Ромео и Джамиля. Глава 10

На следующий день Шамшур, вернувшись с утреннего дозора, сидел в маленькой каморке около оружейной комнаты. Там пограничники после нарядов приводили в порядок своё оружие. Почистив детали разобранного автомата, он стал смазывать их машинным маслом и вытирать куском серой суконной тряпки. В этот момент он услышал какой-то неясный шум. По коридору пробежали несколько бойцов. Послышались возбуждённые голоса, входная дверь со скрипом отворилась, и кто-то, видимо дежурный по заставе, закричал:
- Внимание! Застава, к бою!

Моментально всё пришло в движение. Захлопали двери, зазвенели ключи, взвизгнула, открывшись, решётчатая дверь оружейной комнаты. Одновременно с этим, кто-то вбежал в спальное помещение и заорал во всю глотку:
- Вы что, не слышали!? Застава, к бою!

Тотчас же дружно заскрипели, освободившиеся от тяжести солдатских тел, пружины кроватей, и по дощатому полу дробно застучали босые пятки. За считанные секунды босоногий топот сменился стуком подошв кирзовой обуви. В коридор молча с хмурыми заспанными лицами стали выскакивать застёгивающиеся на ходу бойцы. Через минуту в спальном помещении никого не осталось.

В оружейной комнате солдаты первым делом надевали на себя бронежилеты, лежащие в двух стопках у стены, а затем начинали распихивать по карманам магазины с патронами, гранаты и запалы к ним. Набрав боеприпасов, бойцы выдергивали из деревянных ячеек свои автоматы и, нахлобучив на головы каски, устремлялись к выходу. Через открытую настежь дверь пограничники выскакивали на плац и разбегались в разные стороны, каждый к своей заранее подготовленной огневой точке.

Один из первых наружу выскочил Шамшур. На ходу, вставляя в автомат оранжевый магазин, он огляделся. Около тыловых ворот, за заградительным забором из колючей проволоки он увидел группу вооружённых азербайджанцев. Сердце его ёкнуло от дурного предчувствия. Прямо за воротами стоял высокий седой мужчина в камуфлированной форме и эмоционально говорил что-то начальнику заставы майору Зыкину. Тот, широко расставив ноги и сложив руки за спиной, отрицательно качал головой, явно не соглашаясь с собеседником. Шамшур сразу же почувствовал всю напряжённость ситуации. Лица толпящихся за воротами ему очень не понравились.

Пробегая мимо часового, который, укрывшись за невысоким каменным дувалом, изготовился для стрельбы по непрошеным гостям, Шамшур отметил напряжённый взгляд, брошенный солдатом в его сторону. Этот взгляд ему не понравился ещё больше.

Проскочив дальше, Шамшур оказался за домом, где проживали офицеры. Там во внутреннем дворике, где в прежние годы офицерские жёны гуляли со своими детьми, сохранилось подобие детской площадки. Напрямик, оставив след в давно уже заброшенной детской песочнице, солдат проследовал к своей стрелковой ячейке. Огневая точка была оборудована в виде узкой бойницы, проделанной в каменном заборе. Заняв позицию, Шамшур первым делом внимательно осмотрел территорию в своей зоне обстрела. Каменистая местность перед ним оказалась безлюдной.

Боец сдвинул каску на затылок и вытер пот со лба. В голове его вертелись мысли: «Что всё это может значить? Попытка захвата? Вряд ли. Средь бела дня, нахрапом – это исключено».

После нескольких удачных нападений на воинские части и заставы ещё зимой, остальные попытки оканчивались полным провалом. Это, в конце концов, заставило Народный Фронт отказаться от столь рискованных мероприятий. И вот теперь снова прямо перед заставой с автоматами! Да ещё и ведут себя так нагло – размахивают оружием, что-то требуют! И майор ведёт себя как-то странно. Как будто пытается их уговорить, успокоить.

Всё то время, пока Шамшур размышлял о происходящем, его не оставляло ощущение, что это как-то связано с ним. Он напряжённо прислушивался к тому, что происходит у ворот, но разобрать ничего не мог. Неподалёку, у соседней огневой точки, засел младший сержант Кузнецов. Было видно, как он тоже вслушивается.

Неожиданно короткая пулемётная очередь разорвала, начинавшую уже угнетать, неопределённость. Это стрелял пулемет на крыше бани. Азербайджанцы начали громко кричать, но в ответ им раздалась ещё одна очередь, уже более длинная.
Что происходило перед воротами заставы ни Шамшур, ни Кузнецов, ни многие другие бойцы не видели. Об этом им потом рассказали очевидцы, державшие оборону со стороны тыловых ворот.

Майор Зыкин, так и не договорившись с боевиками, развернулся и пошёл за укрытие. Азербайджанцы, возмущённые таким пренебрежением, ещё пуще закричали, и кто-то из них попытался открыть ворота. Это почти удалось. Ещё немного и местные уже ворвались бы на территорию заставы. Медлить было нельзя, и лейтенант Газаев приказал пулемётчику, засевшему на крыше бани, дать предупредительную очередь. Первые выстрелы заставили непрошенных гостей присесть. После второй очереди они побежали. Через минуту перед тыловыми воротами никого не осталось. Ещё минут через десять дали отбой. Солдаты потянулись к зданию заставы, на ходу переговариваясь между собой.

- Рома, ты видел этих придурков!? – навстречу вышел Ермилов, на ходу расслабляя ремни бронежилета. – Кричат, автоматами размахивают! Такое ощущение, что сейчас третью мировую начнут. А как только дали очередь, так сразу же обосрались.

Шамшур оставил без ответа слова друга. Он увидел майора Зыкина и лейтенанта Газаева. Те смотрели в его сторону.
- Рядовой Шамшур, сдать оружие и немедленно ко мне в кабинет! Всё понятно? – тон начальника заставы не обещал ничего хорошего.
- Так точно, – у солдата неприятно засосало под ложечкой.

***
Майор Зыкин начальником заставы был недавно. До этого он служил в штабе, и до того преуспел в употреблении спиртных напитков, что стал притчей во языцех.
Ещё летом прошлого года, не выдержав пьяных выходок майора, от него ушла жена. Однажды утром майор Зыкин проснулся в пустой квартире, и под недопитой бутылкой на столе обнаружил прощальную записку. Далее последовало классическое развитие событий. Оскорблённый предательством муж с головой окунулся в зловонный омут запойного угара. Правда, надо отдать должное майору, попойки свои он ухитрялся чередовать с выполнением служебных обязанностей.

Командование отряда до поры мирилось с моральным разложением офицера. Дело в том, что у того имелись какие-то влиятельные покровители в штабе округа. Со временем, Зыкин сам положил край всему этому. Однажды, в приступе белой горячки майор стал бегать босиком в одних голубых офицерских кальсонах по территории части. Он размахивал заряженным пистолетом, грозился всех перестрелять и даже произвёл два выстрела. В конце концов, солдаты комендантской роты, рискуя жизнью, сумели его изловить и отобрать у него табельное оружие.

Этот вопиющий факт, дискредитирующий высокое звание офицера, было уже невозможно проигнорировать. Донесение о пьяном дебоше легло на стол командующего округом. Всем казалось, что механизм увольнения майора из армии со скрежетом заработал, но в дело вступили его тайные симпатики. Каким образом они отстояли своего протеже, неизвестно, но Зыкин в армии остался. После выше упоминаемого инцидента офицер исчез из поля зрения сослуживцев на целый месяц. Злые языки поговаривали, что он прошёл полный курс лечения от алкоголизма. Другие утверждали, что любитель побегать в подштанниках вшил себе «Торпедо» в область мягкого места пониже спины. Правда это или нет – неизвестно, но факт остаётся фактом: пить горькую майор перестал.

Поборов недуг алкоголизма Зыкин между тем так и не смог восстановить свой авторитет. Причём ехидные смешки и намёки по отношению к нему позволяли себе не только офицеры, но и солдаты срочной службы. Майор написал рапорт о своём переводе в другую часть, и к его просьбе командование отнеслось с пониманием.

Вопрос о переводе оказался делом не совсем скорым, как хотелось бы Зыкину. И хотя в перспективе уже чётко прорисовывались очертания Карелии, где он должен был проходить свою дальнейшую службу, требовалось время для того, чтобы документы майора прошли все положенные инстанции.

Для того чтобы подмочивший репутацию офицер спокойно дождался своего перевода, командир погранотряда сослал его на одну из линейных застав в качестве временно исполняющего обязанности начальника. Таким образом, майор и оказался в подразделении, где проходил службу рядовой Шамшур.

***
Зыкин мрачно разглядывал Шамшура, стоявшего перед ним по стойке смирно. Будучи временщиком, он не слишком утруждал себя личным общением с рядовыми бойцами. На этот раз близкого знакомства было не избежать.

Раздражённый майор готов был сорваться. Он так хотел, чтобы оставшееся время его пребывания в Закавказье прошло как можно спокойнее. И надо было такому случиться, что этот сопляк устроил ему такую подлость!

То, что солдат закрутил шашни с местной девицей, для него не было новостью. Лейтенант Газаев докладывал об этом ещё на прошлой неделе. Майор тогда не придал этому особого значения, а только скабрезно пошутил. Теперь он понял, что ошибся. Невинный, как показалось ему вначале, факт грозил перерасти в серьёзное обострение с местными. Родственники обесчещенной девушки требовали выдать им виновника её позора. В противном случае они обещали большие неприятности всем, кто находился на заставе. О ситуации необходимо было немедленно доложить в отряд. Но прежде надо выяснить все обстоятельства дела.

- Ты знаешь, почему местные только что сюда приходили!? – раздражённо начал майор. – Они приходили за тобой! Зачем ты им понадобился, знаешь!?

Шамшур молчал, вперившись взглядом в административную карту Закавказья, висевшую за спиной офицера.
- Они заявили, что ты приставал к несовершеннолетней, преследовал её и хотел изнасиловать!
- Товарищ майор, – подал голос лейтенант Газаев. – Я вам докладывал. Там всё не так было.
- Отставить, лейтенант! – резко осадил младшего по званию Зыкин. – Пускай он мне скажет, как это было!

Майор подошёл вплотную к рядовому и подчёркнуто тихим голосом произнёс:
- Итак, я жду ответа!
- Я никого не преследовал и ни к кому не приставал, – твёрдо сказал Шамшур, не отрывая взгляда от карты.
- Ага, значит они всё это придумали? – как будто удовлетворившись ответом, проговорил майор. Он сделал шаг назад, внимательно посмотрел в глаза солдату и вдруг заорал прямо ему в лицо, брызгая слюной. – Ты что, сука, меня за идиота держишь!?

Зыкин и раньше был неуравновешенным типом, а теперь его раздражительность приобрела взрывной характер. Судя по всему, это было побочным эффектом лечения алкоголизма. Слова солдата вызвали у него вспышку ярости. От этого крика в душе Шамшура всё закипело.
- Да пошёл ты! – неожиданно бросил он со злостью.

В ответ он тут же получил увесистую оплеуху, которая сбила его с ног. Видимо, Зыкин собирался и дальше бить своего подчинённого, но лейтенант Газаев вовремя пресёк рукоприкладство. Он сразу же схватил командира сзади в охапку и попытался оттащить.
- Товарищ майор, держите себя в руках! – уговаривал Зыкина лейтенант.
- Отпусти! – орал тот и пытался лягнуть Шамшура. Молодой офицер хватку не ослаблял.

После непродолжительной возни с матерщиной майор выдохся и обмяк.
- Ну, всё хватит! Я больше не буду – сказал он. Газаев осторожно отпустил. Зыкин, взъерошенный, мятый и потный, обошёл письменный стол, сел за него, подвинул к себе чистый лист бумаги, взял ручку.
- Значит так, сейчас я пишу рапорт и отправляю тебя в отряд. Ты здесь и дня лишнего не останешься. Пускай с тобой разбирается особый отдел, а мне такие бойцы не нужны.

Майор вывел на листе бумаги крупными буквами слово и тут же бросил ручку.
- Да ты понимаешь, что ты наделал!? – с отчаянием произнёс он. – Да этим сволочам из Народного Фронта только дай повод! Они всё местное население поднимут! Ты хочешь, чтобы тут опять погромы начались!? Ты о своих товарищах подумал? Ведь ты своими похождениями их под удар ставишь!

Шамшур подавленно молчал. Он и не предполагал, что заварится такая каша.