Подвиг

   ПОДВИГ
Рассказ из цикла «Неотправленные письма»   

Алла старательно выводила буквы на листке в ученической тетради, стараясь не ставить кляксы, делать правильный нажим простой ручкой с деревянным основанием, чтобы не поломать перо. Она писала письмо своей двоюродной сестре, которая жила в другом городе. Переписываться они стали совсем недавно. Аня была старше Аллы на год и училась в четвёртом классе, поэтому ей легче писалось, чем Алле, которая ещё во многих словах делала ошибки.
                Но Алла старалась. Обычно ответ Ане она писала два, а то и три дня, по несколько раз  переписывая уже правильно сложенные предложения. Но подводили чернильные кляксы, неожиданно оставляя на письме свои, иногда страшные, а иногда и смешные рожицы. Например, в прошлом письме она описывала Ане недавно родившуюся сестрёнку. Но начала она письмо, когда мама только уехала в больницу за сестричкой, а закончила писать, когда они уже были дома, который с их возвращением наполнился суетой, плачем малышки и появившимися у Аллы новыми обязанностями.
                А сейчас ей очень хотелось рассказать о своём подвиге. Ей так хотелось описать, как всё было, как она переживала, а потом как ей милиционер пожимал руку и благодарил за помощь. Алла писала, но предложения в голове складывались быстрее, чем она могла писать. Она делала ошибки, но не могла остановиться для того, чтобы исправить их. Эмоции от всего того, что ей пришлось недавно пережить, переполняли её сердце. От этого буквы получались меньше, слова оказывались ниже строки, но она этого не замечала.
Алла сначала и не поняла, что за подвиг она совершила. Но так сказал дядя милиционер, который после всего случившегося поднялся к ним в квартиру, сначала задал ей несколько вопросов, а потом, пожав ей руку, пообещал прислать в школу какое-то «Благодарственное письмо».
                И вот сегодня классная руководительница сказала ей, чтобы завтра она пришла в школу в белом фартуке, потому что это «Благодарственное письмо» будут читать не только в её третьем «Ж» классе, но и в остальных третьих классах.
                Алла аккуратно, чтобы не смазать написанное, приложила на листок промокашку и отложила недописанное письмо с тем, чтобы дописать его завтра, вернувшись из школы.
                Мама  с вечера накрахмалила, наутюжила для неё школьный белый фартук. Такого фартука, как у неё, не было ни у кого в классе, а может и в школе. Его мама сшила сама, по своей выкройке. Он был с рюшами, украшенными кружевом, которые связала мама из простых белых ниток, и с кармашком для носового платочка, который тоже был обвязан кружевом. Таким необычным был и чёрный фартук, но белый был нарядней. Правда, одна из незнакомых ещё Алле учительниц, ещё в первом классе, увидев Аллу в этом фартуке, остановила её и, покрутив её за плечи, разглядывая фартук, сказала:
                – Ну, надо же! Как у официантки.
Алла тогда не знала, кто это такие официантки, а мама ей объяснила, успокоила и сказала, чтобы она не обращала внимания ни на кого.
               – У всех разные вкусы и воспитание, – тогда сказала она.
Если бы это была бы не учительница, а кто-то другой, Алла бы показала, кто больше похож на официантку. Она уже показала некоторым одноклассникам, что её нельзя обзывать, дразнить и отнимать мешочек с обувью. Они получили своё, когда  смеялись над ней, потому что Алла ходила в школу не с обычным портфелем, как у всех, а с ранцем на спине. Отдельно они получили за её белые гольфы с кисточками. В общем, с поведением Аллы были небольшие проблемы, как считали её родители, расписываясь в красном от записей с жалобами на её подвиги дневнике.
                – Ну, героиня, какой сегодня подвиг совершила? – каждый день спрашивал папа у дочери, возвратившись с работы.
                Но теперь Алла совершила настоящий подвиг, по-другому ей бы в школу не принесли похвальное «Благодарственное письмо». Поэтому Алла бежала в школу, расстегнув шубку, чтобы она не измяла ей форму и фартук, боясь упасть и испачкать его.
                В классе перед первым уроком к ней подошла совсем молоденькая учительница с «Благодарственным письмом» в руках. Она подвела Аллу к своему столу, который стоял посередине класса, и стала зачитывать письмо.
«…ученице третьего класса Ивановой Алле выражаем свою благодарность  за смелость и оказание помощи в поимке вооружённой банды грабителей…».
               Ребята с округлёнными от удивления глазами и возгласами: – Ничего себе! Ух ты! – слушали, как она не испугалась и сделала всё так, как её попросила мама.
                А Алле сначала хотелось сказать, что она испугалась, да так, что её сердце тогда колотилось так сильно, что она думала, оно сейчас выскочит и покатится по полу, но тогда какая-же она будет в глазах ребят героиня? Тогда какой же это подвиг, если у тебя тряслись руки и ноги? Поэтому Алла молчала и почему-то краснела, смущённо слушая, как учительница передавала рассказ милиционера, который сам не мог остаться в школе, а только передал ей письмо и вкратце рассказал, как всё было.
А случилось это осенью. В городе участились случаи ограблений квартир. Родители Аллы жили в новом доме на почти неосвещённой улице с одной  телефонной будкой, где телефон почти никогда не работал. Чтобы вызвать милицию или скорую помощь, нужно было оббегать весь район  или на трамвае доехать до соседнего района и оттуда, если повезёт, уже вызвать помощь.
               Однажды, в день выдачи на заводе папы зарплаты, мать Аллы очень нервничала.
                – Чувствую, опять отец налакается, что тогда делать будем?
                Переживала и Алла, потому что она знала, что если папа даже немного выпьет вина или водки, то в нём просыпается Старик Хотабыч, который старается одарить даже незнакомых людей всем тем, что у него есть на данный момент.
               И в этот раз мамины предчувствия оправдались. Под утро в дверь квартиры тихо постучали. В проёме двери незнакомый молодой человек держал еле стоящего на ногах отца без нового плаща, в одних носках на ногах и в своей старой фетровой шляпе, с которой он никогда не расставался. На лице отца сиял свежий «фингал» под глазом.
             – Верунчик, прости, но я не виноват, – отец что-то пытался доказать тихо плачущей маме, – Витя, это такой парень! Всё! Он мой друг! Он  остаётся у нас жить, – еле выговорил отец и чуть не рухнул на пол.
Парень помог раздеть и уложить отца на недавно купленный диван. Потом достал из кармана пиджака жалкие крохи, которые остались от зарплаты.
            – Вот всё, что я мог сохранить. Но вещи спасти не удалось. Понимаете, иду домой через парк, ваш муж лежит на лавочке, а его раздевают. Я и кинулся, одного удалось поймать и выхватить часть денег. Всё, что мог…, – рассказывал он матери, собираясь уходить.
               – Куда вы пойдёте? Сейчас транспорт не работает. А пешком далеко вам идти. Дождь льёт. Давайте я вас угощу кофе.
               Обстановка в квартире  отличалась от той, в которой жили многие рабочие семьи в то время. На стульях белоснежные, сильно накрахмаленные чехлы с большими воланами. Белая скатерть на круглом столе с крупными яркими пионами, подаренная маме, приехавшей из ГДР подругой, где служил её муж. Хрустальная, хотя и небольшая, ваза с ароматными розами на фортепьяно. На полу молдавский палас с бахрамой. Два современных лёгких кресла и читальный столик между ними с красивой фруктовой вазой, наполненной яблоками и грушами. Мелочи, доставшиеся «по наследству» от бабушки и привезённые отцом из Китая, когда он там служил, ещё до рождения Аллы, в виде различных статуэток, чашек в буфете, создавали обманчивый вид богатого благополучия.
               Да ещё мама в шитом ею длинном шёлковом халате и с подносом, на котором стояла пара изящных кофейных чашек и быстро сделанных ею канапе. Из чего? Что было в новом холодильнике «Сарма», прибывшем из Риги по заказу «Товары почтой. Всё это показывало, на то, что в этом доме деньги водятся.
Родители стали подозревать Виктора после его очередного прихода к ним. Молодой человек явно хотел подружиться с Алиными родителями, но это выглядело как-то навязчиво, что не очень им понравилось. Во время обхода участковым квартир с предупреждением об ограблениях, родители поделились с ним своими подозрениями. Увидев фоторобот, который им показал участковый, они не узнали Виктора. Тогда участковый предложил задержать его своими силами.
               – Вы его только удержите и сразу позвоните нам. А я предупрежу, чтобы к вам сразу выехала наша бригада. А там разберёмся.
Родителям было неудобно сомневаться в новом знакомом, но в то же время боялись, что дома дети иногда остаются одни, и мало ли что может случиться. Но, взвесив все за и против, решили устроить провокацию.
               – Если парень ни при чём, извинимся перед ним. Разопьём мировую, – решил папа.
               Отец с мамой долго придумывали, как лучше им поступить, пока мама не предложила свой план захвата предполагаемого преступника.
Была придумана легенда. Будто отцу вместе с заплатой выдадут большую премию, а мама получит вторую часть декретных денег и материальную помощь со своей работы. Выдуманная сумма получилась колоссальной. Останется только намекнуть об этом Виктору в его очередной приход и также, не вызывая подозрений, назвать день и время, когда отец с мамой пойдут в гости  к кому-то на юбилей, а в квартире останутся одни дети.
                Виктор проглотил наживку. Он не предполагал, что в трёхэтажном доме живут дружные соседи. Договорившись с соседями с первого этажа под квартирой родителей Аллы, о том, что они помогут в постановке спектакля, в назначенный вечер, наряженные родители с небольшой пустой коробкой вышли из подъезда и, сев в трамвай, уехали. На следующей остановке они вышли и осторожно вернулись к дому, где с ожидающим их соседом прошли к окну его квартиры с тыльной стороны дома и с помощью табурета проникли в его комнату через окно.
Алле было строго запрещено открывать дверь.
– Как бы тебя не просили, как бы тебя не уговаривали, ни под каким видом дверь не открывай. Иди в зал и ногой стучи в пол. Мы услышим твой стук и задержим его, – учила дочь мама.
                Через некоторое время после ухода родителей Алла услышала тихий стук в дверь квартиры. Ей показалось, что прошло очень мало времени и, наверное, это отец с мамой что-то забыли, поэтому вернулись. Она быстро подбежала к двери и уже положила руку на задвижку замка, который папа заказывал специально на работе, как услышала тихий голос Виктора.
                – Аллочка, открой, это дядя Витя.
                – Мне мама сказала никому не открывать, – ответила ему Алла, вспомнив, что Виктор может оказаться бандитом.
                – Правильно, но мне можно. Мне надо дождаться их у вас.
                – Ждите на лестнице, – сказала Алла и побежала в большую комнату стучать ногой в дощатый пол.
                Так Алла бегала долго, то стучала в пол, то ей становилось жалко от рассказа Виктора, что он околел от холода, и она хотела всё-таки впустить его в квартиру. От стука в дверь и её стука по полу проснулась сестричка и стала громко плакать. Виктор, услышав её плач, стал нервно уговаривать уже измученную страхом, неизвестностью, плачем сестры Аллу открыть дверь, чтобы он, а он оказался не один, а со своей подругой, успокоили малышку. Теперь её стала уговаривать открыть дверь какая-то женщина.
                Алла не знала, сколько прошло времени. Только потом она поймёт, что соседи с их площадки на втором этаже тоже договорились не реагировать на присутствие бандита до определённого времени. А чтобы сообщить милиции и взять бандита с поличным, папа с соседом, услышав стук Аллы, вышли из квартиры через окно и, остановив частный автомобиль, помчались сразу в отделение милиции, где и сообщили о случившимся. Пока в отделении собирались на вызов, проникшийся к мужчинам водитель, привёз их назад и ждал окончания задержания поодаль от дома.
К этому времени Алла помнит, что истошный крик малютки, которая выплёвывала из ротика и пустышку, и бутылочку с молоком, которую Алла согрела в тёплой воде, довели её до такой степени, что она была готова открыть дверь не только этому Виктору с его подругой. Но всем тем, кто может успокоить малышку. Она уже не ногой, а взятой из кухни скалкой стала отчаянно стучать по полу.
                Тогда не выдержал папа. Не дожидаясь приезда милиции, он в компании с мужчинами - соседями ринулся по лестнице на второй этаж. Виктор со своей напарницей кинулся на лестницу третьего этажа, но там их уже ждали выскочившие мужчины из этого этажа и мужчины со второго и первого взяли их в кольцо. Все девять мужчин, проживающие в подъезде, с лёгкостью сковали верёвкой руки Виктора и девушки. Как оказалось, правильно сделали.
                Приехавшая вскоре на своём «бобике» милиция завела их в квартиру, где находилась уставшая Алла и измученная криком малышка, и стали оформлять какие-то бумаги. Алла увидела, как из карманов Виктора милиционер достал нож, кастет и из внутреннего кармана пальто тяжёлую дубинку.
Вот тогда милиционер пожал Алле руку и сказал, что она совершила подвиг, и они обязательно пришлют в школу благодарность за помощь милиции. Но тогда Алле было не до подвига, она так устала от всего происходящего, что ей хотелось только одного - лечь в тёплую постель и уснуть.
                И вот теперь, оставив одноклассников продолжать занятия, её повели в соседний класс. В этом классе вела урок учительница, которой не понравился Аллин белый фартук. С недовольством она прервала урок и внимательно, вместе с детьми выслушала рассказ молодой учительницы о случившимся. Успокоив детей от различных восторженных возгласов, учительница громко сказала молодому педагогу:
                – Эта мать что, совсем дура?
                Алла готова была провалиться сквозь землю. Послышался детский смех и хихиканье, а Алле казалось, что она совершила не подвиг, а очередное нарушение дисциплины. Но то, что её маму назвала эта злая тётка дурой, она вынести не смогла. Она повернулась к учительнице и крикнула:
                – Сама дура!
                Оставив ранец в школе, схватив в раздевалке шубку, Алла в туфельках побежала домой. Испуганная мама, выслушав ее, прижала к себе дочь и сказала:
               – Не плачь, доченька. Эта учительница права. Я тогда поздно поняла, какая я была дура.
                Алла ничего не поняла, кроме одного:  если мама призналась и сама назвала себя этим плохим словом, то значит, никакого подвига она, Алла, и не совершала. Она подошла к своему столу и перечитала написанное Ане письмо. Макнув ручку в чернила, она дописала: «… благодарственное письмо учительница прочла перед всем классом». Не обращая внимания на слезу, которая упала на листок и, растворив чернила, превратилась в расплывшееся пятно, Алла положила письмо в конверт с заранее подписанным адресом и, проведя языком по клеевым полоскам, заклеила его. Почтовый ящик висел на соседнем доме, Алла хотела опустить в его узкую щель конверт, но вдруг подумала:
              – А если Аня расскажет своим родителям о том, что прочла в моём письме, а те вдруг удивятся, как и эта учительница, и тоже назовут маму дурой? Да ну его этот подвиг!
           Алла порвала неотправленное письмо и бросила его обрывки в урну.
           – И никакой это не подвиг, – сказала она сама себе и побежала домой.