экспонату…
ЛИЗА. Да, госпожа полицейская, да. Вот она, камера, к которой Салаи подбежал сразу, как вошёл. Целенаправленно. Два слова о камере.
ЛИЗА. Универсальная павильонная камера Ernemann Globus формата 30 х 40 см, на оригинальном штативе, 1890 -1900-е годы. Это одна из лучших павильонных камер того времени, отличавшихся изяществом, прочностью и удобством. На камере большой новый профессиональный коленкоровый квадратный мех. В комплекте квадратная оригинальная кассета формата 25 х 25 см.
ЕВГЕНИЯ. И что?
ЛИЗА. Салаи включил камеру и она заработала.
ЕВГЕНИЯ. Включай.
ЛИЗА (готовит камеру к съёмке). Огромный портретный объектив "Voigtlander Petzval Portrait F3" весом 5,5 кг, с известной оптической схемой "Петцваль". Такие большие портретные объективы делались только на заказ и стоили дороже самой камеры. Серийный номер объектива "13085", это значит, что дата изготовления объектива приходится примерно на 1865 год. В это время на заводе "Фохтлендер" работал сам Макс Петцваль - математик, придумавший как эту, так и многие другие оптические схемы. Стёкла у объектива чистые, без царапин. Вставил кассету. Сел на стул. (Усаживается.)
ЕВГЕНИЯ. Что за треск?
ЛИЗА. Камера сломана, починить никто не в состоянии.
ЕВГЕНИЯ. То есть не фотографирует?
ЛИЗА. Да.
ЕВГЕНИЯ. Как же он мог сделать селфи, если камера не работает?
ЛИЗА. Хороший вопрос. Но он исчез. (Исчезает.)
ОРЛАНДО. Вот как-то так и было.
ЕВГЕНИЯ. Где она?
ЛАРЦИЯ. Исчезла.
ЕВГЕНИЯ. Совсем!?
ОРЛАНДО. Нет, ну, где-то же она есть, конечно, но где. Эй. Лиза… Эй! Э-эй?
ЕВГЕНИЯ. Что за фокус?
ОРЛАНДО. Скорее, чудо.
ЕВГЕНИЯ. Фокус.
ОРЛАНДО. Чудо.
ЕВГЕНИЯ. Я сказала: фокус!
ОРЛАНДО. Как скажете.
ЕВГЕНИЯ. Я уже сказала! Фокус?
ОРЛАНДО. Фокус. Только какой-то чудесный.
ЕВГЕНИЯ. Ты задержан по подозрению соучастия в групповом преступлении. На колени!
ОРЛАНДО. Я-то при чём!
ЕВГЕНИЯ. На колени, я сказала!
ОРЛАНДО (опускаясь на колени). Я законопослушный гражданин.
ЕВГЕНИЯ. Руки за спину! Я вашу шайку выведу на чистую воду. Держи руки ровно, наручники барахлят. Признавайся, где Лиза?
ОРЛАНДО. Там же, где Салаи.
ЕВГЕНИЯ. А, попался. Знаешь! Ну, и где же он?
ОРЛАНДО. Там же, где Лиза. Честное благородное слово, ни сном, ни духом, ни телом, ни разумом, ничем ничего не понимаю.
ЕВГЕНИЯ. Встать!
ОРЛАНДО. Преступление-то в чём состоит?
ЛАРЦИЯ. Салаи что натворил?
ЕВГЕНИЯ. А я не сказала?
ОРЛАНДО. Нет.
ЕВГЕНИЯ. Точно?
ОРЛАНДО. Клянусь.
ЕВГЕНИЯ. Салаи порезал туриста. Возможно, насмерть, не знаю. Моя работа – погоня.
ОРЛАНДО. Салаи же – безобидный бродяга…
ЕВГЕНИЯ. Я тоже так думала, покуда не увидела собственным взглядом, как он размахивал ножом, подозрительно похожим на кинжал.
ОРЛАНДО. Его надо изолировать!
ЕВГЕНИЯ. Скажи, где прячется, изолирую.
ОРЛАНДО. Правда, не знаю. Хватит из меня душу тянуть! Тут конкретно какая-то чертовщина с этой фотокамерой. Ну, хорошо, предположим, Салаи – преступник, который заранее обдумал план нападения на кого-то и отхода. Но не Лиза же! Она никого, кроме себя, во всём мире в упор не видит.
ЕВГЕНИЯ. Но отлично разбирается в фотоаппаратуре.
ОРЛАНДО. Ничего она не разбирается, просто вызубрила текст на табличке, месяц уже здесь ошивается. Она же тоже на каникулах, внучка хозяина. Только она – первое лето, а я здесь всю жизнь.
ЕВГЕНИЯ. А ты в музейных экспонатах разбираешься?
ОРЛАНДО. Естественно, я знаток во многих областях знаний.
ЛАРЦИЯ. Орландо – вундеркинд, будущий академик.
ЕВГЕНИЯ. Так как же исчезли два человека, делая селфи, академик?
ОРЛАНДО. Нет-нет, не знаю. Надо быть самим Леонардо да Винчи, не меньше, чтоб сочинить такую манипуляцию и соорудить подходящую машинерию. Вызывайте ваших криминогенных специалистов, пусть разбираются, я – пас.
ЕВГЕНИЯ. Музей в подвале древнего дома, связь не работает.
ОРЛАНДО. Позвоните с улицы.
ЕВГЕНИЯ. Сами разберёмся. Ты делаешь селфи, а я буду тебя держать, чтоб не исчез.
ОРЛАНДО. Вот новости! Я вас умоляю! Не надо на мне экспериментов, ведите в тюрьму.
ЕВГЕНИЯ. Трус.
ОРЛАНДО. Да.
ЕВГЕНИЯ. Ты не мужчина.
ОРЛАНДО. Нет.
ЕВГЕНИЯ. Всё-таки, есть тут какой-то сговор, я прямо чую.
ОРЛАНДО. Ну, так сами и селфитесь. Заодно прочувствуете весь акт исчезновения от и до.
ЕВГЕНИЯ. Включай камеру.
ОРЛАНДО. Вы всерьёз?
ЕВГЕНИЯ. Да.
ОРЛАНДО. Наручники мешают.
ЕВГЕНИЯ. Без проблем. (Снимает наручники.) Иди, сделай это. И пусть тебе будет стыдно, что женщина отважнее тебя, мужчины.  Чего стоишь? Заряжай съёмку. Стоп! Если Салаи и Лиза сделал селфи, а сломанная фотокамера сработала, то где снимки?
ОРЛАНДО (заряжая фотокамеру). Надо проявить обе кассеты в специальном затемнённом помещении и будут вам снимки. Кассеты – вот.
ЕВГЕНИЯ. Заряжай новую.
ОРЛАНДО. Уже. Садитесь. Стоймя в кадр можете не вместиться.
ЕВГЕНИЯ. Всегда вмещалась, а тут нет?
ОРЛАНДО. Ой, да ради бога, без проблем. Однако, мне кажется, следственный эксперимент надо проводить максимально приближенно к реалу, а Салаи с Лизой садились на стул.
ЕВГЕНИЯ. Академик. Это они сидели и ещё посидят, мошенники, а я присяду, так и быть. Щёлкай. Сколько секунд выдержка?
ОРЛАНДО. Десять.
ЕВГЕНИЯ. Уложусь. (Заламывает руки Орландо.) А ну, садись.
ОРЛАНДО. Нет! Нет!
ЕВГЕНИЯ (усаживает Орландо на стул). Будь мужчиной, малыш, и тебе зачтётся.
ОРЛАНДО. Я боюсь! (Исчезает.)
ЕВГЕНИЯ. А я нет, я смело гляжу опасности прямо в её похотливую морду… Парень, ты здесь? Орландо! Лиза! Салаи! Все исчезли.
ЛАРЦИЯ. Эй! А я?
ЕВГЕНИЯ. О ужас, ужас! (Убегает.)
ЛАРЦИЯ. Эй! А я? Как страшно жить… одной. Эй! Я с вами! (Убегает.)


СЦЕНА 4. В спальню входит Леонардо.

ЛЕОНАРДО. Ну, вот какая, к чертям, теперь математика. (Укладывается в постель.) Вот и пусть идёт к чертям, а честному человеку после обеда нужнее прилечь, поразмышлять. Как жаль, что суп пришлось подогревать, от подогретого супа нет ни капли толку, а был бы горячий или хотя бы тёплый, сколько сил он дал бы едоку. Можно было бы и поработать, но нет, спать и только спать. Разве что чуток поразмышлять… (Обнаруживает под одеялом бессознательную Лизу.) Оба-на! Вот так, да… Женщина в моей постели! А что, очень даже к месту… чёрт возьми, мне нравится! И кто подложил? Даже интересно: Салаи или Кремона? Благодарю обоих, такая прелесть, если мне не изменяет зрение, она ещё и хороша. Жива хоть? Странный сон… И это, похоже, косметика, а не лицо, накрашена, как уличный паяц. Только во что это она одета… необычная одежда…так-так, а материал? Чёрт побери! (Сигналит.) Так и кто же: Салаи или Кремона?

Входит Кремона.

КРЕМОНА. Лео, мы же договорились, никаких послеобеденных свиданий, мне посуду мыть и не только. Придумываешь всякую военную дрянь, парашюты, вертолёты, нет бы облегчить жизнь близкой подруге, сочинил бы посудомоечную машину. (Видит Лизу.) Так, и как это понимать?
ЛЕОНАРДО. Не ты меня, я тебя вызвал, чтобы ты мне разъяснила: как это понимать?
КРЕМОНА. Ну, знаешь, милок, я ещё не настолько истрёпана мужчинами, чтобы подсовывать мужу девчонку.
ЛЕОНАРДО. Я тебе не муж.
КРЕМОНА. Да ладно, не цепляйся к словам, будь мудрее, оперируй смыслами. Эту свинью подложила не я, тем более в постель. А во что она одета… О, да тут никак скачок во времени, нет?
ЛЕОНАРДО (сигналит). Салаи! Где этот маленький дьяволёнок!? Салаи!
КРЕМОНА. Точно, больше некому.
ЛЕОНАРДО. Я его казню!
КРЕМОНА. Ты его любишь, максимум палкой отходишь.
ЛЕОНАРДО. И тебя в порошок сотру!
КРЕМОНА. За что?
ЛЕОНАРДО. За компанию!
КРЕМОНА. Кремону – в порошок? Тупо. Проще в крем. И как примемся кремировать друг друга…
ЛЕОНАРДО. Заверни девку в одеяло, чтоб никто не разглядел, и - в темницу. Подопни там Салаи, чтоб мигом – ко мне.
КРЕМОНА. Мне посуду мыть, пусть чертёнок и разносит баб по камерам…
ЛЕОНАРДО. Кремона, если ещё раз мне возразишь…
КРЕМОНА. Всё, мессер, меня здесь уже нет, постель сменю позже. (Оборачивает Лизу в одеяло.) Она хоть жива? Ну, конечно-конечно. Правда, мест в темнице нет, только лаборатория свободна, не занимать же. Ладно-ладно, займём. Потом разберёмся, что да как и почему. Ушли мы. (Уходит, с Лизой.)
ЛЕОНАРДО. Итак, пауза. Думаем! Размышляем. Соображаем…

Входит Салаи.

САЛАИ. Не нарушая расписания
не может опоздать звезда
когда пора ей в никуда
последним северным сиянием
я вас оставлю господа
и на назначенной мне станции
в родном созвездии Весов
сойду и без излишних слов
я испрошу себе вакансии
среди своих домашних псов.
ЛЕОНАРДО. Вскрыл сейф?
САЛАИ. Звали, мессер? Кто! Я! Да бог с вами, мессер, куда мне. Ну, вскрыл.
ЛЕОНАРДО. Как часто пользовался хронотопом?
САЛАИ. Чем-чем? Да я впервые слышу! Ну, раз в год. Вы говорили, что чаще опасно для здоровья.
ЛЕОНАРДО. Положил на место?
САЛАИ. Что? Да как я мог… Ну, потерял.
ЛЕОНАРДО. Как вернулся?
САЛАИ. Кто? Я? Трудно объяснить вот так сразу…
ЛЕОНАРДО. Желаешь пристрастный допрос?
САЛАИ. Ну, я там как-то оставил запасной. Вмонтировал в аппарат. Музей там есть, фото. Разные аппараты, снимки. Такие они смешные, ребята из будущего, особенно, когда сами себя снимают. Мордуленции вытягиваются, губы в трубочку… страз божий.
ЛЕОНАРДО. Страз?
САЛАИ. Ну, не страх же, если они сами себя не боятся. Страх потеряли, теперь только страз.
ЛЕОНАРДО. То есть прототип ты тоже украл.
САЛАИ. Кто… я… Ну, не крал же, а просто взял. Вы же уничтожили всю партию, один только оставили. А на прототип я случайно наткнулся. И то не я, а взгляд. Так вдруг: зырк, а там – он. Ну, я и. Вмонтировал в раритет, чтобы не обнаружили, которым мало, что не пользуются, так и ещё и считают сломанным. Там принцип простой, нажимаешь на пуск, быстро усаживаешься напротив, десять секунд выдержки и ты здесь. В смысле, я.
ЛЕОНАРДО. Гляди в глаза.
САЛАИ. Детектор лжи…
ЛЕОНАРДО. Гляди.
САЛАИ. Гляжу.
ЛЕОНАРДО. Ты потерял хронотоп?
САЛАИ. Да.
ЛЕОНАРДО. Прототип - в фотокамере?
САЛАИ. Да.
ЛЕОНАРДО. Повтори.
САЛАИ. Я потерял хронотоп. Прототип – в фотокамере.
ЛЕОНАРДО. Не врёшь. Или?
САЛАИ. Не вру, аминь.
ЛЕОНАРДО. Ты взламывал всем мои шифры.
САЛАИ. Прости, прогресс, знаешь ли, даже в моём мозгу. Ты сам виноват, кретины рядом тебе не нужны. Придумай какой-нибудь новый шифр, напрягись, назови его что-нибудь вроде «код да Винчи» и точно оставишь память в веках. Не относись к нам, ворам, как к людям низшего порядка. Мы и так-то держим мир за бороду, а через век-другой сами станем миром, планета станет воровской малиной…
ЛЕОНАРДО. Молчи.
САЛАИ. Знаю-знаю, ты принципиально не интересуешься будущим, чтобы окончательно не потерять интерес к настоящему. Просто знай.
ЛЕОНАРДО. Зачем?
САЛАИ. Чтоб знал.
ЛЕОНАРДО. Один потерял, другой остался в аппарате. И, как следствие, человек из будущего оказался здесь.
САЛАИ. Да я же свой, местный. Да ладно! И кто же?
ЛЕОНАРДО. Женщина. Юная. Накрашенная.
САЛАИ. Лиза! Она моя любовь.
ЛЕОНАРДО. То есть, ты ей рассказал о хронотопе? Убью.
САЛАИ. Да нет же! Не говорил! Она даже не знает, что она моя любовь, я даже этого ей не сказал! Ой, да какая любовь, если честно, так – симпатия. И то всё прошло. Правда-правда, вот только что я прямо так и ощутил, что кончено и – вся любовь, мессер! Как она хоть жива? А, понятно. Ну, что ж, со всяким может такое случится, смерть на то и смерть, чтобы жить.
ЛЕОНАРДО. Почему не захватил прототип?
САЛАИ. Да пока выколупывал бы из фотика, меня лягавая точно повязала бы.
ЛЕОНАРДО. Конкретнее?
САЛАИ. За мной гналась полицейская, от самого моего замка. Я-то сначала свернул, было, в кусты, чтобы переместиться, хвать за хронотопку, а его нет. Пришлось выбегать, она меня опять засекла и гнала уже до отеля, в котором музей. Правда, у меня была фора, я-то знал, куда бегу. Хорошо, что ваш ученик оказался столь предусмотрительным, продумав запасной план отхода. Повязали бы, закатали бы на кичу, как пить дать, что бы вы тут делали? С ума сошли бы, переживая, где я, что со мной, и так всю оставшуюся бессмертную нашу жизнь. Точнее, вашу, мессер. Ну, забыл я, что потерял хронотоп, потому и не сообразил прихватить прототип. Правда, пришлось бы отбиваться от представителя власти. У меня, конечно, кинжал, но у неё-то пистолет.
ЛЕОНАРДО. Что ты натворил там?
САЛАИ. Отомстил за обиду. Да турист один стал унижать, оскорблять. Я ж там для всех прохожу, как придурок. Точнее, уличный сумасшедший, бездомный Салаи. По-моему, я прав.
ЛЕОНАРДО. В каком аппарате спрятан прототип, опиши.
САЛАИ. Кто? Я? Да у меня фотка есть, то есть снимок. (Подаёт карточку.) Ну, принцип фотографирования я вам сейчас в двух словах…
ЛЕОНАРДО. Заткнись. Какой там год?
САЛАИ. Понятия не имею. Ну, двадцать первый век. Двух тысячно семнадцатый год. Ровно полтысячелетия спустя. (Спотыкается об руку Орландо выпавшую из-под кровати.) Ой. (Пинает руку Орландо под кровать).
ЛЕОНАРДО. Двадцать седьмое мая?
САЛАИ. Оно самое.
ЛЕОНАРДО. Одеваться!
САЛАИ Вы же не собираетесь…
ЛЕОНАРДО. Да, подлёныш, из-за тебя мне придётся нарушить зарок и впервые отправиться в будущее.
САЛАИ. Ну, разок-то вы там уже побывали…
ЛЕОНАРДО. И тоже из-за тебя!
САЛАИ. Не «из-за», мессер, а «ради».
ЛЕОНАРДО. Ты видишь разницу в смыслах?
САЛАИ. Я вообще глазастый.
ЛЕОНАРДО. Подлястый и тупастый! А я дурак. Решил украсить ребёнку день рождения. Украсил, собственной глупостью.
САЛАИ. Вот, сами видите, что я ни в чём не виноват, всё – ваши ошибки, вам их и исправлять.
ЛЕОНАРДО. Распушить тебя или распылить?
САЛАИ. Расцеловать или оставить в покое.
ЛЕОНАРДО. Не буди лихо…
САЛАИ. Спите спокойно, мессер! Вы старый, больной… хотя, конечно, при этом, моложе и здоровее всех на свете, но ведь вы же даже не знаете, что за гадское время там сейчас…
ЛЕОНАРДО. Что ты там пинаешь?
САЛАИ. Это у меня нервный ножной тик, мессер…
ЛЕОНАРДО. Ещё гость? (Вытаскивает из-под кровати бессознательного Орландо.) Гадёныш…
САЛАИ. Вот точно, гадёныш и есть, такой заносчивый поганец этот Орландо…
ЛЕОНАРДО. Ты – гадёныш, дьяволёнок, никчёмная тварь.
САЛАИ. Многовато для одного, мессер.
ЛЕОНАРДО. Заверни в покрывало, чтоб никто не разглядел, и отнеси в лабораторию. Там уже девчонка, ничего, всем места хватит.
САЛАИ. Так Лиза жива?
ЛЕОНАРДО. Заворачивай! Живее!
САЛАИ (оборачивает Орландо в покрывало). Да я легко. Пожалуйста, на раз-два-три. Но как же вы оденетесь без меня…
ЛЕОНАРДО. Ничего, я – инженер, как-нибудь соображу. И не сметь выводить их из комы! Уразумел!? Мерзкий клоп, если сделаешь ещё хоть что-то не так, я тебя раздавлю.
САЛАИ. Я не клоп… у вас все клопы да тараканы, но чего сразу мерзкий-то. Я, между прочим, герцог Сфорца.
ЛЕОНАРДО. Исчезни, ваше величество, мигом…
САЛАИ. С нетерпением ждём вашего возвращения, мессер, надеюсь, вы успели пообедать. (Уходит, с Орландо.)
ЛЕОНАРДО. Вот тебе и математика, Лео, ты тут Вселенские законы познаёшь, а тебе какой-нибудь босяк, сзади, шарахнет дубиной по мозгам и – вся любовь. И вечная память до кучи. (Уходит.)   


СЦЕНА 5. Музей. Входит Лев, ведёт за руку Ларцию, включает освещение.

ЛЕВ. Который?
ЛАРЦИЯ. Тот. (Указывает.)
ЛЕВ (идёт к деревянной фотокамере на треноге, осматривает). Включаешь, садишься на стул и пропадаешь. Так?
ЛАРЦИЯ. Я не сяду.
ЛЕВ. Унесу в мастерскую, разбираться. Не бойся, я не зверь и даже не полицейский, чтоб проводить с тобой опыт. Со мной?
ЛАРЦИЯ. Нет, мне работать же надо, люди придут, а я где.
ЛЕВ (подхватывает фотокамеру). Разберёмся. Полицейская вернётся, пусть ко мне идёт. Хорошо, если с экспертами. Уж я их всех, групповым портретом, так заснял бы! Шла бы домой, натерпелась.
ЛАРЦИЯ. Кушать надо, заработок невысокий.
ЛЕВ. Кто на что учился, девочка. Бывай. (Уходит.)
ЛАРЦИЯ. Потерплю, люди же приходят, как быть без документов, нельзя…

Появляется Леонардо.

ЛЕОНАРДО. Привет. (Сверяясь с фотоснимком, разыскивает фотокамеру.)
ЛАРЦИЯ. Куда?
ЛЕОНАРДО (демонстрирует фотографию). Узнаёшь?
ЛАРЦИЯ. Нет.
ЛЕОНАРДО. Аппарат на фотоснимке, не меня.
ЛАРЦИЯ. Что…
ЛЕОНАРДО. Узнаёшь?
ЛАРЦИЯ. Откуда вы взялись?
ЛЕОНАРДО. Страшно?
ЛАРЦИЯ. Не знаю ещё.
ЛЕОНАРДО. Ты кто?
ЛАРЦИЯ. Документальная фотография… фотография на документы.
ЛЕОНАРДО. Аппарат узнала?
ЛАРЦИЯ. Да.
ЛЕОНАРДО. Где?
ЛАРЦИЯ. Музейный хозяин отеля… отель хозяйский музея… Уже страшно.
ЛЕОНАРДО. Как звать?
ЛАРЦИЯ. Лев.
ЛЕОНАРДО. Ты мужчина?
ЛАРЦИЯ. Когда?
ЛЕОНАРДО. Или тебя зовут не Лев.
ЛАРЦИЯ. Кого? Меня? Ларция.
ЛЕОНАРДО. А Львом зовут человека, унесшего отсюда деревянную фотокамеру на треноге?
ЛАРЦИЯ. Ну, её! В ней люди исчезают. Сама видела.
ЛЕОНАРДО. Вот-вот, она-то мне и нужна.
ЛАРЦИЯ. Унёс. Лев унёс. Хозяин здесь. Можно я сяду, мне слабость пришла.
ЛЕОНАРДО. Садись.
ЛАРЦИЯ. Вы кто?
ЛЕОНАРДО. Леонардо.
ЛАРЦИЯ. Актёр?
ЛЕОНАРДО. Актёр? А, паяц. Нет, я инженер. Куда Лев понёс фотокамеру?
ЛАРЦИЯ. Вы старинно одеты, как в кино.

Входит Евгения.

ЕВГЕНИЯ (достаёт пистолет). Муниципальная полиция. Документы! Предъявляем удостоверение личности!
ЛЕОНАРДО. При себе нет. Обождёте, я домой сгоняю?
ЕВГЕНИЯ. Сударь, стоять! Не двигаться!
ЛЕОНАРДО. Что это у вас в руках? Оружие? Я верно понимаю?
ЕВГЕНИЯ. Он ещё под дурака косит! Нашёл дуру!
ЛЕОНАРДО. Я тебя не искал, сама нашлась.
ЕВГЕНИЯ. Что!? Меня оскорблять!? Офицера! Да ещё полицейского!
ЛЕОНАРДО. Ларция, я позже зайду. Ты здесь ещё долго будешь?
ЕВГЕНИЯ. На колени! Руки за голову!
ЛАРЦИЯ. Я до вечера здесь, до шести…
ЛЕОНАРДО. Увидимся. (Исчезает.)
ЕВГЕНИЯ. Где? Эй… эй! Эй!?
ЛАРЦИЯ. Пропал.
ЕВГЕНИЯ. Что?
ЛАРЦИЯ. Опять. Но без фотика… Ёлки-палки, я сойду с ума…
ЕВГЕНИЯ. Даже не мечтай! Ты теперь одна за всех ответишь. Не зря же ты здесь постоянно присутствуешь, изображаешь фотографа. Здесь всё вертится вокруг фотографии… Нет, это я сойду с ума. Ты как?
ЛАРЦИЯ. Ларция.
ЕВГЕНИЯ. А я – Евгения. Ты милая, тихая, обаятельная. Меня мутит. Что происходит, что!? Поговори со мной, Лара.
ЛАРЦИЯ. Поговорю. Только я не врач. Бабушка говорит, если тошнит, а ты невинна, значит, не беременна, поэтому нужно выпить…
ЕВГЕНИЯ. Я не про здоровье!
ЛАРЦИЯ. Про что же…
ЕВГЕНИЯ. Кто главный в вашей шайке? Опомнись, ты ещё юна, у тебя всё впереди, не ломай судьбу, просто живи и фотографируй. И я тебя прикрою, С большой-большой радостью прикрою… укрою от напастей. Надо, Ларочка, надо посотрудничать с полицией. Откровенно рассказать офицеру, то есть: мне, что здесь, блин, происходит!?

Появляется Леонардо.

ЛЕОНАРДО. Девчата, я – на минутку. Ларция, где найти Льва, если прямо сейчас?
ЕВГЕНИЯ. Молчать! Дедушка, пожалуйста, просто помолчите.
ЛЕОНАРДО. Но у меня со временем напряг…
ЕВГЕНИЯ. Заткнись!
ЛАРЦИЯ. Лев – в мастерской.
ЕВГЕНИЯ. Я требую тишины!
ЛАРЦИЯ. Хорошо.
ЛЕОНАРДО. Ничего хорошего. Офицер, ты пока помолчи, а я быстренько выясню, где Лев, и – всё.
ЕВГЕНИЯ. Всё, терпение лопнуло. (Достаёт пистолет.) Опустись на колени, старик, руки – за голову. При сопротивлении стреляю на поражение. Ларция, ты – тоже.
ЛЕОНАРДО. Какая изящная пушечка.
ЛАРЦИЯ. Что – я?
ЕВГЕНИЯ. Задержана! Что-что… На колени!
ЛАРЦИЯ. Конечно. Встаю.
ЛЕОНАРДО. Вот так сразу, без объяснения? Бред, что у вас за мир такой дикий.
ЕВГЕНИЯ. Первый выстрел предупредительный, вверх.
ЛЕОНАРДО. В потолок? А если рикошет?
ЕВГЕНИЯ. В последний раз: на колени, руки вверх.
ЛЕОНАРДО. В безоружного?
ЕВГЕНИЯ. Ещё бы ты был с оружием…
ЛЕОНАРДО. Ты знаешь, кто я и откуда?
ЕВГЕНИЯ. Выясним в участке.
ЛЕОНАРДО. Ларция, где мастерская?
ЕВГЕНИЯ. Всё. Стреляю. (Стреляет.)
ЛЕОНАРДО. Ларция, я жду ответа.
ЛАРЦИЯ. Она стрельнула!
ЕВГЕНИЯ. Следующий выстрел – на поражение. Просто встань на колени.
ЛЕОНАРДО. Женщина, не пыли.
ЕВГЕНИЯ. Видит Бог, я терпела.

Евгения стреляет в Леонардо, тот исчезает.

ЛАРЦИЯ (кричит). А!
ЕВГЕНИЯ. Исчез.

В противоположном углу появляется Леонардо.

ЛЕОНАРДО. Прекрати стрелять, я бессмертен.

Евгения стреляет, Леонардо исчезает, и так неоднократно. Одна из пуль сражает Ларцию.

ЕВГЕНИЯ. Эй, я тебя по-любасу пришпилю. На том свете достану, фокусник! Не мотай всем нервы, выходи, сдавайся. Эй, Ларция, иди отсюда, я с тобой после поговорю.
ЛАРЦИЯ. Не могу…
ЕВГЕНИЯ. Эй. Эй? Эй! Ранена… Нет, ты споткнулась, упала, разбила часть туловища… Ларция! Что ты, милая? Что ты?
ЛАРЦИЯ. Пошла бы, правда-правда, сил нет, я послушная.
ЕВГЕНИЯ. Не умирай!
ЛАРЦИЯ. Постараюсь…
ЕВГЕНИЯ. Здесь связь не проходит, я вынесу тебя на воздух, потерпи! (Поднимает Ларцию на руки.) Говори со мной, не отключайся! Говори!
ЛАРЦИЯ. Стараюсь.
ЕВГЕНИЯ. Зачем ты осталась… зачем не спряталась… Такая ты тяжёлая!
ЛАРЦИЯ. Зачем ты стреляла…
ЕВГЕНИЯ. Так надо, так положено по уставу. Понимаешь?
ЛАРЦИЯ. Нет.
ЕВГЕНИЯ. Я же не в тебя, я – в него, в старика.
ЛАРЦИЯ. Я - всё. (Умирает.)
ЕВГЕНИЯ. Не всё, не всё. Надо бегать, фитнессом заняться, девушка должна быть лёгкой, как пушинка. Выйдешь из больницы, вместе побежим, покачаемся…

Появляется Леонардо.

ЛЕОНАРДО. А ты знаешь, где мастерская Льва?
ЕВГЕНИЯ. Сволочь.
ЛЕОНАРДО. Ларция не скажет, придётся самому искать.
ЕВГЕНИЯ. Убийца!
ЛЕОНАРДО. Правда? Вот никогда не подумал бы, что я застрелил Ларцию. А ну, дай, гляну, вдруг жива. Да опусти ты её на пол.
ЕВГЕНИЯ. Нет, не могу, сил нет.
ЛЕОНАРДО. Бывает. Тогда потерпи. (Осматривает Ларцию.) Всё, офицер, всё, она мертва. А ты по-настоящему переживаешь. Жаль тебя. Её нет, а тебя жаль. Тебе жить теперь за двоих.
ЕВГЕНИЯ. Как?
ЛЕОНАРДО. Не знаешь, разве? Ну, конечно, разве ж профессионалу расскажут правду о его ремесле. Знай, Евгения, убийца живёт за жертву. В свой, отведённый тебе срок, но уже за двоих. Со всеми проблемами.
ЕВГЕНИЯ. За пятерых. Она у меня четвёртая.
ЛЕОНАРДО. Что ж ты так-то. Ну, тогда тебе надо к специалисту по удалению души, мучительная жизнь такая.
ЕВГЕНИЯ. Удалению? Исцелению!
ЛЕОНАРДО. Совесть неисцелима, она или болит, или её нет. Так всё же, где располагается мастерская хозяина?
ЕВГЕНИЯ. Удалитель души… Где ж его взять?

Входит Лев.

ЛЕВ. Кто вы? Полиция?
ЕВГЕНИЯ. Вызовите неотложку! Срочно! Она умирает!
ЛЕВ. Да-да, да! (Уходит.)
ЕВГЕНИЯ. Вон он, твой хозяин, догоняй.
ЛЕОНАРДО. Мой хозяин?
ЕВГЕНИЯ. Лев, хозяин отеля.
ЛЕОНАРДО. Вот это дядька? Да опусти ты её уже, Евгения, тяжко же. Эх, ноги мои ноженьки, добрые подружки, не подведите по старой памяти! (Убегает за Львом.)
ЕВГЕНИЯ. Тяжко… тяжко. Эй! Старик! Где его найти, удалителя души? Эй! (Уходит.)


СЦЕНА 6. По улице Виджевано бежит Лев, за ним – Леонардо.

ЛЕВ (на ходу). Отстань!
ЛЕОНАРДО (на ходу). Не могу.
ЛЕВ. Ты же выдохся, старик, сдохнешь ведь.
ЛЕОНАРДО. Ладно, всё, привал. (Останавливается.)
ЛЕВ (останавливается). Кто ты?
ЛЕОНАРДО. Всё равно не поверишь. Ты разобрал фотокамеру на треноге?
ЛЕВ. А. Понятно. (Достаёт из кармана коробочку.) Что это?
ЛЕОНАРДО. Хронотоп. Аппарат для перемещения во времени.
ЛЕВ. Из-за него исчезли Лиза и Орландо?
ЛЕОНАРДО. Да.
ЛЕВ. Твоя работа?
ЛЕОНАРДО. Изготовил я, но установил мой слуга. Подлец, он шлялся здесь без спросу. Виноват, не уследил. По правде, просто забыл про эту машинку. Мне она ни к чему, вот и прошляпил. Верни, чтоб не наворочать больших бед. Мы с тобой пожилые люди, должны поступать мудро.
ЛЕВ. Ларция погибла?
ЛЕОНАРДО. Евгения случайно её застрелила.
ЛЕВ. Ты – Леонардо да Винчи?
ЛЕОНАРДО. Амэн, пьяница.
ЛЕВ. Как на картинке.
ЛЕОНАРДО. Я жив.
ЛЕВ. А Лиза? Жива?
ЛЕОНАРДО. Думаю, да. Я же здесь, она там, в моём времени.
ЛЕВ. Я хочу вернуть внучку.
ЛЕОНАРДО. Хорошо. Мне нужно скорее вернуться, чтобы сделать это. 
ЛЕВ. Я тебе не доверяю.
ЛЕОНАРДО. Почему?
ЛЕВ. Ларция мертва.
ЛЕОНАРДО. Ну, смерть скоротечна, вечна одна жизнь. Одной серой молью на Земле меньше, ничего страшного.
ЛЕВ. То есть жизнь после смерти есть?
ЛЕОНАРДО. Смерти нет, Лев, в том смысле, какой люди вкладывают в это понятие. Смерть – это всего лишь переход.
ЛЕВ. А конкретнее?
ЛЕОНАРДО. Я и так много сказал.
ЛЕВ. Как работает хронотоп?
ЛЕОНАРДО. Исправно.
ЛЕВ. Я обнаружил кнопку под шторкой.
ЛЕОНАРДО. Прекрати, перемещение во времени – огромная физическая нагрузка. Живи себе, как жил, старик, и восприми нашу встречу пьяным затмением. Ведь ты, я гляжу, пьяница.
ЛЕВ. Верно. И с утра здорово нагрузился.
ЛЕОНАРДО. Чего же здорового в пьянстве, дурак.
ЛЕВ. Я должен вернуть Лизу. Иначе её родители меня так нагрузят, что никакое перемещение не сравнится.
ЛЕОНАРДО. Я верну её.
ЛЕВ. Отлично. Я прослежу. Догоняй, дед. (Исчезает.)
ЛЕОНАРДО. Вот гад! Ох, как же не хватает мне тарелки горячего супа! Ну, нет у меня сил… надо перевести дух. Где укрыться бы… Вон там, в сквере. Тоже мне – лев… полудохлый драный кот. Ничего, там тебя встретят, пьяный болван. И тебе уже не вернуться… (Уходит.)


СЦЕНА 7. В лаборатории Салаи кроит одежду. На топчанах лежат спящие Лиза и Орландо.

САЛАИ.
То время юности девичьей,
Когда распутница луна
Отряхивает гомон птичий
В ладони вскрытого окна,

Когда струною первой, тонкой,
Ещё не тронутой смычком,
Немеет тело и сторонкой
По коже дрожь бежит гуськом,

Входит Кремона.

КРЕМОНА. Обнаглел! Я должна исполнять твои обязанности? Нашёл, где укрыться, подлец. А ну, пошёл наверх, кровать мессера надо заменить на новую. Что ты такое варганишь?
САЛАИ.
Когда срывается без толку
С небес желание - звезда,
Когда всё страждет втихомолку,
Когда всё жаждет навсегда -
То время кончиться не может,
И всё вздыхает: Боже… Боже!
КРЕМОНА. Кроишь?
САЛАИ. Нечто вроде комбинезона.
КРЕМОНА. Что за материя… Ворюга, в лаборатории стырил. Ты хоть представляешь, каких усилий нам стоило получить эту ткань, сколько опытов было проведено, сколько чернил изведено на формулы! Леонардо тебя убьёт.
САЛАИ. Ради любви люди идут на смерть с лёгким сердцем, с открытым забралом…
КРЕМОНА. Любви? Тоже мне рыцарь.
САЛАИ. Прекратить немедленно, плебейка! Я – сын герцога Сфорца и – никаких гвоздей.
КРЕМОНА. Трещи-трещи, сорока. Зачем тебе комбез? Поняла. Хочешь напялить на девку?
САЛАИ. Исчезни, не твоё дело.
КРЕМОНА. Извращенец.
САЛАИ. Не девку, но прекрасную даму наследника миланского королевства. Ферштейн?
КРЕМОНА. Так-так, а что это ты сделал с испанским креслом?
САЛАИ. Я к нему даже не подходил.
КРЕМОНА. Врёшь, ваша светлость, вон твои босяцкие следы.
САЛАИ. Босяцкие – мои? Где?
КРЕМОНА. Да вон же у подножия. Ты точно садился.
САЛАИ. Да нет же, Кремона!
КРЕМОНА. За кресло мессер тебя точно уничтожит, он столько лет его холит и лелеет, даже сюда, во Францию привёз…
САЛАИ (садится в кресло для пытки). Да на вот, смотри! Видишь? Не совпадают.
КРЕМОНА. Не так надо сидеть, плотнее. Прижми спину. (Ловко орудуя, фиксирует Салаи в кресле).
САЛАИ. Ты чего? Тётка гадская! Отстегни ремни! Колодки убери!
КРЕМОНА. Сейчас ещё огонь зажгу и маслом полью ноги.
САЛАИ. За что!? Я же ничего! Кремоночка… Самая красивая в мире красавица!
КРЕМОНА. Надругаться хотел над невинностью.
САЛАИ. Хотел. Но без ругани. А насчёт невинности ещё вопрос.
КРЕМОНА. Комбез – чтобы не чувствовать её?
САЛАИ. Ну, невмоготу мне, противно соприкасаться с живой человечьей тканью. Да она сама-то, присмотрись, на лице живого места нет, всё – в косметике. Ещё не родился штукатур-маляр, чтоб с такой любовью и тщательностью замазывал бы стену, как Лиза – своё лицо. Зато и полюбил! Я её обожаю!
КРЕМОНА. Зачем же насиловать.
САЛАИ. Я же нежно.
КРЕМОНА. Девочка без сознания.
САЛАИ. Всё одно мессер прикажет её ликвидировать, сама знаешь, так не пропадать же добру! Могильным червям без разницы, что жрать, невинность или разврат, сознание или беспамятство. Кремона, солнце наше, с мессером, будь человеком, не рассказывай хозяину про материю, он же однажды меня за что-нибудь по-любасу зашибёт, пусть оно случиться попозже. Я таков, каков есть, другим не получается. Я пробовал, даже старался, ты же знаешь. Кремона, ты куда!
КРЕМОНА. Пусть мессер разбирается, он тебя любит, не я.
САЛАИ. Проститутка! Шалава!
КРЕМОНА. Куртизанка. И то – в отставке.
САЛАИ. Свет не выключай, ради бога, мне страшно!
КРЕМОНА. Ни за что. (Выключает свет, уходит.)
САЛАИ (во тьме). Кремона! Включи свет! Вернись! Кремона!!!

СЦЕНА 8. Орландо просыпается. Включает фонарик. Орландо поднимается, идёт включить освещение в лаборатории.

САЛАИ. Свет? Привидение… ааа!!! Доброе! Доброе-доброе! Я тоже… доброе я. Мы братья! Не тронь меня… ааа!!! Свет!
ОРЛАНДО. Салаи?
САЛАИ. Орландо?
ОРЛАДНО. Что с тобой…
САЛАИ. Освободи меня, Орландо, свет очей моих! Злодей решил убить вас, а меня пытать, потом вас пытать, а меня убить.
ОРЛАНДО. Зачем?
САЛАИ. Меня за одно, вас за другое. И всех вместе за то, что мы люди, просто люди. Люди из будущего.
ОРЛАНДО. Что ты несёшь.
САЛАИ. Ты же видел, как я исчез в результате селфи? 
ОРЛАНДО. Там кто? Лиза!? Что с Лизой?
САЛАИ. Спит она себе и в ус не дует, а я тут в испанском кресле вот-вот от одного ужаса только скончаюсь. Освободи!
ОРЛАНДО. Почему она спит?
САЛАИ. Ты тоже только что так же дрых. Кома это. Кратковременная. Вследствие перемещения во времени. Как тебя угораздило очнуться без посторонней помощи, не понимаю. А ведь я хотел тебя освободить, и твою Лизу…
ОРЛАНДО. Брось, она не моя.
САЛАИ. Врёшь.
ОРЛАНДО. Да она крашеная кукла, чучело, набитое человечиной. И вообще не в моём вкусе.
САЛАИ. Я тоже не людоед, но всё же она прекрасна.
ОРЛАНДО. Что значит мы – из будущего, Салаи?
САЛАИ. В фотокамеру вмонтирован аппарат, позволяющий путешествовать во времени. Сам-то я не инженер-конструктор, я только пользователь. Так вот, только я, было, собрался, тебя освободить, как вломилась и схватила меняподручная сатаны! Кремона – так зовут эту дьяволицу. Вот-вот вернётся, вместе с самим хозяином Леонардо, и будет нам тут всем каюк.
ОРЛАНДО. Перемещения во времени? Это же фантастика.
САЛАИ. Сейчас припрутся палачи и будет тебе фентези, со всякими монстрами и прочими колдовствами. Пытки здесь – не приведи господь, поверь, уж я-то знаю.
ОРЛАНДО. Значит, ты знаешь, как вывести Лизу из комы?
САЛАИ. Конечно. Только освободи и я – на раз-два-три обеспечу полное сознание самой красивой девушке в моей жизни!
ОРЛАНДО. Леонардо, он – кто?
САЛАИ. Да отстегни же уже ты меня! По ходу объясню.
ОРЛАНДО. Освобожу, при условии, что скажешь, как немедленно оживить Лизу.
САЛАИ. Да она жива же!
ОРЛАНДО. Допустим. Но для меня жизнь – значит, движение и слово.
САЛАИ. Да без проблем, освободи и я всё сделаю.
ОРЛАНДО. Ты бежал от полиции.
САЛАИ. С чего ты взял!
ОРЛАНДО. Следом прибежала полицейская. Это она спровоцировала Лизу и обманом заставила меня сделать селфи. Точнее, переместиться во времени. А который сейчас год?
САЛАИ. Без моей помощи тебе знание календаря уже не понадобятся.
ОРЛАНДО. Один на один с тобой я не останусь. Мне нужна Лиза.
САЛАИ. И чем же тебя так пугает обыкновенный городской сумасшедший?
ОРЛАНДО. Полицейская сказала, что ты убил человека.
САЛАИ. Так он умер?
ОРЛАНДО. Точно неизвестно, она побежала за тобой.
САЛАИ. Придёт Леонардо и ты умрёшь. Ему не нужны живые говорящие факты о существовании хронотопа. Так называется аппарат перемещения во времени.
ОРЛАНДО. Мы – в Средневековье?
САЛАИ. По-вашему, да. Хотя, если честно, вся эта история, которую преподаёт в школах, не только, что не наука, а наглое бесстыжее враньё. Думаешь, двадцатый век – вершина? Да по сравнению с нашим, так сказать, с пятнадцатым, вы даже не к подножию горы спустились, вы опустились на дно выгребной ямы.
ОРЛАНДО. Смешно. А почему «так сказать, пятнадцатый»? Почему не просто пятнадцатый век?
САЛАИ. Потому что ваши знания об истории - враньё от начала до конца, включая хронологические таблицы и типа исторические факты.
ОРЛАНДО. Совсем смешно. И где же мы сейчас?
САЛАИ. По вашему – в начале шестнадцатого века, типа пятьсот лет назад. Хотя реально намного меньше.
ОРЛАНДО. И всё же. А место?
САЛАИ. В замке Франциска, короля Франции. В доме Леонардо да Винчи. Я – его слуга.
ОРЛАНДО. Леонардо да Винчи!? Это не просто фантастика, это фантасмагория какая-то… Супер! Мегасупер!
САЛАИ. Лично ему хронотоп не нужен, мессер со временем «на ты». Но если его нынешний патрон Франциск, король Франции, узнает о существовании хронотопа…
ОРЛАНДО. Понятно. Любому дебилу богачу понадобиться эта игрушка и он затем такого наиграет…
САЛАИ. Откуда ты знаешь, что богачи – дебилы?
ОРЛАНДО. Логика. Объясню как-нибудь, а теперь – Лиза.
САЛАИ. Видишь ли, малыш. В целом, наш век – это детский лепет на лужайке, по сравнению с вашей эпохой, потому что сегодня людей, изготовленных Богом, количественно больше человечества сэра Чарльза Дарвина…
ОРЛАНДО. То есть людей, произошедших от обезьян?
САЛАИ. От обезьян люди произойти не могут, от обезьян происходят исключительно обезьяны. Но хватит уже трепотни! Я хочу сказать, что не надо задерживаться в данном помещении, потому что Леонардо до Винчи – гений. А гении, малыш, ни к людям, ни к человечеству отношения не имеют, разве что по делам службы. Гении – народ жестокий, они не страдают гуманизмом, им не свойственна даже сентиментальность. Гений придёт и просто вас укокошит. Меня в этот раз, боюсь, тоже. А я жить хочу. Такой у меня единственный порок: желание существовать. То ли привычка, то ли болячка. Освободи меня и бежим.   
ОРЛАНДО. Я сказал: Лиза.
САЛАИ. Хорошо. Сделай Лизе банальный массаж мизинца левой руки. Просто обхвати своей кистью её палец и прокрути двадцать раз.
ОРЛАНДО. Так просто?
САЛАИ. На Земле всё просто, если помнить, что это не почва для жрачки, а планета. Ферштейн?
ОРЛАНДО (делает массаж Лизе). Ты немец?
САЛАИ. Я – мертворождённый сын герцога Сфорца.
ОРЛАНДО. Лодовико Моро!?
САЛАИ. Да. Тебя не удивляет слово «мертворождённый»?
ОРЛАНДО. Нет. Наверное, тебя выходил Леонардо.
САЛАИ. Верно. Ты умён.
ОРЛАНДО. Я люблю учиться.
САЛАИ. К моему первому семилетию мессер сделал подарок, доставил меня в Виджевано, но спустя пять столетий. Заодно испытал хронотоп. Чтобы я увидел мой замок в великолепии памяти Земли. И я впечатлился. Так, что когда вырос, раз в год, на день рождения брал хронотоп  и отправлялся туда, к вам. Втайне от Леонардо.
ОРЛАНДО. Крал.
САЛАИ. Крал.
ОРЛАНДО. А по прибытии убивал людей.
САЛАИ. Думаешь, я и есть тот самый знаменитый серийный ежегодный убийца? Да, это я. Но я не нарочно. Они обижали меня, урождённого герцога Сфорца, хозяина Виджевано, где все вы – гости.
ОРЛАНДО. Ненароком.
САЛАИ. Грех есть грех, оскорбление есть оскорбление.
ОРЛАНДО. Преступная философия.
САЛАИ. Кодекс высшей знати. Первых из первых. Избранных!

Лиза просыпается.

ЛИЗА. Ой. Что? Как? Орландо… Я спала? Как ты посмел быть со мной рядом, когда я сплю!
ОРЛАНДО. Дура.
САЛАИ. Это точно. Волшебная девушка!
ЛИЗА. Салаи? О, я ничего не понимаю. Я наверное странно выгляжу сейчас, мне надо срочно сделать селфи. Ой. Я, по-моему, не в музее.
САЛАИ. Фея. Орландо, твоя очередь.
ОРЛАНДО. Секундочку. Лиза, слушай сюда. Ты можешь долго приходить в сознание, но телом ты уже управляешь. Вот кочерга.
ЛИЗА. О моём теле можешь только мечтать.
САЛАИ. Лучше не надо бы.
ОРЛАНДО. Лиза! Держи кочергу. Ты помнишь, что Салаи – убийца?
ЛИЗА. Да ладно!
ОРЛАНДО. Полицейскую женщину в музее помнишь?
ЛИЗА. Да, да! Да? Смутно…
ОРЛАНДО. Неважно. В обмен на твоё оживление, я обещал этому убийце освободить его.
ЛИЗА. Я была мёртвая?
ОРЛАНДО. Ты была в коме. Но не в этом дело.
ЛИЗА. В этом, в этом! Мне нужно селфи, как я выгляжу, как!?
ОРЛАНДО. Потом поговорим, когда сбежим отсюда.
ЛИЗА. Где мы?
ОРЛАНДО. Неважно. Я его освобожу, а ты меня будешь прикрывать. Как в сериалах, помнишь. Если он на меня кинется, бей его хоть по кумполу, хоть в пах.
ЛИЗА. Но кочерга-то же для камина…
ОРЛАНДО. Вот он, Салаи, - камин!
ЛИЗА. Да ладно…
ОРЛАНДО. Поняла?
ЛИЗА. Нет.
ОРЛАНДО. Что делать в случае чего тебе ясно?
ЛИЗА. Да. Кочергой в пах.
ОРЛАНДО. Ему! Не мне!
ЛИЗА. Да. По Салаи.
САЛАИ. Какие вы хулиганы, ребятки, просто прелесть.
ОРЛАНДО. Я беру тесак. Салаи, видишь?
САЛАИ. Он наточен о-го-го.
ОРЛАНДО. Тебе тоже ясно?
САЛАИ. А куда вы побежите отсюда?
ОРЛАНДО. В полицию.
САЛАИ. Обалдел? У нас эту банду ещё не сочинили.
ОРЛАНДО. Неужели ты думал, я поверю в машину времени?
САЛАИ. А что, нет?
ОРЛАНДО. А электричество? Вон проводка, включатель.
САЛАИ. Больной ты, что ли, на голову? Если человек по временам может шастать, как по квартире, неужели же он себе свет не организует? У нас и пылесос есть, вон там, в кладовке. А там – холодильник. Телевизор и тот есть, для внутреннего использования. Без страхолюдин ведущих и криминальных новостей. Дяденька, это же Леонардо да Винчи!
ОРЛАНДО. А ты – Микеланджело. Или Тициан?
САЛАИ. Я… это я. А тех, что ты перечислил, я в упор не вижу с высоты моего трона.
ОРЛАНДО. Хватит языком чесать. Говори, где тут что да мы пойдём. 
САЛАИ. На спинке кресла, сзади, рычажки видишь?
ОРЛАНДО. Пульт управления, что ли?
САЛАИ. Ага. Нажми на зелёный рычажок вниз.
ЛИЗА. Где музей-то!
ОРЛАНДО. Нажимаю… ух, ты!
САЛАИ. Колодки отвалились. Теперь аккуратно сними с головы обруч. Не терновник, но, гад, весь в иглах.
ОРЛАНДО. Просто вверх?
САЛАИ. Просто, просто. (Освобождается.) Ура! Даже не поцарапал. Ох, ножки-ручки мои… бобо. Где-то тут была мазь. Моментально снимает боль.
ЛИЗА. Мужчины, что происходит?
ОРЛАНДО. А я, такой, вижу, что лечу в трубу, впереди - свет. Ещё подумал, как мотылёк. А на выходе из трубы стоит такой дядька, высокий, красивый, белокурый… или седой. Куда, мол, пацан, намылился, тебе умирать рано, мол, возвращайся. И так ладонью по лбу, легонько, стук… Я проснулся. Так кто же он такой на самом деле - Леонардо?
САЛАИ. Кто-кто, дед-пихто. Сатана. А мы с тобой в камере пыток. И ты, Лиза.
ОРЛАНДО. Больше похоже на лабораторию учёного.
САЛАИ. Большая разница.
ЛИЗА. И я? Пытки запрещены!
САЛАИ. От этих учёных ни грамма толку, одни сплошные финансовые проблемы, а есть ли бог, нет ли, так и не могут дотумкать. Можно научить человека летать к звёздам и нырять к центру земли, но сделать из него человека что-то никому так и не удалось. А если человек – не человек, то зачем ему леталки с нырялками? Пусть себе трётся брюхом об землю и ни к чему ему знать, что он движется по планете. Я вот знаю, а что толку? И чёрт с ним, с толком. Не нужны мне ни небесные звёзды, ни подводные, я же и так живу на звезде. Всё! Выздоровел! А теперь ноги – в руки, Лизу – на плечо, комбинезон подмышку и – ходу. А ты мне, парень, никогда не нравился. И совсем не нужен. Останешься заложником, на растерзание мессеру.
ОРЛАНДО. Как?
САЛАИ. Да просто, ребром ладони по шеи, вот так. (Бьёт Орландо.) Девочка моя, пошли отсюда, ну, их всех, у нас ведь любовь. Моя. На обоих хватит. Надолго ли, не в курсе, но что станется, всё – наше.
ЛИЗА. Что-что?
САЛАИ. Долго объяснять.
ЛИЗА. Зачем ты ударил Орландо? И не груби мне, хам!
САЛАИ. Обожаю. Но придётся вернуть тебя обратно. В коматозное состояние. Там ты никому не помешаешь.
ЛИЗА. Зачем ты надел перчатки?
САЛАИ. Не люблю дотрагиваться до чужой жизни. Прервать её – без проблем, но на расстоянии, к примеру, лезвия ножа, но не голыми руками о чужую кожу.
ЛИЗА. Ты маньяк! Урод!
САЛАИ. С уродом перестаралась. А маньяк – да, пожалуй. На здоровье! Я всего лишь пережму сонную артерию, ты просто ещё чуток поспишь, покуда я тебя несу. Обезьянка моя гомосапиенсная. (Пережимает шею Лизы.) Вот и всё. Моё! (Подхватывает бессознательную Лизу и раскроенную материю.) Так, а фонарик-то был бы кстати. Нет, обойдусь, увидит кто, заложит попам, типа ведьмак, и точно отправят на правёж с летальным исходом. Я, говорит, люблю учиться. У кого? Чему? Все знания вашего времени – это собрание анекдотов, придуманных банкирами во время уикенда. Если бы ты вышел из этого подземелья, то увидел бы семиметровых великанов, гуляющих по нашему веку. А будь у вас реальная астронавтика и вы действительно летали бы в космос, то знали бы элементарное, что планета Земля, таки, плоская и зиждется на спине кита. Или на панцире черепахи? Или на гребне крокодила? Не знаю, лично я не видел, а мессер не рассказывает. Да кой чёрт разница, главное, что она не вертится, потому что если бы вертелась, то свалилась бы в открытый океан и затонула. Ой, Орландо, тебя, наверное, свет слепит, так я выключу. Знаток. Смешно ему. Спи спокойно, дорогой товарищ. Во снах больше правды, чем наяву, а ведь сны – это такое враньё, что просто караул. (Выключив освещение, уходит.)


Часть 2


СЦЕНА 9. В спальню Леонардо входит Кремона, с кипой постельного белья.

КРЕМОНА. Или я взрослею, или на кровати кто-то валялся. Я не в таком виде оставляла, если правильно помню. А память у меня о-го-го, меня переживёт, останется и всем будет напоминать правила поведения. Причём, кто-то незнакомый. А это что? (Подбирает коробочку.) Хронотоп? Не поняла… Как ты здесь, коробочка, зачем… Лео вернулся? Нет, его я почуяла бы. Не будь я компаньонкой самого Леонардо, у нас ещё один гость! Слышу-слышу, посмотрим, кто на сей раз. Коробочку припрячем. Ну, гость незваный, добро пожаловать.   

Входит Лев.

ЛЕВ. О! Горничная! Так и знал, что я в отеле. Странный у вас тут санузел, не только с телом, с головой подходить надо. А голова-то не казённая. Девушка, родненькая, где тут в вашем экзотическом интерьере бар запрятан? После вчерашнего голова гудит, как мегаполис в черепе. Батюшки-светы, да какая же очаровательная! Никакая не прислуга, королевна! Похмелиться надо аж жуть как. А чего молчим?
КРЕМОНА. На смену постельного белья таких размеров силы нужны, берегу, мой господин.
ЛЕВ. Так я помогу! Только меня туловище не слушается после вчерашнего.
КРЕМОНА. А что было вчера?
ЛЕВ. Представления не имею. То есть, зная себя понаслышке, представление, несомненно, было, но в памяти моей – пустошь. Помогите вернуться к жизни, о, милейшая! Я заплачу!
КРЕМОНА. Ничего, мы за лекарство денег не берём. Одну минуту.
ЛЕВ. О, неужели!
КРЕМОНА (достаёт бутыль и стакан). Мне налить или сами?
ЛЕВ. Сам-сам!
КРЕМОНА. Стакан чистый.
ЛЕВ. Да чёрт с ним, нужен он мне! (Выпивает.)
КРЕМОНА. Меня зовут Кремона.
ЛЕВ. Я – Лев.
КРЕМОНА. Ого, грозно как.
ЛЕВ. Страшно?
КРЕМОНА. Как перед грозой. Знаешь, что духота пройдёт и станет хорошо, но всё же боязно, вдруг молния в дом ударит или прямо в тебя.
ЛЕВ. В тебя, в тебя, очаровательная, если не возражаешь.
КРЕМОНА. Вспомнили себя?
ЛЕВ. Да я себя никогда не забываю. Но вот, что было вчера, так и не узнал. Отличное вино! Какое-то не наше, а?
КРЕМОНА. Французское.
ЛЕВ. О, да, эти умеют. Но я патриот, в дальнейшем буду исключительно итальянское, имей ввиду. А это не в счёт. Так и что же у вас за гостиница? Какой-то странный интерьер. Непривычный. Домашний совсем. И типа мудрёный. Повсюду автопортреты да Винчи. Вопрос: что старик любил больше – себя или селфи? Как гостиницу обозвали: «Код да Винчи» или «Селфи да Винчи»! А, понимаю, гостиница называется «Привались к гению»? Или тупо «Отель Леонардо»? На столе записи. Всё как-то не прибрано, при этом, стильно. Чёрт с ним, после разберёмся. Так что мы там говорили относительно грозы, милашка? Какая же ты сногсшибательная…
КРЕМОНА. Мой господин, что такое вы творите?
ЛЕВ. С ума схожу, ягода моя. О, сшиби меня с ног!
КРЕМОНА. Да ни за что. Я женщина строгая.
ЛЕВ. Строгая-строгая…
КРЕМОНА. О, чёрт, как же ты пахнешь мужиком, просто воняешь, как же давно я этого не чуяла… как же это мне нравится… как же я это люблю. А теперь я тебя поцелую, Лев. (Целует Льва.) Что скажешь?
ЛЕВ. Дай отдышаться! Нет слов.
КРЕМОНА. И хватит.
ЛЕВ. Ещё! Ещё…
КРЕМОНА. Ещё?
ЛЕВ. Не видишь, что ли, лев уже хвостом бьёт об пол!
КРЕМОНА. Ну ещё так ещё. (Целует Льва.)

Появляется Леонардо. Берёт верёвку, набрасывает петлю на шею Льва.

ЛЕОНАРДО. Хронотоп! Где хронотоп?
КРЕМОНА. Лео!
ЛЕОНАРДО. Обыщи его.
КРЕМОНА. Уже.
ЛЕОНАРДО. И?
КРЕМОНА. Пожилой, вроде, но кое-что найти ещё можно.
ЛЕОНАРДО. Кремонезе!
КРЕМОНА. Хронотоп у меня, пусти его.
ЛЕОНАРДО. Ещё чего. (Связывает той же верёвкой ноги и руки Льва.) Я сам отправлю эту вязанку в утиль.
ЛЕВ. Что такое… мне больно…
ЛЕОНАРДО. Хронотоп – мне.
КРЕМОНА. Верну, если обещаешь, что отдашь его мне.
ЛЕОНАРДО. Да как ты смеешь!
КРЕМОНА. Я не про хронотоп, я про него, про Льва.
ЛЕОНАРДО. Обалдеть. Ты со мной торгуешься?
КРЕМОНА. Я сто лет не держала в руках, ногах, зубах настоящего мужчину. Я всегда предпочитала старших. А тут ещё и запах. Чувствуешь? Он пахнет, как должен мужчина, потом, перегаром и табаком. Запах моего детства, первых мужчин. Отдай его мне. Я знаю, его никто не должен видеть. Я запру его от мира, ты же знаешь, я умею держать мужчин в узде.
ЛЕВ. Я не конь!
ЛЕОНАРДО. Если бы я тебя не знал, убрал бы обоих.
КРЕМОНА. Знаю.
ЛЕОНАРДО. Обещаю. Хронотоп!
КРЕМОНА (подаёт хронотоп). Держи.
ЛЕОНАРДО. Прототип. Остался ещё один. Сил нет. Едва вернулся. Теперь проще, с аппаратом перемещаться.
КРЕМОНА. Съел бы тарелку горячего супа и хватило бы энергии на все дела.
ЛЕВ. Вспомнил! Я вспомнил тебя, старик! Я вспомнил всё. Где моя внучка!? Лиза! Девочка моя, на помощь!
КРЕМОНА. Вон оно что.
ЛЕОНАРДО. Зачем ты его вывела из комы?
КРЕМОНА. По-моему, в коме его и не было.
ЛЕОНАРДО. Хотя да, пьянь изрядная.
ЛЕВ. Я не пьянь!
ЛЕОНАРДО. Таких обычно ничто не берёт, даже смерть.
КРЕМОНА. И жизнь тоже не берёт.
ЛЕОНАРДО. Забери это добро с глаз моих. И быстро приготовь мне суп.
ЛЕВ. Я не добро!
КРЕМОНА. Так никто и не спорит. Благодарю тебя, Лео, ты чудо. Не задерживайся, потому что суп имеет обыкновение остывать, а холодный ты не ешь. Прими ванну, мессер.
ЛЕОНАРДО. Ванну? Да. Потом суп, допрос и – обратно. Ничего себе денёк. Где Салаи?
КРЕМОНА. Я приторочила его в испанское кресло. Он хотел… Ну, в общем хотел. Ты понимаешь.
ЛЕОНАРДО. Ну, Салаи! Я тебе устрою судный день, поверь, мало не покажется, зато небо покажется с овчинку. Хотя при чём здесь Салаи, сам хорош… (Уходит.)
КРЕМОНА. Знай, ты лучший!
ЛЕВ. Я?
КРЕМОНА. Ты-то? Разберёмся. А теперь не напрягайся, развязывать буду. Автопортреты Леонардо да Винчи – это биография его души, а не лица. Вот почему у него их так много по жизни. Гений строго следил за изменениями внутри себя, а не снаружи. Это одна из причин его гениальности. Или следствие. Или скажешь, что он похож?
ЛЕВ. Кто?
КРЕМОНА. Да Винчи.
ЛЕВ. На кого?
КРЕМОНА. На автопортреты.
ЛЕВ. Кто?
КРЕМОНА. Да Винчи. Леонардо.
ЛЕВ. Откуда мне знать.
КРЕМОНА. Ну, он же только что был здесь.
ЛЕВ. Кто?
КРЕМОНА. Да Винчи.
ЛЕВ. Вот этот чувак, типа Леонардо да Винчи!? Что я, по-твоему, голимый лох, Леонардо да Винчи не узнаю?
КРЕМОНА. Это был он.
ЛЕВ. Извини, конечно, женщина, но что ты мне тут пуржишь. Автопортрет – это рисунок самого себя. А этот дяденька… Что-то мне не по себе. Дай выпить, а?
КРЕМОНА. Ты свободен. Но помни, от меня ни на шаг. Главное условие продолжение твоей жизни на этом свете то, чтобы тебя никто не увидел. И это не обсуждается. Поверь, сверну шею, как курёнку. Тут же. Вот, пей.
ЛЕВ. Верю. Рука у тебя ой-ё-ёй. Теперь главное условие с моей стороны, Кремона. Или ты показываешь мне мою внучку Лизу, или сворачивай шею сейчас же. Только дай допить, очень уж славное вино. Пожалуйста. Если ты хоть немножко симпатизируешь мне. А я так понял, что очень даже. Верни мне Лизу.
КРЕМОНА. Вернуть не в моей власти. Но показать могу.
ЛЕВ. Прямо сейчас?
КРЕМОНА. Да, только по быстрому, мне ещё суп сварить к выходу мессера из ванны, да и постель-то так и не застлана.
ЛЕВ. Слава богу. Чёрт! Дьявол! Это был на самом деле реальный Леонардо да Винчи!?
КРЕМОНА. Да.
ЛЕВ. Ей-богу, не верю во всю эту чертовщину ни грамма. Просто допился. Но если сделать допущение, что вся эта иллюзия, или, точнее выразиться, пьяная галиматья, есть всё же реальность… Всё, пошли. Или я сойду с ума. Выпивку с собой берём?
КРЕМОНА. Нет.
ЛЕВ. Как скажешь.
КРЕМОНА. А ещё зайдём ко мне, я тебя задрапирую.
ЛЕВ. Может, попозже? Я не против драпировки, очень даже.
КРЕМОНА. Ты напился и порешь чушь.
ЛЕВ. Ну, да, а вы тут все просто нормальные-пренормальные, ага. Леонардо да Винчи! Конкретный! Поразительная женщина… Вот это я допился, не жизнь – сказка!
КРЕМОНА. Идём. Дай руку. Шаг в сторону – побег и высшая мера на месте.
ЛЕВ. Не такая уж и страшная эта штука – пьянка с привлечением хронотопа. И тебя, Кремона… Милая моя! (Уходит с Кремоной.)


СЦЕНА 10. Остров. Салаи, на берегу, вынимает из лодки свёрток с Лизой. Разворачивает.

САЛАИ.
Давайте станем ворожить
На валерьянке
Ах нам бы жить ещё да жить
До первой пьянки.
Воображая естество
Мы ощущаем
Смазливо жидкое родство
С испитым чаем.
Как мы друг друга продаём
Но не расскажем
Чем мы в язычестве своём
Иконы мажем.
Аюшеньки, аю… Лизанька, проснись.
ЛИЗА (просыпается). Я спать хочу… Отстань. Салаи!?
САЛАИ. Прибыли, дорогушенька. Я сейчас займусь пошивом комбинезона, а ты осматривайся. Вон там избушка, там ты будешь жить. А я к тебе буду наезжать.
ЛИЗА. Что! Зачем?
САЛАИ. Ты будешь моей герцогиней. А я герцог. Мы, как бы, в браке. Любовь у нас, понимаешь? Ты спрашивай, спрашивай, говори.
ЛИЗА. Ты хочешь меня…
САЛАИ. Ещё как! А как иначе? Вот только одежду твою сошью и приступим.
ЛИЗА. Нет! Нет! (Убегает.)
САЛАИ. Мы на острове! Лиза! Посреди Луары! Беги-беги. Некуда бежать! Побегай, взбодрись, мне вяленая вобла ни к чему. Лодку – в заросли, с глаз, и в дом. Ох, и заживём мы, с тобой, красавица! Женщинка моя расчудесненькая! Аюшенькааа! (Уходит.)


СЦЕНА 11. В лаборатории включается освещение. Входят Кремона и задрапированный Лев. На полу лежит Орландо.

КРЕМОНА. Разоблачайся, Лёвушка, здесь не увидят… Как! Как ему это удалось!?
ОРЛАНДО. Не кричите, голова болит.
ЛЕВ. Орландо!
КРЕМОНА. Лев, помоги усадить его в кресло.
ЛЕВ. Да-да.
ОРЛАНДО. Нет! Пожалуйста, не надо.
КРЕМОНА. Держи его крепче! Не рыпайся, парень. Не так надо сидеть, плотнее. Прижми спину. (Ловко орудуя, фиксирует Орландо в кресле).
ЛЕВ. Зачем так?
КРЕМОНА. Молчи. Орландо, где Лиза?
ОРЛАНДО. Да какое здоровье, но спасибо за сочувствие, господин Лев. Лев!? Хозяин! И вы здесь?
КРЕМОНА. Ни комбеза, ни материи.
ЛЕВ. Лиза где!
ОРЛАНДО. А вы кто?
КРЕМОНА. Живу здесь. Где Салаи?
ОРЛАНДО. Сбежал, конечно. Он меня вырубил. Не знаю. Лизы нет? Значит, с собой прихватил.

Входит Леонардо.

КРЕМОНА. Мессер! Я думала ты в ванне.
ЛЕОНАРДО. Некогда, душ принял.
КРЕМОНА. Лео, Салаи бежал, с Лизой.
ЛЕОНАРДО. Да ясно.
ОРЛАНДО. Леонардо, небось?
ЛЕВ. Леонардо да Винчи!
ОРЛАНДО. О, как. Сатана и его подручная, лично.
ЛЕВ. Зря ты так, пацан…
ЛЕОНАРДО. Так Салаи нас отрекомендовал?
ОРЛАНДО. Как-то так.
ЛЕОНАРДО. Кремона, продолжай.
КРЕМОНА. Отвечай на вопросы, чётко и ясно. Кто освободил Салаи?
ОРЛАНДО. Я.
КРЕМОНА. Он сказал, куда собрался?
ОРЛАНДО. Нет.
КРЕМОНА. На своём острове?
ЛЕОНАРДО. Да.
ЛЕВ. Что? Что!?
ЛЕОНАРДО. Ничто. Вот и вся любовь. Дедушка, ты опоздал.
ЛЕВ. В смысле?
ЛЕОНАРДО. А вон она знает.
КРЕМОНА. Салаи воспылал страстью к твоей внучке. А как обращаться с женским полом любого возраста он знает не понаслышке.
ЛЕОНАРДО. Ладно, Кремона, ты знаешь, что делать, а мне надо обратно, за хронотопом. Супу так и не поел, что плохо.
ЛЕВ. Уважаемый господин да Винчи. Или Висконти. Или любой какой учёный, монарх, художник… Ты можешь спасти Лизу.
ЛЕОНАРДО. Не могу.
ЛЕВ. Можешь! Я вижу.
ЛЕОНАРДО. Глазастый ты наш.
КРЕМОНА. Мессер!
ЛЕОНАРДО. Нет.
КРЕМОНА. Девочка, совсем же ещё юная!
ЛЕОНАРДО. Не моё дело.
ОРЛАНДО. Куда ему, старикашке. Он же не бог, чтобы любить человека. Проходимец. Или мошенник.
ЛЕОНАРДО. Ты прав, мальчик.
КРЕМОНА. Лео! Ради всего святого, разреши взять геликоптер. 
ЛЕОНАРДО. Ты-то чего колготишься.
КРЕМОНА. Моя судьба изменилась в её возрасте. Насильно. А так нельзя. Нельзя так!
ЛЕОНАРДО. Ты не сказала, что судьба твоя сломалась.
КРЕМОНА. Мне моя судьба понравилась. Я хотела её. Но меня едва не убило, что я стала мной не добровольно. Спаси Лизу. Или позволь это сделать мне. Нам. Ради меня, Лео. Ради наших прекрасных и тяжких совместных лет. Ради Бога, Леонардо!
ЛЕОНАРДО. Ты знаешь, где ключ.
КРЕМОНА. О, да! Ты – светоч!
ЛЕОНАРДО. Прекрати. О себе я сам всё знаю.
ЛЕВ. Что? Что?
ЛЕОНАРДО. Всё.
КРЕМОНА. Бежим, Лев, бежим!
ЛЕВ. Куда?
КРЕМОНА. Благодарю, мессер! За мной. (Уходит со Львом.)   
ОРЛАНДО. И что теперь со мной?
ЛЕОНАРДО. Надоело сидеть на привязи?
ОРЛАНДО. Ага, неловко.
ЛЕОНАРДО. Посиди пока, дальше видно будет. Сейчас мне некогда тобой заниматься.
ОРЛАНДО. Боишься отпустить на волю юношу? Тоже мне, Леонардо да Винчи. Смех. Настоящий да Винчи не боялся бы какого-то Орландо, наоборот, как учёный, заинтересовался бы, расспросил бы, изучил человека из будущего. Или был бы похож на Леонардо, лицо которого известно всему миру.
ЛЕОНАРДО. Всему миру?
ОРЛАНДО. Ой, не придуривайся. Строит из себя гения. Вроде бы не интересуется ничем суетным, мирским. Леонардо - общепризнанный первый гений планеты за всю историю.
ЛЕОНАРДО. В какой области?
ОРЛАНДО. Причём здесь область, я же сказал: планеты.
ЛЕОНАРДО. Я имел ввиду область знания.
ОРЛАНДО. Как художник и как изобретатель.
ЛЕОНАРДО. Ни то, ни другое к знанию не относится. Но слышать о собственном первенстве приятно, не зря трудился. А не обманываешь, чтобы мне польстить и разжалобить? Что известно о моих трудах?
ОРЛАНДО. Ну, я не специалист и не биограф. Но десятку самых известных изобретений назову легко. Палеонтология, как наука. Так же анатомия, стоматология, кардиохирургия, акушерство. Робототехника. Парашют. Геликоптер. Телескоп и многое, что связано с оптикой. Акваланг. Художественная перспектива. Один витрувианский человек чего стоит. Причём, говорят, что это автопортрет.
ЛЕОНАРДО. Молодец.
ОРЛАНДО. Да ладно, чего там, я просто люблю учиться.
ЛЕОНАРДО. Да не ты молодец, а я. Но это такая малость.
ОРЛАНДО. Многое засекречено.
ЛЕОНАРДО. Что же у вас там творится.
ОРЛАНДО. Ты же гуляешь по временам…
ЛЕОНАРДО. Когда у элиты есть секреты от людей, тогда это банда и это не люди. Я не гуляка и не вертопрах. Да, перемещался, покуда были физические силы, но исключительно по делам, не связанным с пребыванием на Земле. А в будущее человечества даже не заглядывал, чтобы не знать, зачем я тружусь и востребован ли мой труд в принципе. Всё на сегодня. Мне пора.
ОРЛАНДО. Освободи меня! Пожалуйста. Я обещаю, что не выйду за порог! Вообще не покину помещения до твоего возвращения.
ЛЕОНАРДО. И признаешь даже, что я – Леонардо да Винчи?
ОРЛАНДО. Нет. Я уважаю научное знание, которое утверждает, что машина времени – это бред.
ЛЕОНАРДО. Мне некогда.
ОРЛАНДО. Шарлатан! Фокусник! Лжец!
ЛЕОНАРДО. Молись.
ОРЛАНДО. Бога нет!
ЛЕОНАРДО. Принесло дурака, а я-то уж, было, расслабился. Не хочешь, не молись. Хочешь, ругайся, сквернословь. Мне всё равно. А что с тобой будет, при этом, решаю я. Но прежде, чем оставить тебя наедине с собой, за одно это ты уже должен благодарить меня, профан, скажу тебе одну самую важную вещь на этом свете: Бог есть.
ОРЛАНДО. Докажи!
ЛЕОНАРДО. Истина не требует доказательств, она познаётся.
ОРЛАНДО. Как же, как же, сердцем, душою, верою! Слышали-слышали этот треш.
ЛЕОНАРДО. Познание – это всего лишь логика. Разумная, объективная, без сердца, души и веры.
ОРЛАНДО. Ахинея какая-то.
ЛЕОНАРДО. А ты можешь доказать обратное?
ОРЛАНДО. Что бога нет? Легко. Его никто не видит!
ЛЕОНАРДО. Да, вы Его не видите. Я уже понял. А, значит, вы ничего не знаете. Следовательно, нет у вас никакой науки. И весь перечень достижений да Винчи, который вам известен, всего лишь игрушки, развлечения между делом, как любит выражаться Салаи, детский лепет на лужайке. Засекречено, говоришь? Вот, собственно, и всё, что мне нужно было знать о вашей эпохе. Ладно, пара минут ничего не решает, а тебе будет, чем заняться покуда.
ОРЛАНДО. Покуда что?
ЛЕОНАРДО. Покуда жив и мыслишь. Всё в мире бессмысленно, и сам мир смысла не имеет, когда нет Бога. Ибо зачем это всё? Рождение зачем? Смерть зачем? Страдания, муки, любовь, мечты – зачем? Всё сущее на планете рыщет в поисках смысла. Растениям, зверю, рыбе, птице нужно дать потомство, которое продолжит изначальную гармонию. Ну, или упрощённо: баланс полноценной жизни. В противном случае, существование планеты изменится, станет непредсказуемым. Нарушение гармонии всегда ведёт к разрушению и неизбежной гибели, сохранение её гарантирует вечную жизнь.
ОРЛАНДО. Вечная жизнь! Не смеши.
ЛЕОНАРДО. Ты находишься в лаборатории учёного. Вот там, на столе, выгородка. Внутри гармония, которую я организовал для проведения необходимого опыта. Там создана необходимая среда для необходимых организмов.
ОРЛАНДО. Для чего?
ЛЕОНАРДО. Какая тебе разница? Это мой опыт. Поверь, необходимый.
ОРЛАНДО. Почему я должен верить?
ЛЕОНАРДО. Можешь не верить. А вот организмы верят. Им не остаётся другого. А я не могу донести до них смысл опыта, потому что им, ввиду уровня развития их интеллекта, невозможно осознать, зачем они там, в той среде.
ОРЛАНДО. А если развить их интеллект?
ЛЕОНАРДО. Без проблем. Но они не хотят. Они хотят кушать. До поры я участвовал в их деятельности, помогал, консультировал. А недавно всякая деятельность прекратилась. Среда рушится, организмы вымирают. Но ничего не предпринимают. Просто ждут, что я вмешаюсь и вновь всё обустрою. Они почему-то убеждены, что я их люблю и кроме них у меня нет забот. Вот дурни.
ОРЛАНДО. И что с ними станется? Вы знаете, они ваших рук дело.
ЛЕОНАРДО. А чёрт меня знает. Много десятилетий я с ними вожусь, а всё какой-то беспросвет. Но толк есть, и серьёзный. И польза. Пусть и не для них, кто в ней. Для меня. Опыт есть опыт. Есть мысли?
ОРЛАНДО. Да так, несущественно…
ЛЕОНАРДО. Ой, да гори они синим пламенем. (Поджигает выгородку.)
ОРЛАНДО. Ты… ты поджёг!? Они же живые!
ЛЕОНАРДО. Ну, да. Слышишь, как орут.
ОРЛАНДО. Я слышу песню…
ЛЕОНАРДО. Молятся. Хором.
ОРЛАНДО. Пощади!
ЛЕОНАРДО. Зачем? Вон на том верстаке я строгаю такую же выгородку для таких же организмов. Опыт-то провести надо. Я же тоже подневолен и точно такой же организм для кого-то, кому, хочешь, не хочешь, а подчинишься.
ОРЛАНДО. Это он тебе приказал уничтожить?
ЛЕОНАРДО. Нет, в опытах я волен.
ОРЛАНДО. Мне так жаль.
ЛЕОНАРДО. Да бог с ними, парень, не тужи, родим новых, про старых забудем.
ОРЛАНДО. Жестоко.
ЛЕОНАРДО. Зато справедливо. Хоть какая-нибудь мысль пришла? Или я зря загубил целую цивилизацию.
ОРЛАНДО. Но вы сожгли её не ради меня же…
ЛЕОНАРДО. А ради кого!
ОРЛАНДО. Зачем?
ЛЕОНАРДО. Так что за мысль была до Армагеддона?
ОРЛАНДО. Вы хотите сказать, что Бог – это не абстрактный разум, не всесильный дядька, как мы думаем. Возможно, это молодой учёный?
ЛЕОНАРДО. Всё, что хотел, я сказал. Может, и зря. Всё, что смог, ты услышал. Может, и впрок. Дать почитать «Бытие»? Или просто помолишься?
ОРЛАНДО. Разве наш мир уже подожжён? По-моему, у нас всё путём, и палёным не пахнет, зачем же мне молитвы.
ЛЕОНАРДО. Ой ли. Если не знаешь слов, могу подать молитвенник.
ОРЛАНДО. Нет! Я убеждённый атеист.
ЛЕОНАРДО. Что ж, значит, свет тебе не нужен, оставайся во тьме. Ты не атеист, ты убеждённый лопух. Лопушок. (Выключив освещение, уходит.)
ОРЛАНДО. Свет! Свет! Включи свет!


СЦЕНА 12. По острову рыщет Салаи, со сшитым комбинезоном в руке.

САЛАИ.
Такая ночь: и сон, и весть –
Тревога, как стихи:
И маленькая тайна есть,
И явные грехи.
Полночный шелест нелюбви –
Как новая листва:
Не заморозь, не оборви -
Погибнут дерева.
И новый жалкий лопушок
Нальётся лопухом.
И юной дырочкой в висок
Наступит ночь потом.
Такая ночь – и сон, и весть,
И маленькая тайна есть.
Никто не слышит моей поэзии, не обращают внимания, будто её нет. Но я-то же есть, значит, и произведения мои тоже. Лиза… Лизанька… Ау.

Из реки выходит искупавшаяся Лиза.

ЛИЗА. Ой.
САЛАИ. А вот и ты! А вот и я. Выходи на берег, я же жду.
ЛИЗА. Не выйду!
САЛАИ. Ой, да куда ты денешься. На-ка, одень комбинезон… Кто ты?
ЛИЗА. Как кто? Лиза.
САЛАИ. Нет. Нет-нет. Нет.
ЛИЗА. Что значит нет?
САЛАИ. Что ты сделала с собой!
ЛИЗА. Что? Что? Что со мной?
САЛАИ. Лицо!
ЛИЗА. Лицо!? О, боже, смартик полетел. Я не вижу себя!
САЛАИ. Ты смыла всю красоту.
ЛИЗА. Что? А, ну, конечно. Я же купалась, плавала. Помылась, конечно.
САЛАИ. Уродина.
ЛИЗА. Да ладно врать, мне вся родня говорит, что я без косметики настоящая красавица.
САЛАИ. Я сейчас съезжу за красками, духами. Жди. Нет, комбинезон не оставлю, тебе нельзя доверять. Глядеть противно.
ЛИЗА. Кончай хамить! На себя посмотрел бы, убожество.
САЛАИ. Замолчи! Ты – моя любовь, поэтому я до сих пор ещё терплю.
ЛИЗА. Дряхлый гнусный мужичонка, немытый огрызок.
САЛАИ. Ни звука! Ради бога, молчи!
ЛИЗА. Выползок болотный, сморчок, слизняк.
САЛАИ. Сдохни, дрянь! (Режет Лизу ножом.) Нет! Это не я! Я прекрасен! Я всемогущ! Я великий герцог Сфорца, король Милана!

Вбегают Кремона и Лев.

ЛЕВ. Лиза!
САЛАИ. Кто посмел мне мешать!
КРЕМОНА. Салаи!
САЛАИ. О, нет, только не Кремона. Нет. Нет! (Убегает.)
КРЕМОНА. Стой, подлёныш!
ЛЕВ. Лиза, Лизанька…
ЛИЗА. Деда… дедушка!
КРЕМОНА. Дай, осмотрю.
ЛЕВ. Сейчас-сейчас, доктор поможет.
ЛИЗА. Доктор…
ЛЕВ. Кремона…
КРЕМОНА. Молчать всем! (Осматривает Лизу.) Всё.
ЛЕВ. Она заснула…
КРЕМОНА. Лиза умирает. 
ЛЕВ. Он её убил?
ЛИЗА. Люди… Дед… Как я выгляжу?
ЛЕВ. Прекрасно, прекрасно… чудесно…
ЛИЗА. Мне надо знать. Селфи, надо селфи.
КРЕМОНА. Что?
ЛЕВ. Сейчас, девочка моя, сейчас. (Вкладывает в руку Лизы смартфон.) Вот, на.
ЛИЗА. Не могу… рука.
ЛЕВ. Я помогу. Можно?
ЛИЗА. Что?
ЛЕВ. Помочь сделать селфи мне можно?
ЛИЗА. Да, да, очень.
ЛЕВ (помогает Лизе сделать селфи). Да, да… сделала.
ЛИЗА. Видеть… надо. (Умирает.)
ЛЕВ. Вот, Лиза, вот, гляди.
КРЕМОНА. Она умерла. Лев, всё. Всё.
ЛЕВ. Как же? Оживи её! Кремона, пожалуйста, воскреси!
КРЕМОНА. Я не могу. Не умею.
ЛЕВ. Леонардо! Леонардо, он может всё!
КРЕМОНА. Нет. Не всё.
ЛЕВ. Значит, он не гений!
КРЕМОНА. При чём здесь это. Бери Лизу и неси в геликоптер. Лев, будь мужиком.
ЛЕВ. Точно. Мы покажем её твоему мессеру, пусть воскрешает, сволочь. Девочка ни в чём не виновата! Она здесь против воли! Против жизни! Против смерти.
КРЕМОНА. Лев… Лев… Милый, нам надо возвращаться.
ЛЕВ. Она даже не увидела последний селфи… А как же убийца? Он будет наказан? Я требую возмездия.
КРЕМОНА. Уходим, дорогой. Уходим. Идём. Идём. Идём.


СЦЕНА 13. Евгения, в гражданской одежде, бродит по музею, вспоминая кончину Ларции. Появляется Леонардо, с хронотопом в руке.

ЛЕОНАРДО. Был уверен, что ты здесь.
ЕВГЕНИЯ. Вы? Даже не удивляюсь.
ЛЕОНАРДО. Правда, не ожидал увидеть без униформы.
ЕВГЕНИЯ. И как?
ЛЕОНАРДО. Очень и даже очень. И ещё чуток очень.
ЕВГЕНИЯ. Меня отстранили, я теперь ничто  звать меня никак.
ЛЕОНАРДО. Так много значит униформа?
ЕВГЕНИЯ. Я пошла в полицию, чтобы стать сильной. И чтобы сила моя была видна.
ЛЕОНАРДО. Переживаешь.
ЕВГЕНИЯ. Кто вы?
ЛЕОНАРДО. Из прошлого.
ЕВГЕНИЯ. Из моего?
ЛЕОНАРДО. Нет. Общего. Собственно, зачем я здесь. Вы когда бежали за Салаи, не находили вот такой коробочки?
ЕВГЕНИЯ. А что это?
ЛЕОНАРДО. Аппарат для перемещения во времени.
ЕВГЕНИЯ. Не может быть. Вы – не фокусник?
ЛЕОНАРДО. Нет, я – инженер.
ЕВГЕНИЯ. То есть, все, кто исчезал, попали в прошлое?
ЛЕОНАРДО. Да, в мой дом. Прямиком.
ЕВГЕНИЯ. И все в порядке?
ЛЕОНАРДО. Естественно.
ЕВГЕНИЯ. А Ларция нет! Она умерла! Я её убила!
ЛЕОНАРДО. Ну-ну-ну, девушка, успокойтесь. Так вышло. Вы же не нарочно.
ЕВГЕНИЯ. Нет, конечно! Нарочно я стреляла в вас. Господи, как мне плохо! Стыдно, мутно, мерзко…
ЛЕОНАРДО. Такая работа.
ЕВГЕНИЯ. Служба. Но я ведь её сама выбрала. Чтобы все меня уважали. И положила четверых живых людей. Насмерть. Как жить, как жить. Я не могу здесь больше находиться, мне надо самой…
ЛЕОНАРДО. Не надо. Надо быть сильной без униформы. Вот и будь, Евгения.
ЕВГЕНИЯ. Даже помните, как меня зовут.
ЛЕОНАРДО. Так ты, когда бежала за Салаи, видела, что он обронил коробочку?
ЕВГЕНИЯ. Прошу прощения, забыла как ваше имя.
ЛЕОНАРДО. Леонардо.
ЕВГЕНИЯ. Да-да, как Ди Каприо. Леонардо, пожалуйста, заберите меня отсюда. Я буду для вас всем, кем скажете, кем захотите. Вы же не откажете симпатичной молодой женщине в таком пустяке, правда? Вы – настоящий мужчина, несмотря на возраст, я же вижу. Я профессионально разбираюсь в людях. Я вас не разочарую, ни в чём. Леонардо!
ЛЕОНАРДО. Что ж, может быть. Кремона, похоже, уволится, не сегодня-завтра, мне понадобиться компаньон женского рода.
ЕВГЕНИЯ. Правда?
ЛЕОНАРДО. Но вы должны понимать, что если отправитесь, то уже не вернётесь. Вот такой я человек.
ЕВГЕНИЯ. А что вам стоит, в случае чего, отправить меня обратно?
ЛЕОНАРДО. Мне некогда заниматься чепухой и сантиментами.
ЕВГЕНИЯ. То есть, людьми? Человеком вам некогда заниматься?
ЛЕОНАРДО. Как-то так. Сделаем вот что. Вы можете отправиться за вещами. Только самое необходимое, я уже не силач и никогда не был тягачом. И по ходу решите.
ЕВГЕНИЯ. Да, Салаи потерял похожую коробочку, я её подобрала. А потом, когда Ларция… Как положено, сдала коробочку дознавателю. Так что, она сейчас в участке.
ЛЕОНАРДО. Жаль. А можете припомнить место, где Салаи обронил хронотоп?
ЕВГЕНИЯ. Что, простите?
ЛЕОНАРДО. Коробочку. Обронил, Вот такую, как эта.
ЕВГЕНИЯ. Мне за вещами идти прямо сейчас?
ЛЕОНАРДО. Желательно. Чтобы опять не перемещаться во времени, в моём возрасте не так просто, знаете ли, так напрягаться.
ЕВГЕНИЯ. Благодарю. Вы – мужчина. Пойду, и подумаю. Да, конечно, помню, около цирюльни Бергамо. У Герцогской площади, напротив прихожей Сфорца. Знаете?
ЛЕОНАРДО. Конечно.
ЕВГЕНИЯ. Так вы обождёте?
ЛЕОНАРДО. Да.
ЕВГЕНИЯ. Мне идти?
ЛЕОНАРДО. Если хочешь.
ЕВГЕНИЯ. Он бежал в сторону сливы да Винчи. Старая такая, кривая, ствол как штопор. Знаете?
ЛЕОНАРДО. Да.
ЕВГЕНИЯ. За квартал где-то неё. На самом перекрёстке. Ой, да я там так свистела, на весь город, услышите. Вы же хотите переместиться во времени?
ЛЕОНАРДО. Да.
ЕВГЕНИЯ. Толково. Я ведь не по желанию на улице служу. Была дознавателем. Потом попала пулей в прохожего. Разжаловали. А вы не могли бы…
ЛЕОНАРДО. Нет. Я не бог. Жизнь и смерть - не моя епархия.
ЕВГЕНИЯ. Да, я видела в кино что-то такое. Понимаю, там много всего разного цепляется друг за друга… Эффект бабочки, кажется.
ЛЕОНАРДО. В котором часу это было, примерно? Салаи с коробочкой.
ЕВГЕНИЯ. А это. Да-да. Я сегодня полдня писала объяснительные. Вычислили с точностью до минуты. Девять тридцать три. Плюс-минус десять секунд.
ЛЕОНАРДО. Хорошо.
ЕВГЕНИЯ. Я хочу. (Уходит.)
ЛЕОНАРДО. Неужели жива. Ох, уж этот мне Салаи… Сам виноват, сам. (Исчезает.)


СЦЕНА 14. По улице Виджевано идёт Ларция, с фотоаппаратом в кофре. Навстречу проходит Леонардо.

ЛАРЦИЯ. А. вот он! От судьбы не уйдёшь. Мужчина, мужчина! Да стойте же! Ну, нет, я вас больше не отпущу!
ЛЕОНАРДО. Кто ты?
ЛАРЦИЯ. Ну, фотограф же! Забыли, я вас уже в третий раз торможу.
ЛЕОНАРДО. Преследуешь.
ЛАРЦИЯ. Нет! Нет-нет, ни под каким соусом это не преследование. Я шла себе на работу обычным личным привычным путём и продолжаю, между, прочим, идти, а вы мне всё время под ноги попадается, в смысле на пути.
ЛЕОНАРДО. Говорил же, не хочу сниматься.
ЛАРЦИЯ. Да я же вас не снятся прошу, а художественно сфотографироваться! Вас увидит весь Виджевано! Может, вся Италия даже. А, значит, весь мир. И вы прославитесь, и я, наконец-то, займу достойное положение в среде профессионалов. Меня просто никто не замечает, так обидно. Шёлкаю примитивные фотки на документы, которые у всех и так в порядке и с фотками. Дорогой мой человек, поймите счастливого художника, кто поймал за хвост птицу удачи! Сжальтесь, мужчина, вы – мой выигрышный билет. Вам всё равно, а для меня – это жизнь.
ЛЕОНАРДО. Художник? Фотограф всерьёз может считать себя художником?
ЛАРЦИЯ. Ну, конечно! Люди желают запечатлеть мгновение, они живут здесь и сейчас. Не ждать же, когда картина нарисуется.
ЛЕОНАРДО. Здесь и сейчас. А как же завтра и вчера?
ЛАРЦИЯ. Что?
ЛЕОНАРДО. Почему вы так бездарно одеты? И голова ваша в полном запустении.
ЛАРЦИЯ. Неправда, я не дура!
ЛЕОНАРДО. Я – про причёску.
ЛАРЦИЯ. Я думала, вы настоящий, а вы просто обыкновенный. Я из-за вас на работу опоздала. Идите, куда шли.

Мимо бежит Салаи, в изорванной одежде, за ним – Евгения, в полной полицейской амуниции, дует в полицейский свисток.

САЛАИ (по ходу). Отстань! Он сам виноват! (Из одежды, незаметно для него, выпадает коробочка, убегает.)
ЕВГЕНИЯ. Стоять! Полиция! Немедленно стоять! Ой, коробочка. Вдруг улика.
ЛЕОНАРДО (подхватывает коробочку). Я обронил.
ЕВГЕНИЯ. Из него же выпала!
ЛЕОНАРДО. Вам привиделось. Это моя коробочка. А преступник убегает.
ЕВГЕНИЯ. Салаи, стой! Чёртов бегунок. Догоню! (Убегает.)
ЛЕОНАРДО. На работу опоздали?
ЛАРЦИЯ. Вам-то какое дело. Что мог натворить Салаи, он такой безобидный.
ЛЕОНАРДО. Зачем вам нужно меня сфотографировать?
ЛАРЦИЯ. Знали бы вы, какой интересный. Да ещё в этой одежде. Даже для нашего туристического города, вы такой неординарный, яркий, внезапный.
ЛЕОНАРДО. Ну, уж если опоздали на работу, так тому и быть. Фотографируйте. Но при одном условии, после фотосессии я займусь вашей внешностью.
ЛАРЦИЯ. То есть?
ЛЕОНАРДО. Я цирюльник-любитель, но могу дать фору любому профессионалу.
ЛАРЦИЯ. Мне не требуется цирюльник!
ЛЕОНАРДО. Да ведь и мне фото ни к чему. Прощайте.
ЛАРЦИЯ. Вы неправильно поняли! Я не хочу стрижку, но от стилиста не откажусь.
ЛЕОНАРДО. Стилист? Ах, стилист… Логично.
ЛАРЦИЯ. Только ничего не выйдет. За мою физию лица брались разные мастера, туристов-то здесь море, из разных стран. И – ничего. Моя невзрачная серость крепче всех бастионов военной крепости, устоявшей перед веками.
ЛЕОНАРДО. По рукам?
ЛАРЦИЯ. Я вам почему-то так доверяю, аж до дрожи. Да! Идёмте к сливе.
ЛЕОНАРДО. Как?
ЛАРЦИЯ. В сквере есть слива да Винчи. Тут недалеко, у входа в замок. У неё ствол такой завинченный-завинченный, вы на её фоне будете просто сногсшибательны.
ЛЕОНАРДО. Вперёд, моя госпожа.
ЛАРЦИЯ. Мона Ларция? Классно! Правда?
ЛЕОНАРДО. Теперь да. (Уходит с Ларцией.)


СЦЕНА 15. В музей входит Евгения, в гражданской одежде, с чемоданом. Появляется Леонардо.

ЛЕОНАРДО. Готова?
ЕВГЕНИЯ. Да.
ЛЕОНАРДО. Помнишь, что обратного пути не будет?
ЕВГЕНИЯ. Да.

Входит Ларция.

ЛАРЦИЯ. Здравствуйте. Если вы сделать фото на документы… Ой, вы! Как вы оказались в музее раньше меня?
ЕВГЕНИЯ. Не может быть…
ЛЕОНАРДО. А я кратчайшим образом, Ларция. Попрощаться.
ЕВГЕНИЯ. Нет! Ты – не Ларция!
ЛАРЦИЯ. Как это?
ЕВГЕНИЯ. Она же… она же… не здесь она же.
ЛАРЦИЯ. А вы кто?
ЕВГЕНИЯ. Она другая была, непохожая…
ЛАРЦИЯ. А! Это Леонардо сделал стилизацию. Мне идёт?
ЕВГЕНИЯ. Леонардо!?
ЛЕОНАРДО. Девушка жива-здорова. Красота её выглядит, как должна, а не как хочется необразованной хозяйке.
ЛАРЦИЯ. Не всем же быть образованными, вы сами-то любитель.
ЕВГЕНИЯ. Ларция!
ЛАРЦИЯ. Чёрт, да! Напугали.
ЕВГЕНИЯ. Я – полицейская! Евгения – я. Ловила здесь утром Салаи. Помнишь?
ЛАРЦИЯ. Да ладно. Такая вы быстрая? Мы видели, с Леонардо, как полицейская гнала несчастно придурка по городу, но она была в форме.
ЛЕОНАРДО. А утром здесь Ларции не было. Она задержалась ради фотосессии со мной и в музей сегодня пришла впервые.
ЕВГЕНИЯ. О, Боже!
ЛЕОНАРДО. Ну, да… как-то так. Так ты - со мной?
ЕВГЕНИЯ. Куда? Ах, да… да. Теперь-то зачем. Подождите! Дайте мне осмыслить.
ЛАРЦИЯ. Мне надо выйти, позвонить, здесь связь не ловит. (Уходит.)
ЛЕОНАРДО. Хорошая девочка. Воспитанная. Вот коробочка, за которой я прибыл. Хронотоп, чёрт нас с ним побери. Больше мне здесь делать нечего. Прощай, Евгения.
ЕВГЕНИЯ. Простите меня.
ЛЕОНАРДО. Как звали тебя домашние?
ЕВГЕНИЯ. Спасибо, спасибо, спасибо! За Ларцию…
ЛЕОНАРДО. У тебя интересная лицо и забавная улыбка. А я, как назло, не прихватил блокнот для зарисовок. Можешь сделать для меня селфи? В музее же должен быть аппарат для моментального фото.
ЕВГЕНИЯ. Евгенок. Евгушечка. Женчик. Гешенька. Да по-разному. Да вот же, есть полароид! Только работал бы.
ЛЕОНАРДО. Не суетись, скорее получится.
ЕВГЕНИЯ. А тебя я могу снять?
ЛЕОНАРДО. Спроси у Ларции, её камера стрекотала безостановочно.
ЕВГЕНИЯ. Какую улыбку ты имел ввиду?
ЛЕОНАРДО. Твою. Просто улыбайся и сделай столько снимков, сколько позволит плёнка.
ЕВГЕНИЯ. Здесь не плёнка, здесь кассета. Аппарат восьмого года, значит, десять снимков.
ЛЕОНАРДО. Я тебе стихотворение прочту, его Салаи сочинил. Он замечательный временами человек.
ЕВГЕНИЯ. А правда, что он – потомок герцога Сфорца?
ЛЕОНАРДО. Он это заявлял?
ЕВГЕНИЯ. Всем говорил. Туристы от него были в восторге.
ЛЕОНАРДО. Ты снимай, снимай, Женя.
ЕВГЕНИЯ. Я не умею нарочно.
ЛЕОНАРДО. Тем лучше. Гешенька.
ЕВГЕНИЯ. Как смогу. (Делает селфи и сушит снимки.)
ЛЕОНАРДО.
Вы не смотрите на меня
меня глядите
и в том что жизнь моя дрянна
не убедите
я так любил как только мог,
я без любви не жил ни дня!
И в том, что я так одинок,
ей-богу, не моя вина.
Я не упаивался сном
что ночью лился
но сон что бился с серым днём
мне не забылся
мне снилось всё, что я не мог
не полюбить средь бела дня!
И в том, что я так одинок,
ей-богу, не моя вина.
ЕВГЕНИЯ. Готово. Ужас. Я такая страшная. Ненавижу селфи. Лицо вытягивается, губы – в трубочку…
ЛЕОНАРДО (собирает снимки).
Лютует вечная зима
в вокзальной зале
и на плече моём сума
где что подали
любви я отдал всё что мог
изнемогая с ней до дна
и в том что я так одинок
ей-богу не моя вина.
Прощай. (Исчезает.)
ЕВГЕНИЯ. Прости! Я не виновата. Нет, конечно, виновата. Но только. Ларция? Ларция, где ты? Ларция! (Уходит.)


СЦЕНА 16. Леонардо лежит в своей постели. Входит Орландо.

ОРЛАНДО. Мессер?
ЛЕОНАРДО. Жив-жив.
ОРЛАНДО. Как вы?
ЛЕОНАРДО. Хорошо, умираю.
ОРЛАНДО. Вам, конечно, виднее, но на завтра назначена королевская аудиенция. Вы уже пропустили прошлую по той же причине. Однако…
ЛЕОНАРДО. Отстань.
ОРЛАНДО. Кремона со Львом просят принять.
ЛЕОНАРДО. Проси сейчас.
ОРЛАНДО. На вашем столе не дописанная математическая формула.
ЛЕОНАРДО. И что.
ОРЛАНДО. Вы приказали напоминать вам об этом до тех пор, покуда вы её не завершите. И так уже два года, изо дня в день.
ЛЕОНАРДО. Завершил.
ОРЛАНДО. Да ладно!
ЛЕОНАРДО. Можешь посмотреть.
ОРЛАНДО (читает). Остроумно.
ЛЕОНАРДО. Проси гостей.
ОРЛАНДО. Да, мессер. (Идёт к двери.) Кремона, Лев, прошу вас.

Входят Кремона и Лев.

КРЕМОНА. Лео, здравствуй.
ЛЕОНАРДО. Поздно здравствовать, сегодня уйду.
ЛЕВ. Приветствую.
ЛЕОНАРДО. Трезвый, что ли?
КРЕМОНА. Да бросил же, с похорон Лизы так ни грамма и не выпил.
ЛЕОНАРДО. Чего ж ты его тогда держишь, он же тебе за перегар полюбился.
КРЕМОНА. Не за перегар, а за то, что мужик. Обыкновенный, без царя в голове и звёзд в мыслях…
ОРЛАНДО. Кремонезе, пожалуйста, не заводите старую шарманку,
КРЕМОНА. Ты прав, малыш.
ЛЕВ. Тёзка, мы вот, что пришли. Точнее, я пришёл, а Кремона – за компанию.
ЛЕОНАРДО. Знаю.
ЛЕВ. Что ты знаешь? Что ты обо мне знаешь! Ты только о себе и думаешь! У нашего мессера дело в чём угодно, только не в моей внучке! Неужели трудно перенестись в тот момент и отвести нож Салаи!? До вас невозможно достучаться, не то, что с вами договариваться. Одно слово: средневековье.
КРЕМОНА. Лев, прекрати!
ЛЕВ. А ты ничем не лучше.
ОРЛАНДО. Леонардо да Винчи - не фокусник, не волшебник и не бюро добрых услуг, чтобы носиться по временам, спасая всех любимых, родных и близких!
ЛЕВ. Чтоб вас… Нет, я не могу. У меня нервов никаких. Скажи ему сама, Кремона, у меня не получится. (Уходит.)
КРЕМОНА. Прости его, Лео. Алкаш в запасе оказывается страшнее, чем действующий.
ОРЛАНДО. Разве не в отставке?
КРЕМОНА. До отставки дожить надо, если это вообще возможно.
ОРЛАНДО. Измучились вы с ним.
КРЕМОНА. Не с ним, юноша, с его болезнью. Но мы победим. Вдвоём, вместе, обязательно победим. Потому что я так хочу. А твой секретарь хорош. Браво, Орландо. Мы пришли с просьбой, Лео. С совместной просьбой.
ЛЕОНАРДО. Хорошо, что твой ушёл, для чистоты эксперимента. Сейчас я тебе кое-что покажу. Напоследок. Чтобы не думала, будто бы я бесчувственный истукан. Орландо, сбрось занавеску с портрета.
ОРЛАНДО. С радостью. Обожаю его. (Снимает материю с портрета.)
КРЕМОНА. Бог ты мой! Лиза…
ОРЛАНДО. Можно, мессер?
ЛЕОНАРДО. Говори.
ОРЛАНДО. Мессер сделал портрет с посмертного селфи Лизы. Единственное «но»: улыбка не её. Эта часть списана с селфи другой девушки. Тоже из нашего времени,. Выбрана из десятка прощальных кадров.
КРЕМОНА. Она тоже мертва?
ОРЛАНДО. Нет, с мессером она простилась живой и даже счастливой.
КРЕМОНА. Нормально. Мне нравится. Хотя странная какая-то физиономия. Но запоминающаяся.
ЛЕОНАРДО. Просьба к тебе. Видишь, Орландо хитро, загадочно щерится. Конечно, он знает, чем станет это полотно в будущем. Но вот ведь любит эксперименты, логические загадки. Короче, пока я не умер, нужно дать имя картине.
КРЕМОНА. По-моему, очевидно. «Лиза». Это же ясно, как день. Красивее, «Мона Лиза». Какие сомнения? Это же правда.
ОРЛАНДО. Нет. Рот с улыбающимися губами Лизе не принадлежит. А улыбка здесь решает многое, если не всё.
КРЕМОНА. Да ничего она не решает.
ЛЕОНАРДО. Другую модель звали Евгения.
КРЕМОНА. Обыкновенный оскал.
ОРЛАНДО. Ну, не оскал же.
КРЕМОНА. ЛЕВ. Всё одно, чужой.
КРЕМОНА. Ничего особенного в улыбке я не вижу.
ЛЕОНАРДО. Я тоже так думаю, но Орландо меня смутил.
КРЕМОНА. Лучше бы критикам помалкивать, особенно ценителям.
ЛЕОНАРДО. Дело не в улыбке, чёрт бы с ней.
КРЕМОНА. Понимаю. Ты учёный. И если ты знаешь, что здесь не всё – Лиза, значит, название должно отражать истинное положение дел. А имя Евгения не клеится. Интересный вопрос. Евгения, говоришь… Знавала я Евгениев обеих полов. Может быть, поискать среди уменьшительных вариаций.
ЛЕОНАРДО. Да я перебирал… Евгенок. Евгушечка. Женчик. Гешенька.
КРЕМОНА. Да по-разному. Ещё Жаконя. Подружка у меня была в детстве. Обезьянка такая, её все до старости в глаза звали Жаконей. Ха! Лео, эврика! Помнишь, недописанный портрет лавочника Джокондо? Жаконя – Джокондо. По-моему, бьётся. У него десятки недописанных картин. Причём, с фамилией Джокондо чуть ли не два портрета.
ОРЛАНДО. У мессера много не конченных, брошенных работ и в других областях знаний. К примеру, вот как он сегодня покончил с математической формулой, задвинутой два года назад. Слушайте. Ну, тут числа, числа. И сегодня он дописал: эт цетера, эт цетера.
КРЕМОНА. Остроумно.
ОРЛАНДО. Но это не всё, он ещё приписал обоснование своего утверждения. Знаете, что написал? «Потому что суп остывает».
КРЕМОНА. На века припечатал. Классно!
ОРЛАНДО. И это последний прижизненный автограф Леонардо да Винчи.
КРЕМОНА. Вот это завещание! Брависсимо!
ЛЕОНАРДО. Хватит зубоскалить, я ещё жив. Итак, Лев приходил просить меня доставить его обратно, домой и вовремя. Так?
КРЕМОНА. Верно. И меня. С ним. Пожалуйста.
ЛЕОНАРДО. Хорошо. Второй хронотоп я уничтожил ещё тогда, а прототип оставил как раз на это дело.
КРЕМОНА. Ты знал, что мы придём с этим?
ЛЕОНАРДО. Я знал, что придёт Лев. А ты… Ты есть ты. Хорошо. Я верну вас в тот же день. Собирайтесь. У меня мало времени и почти нет сил. Окончательно попрощаемся там, в Виджевано. Ступай.
КРЕМОНА. Ты – лучший, Лео. Обыкновенный гений. Как же мне, бросовой куртизанке, никчёмной безымянной тётке, повезло с тобой. Благодарю. (Уходит со Львом.)
ЛЕОНАРДО. И ты собирайся.
ОРЛАНДО. Нет.
ЛЕОНАРДО. Сегодня я умру.
ОРЛАНДО. Я тоже.
ЛЕОНАРДО. Бред!
ОРЛАНДО. Без тебя здесь мне не выжить, а в том времени я жить не хочу.
ЛЕОНАРДО. Самоубийство…
ОРЛАНДО. Знаю. Грех. Я не про самоубийство напрямую. Твоё время расправиться со мной и без моего участия. В ближайшее время. Но в будущее я не вернусь. В нём нет смысла. Для меня. Я остаюсь. Распоряжусь похоронами…
ЛЕОНАРДО. Ты у меня не один распорядитель.
ОРЛАНДО. Могу и не распоряжаться.
ЛЕОНАРДО. Обоснуй.
ОРЛАНДО. Однажды Бог пришёл к людям, чтобы лично разобраться, как тут и что. И понял всё. Не в том дело, что дело его распяли, а в том, что он в первый и, как я понимаю, в последний раз отпустил людям их грехи. И завещал, чтобы в следующий раз люди сами пришли к нему. Не пристало царю то и дело ходить к своему народу на поклон, достаточно и раза. Но чтобы прийти, надо идти. Мне ли не знать, что никто так к нему и не пошёл. Не сдвинулся даже. Человек ждёт, мол, Бог меня породил, за меня пострадал, значит, он меня точно любит, следовательно придёт ещё. Или чудо какое организует. Конечно, он придёт, но только лишь для того, чтобы смести всё прошлое с этой поруганной планеты. А до второго пришествия он всё же будет ждать. Но не дождётся. Я знаю. Даже если придёт сотня-другая, пусть пара тысяч, но это не все. А Богу нужны все его дети. Каждый в отдельности – да, но все вместе. Я не хочу жить среди тех, кто не творит и не мыслит, а тупо ждёт чуда. Но более того, я боюсь стать таким же, как они. Стать таким же, как все мы. 
ЛЕОНАРДО. А если ты неправ?
ОРЛАНДО. Возможно. Но я и не лев.
ЛЕОНАРДО. Смешно. Я рад, что ты есть, Орландо. Хотя и дурак, но есть. В конце концов, для кого-то я такой же дурак, как ты – для меня. Ты радовал меня два последних года моего пребывания на Земле. Желаю отблагодарить тебя за мою радость. Тебе не обязательно возвращаться и не надо оставаться. Я, бывало, бродил по временам и планетам. По делу. Но иной раз натыкался на свободные миры. Дарю тебе один такой. Там есть всё. Как когда-то на Земле. Но нет людей. Ты не пропадёшь, я уверен. Живи.
ОРЛАНДО. Мессер!
ЛЕОНАРДО. Всё, иди. У меня нет сил долго держать мир открытым.
ОРЛАНДО. Благодарю. Но куда идти?
ЛЕОНАРДО. Слышишь голос? Сейчас.

Появляется Лиза.

ЛИЗА. Мессер, долго мне ещё ждать?
ЛЕОНАРДО. Всё, дождалась.
ЛИЗА. Орландо?
ОРЛАНДО. Лиза!?
ЛИЗА. Но ты обещал мне принца.
ЛЕОНАРДО. Будет с тебя и Орландо.
ОРЛАНДО. Ты же говорил, что мир свободен.
ЛЕОНАРДО. Ну, не выламывать же мне из тебя ребро. Тем более на подобную операцию я не способен. Всё, ребята, добрый путь.
ЛИЗА. Портрет, кстати, неточный. И улыбка не моя. Надо было сфоткаться и – вся любовь.
ЛЕОНАРДО. Время!
ЛИЗА. Пойдём, покажу тебе наш дом. Я его целый год обустраивала…
ОРЛАНДО. С чего ты взяла, что мы станем жить вместе.
ЛИЗА. Боюсь, дорогой, альтернативы у нас, с тобой, нет. Ничего, милый, стерпится – слюбится. Слушай во всём своей жены и всё будет тип-топ. Мессер, а мы можем сделать селфи?
ЛЕОНАРДО. Слабею. Ещё чуть-чуть и вы останетесь здесь. Вон отсюда!
ЛИЗА. Орлик, за мной! (Уходит.)
ОРЛАНДО. Ну, так-то бы девушка она приличная. Сразу-то не узнал, без косметики она совсем другая.
ЛЕОНАРДО. Живая.
ОРЛАНДО. Ага, даже понравилась слегка.
ЛЕОНАРДО. Я так и предположил, стоит увидеть Лизу в её естественности, она очень даже очаровательна.
ЛИЗА. Орландо! Долго тебя ещё ждать!
ОРЛАНДО. Эх, жизнь.
ЛЕОНАРДО. Портрет назову «Мона Лиза дель Джоконда».
ОРЛАНДО. Точно. Так и будет. Но сделай запись на холсте, а-то начнётся трепотня. Столько бессовестного народа на сплетнях вокруг гениев вертится, ты себе не представляешь, придумывают профессии, даже институты. 
ЛЕОНАРДО. Мастерят кормушки. Что ж, кушать хочется всем, а трудиться единицам. Противно кисть даже в руки брать, на смертном одре прошепчу. Прощай.
ОРЛАНДО. И ты меня. Увидимся?
ЛЕОНАРДО. Не моя воля.
ОРЛАНДО. Ты – чудо. (Уходит.)
ЛЕОНАРДО. Болтун. (Дёргает сигнальный шнур.)

Входит Салаи.

САЛАИ. Звали, мессер?
ЛЕОНАРДО. Обед готов?
САЛАИ. Конечно. О, господи, любовь моя! Тысяча чертей, это же мона Лиза!?
ЛЕОНАРДО. Она-она, пошли.
САЛАИ. Ты мне не показывал. А раньше я был первым твоим…
ЛЕОНАРДО. Заткнись. Пошли.
САЛАИ. Дай наглядеться, ведь я её люблю!
ЛЕОНАРДО. А она тебя нет.
САЛАИ. Почему ты так думаешь?
ЛЕОНАРДО. Болван.
САЛАИ. Неправда. Эй, что это у неё рот как будто чужой, а?
ЛЕОНАРДО. Пошли обедать.
САЛАИ. Ещё чуть-чуть.
ЛЕОНАРДО. Хватит!
САЛАИ. Ну, почему…
ЛЕОНАРДО. Потому что суп остывает.