Ромео и Джамиля. Глава 14

- Ну, что, молодой человек, приходим в себя!

Сквозь пелену сна Шамшур услышал мягкий мужской голос. Это были первые слова, которые он чётко разобрал. До этого в его сознании звучали плохо различимые звуки, какие-то глухие голоса, звон металлических предметов.

Шамшур попытался открыть глаза, но это ему с первого раза не удалось. С большим трудом он всё же разлепил веки и, ослеплённый ярким дневным светом, снова зажмурился.
- Он очнулся! – произнёс женский голос. Кто-то дотронулся до его головы.
- Ну, вот и хорошо, – ответил мужчина. – Следи за его состоянием, а я пойду поговорю с капитаном.

Послышались шаги, хлопнула дверь, вокруг стало тихо. Шамшур, не открывая глаз, спросил:
- Где я?

В ответ ничего не произошло – его не услышали.
- Эй! Что со мной? – произнёс он, еле ворочая языком. После короткой паузы, последовала реакция. Женщина подошла ближе, склонилась, обдав его ароматом духов, и ласково произнесла:
- Ты что-то сказал, миленький?
- Где я? – повторил Шамшур. Он всё не мог найти в себе силы открыть глаза. Теперь он понял, что говорит очень тихо, фактически шепчет.
- Ты в госпитале, – ответила женщина. – Постарайся не разговаривать. Ты ещё очень слаб.

***
Обладателем мужского голоса был начальник госпиталя майор медицинской службы Мамедов. Он вышел в коридор, где его ждал капитан особого отдела.
- Гасан Рашидович, как он? – спросил офицер. Врач взял его под руку и повёл к себе в кабинет.

- Операция прошла успешно, – устало заговорил он. – Состояние стабилизировалось. Он вышел из медикаментозного сна. Будем надеяться на лучшее.
- Ну, слава богу! Значит выживет?
- Мало сделать операцию, – неопределённо высказался майор. – Необходимо ещё и выходить пациента.

Мамедов открыл кабинет, вошёл, бросил связку ключей на стол, снял белый халат.
- Пришлось всю ночь сидеть с этим парнем. Боялся осложнений.

Медик сел за письменный стол, открыл один из его ящиков, достал бутылку коньяка и два стакана.
 - Да, кстати, кто его так?

Особист тяжело вздохнул, уселся на стул у стены, закинул ногу на ногу, прикрыл колено фуражкой.
- Боец этот оказался для нас большой проблемой. Самовольно покинул часть. Был обнаружен нарядом на границе. Оказал сопротивление – завладел оружием. Старший наряда вынужден был стрелять.

- Странно, – заметил майор, плеснув из бутылки и протянув стакан капитану. – Сейчас все, наоборот, бросают оружие и бегут в другом направлении. У нас в дивизии повальное дезертирство.

- Тут всё сложнее, – особист понюхал стакан, затем с удовольствием сделал глоток. – Солдат этот раньше служил на этой же заставе, и у него возникли любовные отношения с одной из местных жительниц. Именно с ней он и оказался в пограничной зоне.

- Занятно, – произнёс врач и тоже отпил из стакана. – И что они на границе забыли?
- Судя по всему, скрывались от преследования. Родственники девушки были категорически против их отношений. Когда они узнали, то подняли большой скандал. Ситуация могла выйти из-под контроля. Мы перевели солдата в отряд. Увы, это не помогло. Как они встретились, мы не знаем.

- Любовь между азербайджанкой и солдатом, – задумчиво сказал майор. – Такое нынче редкость.
 - Да, связь совершенно несуразная, – заметил капитан и выпил оставшийся коньяк. – Не понимаю, что их может объединять.

Медик крутил пустой стакан в руках, о чём-то размышляя. Особист ждал – не нальёт ли хозяин ещё, но тот был погружён в свои мысли.
- Ну, да ладно! – произнёс капитан, вставая. – Спасибо за угощение. Я к себе в штаб.

Он надел фуражку и направился к выходу.
- А что стало с девушкой? – спросил ему вдогонку военврач.
- Мы вынуждены были сразу же передать её представителям семьи, – ответил особист. – Если бы мы этого не сделали, то вам пришлось бы оперировать значительно больше людей.

Капитан вышел. Майор Мамедов печально смотрел в стакан. Он, азербайджанец по национальности, женился на русской женщине. С ней он душа в душу прожил двадцать лет и вырастил двоих детей. Это она сейчас находилась в реанимации и наблюдала за раненным Шамшуром. Никто и никогда не мог бы назвать их отношения несуразными.

***
В госпитале Шамшур пролежал месяц. За это время к нему неоднократно наведывались особист и следователь военной прокуратуры. Один раз заезжал теперь уже старший лейтенант Газаев.

Вначале июня майор Зыкин, наконец, получил добро на отъезд. Временно исполняющим обязанности начальника заставы назначили бывшего замбоя, повысив его накануне в звании.

Через неделю после своего назначения Газаев по каким-то своим делам прибыл в погранотряд и навестил в госпитале Шамшура. Тот уже чувствовал себя неплохо, пытался ходить, держась за стенку, стал местной достопримечательностью. В первые дни после того, как его перевели из реанимации в обычную палату, к раненому заглянул практически весь женский персонал госпиталя. Любовная история солдата в разговорах медсестёр и поварих обросла несусветной романтической чушью. Говорили, что он выкрал дочь влиятельных родителей, хотел вместе с ней бежать в Иран, и что для их поимки была организована целая спецоперация.

Военная прокуратура завела дело по факту огнестрельного ранения военнослужащего, но тут как раз подошло время вывода войск из Нахичевани. Первыми автономную республику покидали солдаты срочной службы, призванные с территории Украины. Рядовой Шамшур был один из них. Стрелявший в него младший сержант Кирильчук тоже. Удерживать обоих дальше никто не хотел – не знали, как к этому отнесётся украинская сторона. В прокуратуре решили поскорее избавиться от лишний обузы и поспешили переквалифицировать дело, а после его закрыть.

Свою службу Шамшур закончил в военном госпитале в Одессе. Туда сразу же после вывода из Закавказья его направили на комиссование. С Кирильчуком он так и не встретился. Они вылетали из Нахичеванского аэродрома в разные дни.

О том, что произошло сразу после того рокового выстрела, Шамшур узнал со слов старшего лейтенанта Газаева. Тревожная группа во главе с офицером прибыла на место почти сразу. Раненому сумели оказать помощь, остановить кровотечение, а после на вертолёте доставили в госпиталь, где ему сделали операцию.

- Ты хочешь знать, что с ней стало? – спросил Газаев, не дожидаясь вопроса. – Когда я приехал на место, то у неё была истерика. Её от тебя не могли оттащить. А потом появились эти… Они были вооружены и очень серьёзно настроены. В какой-то момент я думал, что мы перестреляем друг друга. Короче, я приказал ребятам не мешать им, и они забрали девчонку. Она сопротивлялась, кричала, но всё было бесполезно. Что с ней теперь и где она, я не знаю.

Шамшур слушал своего командира, уставившись немигающим взглядом в стену напротив. Офицеру даже показалось, что солдат мало интересуется предметом разговора.

Когда Газаев собрался уходить, раненый вдруг спросил:
- Что мне теперь делать, товарищ лейтенант?
- Как что, Рома!? Жить! Возвратиться домой, обнять отца и мать! Забыть обо всём. Начать новую жизнь. Я тебе уже говорил об этом. Думаю – теперь ты поступишь правильно.