Исполнитель 2 глава 2

               


  Утро 9 июля. На улице очень холодно. Сыро, как в Ленинграде… Только я в зимнем Буэнос-Айрес. – Вздохнул Александр и пошёл в ванную.

 « Сегодня в Аргентине Национальный Праздник: День Независимости. Говорят, что на Авенида де Майо, будет парад. Надо обязательно сходить. Обязательно!» – думал Мальцев, не спеша намыливая щёки для бритья.

   За три недели своего пребывания в Аргентине, правильнее сказать, в её столице Буэнос-Айресе, он многое понял и, конечно же, кое чему научился. Вот например: он заходил утром в кафе. С важным видом, вальяжно, садился за столик так, чтобы видеть всё помещение.
 Официант, который его знал, пулей мчался к нему:
 -Доброе утро, сеньор! – уважительно произносил он и улыбался.
  Мальцев здоровался и делал заказ так, как делают его богатые аргентинцы:

 - Один малюсенький и медиалуну или
- Двойной и медиалуну.

 Двойной кофе от малюсенького отличался только размером чашки. Или:
 - Кофе с молоком! Кофе с молоком подавался всегда в чашке для двойного кофе.

 Или:
 - «Слезу»! «Слеза» - это кофе с двумя – тремя каплями молока.

 Когда официант приносил заказ, Александр добавлял:
 - Уважаемый, газету, пожалуйста!
 - Вам какую?  Как всегда «Ла Насьон»? - официант весь  прогибался от почтения к посетителю.
 - Да, как всегда. – Отвечал Мальцев и отваливался на спинку стула.

 Официанту он всегда оставлял чаевые  в размере 10 процентов от стоимости заказа. Так ему посоветовали знакомые в одном из альмасенов.

 Чтобы узнать, что произошло за прошедшие сутки в районе, где он жил, Мальцев останавливался у газетного киоска. Покупал журнал «Карас и Каретас» или газету «Ла Расон», а иногда что-нибудь из периодической печати Франции,  в основном «Ле Монд», а также Испании.
 Продавец делился с ним обо всём, что знал, что слышал. Свои предположения, мнения жителей и т.д.
 Это был важнейший источник очень нужной информации, который хорошо ориентировал Александра в особенностях местной жизни.

  «Мне повезло, что я живу в доме, где нет портеро (так здесь называли консьержа).  Ведь они знают абсолютно всё о жителях дома! И самое опасное, что портеро щедро делятся этой информацией с полицией. Но надо учитывать и то, что представители верхних социальных слоёв проживают только в престижных районах и в домах, где обязательно есть портеро. Это – неписанный закон!»

 Мальцеву до сих пор не удалось выяснить, кем являются его соседи. Их было немного: всего восемь семей. Как правило работали мужчины, а женщины сидели дома, занимаясь детьми. Но почти все имели приходящую прислугу. В разговорах с продавцом газет и хозяином цветочного ларька, который находился на углу проспекта Монтес де Ока и  улицы Успальята, Александр понял, что главы семей работали в банках, на железной дороге  конторскими работниками среднего уровня. Мальцев любезно здоровался с мужчинами, а женщинам сухо кивал головой. Не дай Бог муж увидит, что его жена, улыбнулась соседу! Скандал для неё был обеспечен! А Александр  мог стать неблагожелательной персоной для всех жителей дома. Ведь он был холостым – потенциальным соблазнителем их жён.

 Вообще в столице царил жуткий патриархат! А в аргентинской глубинке, рассказывали, было ещё страшнее. Социальные нравы европейского общества 18 века. Женщина являлась хранительницей очага и не имела никаких прав. Её благополучие, здоровье, а зачастую жизнь зависели от её мужа!

 Замуж выходили по взаимной договорённости родителей невесты и жениха. Молодые могли увидеться только накануне свадьбы в присутствии родственников.

 Бывало, конечно, что молодой человек видел на службе в церкви девушку, которая пришла туда со своими домочадцами, и она ему приглянулась. Тогда он узнавал, кто она, из какой семьи. Только после этого наносил визит её родителям, которым объяснял, что хочет встречаться с их дочерью с серьёзными намерениями. Если отец давал добро, то потенциальный жених появлялся в доме невесты по воскресеньям, два раза в месяц. Молодые сидели или в зале, или во дворике, на расстоянии двух-трёх метрах друг от друга и вели беседы на какие-нибудь пристойные темы. В это время рядом находился кто-то из родственников девушки и надзирал за их поведением. Такой процесс ухаживания длился год, а иногда и больше, а затем заканчивался свадьбой.

 Сильный экономический кризис, потрясший мир капитализма в конце двадцатых, начале тридцатых годов, не только подорвал аграрно- финансовую мощь Аргентины, но и разрушил фундамент социальный устоев.

 Из всех дальних провинций народ хлынул  в столицу в поисках работы и пропитания. Денег у приезжих на «пэнсьоны», естественно не было, поэтому они занимали пустыри, где сооружали из фанеры, картона и кусков кровельного железа хижины, в которых и жили. Буэнос-Айрес быстро наполнился такими «райончиками», которые получили наименования «Виллы бедности». В Аргентине говорили «Вижи бедности».
 
 « В этой стране полностью изуродовали прекрасный кастельянский язык. – Негодовал по этому поводу Мальцев. – Сделали какую-то упрощённую смесь с  оттенками португальского произношения! Ну что теперь поделаешь?  Я здесь живу и должен говорить, как аргентинцы, не выделяясь из их общей массы».

 После того, как экономический кризис в Аргентине был преодолён, быстрыми темпами в стране начался процесс индустриализации. Появились большие текстильные фабрики, предприятия по производству упаковки, где требовались рабочие руки за очень низкую плату. Там и начали использовать женский труд. За несколько лет структура пролетариата в Аргентине изменилась. Большой процент её уже составляли женщины. Они зарабатывали деньги и кормили свои семьи. Эти женщины сами, без мужей, могли уже ходить в церкви и посещать различные общественные мероприятия: собрания, митинги…
 
  Большими шагами развивалась телефонная связь. Здесь тоже начали работать женщины. Они трудились операторами на телефонных станциях. Появились женщины секретари и женщины – служащие банков.


 На них с презрением смотрели те мужчины, которые могли обеспечивать свои семьи и держали жён в «кулаке». Они продолжали «тормозить» общественный прогресс, поэтому  патриархальные традиции давали о себе знать в Буэнос-Айресе на каждом шагу.

 Мальцев убеждался в этом каждый день. Ведь если на двери ресторана висит вывеска «Сегодня у нас есть столы для дам», то это значит, что ни женатые ни, упаси Бог холостые, не имели права туда войти. Только для дам, их дочерей, их матерей и бабушек.

 Если видишь вывеску «У нас сегодня есть  семейные столы» - это значило, что только там сидят папы, мамы и их детишки. И никакой одинокий мужчина не имеет права засунуть туда свой нос. Будет скандал! Возможно даже с вызовом полиции, составлением протокола и других неприятностей.

   Приезжих, плохо ориентирующегося в привычках и традициях портэньос  (так звали себя жители аргентинской столицы), неприятности или неудобные моменты подстерегали на каждом шагу.

  Мальцев всегда помнил, как он в первый раз зашёл в альмасен, в заднюю его часть. Там сидели человек пять. Они прервали разговор, ответили на приветствие и, в знак гостеприимства, старый беззубый дед протянул ему высушенную тыковку, из которой торчала ржавая трубочка.
   «Они же по очереди из неё сосут матэ!  На бомбиже ( на истинном испанском языке бомбилья) остатки чужой слюны! Кто только из нею не пил?»  – содрогнулся Мальцев.
 
 Он стоял и глупо улыбался, не решаясь взять тыковку с залитыми  тёплой водой листьями матэ.

 - Ты, чё?  Нас не уважаешь? -спросил дед.

 Все с каким-то подозрением рассматривали Мальцева.

 - А может ты «русский»?  Они матэ не пьют! У них свои традиции. А ты аргентинец? Или кто? – начал допрашивать Александра худой тип в костюме, платке -галстуке и шляпе.
 
 - Конечно же я аргентинец! – широко улыбнулся Мальцев и взял тыковку.

  Содрогаясь от ужаса, он сделал один глоток тёплой горькой жидкости и вернул матэ старику.

 - Вот теперь видно, что ты не «русский», а христианин! «Русские» в свою церковь ходят: синагога называется. – Тоном знатока объяснил худой, а затем несколько раз кашлянул.

  «А у этого типа может быть и туберкулёз в открытой форме!» – вдруг подумал Александр и у него заныло в желудке.- За добрый приём я отвечаю благодарностью. Официант, всем по стаканчику «тинто» и пикаду, разумеется! – громко объявил он.

 - О вот это сразу видно, что хороший чавон! – довольно хмыкнул старик, а худой в костюме произнёс:
 - Потерянный только какой-то.

 

 

 После этого случая Мальцев, видя, что ему подносят тыковку с бомбижей, сразу же хватался за живот.
 - Ой, нет! Спасибо! Сегодня я столько матэ выпил, что живот прихватило!  - страдальческим голосом жаловался он.

 Дома, сам Александр, конечно, матэ пил. Но больше ему нравилось так называемое «матэ косидо». Способ приготовления очень простой: в чайник с горячей водой, но не доведённой до кипячения, надо положить горсть  молотых листьев матэ ( жербы, как говорят в Аргентине). Дать настояться, а затем процедить. Получается вкусный горьковатый напиток зелёного цвета. Можно  в него добавить сахара или мёда. Многие употребляют его горьким. Матэ очень бодрит и улучшает настроение.


 Мальцев надел простой костюм, дешёвое пальто, ботинки на толстой подошве и обязательную шляпу.

 На трамвае номер 37 он доехал за 3 сентаво до угла улицы Бернардо де Иригожен и Авениды де Мажо.
 От этого произношения слова «май» Мальцева просто бесило. Он продолжал его для себя только произносить «майо».

 Толпа была просто огромная. Слышалась музыка духового оркестра. Все ждали начала парада. Александр начал пробираться  поближе к проспекту. В основном были одни мужчины, поэтому он ловко отталкивал одного, притирался к другому и таким образом, вскоре, оказался возле газетного киоска. Прижавшись к нему, Александр уже мог видеть маленький кусочек проспекта.

  «Странно очень! Двадцатый век, женщины здесь не имеют никаких прав! Абсолютно никаких! Даже лишены права голосовать. Вот бред! А вот у нас в Советском Союзе женщины могут быть начальниками, руководителями партийных и комсомольских организаций. Вот Рябинина, например! А хотя было бы неплохо комсомольскую активистку Рябинину сюда привезти и замуж выдать за богатого старикана!» – Александр чуть не рассмеялся от этой мысли.

 - Дружище, ты не можешь подвинуться? – это продавец газет начал закрывать двери своего киоска.
 - Да, пожалуйста! Конечно! – Мальцев ещё плотнее вжался в ствол дерева.

 «Здесь на люнфардо продавцов газет зовут « маленький кран». Странно… И никто не смог мне объяснить почему?» - усмехнулся он про себя.

  Вдруг стихла музыка. До Александра донеслись звуки команд.  Начался парад.

 По Авенида де Майо шли колонны солдат одетых в немецкую униформу. Мальцев даже вздрогнул. Такое он видел только в кинотеатрах ещё дома, когда демонстрировали документальные фильмы.» Каски, кители, сапоги, перчатки! Всё было таким же, как у гитлеровцев! Нужно было присмотреться, чтобы найти некоторые отличия. Погоны, например, другие. Петлицы…»

« Маршируют точно также, как немецкие колонны на параде 1936 года в Берлине. Точно!» – Мальцев даже почувствовал лёгкий озноб.

  Упряжки мощных лошадей тянули орудия. Гремела духовая музыка. Потом зацокала копытами конница…

 Впечатление от парада было очень странным. Александр даже не мог объяснить самому себе почему. Желание находиться здесь у него резко пропало.
  «Что-то гнетёт меня этот парад! Странно… Есть время, чтобы посетить «Японский парк». Потом может быть некогда». – Решил он.

 Он сел на трамвай и доехал до площади Сан Мартин. Вышел у  самого высокого здания Южной Америки высотой 120 метров.

  «Здание Каванаг! Здание Каванаг! Ты его видел? – постоянно спрашивали у меня знакомые. – Да, уже видел и сейчас на него смотрю.  Миллионершу Кору Каванаг какие-то аферисты убедили, что её имя  навсегда может остаться в истории, если она построит в Буэнос Айресе что-то удивительное. Вот тётка и решила соорудить небоскрёб. Наняла архитекторов, инженеров-строителей,  и они ей за 14 месяцев вылили из бетона серую башню-коробку. Ни красоты, ни радости! Хотя если деньги есть, почему не развлечься». – Мальцев окинул взглядом нелепое сооружение, возвышающееся над окрестностями.

 Александр остановился у очень красивого памятника генералу Сан Мартину. «Отец нашей родины» - так зовут его аргентинцы.

 Место было очень красивое: уютный парк в виде подковы обрамлял памятник.

 На прошлой неделе Мальцев, совершенно случайно, попал сюда. Он заходил в «Harrods», чтобы посмотреть на цены, товары, а когда вышел, то услышал совсем рядом выкрики, усиленные громкоговорителями. Он пошёл на эти звуки.

 Вокруг памятника  Сан Мартину стояла небольшая толпа: человек сто, а может быть чуть больше. У многих в руках флаги гитлеровской Германии, большие фотографии фюрера.

 - Хайль Гитлер!  - кричал какой-то белобрысый юнец с деревянной маленькой трибуны.
 - Хайль! Хайль! – десятки рук взметались в нацистском приветствии.

 Мальцев замер. Он не мог поверить своим глазам. «Где это я? В Берлине или в Буэнос-Айресе?» - спросил Александр сам у себя.
 

 - Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!- бесновались люди у памятника.

 - Проклятые нацисты! – услышал за своей спиной он голос.

  - Это был  мужчина лет пятидесяти. В синем дорогом пальто в клеточку… Седой, с глубоким шрамом  на подбородке.
 - А что разве это разрешено? – недоумённо спросил у него Александр.

 - Конечно же нет! Ещё в прошлом году  президент страны своим декретом запретил все эти сборища! А нацистам у нас в столице, оказывается на этот запрет наплевать! И на декрет президента им наплевать! – разошёлся мужчина. – Убийцы! Убийцы!

  Многочисленные прохожие тоже останавливались и смотрели на группу нацистов, выкрикивающих лозунги.

 - Цок, цок, цок, цок – послышалось рядом.

 Это с проспекта Санта Фе сюда спешил конный полицейский патруль.

 - Всем разойтись! Требую всем разойтись! – закричал черноволосый капрал,  командир прибывших «казаков».

 Крики «Хайль Гитлер» немедленно стихли. С дощатой трибуны с рупором из жести в руках, не спеша спустился белобрысый парень.
 - Сворачивайте флаги! Прячьте, только аккуратно, портреты фюрера! Стройся в колонну по три! – отдал он громким голосом приказ, а затем обратился к полицейским:
- Уже уходим! Уходим! Видите?

 Такая наглость, даже откровенный вызов, потряс Мальцева.
 «И почему здесь к нацистам такое лояльное отношение? Почему?»

 По проспекту Санта Фе Александр спустился вниз к площади Ретиро. Здесь, среди огромной пустоты высилось 70 метровая  башня. Очень красивая из ярко-красного кирпича. С круглыми часами. Это была «Башня англичан». Архитектурное сооружение, подаренное  аргентинцам английским народом по случаю столетия Независимости Аргентины.

 Слева высились здания железнодорожного вокзала, а справа… Справа стоял огромный ангар с широкими воротами. Над ними – жестяная полукруглая арка с броской надписью, сделанной тёмно-синей краской «Японский парк».

 Об этом месте Мальцев слышал каждый день. Практически все, с кем он общался, всегда у него интересовались: « А ты был в Японском парке?»

 - Нет, - отвечал он.
 - Как не был? Это невероятно! Ты обязательно должен его посетить! Самое большое в Южной Америке место для развлечений. -  Объясняли Александру.

  Но на вопрос почему парк называется «Японским», все в ответ пожимали только плечами.

 У входа в ангар толпилось столько людей, что у Мальцева пропало всякое желание туда входить.

 - Кабажеро! Кабажеро! – услышал он вкрадчивый голос.
 Справа от него стоял мужичонка непонятного возраста.
 - Не интересуетесь? – он распахнул свой пиджак.

  Внутри, на подкладке, булавками  были приколоты десятки порнографических фотокарточек.

 - Нет, не интересуюсь! – буркнул Мальцев и, толкаясь с людьми, вошёл внутрь.

 Шум, гул, треск, крики – эта какофония звуков ударила в уши. Он на несколько минут оглох. Когда же пришёл в себя, Александр стал пробираться вперёд.

 В тир, где стреляли из пневматических винтовок по жестяным тарелкам, стояла длинная очередь. Одни смотрели, как стреляют те, счастливцы, которые были впереди, а другие на карлика, сидевшего на длинной стойке.

 Карлик был без рук, но ловко брал ступнями винтовку. Мгновенно её заряжал, используя пальцы ног. Прицеливался, продолжая удерживать ей ступнями, и нажимал на спусковой крючок большим пальцем правой ступни.
 - Бах! – точно в центр.

 -  Ну и даёт! Вот это да! -ревели от восторга зрители.

 Мальцеву удалось протиснуться вперёд. Здесь слева и справа стояли какие-то механизмы для определения силы. Нужно было сильно ударить  кулаком в боксёрскую грушу. Если раздавался звук серены, то это означало, что есть силушка у клиента.

 Те, кому груша отвечала тишиной, стыдливо отходили в сторону.

 Были аттракционы, где рыбацкой сетью надо было вытащить из коробки мячики для тенниса или быстро накрыть крышками появляющиеся на стенде дыры….

 «Смертельные гонки» - такое название имели аттракционы, где  водители старались управлять своими круглыми автомобильчиками так, чтобы не врезаться в друг друга.

 Мальцев выстоял длинную очередь и купил целых три билета, которые стоили довольно дорого:  по 50 сентаво.

  Тройной сеанс «смертельных гонок» улучшил его кислое настроение. Он уже не раздражался ни от криков, ни от обилия людей.

 А «Заколдованная шахта» привела его в восторг. Маленький поезд, состоявший из пяти крошечных вагонеток, мчался на большой скорости в тёмном узком туннеле. Затем вспыхнул яркий свет, от которого у него зажмурились глаза. Остановка… и вертикальное падение вниз.

   Это произошло так быстро и неожиданно, что низ живота у Александра похолодел от охватившего его ужаса.
  «Это, как первый прыжок с парашютом тогда, когда я обоссался от страха! – вспомнил он. – Лишь бы сейчас в штаны не наделать!»

 Истеричные крики  слышались впереди и сзади… Смех… А потом поезд разогнался и начал вертикально ползти по стене.
  « А если он сейчас оборвётся и назад? – с тоской подумалось ему. – сейчас уссусь! Точно, обоссусь! Только бы в штаны по большому не наделать!»

 Обошлось! Приехали к входу в «шахту». Мальцев вылез из вагонетки. На ватных ногах он доковылял до какого-то фанерного щита с рекламой и тщательно ощупал руками свои брюки спереди и сзади.
 « Сухо!  И в правду обошлось!» – вздохнул он с облегчением.

 Мальцев прошёл через весь ангар. Здесь,  на открытом воздухе, находились тоже множество аттракционов. Среди них – огромное колесо обозрения. Очередь к нему была длиннющая. Мальцев решил стоять. Очень хотелось ему посмотреть город с высоты птичьего полёта.

 Впереди него стоял высокий худой молодой мужчина лет тридцати. Под руку он держал супругу, худенькую женщину в кокетливой шляпке. Лицо у неё было очень миловидное, но глаза… Печальные с выражением какой-то безысходности. Женщина крепко держала за руку болезненно худую девочку лет восьми.

 Очередь двигалась медленно. Мальцев почувствовал, что хочет есть.
 - Мама, я кушать очень хочу! Я кушать хочу, мамочка! – начала капризничать девочка.

 - Мария, а может быть следующий раз прокатимся на колесе? Лучше пойдём что-нибудь съедим? А? – предложил мужчина.
 - Давай, Нико! – согласилась она.

 Они вышли из очереди и направились  к  палаткам, откуда тянулся сизый дымок. Мальцев пристроился за ними.

 Вдоль забора стояли палатки, у входа в них на решётках жарили мясо.
 - Папа, папа! Купи мне чорисо! – захныкала девочка.
 - Конечно! Конечно, моя красивая! – ответил её отец и полез в карман за бумажником.

 Мужчина купил три бутерброда с чорисо и два стакана газированной воды.
 - Мария, я куплю себе ..
 - Нет, Нико! Нет! Никакого вина! – резко одёрнула его супруга.

 - А говорят, что в Аргентине женщины не имеют права перечить своим мужьям! – удивился Мальцев, уже кусая ароматную, горячую колбаску, вложенную в хрустящий поджаренный на углях батон хлеба.

 Девочка ела быстро, неряшливо.  У неё были впалые щёки, худые, как тростинки руки. Маленький острый носик.
  « Больной ребёнок». – Пришёл к выводу Александр.

 - Мама, пойдем во «Дворец смеха»? - попросила девочка, с жадностью проглотив последний кусок чорисо. – Папа, а ты мне потом купишь шоколадку «Агила»?
   
  - Конечно же куплю, моё счастье! Мария, вы идите, а я  сейчас приду! – сказал мужчина.
 - Нико, только один стаканчик! – с укоризной попросила Мария.
 - Да, конечно!

  Мать с дочерью ушли. Мужчина быстро достал бумажник, вынул несколько купюр, посчитал. Положил их обратно. Вздохнул, достал монеты и принялся их считать.
 - Дружище, добрый день! Ты мне позволишь тебя угостить? Я здесь совсем один, а в абсолютном одиночестве не имею привычки есть. А?
- сразу же предложил Мальцев.

 Мужчина мельком посмотрел на него и протянул руку:
 - Николас!
- Пабло! – пожал её Александр.

 Мальцев купил по бутерброду с чорисо и по стаканчику тинто. Николас залпом выпил вино и начал есть. Мальцев купил для него ещё стаканчик тинто.
 - Ты, Пабло, откуда? – спросил он, быстро поедая бутерброд.
 - Я приехал из Испании, три недели назад. …
- Работу ищешь, наверное? – спросил Николас и допил остатки вина.
  Мальцев поднёс тому ещё стакан.
 - Спасибо, дружище! Ты, я понимаю, не богатей? –  несколько заикаясь, поинтересовался Николас.
 - Ты прав, я не богатей и ищу работу. Жить то надо. Знакомых здесь тоже нет. Друзей тем более.
 - А что умеешь делать? – сытно отрыгнул его собеседник.
 - Шоферить могу. Только вот водительских прав нет. Там оставил. – Мальцев махнул куда-то в сторону.
 - А в автомобилях понимаешь что-нибудь? Моторы, сцепление…
 - Конечно! – ответил Мальцев.
 - Пабло, тогда слушай меня, я могу устроить тебя в автомастерскую. Очень известная, большая мастерская. Тебе это интересно? – предложил он.
 - Да, конечно. – Мальцев изобразил улыбку.
 - Тогда приходи угол улицы Солис и проспекта Бельграно. Спроси Нико Родригес. Это я. Завтра же порекомендую тебя  нашему хозяину и бригадиру. Меня они уважают… Тебя возьмут. Работа хорошая, платят нормально …Зарплату не задерживают. Со мной очень считаются. Работы много… Сидеть не приходиться.. Меня очень уважает хозяин. – Николас говорил рваными фразами.
 Было видно, что он сильно опьянел.  Грубое лицо Николаса, словно вырубленное из камня,  покраснело. Глаза стали сонными…
- Тебя возьмут…. Тебя возьмут. Я поговорю, –  повторял и повторял он.


 - Хорошо, Нико! Спасибо! Я обязательно  через несколько дней приду. Дума..
 - Папа, папа! Там во «Дворце смеха» столько зеркал разных! Я и кривая была и толстая! Ха-ха-ха – дочь Николаса теребила отца за руку. Рядом стояла его жена с недовольным лицом.

 Мальцев попрощался и отошёл в сторону.

 Время пролетело настолько быстро, что уже начинало темнеть, когда Александр решил возвращаться домой. Он вышел из Японского парка с  другой стороны. Здесь был большой пустырь. Где-то горел тусклый фонарь. Тени людей, пьяные крики…

 « Ну и местечко! Надо быстрее отсюда «когти рвать»!» – решил Мальцев, и ему вспомнилось, почему-то, это выражение, которое было очень модным среди  студентов их института в 1936 и 1937 годах.

 - Дружище, выручай! Выручай! – к нему подошел мужичонка.
 В темноте невозможно было его рассмотреть. Мальцев отпрянул.
 - Да ты не бойся! Я не «сгусток! Я из Чивилькоя. Знаешь? Это двести километров от столицы. Деньги вот потратил, за билет на поезд нечем заплатить… Купи кольцо обручальное. Золотое!  - мужичонка достал из кармана пиджака скомканный кусок газеты.

 Долго разворачивал его.  Наконец достал что-то и сунул под нос Александру.
 - Вот смотри! Золотое! Дёшево отдам! Всего за 15 песо. Ну хочешь, уступлю. За 10 песо давай?

  - Нет! Нет!  Спасибо! – Александр развернулся и бросился бежать.

 - «Котяра»! Сорвался! Давай его догоняй! – услышал он за своей спиной голос «продавца» кольца.

 Мальцев приблизился к фонарю. Здесь стояла толпа. Вызывающе одетые женщины с крикливо накрашенными губами вели переговоры с потенциальными клиентами.

  Две мужские фигуры отделились от толпы и направились наперерез Александру.
 « Сейчас ограбят! – с тревогой подумал он. – Лишь бы не прирезали!»

 Мальцев остановился и побежал назад. Затем рванул в сторону, потом свернул направо.

    «Слава Богу! Трамвайная остановка. Вот и вагон  скрипит… Подъезжает. Номер 37. Куда  этот трамвай едет? А какая разница? Быстрее бы исчезнуть отсюда! Ну и местечко!»  - Мальцев поднялся в вагон.

 На следующей неделе, в среду, Александр прибыл в первую комиссарию столичной полиции.
 - Добрый день, сеньор начальник! – обратился он к какому-то чину, сидящему за столом сразу же у входа, - я недели три назад подал документы для получения Седулы Национальной Идентификации.
  - Наверх. Кабинет пять. – Полицейский показал пальцем в потолок.

  Картонная книжечка, с его фотографией, печатями и подписями  была уже готова.

 
 - Прочитайте! Если  в ваших персональных  данных нет ошибки, подпишите вот здесь! – Усатый пожилой полицейский ткнул ручку в чернильницу и вручил Мальцеву, - вот здесь в журнале выдачи. Да, да в этой графе! Всё! Спасибо!

  « А меня все стращали, что в полиции будут тянуть с выдачей этого документа месяца три-четыре. Никому нельзя верить!» – Александр шагал по тротуару вдоль длинного кирпичного забора.
 
 Весь он был заклеен  пожелтевшими афишами.
 « 1 мая этого  года «Ассоциация фашистов в Аргентине» приглашает  итальянцев и всех друзей Италии на торжества по случаю трёхлетнего юбилея завоевания Эфиопии славными войсками Бенито Муссолини».

 Мальцев остановился, прочитал. Ещё раз прочитал…
  «Что за страна?  Повсюду кишат нацисты, фашисты! Устраивают  свои акции, митинги! Приглашают на них всех желающих? Какая мерзость и пакость вокруг! А вообще для чего меня сюда послали?»
Этот вопрос не давал Александру покоя…

 Автомастерская оказалась даже лучше, чем ожидал Мальцев. Кирпичный  гараж из четырёх боксов  с ямами, да ещё крытая кровельным железом площадка метров  на 50 квадратных.

 Николяса Александр увидел сразу. Тот копался в двигателе старенького  «Форда В». В  «стоящей» от грязи и масла рабочей одежде, с дырами на локтях и коленях он выглядел довольно печально.
 - Привет! – сказал Александр, подходя к нему.
 - Привет, - не поднимая головы, - ответил Николяс, продолжая копаться в двигателе.

 Мальцев внимательно осмотрелся.  Боксы - заняты автомобилями. В ямах, под ними, работали люди. Ещё один  «Форд А» стоял на площадке, а вокруг него ходил с озабоченным лицом  какой-то парень.

 - А это ты… -  Николяс смотрел на него. – Руку не подаю, грязная… Я уже думал, что ты не ир. Пошли!

 На Николяса было страшно смотреть: чёрные от  грязи или масла руки. Такое же лицо, только блестели белки глаз.
  «На шахтёра похож! Как наш Стаханов». –   С усмешкой подумал Мальцев.

 В маленькой тёмной конторке сидел мужчина лет сорока пяти, с седыми висками и недельной щетиной на круглых щеках.
 - Григорио , я несколько дней назад говорил с тобой о моём знакомом. Он механик. Вот пришёл.
 - Хорошо, Родригес, иди работай! – недовольно сказал бригадир.
 - Тебя как зовут? – спросил Григорио, внимательно осматривая Мальцева с головы до ног.
 - Пабло Мачадо.
- Из Испании  прибыл? – « сверля» Александра своими круглыми тёмными глазам, начал задавать вопросы бригадир.
 - Да.
 - Что делал на родине?
 - Шофёром работал.
 - Хорошо. Мне сказали, что ты работать хочешь?
 - Да, очень хочу!
 - Документы есть?
 - Да! – Мальцев достал из кармана свою Седулу  Национальной Идентификации и протянул её Григорио.

 Тот, не спеша, стал листать странички и читать, шевеля при этом своими толстыми губами. Потом открыл толстую, типа амбарной, книгу,  с размаха воткнул ручку в чернильницу и начал  списывать все данные из Седулы.

 - Значит работать хочешь? – он вернул Александру его документ.
 - Очень хочу! – снова подтвердил Алекандр.
  - Так иди – работай! – ткнул бригадир пальцев в дверь.
 - Спасибо большое! А какой автомобиль мне смотреть? – обрадовался Александр.
 - Спроси у Хосе «Дырявого» метлу и жди меня!

 Мальцев вышел.
 - Слушай, а где дырявый? Кто это? – спросил он у парня лет двадцати пяти, одетого в жутко замасленный комбинезон.
 - Вон он!  Ветошью руки вытирает. – Махнул тот рукой.

 - Ты Хосе – дырявый? – спросил Мальцев у невысокого парня, очевидно его ровесника в рваной куртке и таких же штанах.
 - Ага! Это я  - «Дырявый»!  Ты чего хочешь? – посмотрел на него с интересом Хосе.
  У него были длинные волосы, редкая щетина на остром подбородке. Нос с сильной горбинкой и весёлые тёмные глаза. Большой кадык выпирал из воротника старой рубашки.

 - Работать хочу! Бригадир к тебе за метлой послал. – Объяснил Мальцев.
 - Вон там метла! – Хосе показал в угол, где стояли лопаты, вёдра и мётлы.

 Появился Григорио. Он оказался ростом ниже, чем Мальцев да ещё и с «животиком».

 - И так, Мачадо, начинаешь наводить порядок в гараже. Тщательно, не скаля зубы, не простаивая. Метёшь, метёшь и  в мешок. Метёшь, метёшь и в мешок. Мусор в мешок! Ты меня понял?

- Да! – сказал Мальцев.

 Он снял с себя самый дешевый костюм и мятую шляпу и надел брюки и пиджак, в которых приехал в Аргентину.
  «Быков Иван  Терентьевич меня бы похвалил! За  то, что не выкинул старую одежду! За сообразительность и практическую смекалку». – Подумал он.

 Мастерская походила на свалку. Повсюду валялись грязная ветошь, болты, гайки. Лужицы разлитого масла матово блестели на каждом шагу. Под потолком – гирлянды толстой паутины. Окна не пропускали солнечный свет из-за слоя грязи на них.

 День был холодный. Мальцев в рубашке и пиджаке чувствовал себя зябко. Чтобы согреться, он принялся быстро махать метлой, собирать мусор в мешок, а грязную ветошь в другой мешок.

 - Слышь, новенький?  Остановись! – перед Александром стоял Хосе.
 - Что случилось?
 - Обед уже! Ты морфарить будешь?
 - Морфарить? Конечно! – ответил Александр.
  «Хорошо, что уже много слов из люнфардо знаю? А так бы и не понял, что он от меня хочет». –с удовлетворением подумал Мальцев и спросил:
 - А  вы где морфарите?
 - Кто как… Я,  Нико Родригес и  Хорхе Амеретти заказываем еду в ближайшем кафе. Нам её приносят прямо сюда. Ну, а остальные уходят домой обедать, потому что живут недалеко. Так для тебя, что заказать? Сейчас пивэ (мальчишка) -посыльный из кафе придёт.

 - Заказывай, как для себя! – ответил Мальцев.

 Они вчетвером устроились на обшарпанных грязнющих табуретках за верстаком в мастерской. Родригес закрыл даже все ворота.
- Знобит чего-то меня. Холодно. – Объяснил он и потёр пальцами свой покрасневший большой мясистый нос.

 Хосе и Мальцев ели бутерброды с  миланесами. Запивали содовой из графина, который тоже был доставлен из ресторана.

 Николяс медленно и тщательно жевал кусок пиццы… И молчал. Зато Хосе успевал и быстро есть, и говорить.  За тридцать минут Мальцев уже знал, что Хосе живёт в пригороде с родителями, что он холост и жениться не думает.  Ему было двадцать три года, и он уже почти два работает в этой мастерской.
 - Хосе, а как твоя фамилия? – поинтересовался Александр.
 - Верон. А что?
- А почему говорят дырявый?
- «Дырявый» - это прозвище. Это потому, что у меня карманы дырявые. Как зарплату получу, кладу деньги в карман. Прихожу домой, а их уже и нету! Карманы дырявые! Ха-ха-ха! – громко стал смеяться Хосе.
 -«Дырявый» - это потому, что в твоей голове секретов не держится. Болтаешь и болтаешь…. Язык, как метла! Голова – с дыркой! Вот и «Дырявый». – С мрачным видом возразил Родригес и встал. – Пойду  я сиесту посплю.

 - А я тоже составлю тебе компанию! -  наконец произнёс свою первую фразу Хорхе Амеретти, молодой крепыш с румянцем на щеках, тоже, наверное ровесник Мальцева.

 Он сам съел две дюжины эмпанад с мясом, которые Александру напоминали   русские пирожки. Амеретти пригладил свои кудрявые волосы цвета спелого каштана.
 - Ах! – зевнул он, и красивые брови у него изогнулись, а глаза стали ещё более круглыми.
 - Пошёл я. – Тихо произнёс Хорхе.

 Николяс улегся на куче ветоши, лежавшей в дальнем углу, и сразу же заснул. Хорхе растянулся на длинной деревянной лавке. А Мальцев принялся расспрашивать «Дырявого» о работе в автомастерской. Тот отвечал охотно, рассказывал с юморком.  Когда, в два часа, обеденный перерыв закончился,  Александр  знал уже достаточно, чтобы сделать выводы. Ему только не хватало деталей.
 - Хосе, ты чем ты сегодня после работы занимаешься? – поинтересовался  Мальцев.
 - Как чем? Сяду на трамвайчик и поеду домой, к мамке, спать. Денег у меня нет. Я же «Дырявый»! Ха-ха-ха.
 - А как насчёт того, чтобы винца выпить? Я угощаю! – предложил Александр.
 - Если ты угощаешь, то я не против! Только я винцо не пью. Я специалист по пивку! – заинтересовано ответил  Хосе.
 - Так давай пивка и попьём! – согласился Мальцев.

  Около трёх часов послышался визг тормозов. На площадку въехал красный новенький «Альфа Ромео». Мальцев даже замер от восторга, увидев это чудо.

 Из автомобиля вышел высокий изящный красавчик лет двадцати пяти, одетый в сиреневый костюм с галстуком бабочкой.
 « Где-то я уже видел это смазливую физиономию? Короткая стрижка с чётко выделенным пробором, изящные усики, правильный нос… Где? Где?» – мучался Александр.

 « Одеколон «Аткинсон»! Точно! Там же на этикетке точно же такой тип изображён! Неужели в жизни бывают такие красивые мужики?»  –  Мальцев даже бросил размахивать метлой, чтобы лучше рассмотреть приехавшего.

 - Сеньор Жан, добрый день! Добрый день! – выскочил из своей вонючей конторки бригадир и бросился к смазливому типу.
 - Здравствуй, Григорио! Как у нас сегодня дела? – усталым голосом произнёс красавчик.
 - Слава Господину нашему, всё хорошо? Всё хорошо! – угодливо кланялся бригадир.
 - А авто сенатора Акосты? Он мне уже звонил. Я ему пообещал, что в 18. 00 он  сможет его забрать. Сделаешь?
 - Конечно,  сеньор Жан! Сделаем! – семенил за высоким красавцем  бригадир.

  Красавчик своим ключом отпер дверь, которая располагалась, напротив конторки Григорио, и они вошли в другое помещение. Мальцев уже ничего  не мог слышать.
 -Думаю, что этот смазливый Жан есть хозяин этой мастерской. – решил Александр.

 Минут через тридцать  Григорио  появился на площадке с гаечными ключами в руках.  На нём был  чистый, но старый комбинезон. Бригадир ловко спрыгнул в яму, где стоял «Шевроле» белого цвета.
 - Ты опять сопли жуёшь! Давно должно быть готово! В шесть часов придут забирать, а ты всё  ковыряешься. – Начал он кричать на худенького паренька, который что-то крутил  в переднем мосту «Шевроле».

 Мальцев стал собирать грязную ветошь, разбросанную по всей мастерской и складывать её в отдельный мешок.

 Из ямы, кряхтя, вылез бригадир. Хотел что-то сказать Александру. Но тут появился красавчик в сиреневом костюме. Он направлялся к своему «Альфа Ромео»,  очевидно собираясь уезжать.

 - Сеньор, Жан! Сеньор, Жан! – кинулся к нему бригадир.
 - Чего тебе! – остановился тот.
 - Сеньор, Жан! «Шевроле» сенатора Акосты готов. Я проверил, можно хоть сейчас забирать. – выпалил Григорио.
 - Очень хорошо! Очень хо… А это, что за человек? – Жан ткнул указательным пальцем в Мальцева.
 - Это новенький! Первый день работает.  Убирает… - осклабился бригадир.
 - Ну пусть убирает! Ты сам решай . – Равнодушно махнул рукой красавчик и сел в свой шикарный автомобиль.

  Взревел  мощный двигатель, и «Альфа Ромео» рванув с места, на высокой скорости, выскочил на улицу.

  «Придурок! Кто так ездит? Сцепление угробит быстро, а двигатель сам «умрёт».  Чтобы такой скорости выезжать на улицу, нужно быть безмозглым идиотом!» – Мальцев пожал плечами.

 Кафе находилось в людном месте на проспекте Бельграно. Мальцев заказал две кружки пива.
 - Что будем есть? Какую-нибудь пикаду попросить? – спросил он у Хосе.
 - Не-е-е, Паблито, я пиво пью только с пиццей! Для меня закажи одну порцию пиццы!
 - Хорошо, я тогда тоже с пиццей буду! – согласился Мальцев.


 Светлое пиво называлось «Кильмес» и было отличного качества. Александр относился  к этому напитку всегда с каким-то непонятным для него самого отвращением, но от «Кильмеса» получал невероятное удовольствие.

 Мальцев уже хотел задавать своему собеседнику наводящие вопросы, но тот, сделав несколько больших глотков, начал без перерыва: 
  - Слышишь, Паблито, я вижу, что ты хороший чавон, поэтому хочу тебе дать совет. Сваливай ты из помойки, где мы работаем. Да, автомастерская считается одной из самых больших и самых известных в столице. Это так! Но мало кто знает, что зарплаты у нас, как… как у складских подсобных рабочих. А ведь мы все с образованием и профессионалы! Я, например, электрик с дипломом! Также закончил специальные курсы, чтобы знать электрооборудование автомобилей.  В этой сраной автомастерской работаю уже больше двух лет. И что? –  «Дырявый» резко замолчал и начал в упор смотреть на Александра своими умными глазами.

 - И что? – повторил Мальцев, тоже пристально рассматривая лицо собеседника.
 - 3 песо 45 сентаво в день! Не 50 сентаво! А именно 45!  Жан – крыса вонючая! Я год работал, думал поднимет зарплату. Нет! – большой кадык Хосе двигался вверх и вниз. Вверх и вниз.

 - Ты что хочешь сказать? Что в месяц получаешь всего  86 песо 25 сентаво? – поразился Мальцев.
 - Ух ты! Как ты быстро считаешь! Сразу видно, что ты очень умный чавон! – восхищённо произнёс «Дырявый».
 - А как можно жить целый месяц на эти деньги? – Александр, сложив пальцы правой руки в щепоть, потряс её над столом. Это был типичный жест удивления у жителей столицы.
 - А вот так! Так у меня вторая зарплата после «Инженера», который имеет дневную ставку в 4  песо 25 сентаво. И…
 - Прости, а кто это инженер? – бесцеремонно перебил Мальцев «Дырявого».
 - Николяс Родригес. У него прозвище «Инженер», потому что он умеет ремонтировать абсолютно всё: ходовую, двигатель, электрооборудование…
 - А остальные, что этого не умеют? – поинтересовался Александр.
- Конечно! А зачем? Вот, например, Амеретти ремонтирует только насосы, карбюраторы…Всё, что связано с топливной системой, а больше ничего. Остальные также специалисты в чём-нибудь. Только вот «Инженер» всё знает.
 - А сколько зарабатывает  Амеретти? – вырвалось у Мальцева.
 - Точно не знаю, но не больше 3 песо в день. Дело в том, что почти все клиенты для нас оставляют чаевые Григорио. Но эта «крыса» забирает все эти деньги себе. Недавно дом себе приличный купил, в кварталах десяти от автомастерской. Он не только «крыса», но и большой специалист «выстирать носки в рту»! Перед Жаном стелется!

  «Выстирать носки во рту» - это тоже люнфардо! Многие мои собеседники часто употребляют это выражение. По-русски это будет примерно как «лизать задницу». – Вспомнил сразу же Александр и тут же спросил:
 - А Григорио  какой оклад имеет?
 - Этого я не знаю! Никто не знает… А мне бы было очень интересно выяснить, сколько ему Жан платит… Григорио, конечно, специалист что надо! Но сволочь и «крыса»! – Хосе допил своё пиво и с сожалением посмотрел на дно кружки.

 - Дружище, - подозвал Мальцев официанта, - ещё пиво и две порции пиццы с анчоусами.
 -  Паблито, ты хороший чавон!  - восторженно произнёс «Дырявый».
 - Скажи мне Хосе, а какие я перспективы имею в этой мастерской? – задал мучавший его вопрос Александр.
 - Как какие? Тебе, что не сказали? Будешь убирать за 1 песо в день. – Спокойно объяснил «Дырявый», - Григорио  уборщика искал.
 - Но я не просился быть уборщиком! Я знаю автомобили, имею опыт их ремонта. Имею опыт вождения .. Даже грузовиков! – возмутился Александр.
 - Не знаю, не знаю… Раз тебе дали метлу, значит тебя взяли убирать или какие-то подручные работы делать. – Пожал плечами «Дырявый».
 
   В кафе не было свободных столиков. Стоял лёгкий шум от голосов и под потолком висело облачко сизого дыма.  Все спокойно разговаривали, пили пиво и закусывали. Никто, как в альмасенах, не орал, не играл в карты… Здесь, после работы, отдыхали пролетарии, у которых в «кармане водились» какие-то деньги.

 Было уже около десяти часов, когда  Мальцев сел на трамвай, доехал до площади Конститусьон. Вышел и пошёл пешком. Было холодно и сыро. Куски тумана медленно плавали над фонарными столбами, тускло освещавшими узкие грязные улочки.

  У многих дверей стояли небольшие очереди мужчин, прятавшие свои лица. Это -  клиенты «простибулов» - публичных дешёвых домов, которых в районе станции   Конститусьон было великое множество. С наступлением темноты у их дверей зажигали красные фонари.

 Александр,  задумавшись, быстро шагал к проспекту Монтес де Ока, анализируя всю информацию, полученную от «Дырявого»..

 - Молодой человек, а папироски у вас не найдётся? –  послышался хриплый, типично мужской голос.

 Впереди стояла высоченная, метра два ростом, широкоплечая бабище. В тусклом фонарном свете  выделялись её толстенные, неряшливо намазанные ярко красной помадой, губы.

 - Не курю! -  Мальцев хотел обойти её, но бабище преградила ему путь.

  «Так это мужик! – дошло до Александра, - трансформист!» – он вздрогнул от ужаса.
  «Сейчас он меня здесь придушит, как цыплёнка. Что же делать?» – отчаянно думал он.

 - Пойдём со мной, малыш! Я доставлю тебе неимоверное удовольствие! – на плечи  Мальцева легла тяжёлая рука.
 -  Да, по-по-по… - начал заикаться Александр и присел.

 Затем он рывком скинул с себя ручищу трансформиста и бросился бежать.
  « Только бы не споткнуться и не упасть! Только бы не упасть! – шептали его губы. – Вот и дом! Дом!»

  Мальцев открыл дверь парадного, потом запер её на ключ и сел на холодный мраморный пол. Ноги были «ватными», руки дрожали…
  « Всё, но только ни это! Какой кошмар!»
 
  Следующим утром Александр попытался объяснить Григорио, что он имеет практический  опыт ремонта  легковых и грузовых автомобилей,  а также серьёзную теоретическую подготовку. Но бригадир как будто бы его не слышал.
 -Сегодня все пятна масла сотри и высуши! – приказал он и отвернулся.

  « Вот сволочь! Скотина! Сволочь! «Котяра» хренов! Болюдо!» – ругал его про себя Мальцев, употребляя даже слова из люнфардо.

 Слова «болюдо», как и «киломбо», ему так понравились, что Александр стал их часто употреблять, когда ругался.

 Александр взял из деревянного ящика песок и засыпал им все лужицы масла, а затем принялся подметать.

 Рёв мотора, скрип тормозов «резанули» по ушам. Мальцев распрямился. На площадке стоял красный «Альфа Ромео». Приехал Жан.

 Александр уже знал, что несколько лет назад Жан работал в салоне по продаже автомобилей марки «Форд», и что в этом году ему исполняется 27 лет. Начинал он свою трудовую деятельность на автомобильном заводе, аргентинском филиале знаменитого американского «Форда», в пригороде столицы. Потом Жана перевели в салон.

 Однажды туда приехал очень богатый француз,  имевший свой бизнес в Аргентине. Приехал не один, а с дочерью.
 Пока папа выбирал для себя авто, она по уши влюбилась в  красавца-продавца, которого звали Хуан.

 Через три месяца папа выдал замуж свою дочь за бывшего продавца, которого в новой семье называли не иначе, как Жан. В качестве приданного он получил автомастерскую, автомобиль «Альфа Ромео» и квартиру.

 - Её зовут Кристина. Пабло, когда ты её увидишь, то потеряешь сознание! – поведал Мальцеву «Дырявый».
 - Что такая красивая?
 - Ха-ха-ха-ха! Наоборот! Это черепаха! Нет хуже: жаба! Настолько она страшная. Да ещё и  на четыре года старше Жана. Старуха! И как он с ней спит? Впрочем я сомневаюсь, что Жан с ней спит. Ведь у него постоянно есть любовницы. А Кристина жутко ревнивая! Она всё время его подозревает  в изменах и контролирует..
 - А как она его контролирует? Ведь здесь женщины вообще прав никаких не имеют, насколько я понял. – Удивился Александр.
 - Аргентинки может и не имеют, а Кристина -  француженка и эман…эмасип
 - Эмансипированная? – подсказал Мальцев.
 - Ага! Независимая  значит. А с таким папой, миллионером, как у неё разве можно быть зависимой? – ухмыльнулся Хосе.
 
 
  Из «Альфа Ромео» бегом выскочил Жан и, открыв переднюю дверь, подал руку женщине, которая с трудом выбралась из автомобиля.

 Была она ростом с Мальцева, вся толстенькая, без талии, с пухлыми щёчками и  большим горбатым носом. Короткая  модная стрижка, дорогая одежда.
  « Женщина, как женщина! А «Дырявый» так её расписал, что я уже думал, что Кристина и впрямь уродина». – Пришёл к заключению Мальцев.

 -Осторожно, моя любовь! Смотри, пожалуйста под ноги, моё счастье! – громко говорил Жан, ведя супругу под руку в свой кабинет.
 - Дорогой, а почему у  вас здесь такая грязь? Что некому убирать? – недовольно поинтересовалась Кристина.
 - Убирают, моё солнышко! Убирают, но видишь взяли на работу новенького, а у него руки разные. Что делать? Даже не знаю! – приторным тоном объяснял ей Жан.
 -Так выгони его! Возьми другого! Что людей на улице нет! – почти приказала мужу Кристина.
 - Посмотрим, моё счастье!  Сейчас я ключ найду, подожди, моя любовь! – приговаривал Жан, копаясь в карманах, - ага, вот он! Заходи!
  «Ну и «болюдо»! Подкаблучник хренов! – вспыхнул Мальцев, - это я то – «с разными руками»?

 Он ушёл в дальний отсек мастерской и принялся выбирать грязный, впитавший в себя масло, песок.
  « Ну и козёл! Сволочь!  «Болюдо»!»– кипело у его внутри.

 В субботу, после работы, Григорио стал звать всех по очереди в свою конторку, где  выдавал зарплату за неделю.
 Последним он пригласил Александра.
 - Эй, ты, Мачадо! Иди! – наглым тоном бесцеремонно выкрикнул бригадир.

 - Держи вот, за три дня. Четверг, пятница и суббота. – он протянул Александру три банкноты.
 - Спасибо! – сказал Мальцев и вышел.
 В конторке было, как всегда темно, и он не увидел, что же ему дал Григорио.
   К тому же ещё  аргентинские песо имели  странную особенность: все ассигнации были одного размера, с одинаковым рисунком и имели странно вылинявший  цвет. Даже 50 сентаво были бумажными и почти не отличались от банкноты в 100 песо! Поэтому всегда надо было внимательно рассматривать каждую ассигнацию!

  Ну улице, при ярком дневном свете, он увидел, что держит в руках три банкноты по 1 песо достоинством. Всего 3 песо!!!
  «А «Дырявый» был прав! За 1 песо в день я, как раб, здесь надрываюсь!» – Александра охватил такой гнев, такая ярость, что ему захотелось вернуться в конторку и сунуть в рот бригадиру эти деньги.

  « Пошли они все к чёрту! Больше я сюда не приду!» – решил он и, ни с кем  не прощаясь, ушёл .

 В воскресенье Мальцев, одетый «с иголочки», обедал в известном ресторане «Ла Терраса» на углу проспекта Коррьентес и улицы Парана. Александр заказал бутылку хорошего вина «Трапиче», приготовленный на углях сочный кусок телятины (охо де бифе) с грибами и жареным картофелем.
 Настроение у него было дерьмовое,  ведь  Мальцев не знал, что делать дальше. Идти в автомастерскую было бы глупейшим поступком. Какую работу искать он тоже не знал. Быть шофером? Таксистом? Механиком в другой какой-нибудь мастерской? Но самое главное заключалось в том, что его послали в Аргентину с какой-то целью. С какой? Зачем? Когда я об этом узнаю? Можно, конечно, спокойно ждать, когда со  мной выйдут на связь. Объяснят, что надо будет сделать. Я выполню и - домой! В Советский Союз, в Ленинград! Заканчивать учёбу в институте, защищать кандидатскую диссертацию и начинать учёную карьеру. Ну сколько ждать? Так можно и все деньги потратить! А потом  у меня спросят: «Товарищ Мальцев, вам выдавали деньги? Выдавали! А где они? Потратили? А на что это вы потратили такую огромную сумму в 1300 американских долларов? На еду, вино, одежду и развлечения?»

  « Тогда меня будут судить за растрату! Сколько дадут? Лет десять, а может и больше! Прощай тогда моя жизнь и карьера!  – от ужаса Мальцев закрыл глаза. – Чтобы не тратить государственные деньги, надо зарабатывать свои. А как?»

 Мясо и вино были чудесными… У окна одиноко сидел молодой мужчина с приторной внешностью. С нарумяненными щеками, идеальным пробором, причёсанными усиками. Своей этой приторностью он сильно был похож на Жана. Тип смотрел в окно, потом на пустую чашку, в окно - на чашку.
 Это был креольский канфифлеро. В Аргентине их зовут сводниками. Но самом деле это обыкновенный сутенёр. Мужчина, торгующий одной, только одной женщиной. Канфифлеро часами терпеливо ждал клиента. И клиент всегда появлялся.  Подходил  мужчина,  шептал тому что-то на ухо и выходил из ресторана. Минут через пять уходил и сутенёр.
 Мальцев пообедал  и прочитал весь воскресный номер газеты «Ла Пренса», а сутенёр всё сидел.
  « Может пойти и поговорить с ним? – возникла вдруг у Мальцева шальная идея. – Ну нет! Нет! Хочется, конечно, женщину, а если заразу какую-нибудь подцеплю? Мне  все знакомые предупреждали об  опасности таких связей. Нет! Нет!»

 Александр решил после обильного обеда пройти прогуляться. Он шёл, а в голове засела и не давала покоя одна мысль:
  « Что делать? Что? Идти завтра на работу? Да какая это работа? А вообще-то опыт в автомастерской, где я провёл три дня, мне дал очень много. Не надо спешить.  Мне нужно многое ещё понять».

 Когда Мальцев появился утром в понедельник в автомастерской – это стало сюрпризом для всех.
 - Ты даже не попрощался со мной. Ушёл злой, с красной физиономией, я был уверен, что ты не вернёшься. – Признался ему «Дырявый» и хохотнул.
 - Вот видишь, передумал! – улыбнулся только в ответ Мальцев.
 
 - Ты не надумал уходить? – спросил Николяс.
 - Нет! – твёрдо заверил его Александр.

 -Ну чего стоишь? Раз пришёл работать  - бери метлу!  - выпучив свои глаза, распорядился Григорио.

 Мальцев сегодня меньше работал, а больше наблюдал.
   «Дырявый» мне сказал, что это одна из лучших автомастерских столицы. Может, конечно, это и преувеличение… Не знаю… Но нельзя работать так, как они. Два автомобиля стоят ждут, когда освободится механик, чтобы посмотреть тормоза. А парень, который делает тормоза, занят с другим авто. В это же время «Дырявый» изображает видимость работы, ковыряясь в клубке проводов, уже неделю лежащих на верстаке. Он же не знает ничего о тормозной системе. Амеретти ремонтируют старый бензобак, который привезли ещё в пятницу. Он тоже профан в тормозах. Бригадир сидит у себя в конторке. Чем он там занимается? Бестолковщина полная!»

 Мальцев подметал и поднимал с пола гаечные ключи, разбросанные по всей мастерской. Потом относил их, чтобы положить на полки.

  « Для гаечных ключей надо сделать стенд, чтобы было видно их размеры. Так очень удобно, а не хранить их на полках кучками. Работники не приучены ни убирать за собой, ни складывать ключи, ни собирать ветошь в предназначенное для этого место. Всё кидается на пол. Везде -грязь, масло, какие-то старые запчасти. Да, такого хаоса я ещё нигде не видел! Одна из лучших автомастерских! А какая же худшая?» – размышлял он.

 Поели, как всегда вчетвером. «Инженер», Амеретти сразу же ушли спать, а «Дырявый» начал рассказывать, как он в воскресенье дома жарил мясо.
 - У меня дрова были, ну я думал, что их…

 На площадку, дёргаясь, въехал  блестящий лакированный белый «Шевроле». Из него вышел мужчина одетый в чёрный костюм. Широкий, красного цвета, хорошо повязанный, галстук на белой рубашке смотрелся шикарно.
 - Ребята, здравствуйте! – поздоровался он с Хосе и Александром.
 - Добрый день! – ответил Александр.
  «Дырявый» что-то хотел сказать, но почему-то не смог, а только кивнул головой.

 - У вас обед? Что никого нет? – как то печально спросил этот невысокий мужчина, глядя на закрытые ворота.
 -  Сеньор, я чем-то могу вам помочь? –  Александр подошёл  к автомобилю.
 - Да всё вот было нормально, а потом задёргалась… Мотор вот глохнет. Вот даже и не знаю. –  Мужчина   с досадой махнул рукой.
 Было видно, что он сильно огорчён.
 - Вы позволите? – спросил Александр и, не ожидая ответа, поднял капот. – Сейчас, одну минуту.

 Мальцев бегом метнулся  к полкам, где лежали гаечные ключи. Взял специальный: для свечей. Вернулся. Быстро выкрутил все свечи. Протёр их, зачистил контакты куском наждачной бумаги, который подобрал сегодня утром на полу. Затем быстро поставил их на место.
 - Заводите, пожалуйста!
  Двигатель работал ровно и устойчиво.
 - Готово, сеньор! Вы можете смело теперь ехать! – Мальцев захлопнул капот.
 - Правда? Так быстро? – мужчина смотрел на него с недоверием.
 - Готово! Всё у вас уже в порядке. – Заверил его Александр.
 - Послушай, сколько я тебе должен?
 -  Я не знаю, спросите потом у бригадира. Его сейчас нет. Дома обедает. – Объяснил Мальцев с улыбкой.
 - А тебя как звать,  мастер?  Я тебя раньше здесь не видел.– Спросил хозяин «Шевроле».
 - Я – Пабло Мачадо.
 - Спасибо тебе, Пабло! – мужчина протянул ему руку.

 - Хосе, а ты чего молчал всё время? – спросил Мальцев у «Дырявого».
 - Ну ты и даёшь? Я такого в жизни не видел! Пять минут и готово! У нас здесь принято время потянуть, показать сложность поломки, чтобы, наверное, цену накрутить… А ты раз, два и готово! Ну ты и даёшь! – восхищённо выпалил тот.
 - А сколько времени  надо, чтобы свечи почистить? Пять минут?  А может и меньше…- Мальцев пожал плечами.
 - Да, Паблито, когда приехал этот мужик, я растерялся немного…
 - Я заметил. – Ответил Александр.
 - А знаешь почему?
- Нет.
- Это был начальник столичной полиции! Генерал!  Я его сразу узнал, хотя он был в гражданской одежде. Он у нас часто бывает.  - Объяснил Хосе.
 - Ну и что? – безразлично пожал плечами Мальцев.

 На площадку въехал  «Форд А». Из под его капота вырывалась струя пара.
 - Что делать, а ребятки? Что делать? Как задымилось…. – вокруг автомобиля нервно бегал лысый худой старичок.

 Он хватался за голову, приседал,  в отчаянии что-то бормотал.
 - Григорио, где? – наконец выдавил старичок.
- Дома, на обеде. – Очень любезно ответил «Дырявый».
- Вот незадача! Что же делать? Мне срочно в суд на заседание надо … А из мотора дым пошёл… Я наверное здесь его оставлю, а сам такси   возьму. – Старик  взял лежащий на сиденье толстый кожаный портфель.

 - Подождите, сеньор! Я вам попробую помочь. – Предложил Мальцев.
 - А ты сможешь, а родной? – с надеждой посмотрел на него старик.

 Александр, прикрывая лицо ладонью левой руки, правой резким движением поднял капот.
 - Шиш-шиш-шиш – вырвался клуб пара.
  - У вас есть тридцать минут? – поинтересовался у хозяина автомобиля Александр.
 - Тридцать? Есть! – ответил тот.

  - Неси жидкость для радиаторов. Одного бидончика хватит. – сказал Александр «Дырявому».
 
 Пока остывал радиатор, Мальцев нашёл необходимый ему гаечный ключ. Потом несколькими движениями прикрутил шатавшуюся трубку. Он сразу понял, что произошло: ослабла гайка крепления, жидкость из системы охлаждения стала уходить, и радиатор «закипел».

 «Хосе» принёс бидон  жидкости для автомобильных радиаторов. Александр, неспеша, залил её в радиатор. Завёл двигатель… Подождал… Добавил ещё в расходный бачок.
 - Прошло двадцать пять минут, сеньор! Проблема решена. Вы теперь можете смело ехать! – сообщил он старичку.
 - Правда, так быстро? – не веря словам Александра, он в упор смотрел на него.
 -  Проблема была небольшая, вот только пара много! – он рассмеялся, рассматривая свою обожжённую ладонь.
 - Я потом с Жаном рассчитаюсь. А вам, молодой человек, вот возьмите! – старик протянул банкноту в десять песо. – Это вам премия.
 - Нет, спасибо! – вежливо отказался Мальцев.
 - Ну как хотите! – не стал настаивать хозяин автомобиля. – Как ваше имя, молодой человек?
 - Пабло Мачадо.
 - До свидания! Мы обязательно с вами ещё увидимся. – Сказал старичок и с какой-то опаской открыл дверь своего «Форда».
 - Смелее, сеньор! Всё будет хорошо! Я вам это гарантирую! – засмеялся Александр.

 У «Дырявого» не было слов. Он хотел было что-то произнести, но в это время появился Григорио.
 - Чего стоите? Обеденный перерыв закончился. За работу! – как всегда недовольно пробурчал он.

 Во вторник с утра появился Жан и куда-то увёз «Дырявого». Обедали Мальцев с  Николясом и Хорхе Амеретти в полной тишине.

 Александр продолжал наблюдать и делать выводы. Всё, что происходило в мастерской напоминало ему театр абсурда. Приезжали автомобили с какими-то очень маленькими поломками, которые можно было устранить в течение минут. Но их никто не смотрел… Работники, одетые в рваное грязное тряпьё, трудились, как военнопленные: медленно и уныло.

   Основной обязанностью Григорио было убедить клиентов, что с их автомобилями случилась серьёзная проблема, на устранение которой потребуется довольно много времени. Зачем?
   «Очевидно для того, чтобы выторговать хорошую оплату за ремонт?» – предполагал Александр.

  Мальцев никак не смог узнать расценки. Он, усердно размахивая метлой, старался приблизиться к клиентам и бригадиру, чтобы хоть что-то услышать об оплате… Но увы… переговоры и расчёт производились только в конторке Григорио.
 
  - Интересно сколько стоит поменять свечи? Отрегулировать зажигание?  То есть самое простое. От цен на за эту работу можно и «плясать» дальше. – Его бесило, что время шло, а он никак не мог этого узнать.

 В среду, утром, Мальцев прошептал на ухо «Дырявому»:
 - Слушай, Хосе, а о расценках за ремонт ты в курсе?
 - Ты что, Паблито?  Самому интересно! Но ничего не знаю. – С сожалением вздохнул тот.

 - Мачадо! – раздался крик бригадира, - зайди ко мне.

 - Да, Григорио, я вас слушаю! – он вошёл в конторку.
- Слушай меня, Мачадо, наведи здесь порядок. Только очень быстро!
- Хорошо, Григорио!

 Это было не помещение, а грязная, заваленная разным тряпьём, старыми папками, наборами новых гаечных ключей, ящиками с запчастями,  конура. В окно не проникал солнечный свет из-за толстого слоя грязи на стеклах. На потолке прядями шевелилась от сквозняка косматая паутина.

 Мальцев остался один. Возле черного, залапанного грязными пальцами телефона, лежал толстый  растрёпанный блокнот.

 Александр первым делом начал его листать.
 Жан  - т. УТ  35 4697
Сенатор Акоста : . Сл. УТ 33 05 Домашний СЕТ  88 0045
 Сеньор Луис Де Руа (тесть) рабочий  УТ 3398      Дом. УТ 35 1112
Комиссария первая . Дежурный УТ 33 1111  Комиссар УТ 11 25
 Федеральный судья Басуальдо Фернандо Хесус  Дом. СЕТ  88 2122


 Мальцев, не спеша, просмотрел блокнот от начала и до конца. Там были записаны фамилии и телефоны около сорока человек. Запомнил. И начал сметать с потолка паутину. Смёл и посмотрел в окно. Григорио на площадке разговаривал с Родригесом… Александр бросил веник и открыл ящик стола. Папки, папки и папки…. Картонные, дешёвые, залапанные… «Зарплатные ведомости 1935 год», «Зарплатные ведомости 1937 год»….
  « Это всё не то! – Мальцев продолжал копаться в ящике, - «Оплата за электричество», « Оплата за вывоз мусора»…. - Нет, ничего… Должен же этот болюдо где-то записи о расценках иметь! А может он их в памяти держит? Да нет! У него  же мозги отсутствуют».

 Александр потянул на себя выдвижной ящик стола. Там лежал толстый амбарный журнал.  Мальцев начал его быстро листать.
 « Ага, есть! Есть! Вот! – он начал быстро просматривать колонки цифр, название работ, не вдаваясь в смысл. – Это потом! Самое главное сейчас посмотреть как можно больше информации и запомнить её».

  Когда бригадир вошёл в свою конторку, Мальцев заканчивал мыть полы.
 - Ещё долго?
 - Пять минут и всё будет готово! – радостно сообщил Александр.

   После обеда на площадку въехал шикарный новенький  «Кадиллак».  Чёрный блестящий и пахнущий лаком. Мальцев такой автомобиль близко видел в первый раз. Он, как зачарованный, стал смотреть на него.
 - Что нравится? Это “La Salle , Serie 38. Coupe”.  – Услышал Александр за своей спиной шёпот Хорхе Амеретти.
 - Да я вижу, что купе… красота! – Он не мог оторвать взгляд от «Кадиллака».

 Из него вышел уже знакомый Мальцеву невысокий мужчина, но в уже в офицерском мундире, шитом золотом. На погонах – по две больших блестящих пуговицы в форме солнца.

 К нему сразу же бросился Григорио. Но офицер, не обращая, никакого внимания на него, сразу же подошёл к Мальцеву и подал руку.
 - Как дела, Паблито?
 - Хорошо,  сеньор… сеньор. – Александр растерялся.
- Вот возьми! – Офицер протянул ему свою визитную карточку.
 - Благодарю! – вытянулся перед ним Александр и спрятал визитку в карман.
 - Сеньор Авила, добрый день! Вы что-то хотели? – запыхавшись спросил Григорио.
 - Что я хотел, я уже сделал! Всего хорошего! – отрезал мужчина и сел в свой умопомрачительный «Кадиллак».

 - Мачадо, что тебе дал господин генерал? – впился своими глазами бригадир в  Мальцева.
- Свою визитную карточку. – Ответил Алекандр.
- А ну покажи?
- А почему я должен вам показывать то, что принадлежит мне? – резко отказался Мальцев.

 Григорио стал вращать своей головой, не зная, что сказать.
 -Так ты… Так ты, что это… Что это? Не подчиняешься мне? – мямлил он.

  Дома до глубокой ночи Мальцев записывал  в своей тетради фамилии и телефоны, которые он сегодня подсмотрел в блокноте Григорио. Также Александр выделил несколько страниц, на которых сделал  заметки о расценках на ремонт и обслуживание автомобилей.

   Следующим утром на автомобиле «Фиат» прибыл первый клиент.   Это был высокий грузный мужчина в дорогом пальто.
  Он поздоровался с Григорио и объяснил:
 - У меня что-то барахлит мотор…
- Оставляйте ваш автомобиль, мы посмотрим! – Любезно заулыбался бригадир.
 - Я хочу, чтобы это сделал Пабло! – потребовал клиент.
 - Какой это Пабло? –  удивился Григорио.
 - Мачадо.
- Мачадо? Вы хотите, чтобы  ваш автомобиль ..? – ошарашено посмотрел  на клиента бригадир.
 - Да! Именно  Мачадо! – повторил настойчиво мужчина.

 - Интересно откуда этот мужчина меня знает? -удивился Мальцев, когда его позвал Григорио и передал желание клиента.
 - Хорошо, я сейчас посмотрю, – решительно ответил Александр.

 - Всё готово! Слушайте! Двигатель работает устойчиво. Я добавил оборотов. Теперь мотор не воет, но и не глохнет. Слышите? – через десять минут обратился к клиенту Мальцев.
 - Что уже готово? – изумился тот.
 - Да, конечно! Вы послушайте!
 - Да, мне кажется, что нормально… - произнёс тот.
- Простите, а откуда вы меня знаете? – с любопытством спросил Александр.
 - А мне вас рекомендовал федеральный судья Васкес. Вы ему на днях что-то отремонтировали и очень быстро. Да, мотор работает гораздо лучше. Спасибо вам, Мачадо! Сколько я должен?

 - Нет, нет! По поводу оплаты разговаривайте, пожалуйста, с Григорио! -  сразу же объяснил Мальцев. – До свидания! Всего вам доброго!

 Мальцев завязывал мешки с грязной ветошью, когда услышал вопль бригадира:
 - Мачадо! Мачадо! Да где ты есть?

   - Здесь я, а что? – Александр вышел из бокса.
 -  Вот возьми твой расчёт и пошёл вон отсюда! – заорал Григорио и протянул ему несколько банкнот.
 - Слушай, болюдо, можешь морфарить свою гиту! А можешь засунуть её себе в задницу! –  Мальцев плюнул бригадиру под ноги и  ушёл переодеваться.

 Когда он выходил из мастерской, Григорио  с красным лицом  всё ещё стоял на площадке с деньгами, зажатыми  в кулаке и тупо смотрел себе под ноги.
 
 Ещё никто и никогда из его подчинённых с ним так не разговаривал!

 В воскресенье Мальцев, шикарно одетый, завтракал в самом известном и престижном  ресторане столицы «Кафе Тортони».

 Настроение у него было приподнятое. Теперь Александр знал, чем можно заниматься в Аргентине, чтобы зарабатывать хорошие, очень хорошие деньги. Ремонт и обслуживание автомобилей! Это истинно золотая жила. Но вот с чего начать? Как это вообще делается? Он неоднократно видел в газетах объявления « Опытный юрист оказывает помощь в подготовке документов и регистрации обществ (предприятий) для ведения любой экономической деятельности».  Мне надо будет поговорить с таким юристом.
  « Кстати объявления. Сегодня воскресенье и я должен, как всегда в эти дни, изучить все  некрологи в «Ла Насьон». -  Он начал листать газету.  – Ага, вот! На меня, правда, этот раздел оказывает гнетущее впечатление.   Все воскресенья читать кого, когда, где хоронят или поминают – это на «любителя». 
  Некрологов было почти две страницы. Мальцев вздохнул и  начал их читать.

  « Баральдо Оскар. Дорогой друг, ты ушёл от нас очень рано…»  - это не то. «Бунхе Хуан Хосе, дорогой папа и дедушка мы сегодня прощаемся с тобой.. – это тоже не то!» – грустно вздохнул Александр.
 И вдруг его глаза упёрлись в текст: «Сегодня, в первую годовщину, трагической гибели моего старшего брата Серхио будет совершена поминальная служба в церкви Санта Каталина де Сиена. Алехандро Маури.»

 Мальцев вздрогнул. Ещё раз прочитал.
  « Точно! Это то самое объявление, которого я так долго жду!  Утренняя служба начинается  в 11.00.
 Было 10 часов 5 минут
 - Успею. Домой на такси, переоденусь во всё черное, а потом снова возьму такси.