Чайханщик

Этот удивительный портрет цвета позеленевшей меди я увидела раньше, чем научилась читать. Увидела в большой книге в серовато-желтом твердом переплете без единого слова на матерчатой обложке. Это было «Изобразительное искусство Узбекистана» 1976 года, о чем я, конечно, не знала. Мне, пятилетней егозе, было интересно смотреть цветные картинки, и очень забавлял «дяденька» с бородой и цветком за ухом. Он походил на сказочного джинна из лампы, только с немного грустными и уставшими глазами. Без тела, без лампы, но с цветком. И этот цветок казался совсем неожиданным, ведь не ходят дяденьки с цветами за ухом, только девочки или, в крайнем случае, тетеньки. Может, из-за этого диссонанса восприятия ребенка, воспитанного в другой культурной плоскости, картина так запомнилась?

Годы спустя я узнала, что картина называется «Чайханщик», а написал ее Усто Александр Николаев. Сменивший Москву на Самарканд, коммунизм на мусульманство, художник был бесповоротно обращен Востоком в собственную сущность, сложную и противоречивую, впрочем, как у большинства глубоко творческих личностей. На сам портрет неизвестного чайханщика к тому времени я уже смотрела другими глазами, вернее, немного помудревшем сердцем.

За всей этой внешней декоративностью картины мне чудилась ностальгия по давно ушедшему, невозвратимому, оставшемуся только в памяти. Этот индийско-красный нос выдавал в чайханщике любителя тягучего муссаласа, а этот кокетливый цветок теперь вполне дополнял образ уже восточного философа, адепта гедонизма и хайямовских рубаи:

Все, что видишь ты, - видимость только одна,
Только форма - а суть никому не видна,
Смысла этих картинок понять не пытайся –
Сядь спокойно в сторонке и выпей вина!