Бабушка

История – это прошлое, былое,
а то, что уже было, того
не изменишь, не исправишь.

Лео Герман. Из книги
 “Смилуйся Господи“



Как-то прочла в одном из журналов „OWP“ статью „Война и люди“,  которая всколыхнула мою память.
Я вспомнила, как приезжая к родственникам мужа в Ростовской области, я тоже встречала косые взгляды. А порой и колкие слова. А бабушка мужа всё никак не могла понять, почему её внук женился на немке. И периодически спрашивала:
– Витя, хиба ж перевелыся у нас в сели дивчаты? И чого ты женывся на нимке?
На что мой муж отвечал:
– Бабуля, ну, причём здесь национальность?! Я просто полюбил Христиночку...
После своих укоров, бабушка уходила в свою комнатку и подолгу не выходила к нам. Остальные родственники приняли меня безоговорочно и считали своей. Я же изо всех сил старалась угодить бабушке мужа. Но мои старания, разбивались о скалу её неприятия. Однажды, когда вся семья собралась за обеденным столом, я не выдержала:
- Почему вы предвзято относитесь ко мне? И почему я должна выслушивать неприязненные реплики о своей национальности?
За столом наступило гнетущее молчание. Первой заговорила бабушка:
- А потому шо мои сыны погинулы через ту проклятущу вийну з фрицем.
Встав из-за стола, она величественно удалилась. Мне стало очень обидно, и я сказала:
- Не все же немцы были изверги...
И стала им рассказывать о судьбе российских немцев. Как они попали в Россию; что им пришлось пережить от властей на протяжении 250 лет и от нашей родной теперешней власти. Не промолчала и о том, что мой дедушка, дядья и тётя пережили в, так называемой, трудармии.
За столом водворилось гнетущее молчание. Все сидели, углубившись в свои мысли. Первым заговорил Григорий, двоюродный брат мужа:
- Ну, что тут скажешь, поганое было тогда время. А ты, Христиночка, не обижайся на старого человека. Её тоже можно понять. У неё полегло четверо сынов и дочка, мама твоего мужа. Поэтому она не может понять и принять тебя. Ты уж прости старую! Возможно, пройдёт какое-то время и всё изменится. Ну, а что касается военного времени и послевоенного тоже, то тут, конечно, досталось всем... И русским, и немцам! Русские были в армии на передовой, а немцы отдавали свои жизни в тылу, в трудовой армии. И ещё неизвестно, кому досталось больше...
Неожиданно заговорила тётя Нюра:
– Дорогие мои, вот что я вам скажу! Среди всех народов и наций есть и плохие, и хорошие люди. И среди германцев не все были фашистами. Взять хотя бы то время, когда за околицей нашего села вдруг появились немцы. Паника была неимоверной. Каждого гнал домой страх. Все бежали, чтобы припрятать то немногое, что у них было припасено на чёрный день.
Сначала немецкие комендантские роты и румынский дивизион расположились на окраине села, потом пришли и в село. Мы ждали кары небесной, но солдаты вели себя вполне миролюбиво, и мы постепенно перестали их бояться, и стали жить как соседи. И за время этого соседства ничего плохого не произошло. Напротив, немецкие солдаты даже подкармливали из своей полевой кухни наших ребятишек. А наших женщин иногда угощали шоколадом. Так что, соседствовали мы совершенно миролюбиво и даже попривыкли друг к другу. Ведь и они, в большинстве своём, были против войны. И у них так же были дети, жены, родители. Поэтому и не делали нам ничего плохого.
А вот при их отступлении произошел такой казус. По домам стали шастать румыны. К нам в дом зашли двое, один стал у меня просить что-нибудь съестное. Я не успела отвернуться, как другой схватил в сенцах с вешалки новый кожух моего Петра. Я подняла шум, и они, испугавшись, выбежали на улицу и пустились наутёк. Вокруг была порядочная суматоха, но я продолжала кричать им в след, и ко мне подошло несколько немецких солдат.
Что случилось, матка? – спросил один из них, видимо старший.
Я стала им объяснять, как могла, в чём дело, но пока мы поняли друг друга, румыны скрылись.
– Не волнуйся матка, мы вернём твой шуба. Как это?.. Кошушок! Ха-ха-ха! - пообещал старший.
– Да, да! – закивали его камрады головами в знак солидарности и, прощаясь с доброй улыбкой, помахали мне рукой. Правда, обещание своё они не сдержали. Но я думаю, что они просто не успели этого сделать. Началось интенсивное наступление наших войск, и тут, конечно, немцам было не до кожуха моего Петра. Так, где-то до сих пор какой-то треклятый румын греет себя русским кожушком.
Мы все дружно рассмеялись, уверяя тётю Нюру, что русский кожух уже давным-давно износился. Но она продолжала беззлобно ворчать на румынских воришек, уверяя, что этому кожуху износа нет и не будет. Потом, обратившись ко мне, сказала:
– Христя, не держи зла на нашу маму. Потеря детей в этой мясорубке довели её до этого состояния. Но я верю, настанет тот день, когда она тебя примет, а внука простит.
Не знаю, простила ли бабушка своего внука за то, что он женился на немке, но смирилась с этим, когда у неё появились правнуки.

11. 03. 2008. Ратинген