Бурлящие дни и дети радуги

Любая красивая жизнь выглядит притягательно только со стороны. Ничего в жизни Инги не давалось ей просто так. За всем, что она имела, - дети, дом, престижная работа, хорошая зарплата - стоял труд, жесткое самоограничение и самодисциплина.

Последний месяц Инге пришлось особенно много работать. И еще жара.

И вот, проект подошел к финальному дню. Он закончился. Инга проснулась дома и поняла, что ее самой как бы нет. Была голова в тумане, тремор в руках, а все нервные ситуации прошедшего месяца опустились в живот и закрепились там в виде мучительных спазмов. Боль, спазмы, усталость - были; самой Инги как бы и не было. Даже руки и ноги, казалось, ничего не чувствовали.

А вокруг собрались дети:
- Мама, мы сегодня пойдем наконец в парк?
- Мам, у меня кроссовки порвались, когда поедем за новыми?
- Ма-а, у нас молока нет...
- Муттер, ты посмотришь, как я сделала рисунки по твоему проекту?

Первые полдня Инга пыталась улыбаться и радоваться детям, бегая с дочерьми за покупкой молока, кроссовок, новой куклы и рюкзака в школу.

Но она понимала, что если не уделит сейчас немного времени себе, то власть над ней полностью заберут боль и спазмы, а поэтому:

- Дети, побудьте немного еще сами с собой. Я пойду на озеро...
- Мам, там уже гром грохочет, гроза собирается.

Но Инга уже собрала пляжную сумку и, захлопывая дверь, сказала, что не сахарная, потому не растает.

Дом Инги стоял недалеко от холмов перед поймой большой реки. Река была далеко, а озера - старицы в двадцати минутах ходьбы. К ним она и пошла. Начал накрапывать небольшой дождь, небо было огромным, массивным из-за туч и радостным из-за просветов в них. На севере вдалеке уже была пелена дождя, и Инга рассчитывала в уме, через сколько минут стихия обрушится на нее.

Она рассчитала все правильно: спуск по глинистым склонам с холмов пришелся еще на начало дождя. Глина под ногами была все еще твердой. Но запах ароматных трав и цветов уже дал ей силы: как птица она перескакивала с бугорка на бугорок, стремясь к пестреющему от цветов лугу. Там, за высокими травами, поникшей земляникой, лелеяло ее душу озеро -  давний друг. Еще ребенком, со своей мамой она ходила к нему с мая до ноября. Мама плавала в холодной воде, а Инга ловила прудовиков или рыбок, неизменно отпуская их сразу после радостного приветствия.

Честно говоря, дожив до почти сорока лет, она не понимала людей, которые со словами "Как я люблю природу!" идут на рыбалку или охоту. Про мучения и смерть животных ради гастрономических удовольствий сытых людей и говорить нечего, но даже при виде карасей в ведерке очередного "любителя" у нее мучительно сжималось сердце: рыбки чувствуют боль и гибель. Что радостного в этом?

Сейчас, когда она бежала по намокающей тропинке к воде, ее руки ласково касались цветков цикория и пижмы. Ей хотелось писать стихи, о том, что она не сорвет ни единого цветка в этом прекрасном мире, что она сама и эти травы - друзья и одинаково ценны этому жестокому и прекрасному мирозданию. Стихи пока не получались.

Привычка планировать тем не менее все движения и дела на несколько этапов вперед не подвела ее и сейчас: добежав до озера, четкими движениями в несколько секунд она сняла одежду и завернула ее сумку-непромокайку вместе с обувью. И в ту же секунду грянул ливень! На разгоряченное тело он падал ледяными острыми каплями, от которых в округе попрятались люди. И слава Богу! Инга была отгорожена самой стихией от привычного мира.

Она перекрестилась, как делала это всегда, и прыгнула в озеро. Вода еще неделю назад стала холодной для купальщиков. Но сейчас она была теплой, как молоко.

Поверхность озера бурлила, как кипяток: крупные холодные капли ударялись о поверхность воды, отскакивали от нее, рассыпаясь на мелкие брызги, и над всем озером кипел белый туман. В этом тумане можно было разглядеть кувшинки, кружившихся белых озерных чаек, вдалеке плавали, ныряли огромные утки и гагары.

Природа торжествовала! И Инга в этот момент была ее частью. Она не обращала внимания на брызги, которые колотили ее по щекам, попадали в нос и уши. Она плыла и зависала в воде, подняв лицо к играющему небу. Ей казалось, что среди капель дождя, прямо на поверхности воды, прыгают и играют неистовые маленькие существа, которых она не могла увидеть, но радость и восторг которых переполнял и ее собственное сердце. И она благодарила озеро, дождь и небо, просила их растворить и забрать ее усталость, унести прочь и закопать в иле под кувшинками. Она молилась за себя и это озеро, за чаек и толстых уток с утятами, прося у Творца всех их сохранить и защитить. 

Через несколько десятков минут ливень начал стихать. Над северным краем озера робко поднималась радуга. Инга подплыла к берегу и встала по пояс в воде. А радуга окрепла и поставила вторую ногу метрах в пятидесяти от первой. Радуга стояла над озером, а ее отражение четко и явно легло прямо в руки мокрой и счастливой женщины.

Это было чудо, такое чистое, тихое и заповедное, что Инга расхохоталась. Она стояла под ласковым радужным дождем, держась за радугу, и кричала миру слова благодарности, полная надежды и света. В этот момент, она ощутила, как сама долина пообещала выпросить у Бога ей сил и здоровья, в виде семи лучей обняла ее, маленькую и крепкую женщину.

Но, привычка стратега не подвела ее и сейчас. Поблагодарив озеро и дождь, ил и землю, которые забрали всю усталость и недомогание, она четкими движениями поднялась на берег, вытерлась и переоделась в сухое. Она знала, что ливень снова хлынет через несколько минут, глинистые склоны еще больше намокнут, как и она сама. И тогда вряд ли в добром здравии ей удастся вернуться к детям. Она снова рассчитала все до минуты: как только она одолела половину скользкого склона, цепляясь за деревья, меся глину и песок босыми ногами, как ливень снова хлынул, но Инга успела добраться до травы. Мощными и быстрыми движениями она одолела остатки склона и оказалась на деревенской улице, от которой до дома ей оставалось минут пятнадцать ходу под острым холодным ливнем. У богатого кирпичного коттеджа с отмостками, она отмылась от грязи под ливневой трубой и обулась.

Дальше она шла без спешки, радуясь своему приключению, думая о том, что в средние века, наверно, ее назвали бы ведьмой,а сейчас, люди, глядящие из окон на непогоду, видели только мокрую странную женщину, улыбающуюся чему-то под дождем.