Двум смертям не бывать

Рассказ записан через много лет после того,как был мной услышан от Сергея Владимировича Васильева, канд. мат. наук (рассказан в 1993 году, записан в 2009).

В послевоенное время, вплоть до начала пятидесятых, в Средней Азии, на территории СССР, царил голод и антисанитария. Сказывалась безграмотность, беспризорность, нехватка медикаментов. То и дело наблюдались вспышки и очаги чумы и холеры, из-за массового размножения грызунов, которые, как известно, являются переносчиками этих заболеваний. Создавались специальные отряды по борьбе с грызунами.
Мне "посчастливилось" в это время быть назначенным бригадиром одного из таких отрядов по истреблению грызунов. Вся бригада, кроме меня, сплошь состояла из зеков-"химиков" (забавная игра слов, ведь отряды по истреблению грызунов в то время использовали ХИМИЧЕСКИЕ средства борьбы с грызунами, - яды-родентициды), отбывавших свой срок таким образом. Разные жулики (каталы, шулера и т.п.), мелкие уголовники и грабители.
 Про саму работу ничего говорить не стану, - приехали, разбросали приманки с ядом, что тут ещё рассказывать? Грызуны, - не волки, не загрызут. Опасности были, да. Ну, ядовитые змеи, скорпионы, клещи, фаланги, климат жаркий. Болезни... передающиеся срамным путём... Но ничего, Бог миловал. Если не шляться по сёлам, в поисках приключений и не пить сырую воду, то заразиться, чумой или холерой, вероятность не такая уж большая. Вот только нашлись в этом пекле две смерти, -  как будто для меня, специально заготовленные, этим предбанником Ада.
Как думаете? Какая в Средней Азии самая опасная тварь (ну, кроме человека, конечно, он везде опасен)? Нет не гюрза, не кобра, не тарантул и не каракурт! Тем более не скорпионы, которых тут тьма тьмущая, - их укус болезненный, но не смертельный (опасный бывает только весной, особенно в шею или в лицо). Не фаланга, она и вовсе не ядовита,  -  правда от её укуса можно получить заражение крови, эта дрянь специально, что ли челюсти не чистит... Но тут ведь от вас всё зависит. Все эти животные сами не нападают на человека, наоборот, стремятся удрать от него. Проблема в том, что человек сам может их схватить, не заметив, - наступить ногой на "хвост", сесть на них или даже лечь. Они ведь стремятся спрятаться от животных ими питающихся и окраску имеют, специально для этого предназначенную, - "покровительственную", имитирующую окружающий их ландшафт. Заметить их бывает трудновато. Вот отсюда все и проблемы.
 Прежде чем лечь, проверь постель, прежде чем надеть одежду или обувь, - проверь, нет ли в них кого. А обнаружив гостя, не надо бегать и орать, размахивать мачете, тем более стрелять из огнестрельного оружия или жечь огнём, как это показывают в современных боевиках, - паника намного опаснее причины её вызывающей. Спокойно возьмите веник и изгоните непрошенных гостей.
Так кто же, всё-таки, этот опаснейший зверь? Не догадаться вам никогда! Обыкновенный верблюд! Этот знаменитый "корабль пустыни", в определённых ситуациях, бывает смертельно опасен. Именно смертельно.
Экстремальная ситуация возникает тогда, когда самец этого гужевого "корабля" загуляет. Характер животного, в этот период, резко портится. Этот здоровенный, как средних размеров динозавр, зверь, ведёт себя крайне не солидно. Нервно мечется, громко и противно орёт, плюётся, но самое главное, что с очень большой степенью вероятности, встретив человека, он принимает его за ухажёра своей верблюдихи (напоминает, некоторых  людей в порыве ревности, не правда ли?). И доказывать этому ревнивому верблюду, что ты не верблюд, совершенно бесполезно. Спасайтесь! Это единственный ваш шанс остаться в живых. Дело в том, что эта мордатая, слюнявая бестия, не успокоится сбив и повалив человека на землю.
 Спереди, грудь этого убийцы, имеет мощный киль, им он и наваливается, всей не маленькой массой своего тела на предполагаемого конкурента, вращаясь и просто втирая беднягу в грунт, ломая и дробя несчастной жертве все кости. Впрочем, и удара килем бывает вполне достаточно, что бы отдать Богу душу.
Конечно, мы все были предупреждены об этих особенностях поведения верблюдов-самцов и, заметив такую особь ещё издали, быстро находили какое-нибудь укрытие или дерево.
Здесь надо сказать, что большим авторитетом у зеков я не пользовался. «Фраер», да ещё и молодой, просто мальчишка, пусть и с наганом. У них там в своей среде был какой-то «в законе», он и командовал. В общем, легче было самому всю работу сделать, чем эту «бригаду» заставить.
 «Стучать» в этом коллективе было не принято, да и сам не привык. Как-то раз, после очередного знойного и выматывающего дня всё и случилось.
 Помню, что устал невероятно, зеки работать не хотят, обнаглели в конец. То украдут чего-нибудь, то драку с местными затеют. Теперь уже я и не помню, из-за чего тогда весь сыр-бор начался между местным населением и зеками. Вероятно, как и все войны из-за «выеденного яйца». Только я в самой середине этой заварухи оказался, разнимать пытался. И тут вдруг вижу, что никого вокруг меня уже и нет, - один я на дороге стою. Не заметил из-за всех этих разборок, криков и усталости, как здоровенный верблюд-самец, с пеной на волосатой морде, мгновенно прекратил митинг, грозивший перейти в поножовщину. Увидел я это чудовище, прущее на меня со скоростью локомотива, только, когда повернулся назад, когда ему до меня оставалось метра три, не более. Осознать я ничего уже не успел, только взмахнул рукой и крикнул, - Э-э-э-ээххх! В эту же секунду, двугорбый монстр резко затормозил обеими своими передними ногами и так интенсивно, как будто впереди была сплошная каменная стена, его чуть собственными горбами не завалило. «Зависнув» надо мной, как покосившийся древний минарет и, как мне показалось, на целую вечность, верблюд как-то неуклюже, будто чувствуя неловкость ситуации, развернулся и с непередаваемо униженным видом поплёлся обратно, той же самой дорогой, откуда и появился. Я, всё ещё стоял… с поднятой рукой… неподвижным взглядом, мозг как автомат продолжал фиксировать происходящее и первое, что удалось осознать, - опасность миновала. Откуда-то повылазили зеки и несколько местных и вольнонаёмных рабочих, все разногласия были забыты, все оживлённо и радостно переговаривались, так же радостно матерясь,  хлопали меня и друг-друга по плечам. Последним появился вор в законе, который сильно высоко залез на дерево. Человек,  при всех прочих обстоятельствах, не робкого десятка, повидавший многое. Был он как-то слегка сошедший с лица. И сказал мне, с выражением, чем-то напомнившим мне ушедшего восвояси верблюда: «Без базара Серёга, да ты, храбрец!» После этого случая с «укрощённым» верблюдом авторитет мой в бригаде резко возрос. Так что больше никаких трудностей не возникало в работе. Осознание того, что смерть моя была практически неизбежна, пришло уже после осознания того, что опасность ушла.
 Всю следующую ночь не мог уснуть, даже водка,  выпитая натощак, не сняла полностью стресс.
Другая же беда приключилась со мной уже не задолго до окончания экспедиции в Среднюю Азию. Я, всё-таки, заболел… нет, не холерой, обычная дизентерия. Вот только люди от неё мерли в то время в местных больницах, в изрядном количестве. Внутрь никого не допускали, строжайший карантин. Лекарствами, впрочем, тоже особо не баловали. Постепенно, вопреки усилиям врачей, я всё же стал выздоравливать. Только ослаб от болезни так, что от ветра носило и сквозняком качало.
И тут, приходят ко мне в больницу мои зеки. До сих пор не пойму, как им удалось туда пролезть?
 Хватит, -  говорят, -  начальник тут париться. Пока новую заразу не подхватил (это было действительно так, после одной болезни можно было заразиться вновь, больница была переполнена  и выздоравливающих помещали вместе с вновь поступившими больными, с не вполне ясным диагнозом…) пора когти рвать отсюда, Палёный за тобой нас прислал (который в законе), у него ходка закончилась, отвальная, последний «звонок», хочет попрощаться. В общем, выкрали они меня из этой больницы. Со второго этажа на простынях спустили, и поминай, как звали. Ещё и лекарства прихватили, для того чтоб долечился. Где они их раздобыли и как, старался не думать. Добираться до места дольше пришлось, чем ожидали зеки. Ослаб я, еле на ногах стоял. Поэтому, к началу «церемонии» мы опоздали. А это значит «штрафная», - почти пол литра самогона. Как только выпил, замертво упал, не знаю что дальше было, выпал этот участок из моей жизни.
В какой то момент сердце моё остановилось.  Когда очнулся, было мне так хорошо и легко, как никогда в жизни и сразу же «увидел» себя неподвижно лежащего на койке, каким то непостижимым образом мог я видеть и сквозь стены если в этом была необходимость, видел шприц, который кипятился в стальной, коробке, знал какое лекарство собираются мне вколоть, а так же, что через минуту будет уже поздно.
 Но тут народ засуетился, мне вкололи лекарство и в следующий момент я очнулся в собственном теле и было мне так плохо, как никогда… А вскоре срок экспедиции закончился и я уехал в Ленинград.