Новгородские берестяные грамоты 3

ЧАСТЬ 3. МОСТОВЫЕ ВЕЛИКОГО РАСКОПА



Датировка эпохального открытия берестяных грамот проводилась Арциховским по ярусам деревянных мостовых, вскрытых во время Неревского раскопа. На первый взгляд весьма надёжный и убедительный метод, но более пристальное знакомство с ним рождает обоснованные сомнения.

Авдусин Д.А. в своей фундаментальной монографии «Полевая археология СССР» (1980) так описывает метод археологического исследования средневековых мостовых:

«Деревянные мостовые особенно типичны для русских городов, хотя известны и за границей. Они являются объектом первостепенной важности и при их расчистке должны соблюдаться все правила расчистки деревянных сооружений. Ввиду того что поверхность даже хорошо сохранившегося дерева непрочна при удалении с неё земли, лучше пользоваться тыльной стороной ножа. При этом расчистка должна производиться не поперёк волокон, а вдоль них. Окончательно дерево расчищается метлой, а затем — жесткой волосяной кистью.
…
Нужно обращать внимание на износ поверхности мостовой, который может указать на оживлённость движения по улице. Обычно на одну ещё не изношенную мостовую накладывалась новая, как только по её сторонам нарастал культурный слой, а он рос быстро. Грязь с мостовых счищалась на обе стороны, поэтому между мостовыми культурного слоя обычно мало, но если он есть, то вещи обнаруженные в нем, важны для датировки мостовой.
От уличных мостовых часто вели мощёные съезды к домам и усадьбам, что помогает установить их связь. Их одновременность может быть установлена по общим прослойкам, подстилающим или перекрывающим остатки дома и мостовой.
…
Измеряется глубина обоих концов этих брёвен и досок и глубина поверхности каждой прослойки. Лишь на основании таких промеров можно точно воспроизвести каждый стратиграфический ярус.»

Таким образом, при изучении средневековой мостовой официальная наука даёт следующие рекомендации:
1)  с особой тщательностью расчищать мостовую;
2) изучать все вещи, которые обнаруживаются в полостях мостовой и возле неё;
3) точно определять глубину залегания каждого яруса мостовой (первый и последний ярус обязательно).

К сожалению, в настоящее время нет данных, насколько тщательно исследовался каждый ярус вскрытый на раскопе мостовой, но то, что ярусы вскрывались в первом сезоне (12.07 – 28.08.1951) в первую неделю ежедневно неоспоримый факт. При таком темпе вряд ли можно ожидать их тщательной расчистки.

Важное условие, это изучение всех найденных, а не только ожидаемых находок.

В этой связи интересны результата исследования аналогичных мостовых в других в городах.

Так в июне 2020 года в Смоленске была обнаружена деревянная мостовая, уложенная на каменную мостовую, предположительно литовцами, когда город находился под их управлением. После того как город вновь вернулся под управление Московского государства по верх каменной мостовой был сооружён привычный для русского человека деревянный настил.

1 августа 1515 года Смоленск вошёл в состав Московского государства. Таким образом, можно предположить, что мостовая сооружалась между 1515 и 1530 годами, так как некоторое время, очевидно из-за того, что каменная мостовая опускалась и постоянно покрывалась жидкой грязью с обочин, её пытались ремонтировать кирпичной крошкой. Затем поверх крошки положили первый ярус деревянной мостовой, но к настоящему времени он практически полностью истлел. Зато следующие ярусы сохранились в достаточно хорошем состоянии. Всего обнаружено четыре яруса мостовой, причём верхний ярус уже ремонтировался булыжниками.

На вскрытой мостовой археологи обнаружили: обувные гвозди, крепление от шпор, кресало, которое носили на поясе, мелкие монеты «пуло», наконечники стрел, которые лежали рядом с пулями от огнестрельного оружия и даже крошечным ядром. То есть мостовая 16 века в Смоленске активно использовалась горожанами, при этом ни одного письменного документа при её обследовании не обнаружено, да и остатков изношенных лаптей то же не нашли. Такое впечатление, что все, кто пользовался этой мостовой, носили исключительно кожаную обувь, из которой то и дело выскакивали гвозди.

Если предположить, что замена покрытия мостовой осуществлялась каждые 40 лет [1], то мостовая просуществовала около 150 лет, и уже, очевидно, во второй половине 17 века не использовалась.

Аналогичная мостовая была обнаружена и в Москве в 2017 году под Большой Лубянкой на глубине 1,5 м. В ходе её обследования были обнаружены: конские подковы, обувные набойки, монеты, гвозди, керамика и другие артефакты.

Так же в ходе раскопок на месте будущего парка Зарядье летом 2015 года была обнаружена деревянная мостовая, в ходе обследования которой были обнаружено много медных монет, разнообразных предметов из мелкой пластики, обувных подковок.

Не менее интересна находка деревянной мостовой практически возле Красной площади в 1988 г. на глубине всего 1,5 метров. Судя по грунту возле мостовой, ни каких грунтовых вод для её сохранения не наблюдалось, при этом почва вероятней всего была суглинок.

 В 1718 году Пётр I издал несколько указов, регламентирующих мощение улиц. Содержание мостовых возлагалось на московских домовладельцев:
«Каждому жителю против своего двора посыпать песком и камнем, мостить гладко, как будет указано от мастеров, и чтобы стоки были вдоль улиц, к дворам ближе, а по концам улиц стоки делать к рекам и прудам, чтобы были твёрдо утверждены, дабы весною и в дожди не заносило».

Таким образом, вероятней всего, уже после 1720 года деревянная мостовая в Историческом проезде возле Красной площади была заменена на булыжную. То есть, к моменту её обнаружения прошло около 270 лет. Как видно на фотографии этого раскопа она находилась практически в том же состоянии, что мостовая Неревского раскопа. Это очень важно, так как принципиально изменяет метод оценки возраста деревянных мостовых, которые вопреки существующему мнению, на самом деле не гниют в сухой почве, не смотря на многочисленные атмосферные осадки.

Таким образом, Смоленская мостовая, находясь в сухой почве, достаточно хорошо сохранилась в течение 400 лет. Московская мостовая сохранилась в течение 270 лет. Это даёт основание считать сохранность деревянных мостовых не связанной с влажностью почвы. Вероятней всего их сохранность в первую очередь определяется подготовкой брёвен к настилу.

Самый дешёвый способ увеличить стойкость настильного материала это его вымачивание, для обеспечения оптимального баланса влажности дерево-грунт. В этом случае процесс гниения материала доходит до минимума, как это видно на примере смоленской и московской мостовых.

В связи с этим, можно предположить, что брёвна, которые использовались при изготовлении мостовой Неревского раскопа, были предварительно должным образом вымочены.

Если при мощении использовать не вымоченные брёвна, то вероятней всего они достаточно быстро гнили. Это можно видеть, например, по мостовой в Смоленске, где первый слой, который клали на булыжную мостовую, полностью сгнил. То же наблюдалось и на Неревском раскопе, где верхние ряды настила либо полностью сгнили, либо находились в очень плохом состоянии.

В связи с этим, очень важно определить на каком расстоянии от внешней поверхности раскопа располагался самый верхний ярус мостовой.

Арциховский начинает отсчёт от условного яруса 14 века:
«Бревна XV в. во многих случаях рыхлые и гнилые. От брёвен XVI в. сохраняется только древесный тлен. Бревна XVII, XVIII и XIX вв. сгнили бесследно или почти бесследно, и только от брёвен XX в. уцелели кое-какие следы.»

Таким образом, по Арциховскому между внешней поверхностью раскопа и первым ярусом располагались настилы более 5 веков не прерываясь.

Если внимательно рассмотреть фотографию всех 29 ярусов, то между внешней поверхностью раскопа и ярусом, который Арциховский обозначил как первый, около 1,5 метров, столько же, сколько и у московской мостовой вскрытой в 1988 г. Если принять эти 1,5 метра как интервал в 300 лет, то первый ярус Арциховского будет соответствовать середине 17 века, иными словами изменение глубины залегания яруса на один метр, можно ориентировочно принять за 200 лет. Таким образом, 6 ярус, где была найдена первая грамота, располагался на глубине 2,7 метра или 1410 года, что полностью соответствует принятой им датировке.

Итак, предложенная Арциховским, ярусная хронология полностью себя оправдала, и согласуется с данными, которые получены спустя 37 лет при археологических исследованиях в Москве. [2] Но, тогда Неревский раскоп явил миру невиданную древность Новгорода.

По данным Арциховского, настилы мостовой закончились 29 ярусом, т.е. на глубине 7,3 м от внешней поверхности раскопа, что соответствует временному интервалу в 1460 лет. [3] Следовательно, самый нижний ярус был уложен в 490 году.

Напомню, что официальной датой образования Новгорода считается 859 год, но за 370 лет до этого его уже мостили, и работа эта не прерывалась до середины 17 века. Но вероятней всего, город уже не одну сотню лет существовал до этого. Арциховский сделал выдающееся открытие, но увлечённый своей идеей о берестяных грамотах этого просто не заметил, как не заметил этого ни кто из его коллег по научному цеху.

Но вернёмся к мостовым, и перечислим находки при их обследовании в Смоленске и Москве:
- обувные набойки и гвозди;
- крепление от шпор;
- кресала;
- монеты;
- наконечники стрел;
- пули;
- конские подковы;
- керамика;
- другие артефакты.

А вот список того, что кроме грамот нашли на уровне 6 яруса Неревского раскопа по данным Колчина:

- 11 стеклянных браслетов,
- 5 шиферных пряслиц,
- 1 керамика,
- 1 шутящая привеска,
- 2 кресала.

Описанные артефакты были найдены на уровне и возле 6 яруса и среди них ни одной монеты, ни одной подковы, кроме 2-х кресал ни чего, чтобы указывало на присутствие мужчин: застёжки, набойки, сапожные гвозди и прочее, т.е. за 40 лет эксплуатации по этой мостовой ходили только женщины и дети. Да и количество находок для сорокалетнего интервала удивительно мало. Если в других городах мы видим действительно активную городскую жизнь по тем предметам, которые оставались на мостовой, то в Неревском раскопе вообще не понятно для чего настилали эту мостовую при такой незначительной потребности в ней, даже ни одного обойного гвоздя колёс здесь не нашли. Такое впечатление, что и телеги то по ней не ездили, раз за 40 лет не потеряли ни одного гвоздя или иного элемента упряжи.

Изучая находки на мостовых Смоленска и Москвы, обращает на себя внимание отсутствие фрагментов лаптей, а их там должно было быть много, так как у большей части населения, это была единственная обувь, но их там не обнаружено, так же как и на Неревском раскопе. Это указывает на то, что в условиях относительно сухой почвы лыко не сохраняется. Причём, надо учесть, что в Смоленске и Москве речь идёт о 16 веке, а в Новгороде о начале 15 века. Учитывая, то, что нередко лыко для лаптей резали из бересты, то их отсутствие в Неревском раскопе кажется странным, где сохранялись грамоты, и не сохранялись фрагменты лаптей.

Если исходить из версии, что грамоты подкинуты в раскоп уже во время археологических работ, то отсутствие фрагментов лаптей возле мостовой объясняется, тем, что они гниют в первые сто лет после их утери, и поэтому их нет в слоях более поздних периодов. Но тогда появление грамот в этих слоях является прямым указанием на фальсификацию результатов проведённых раскопок, так же как и самих грамот.

В связи с этим вызывает недоумение, почему за 69 лет прошедших с находки первой грамоты, до сих пор не проведена ни одна радиоуглеродная экспертиза найденных грамот, которая смогла бы развеять весьма обоснованные сомнения в их подлинности?





[1] Интервал реконструкции мостовой определялся по Неревскому раскопу.

[2] При этом следует отметить, что использованный Арциховским метод датировки ярусных настилов был ошибочен. Дерево сохранялась не за счёт избыточной влажности почвы, а за счёт правильного вымачивания брёвен перед укладкой.

[3] Расчёт погружения мостовой: 1м – 200 лет; 7,3 м – 1460 лет. Время погружения одного яруса: 0,2 м – 40 лет. Соответственно замена ярусов должна была осуществляться с периодичностью около 40 лет.
В тоже время, если принять скорость погружения мостовой по московским данным 1988 года: 1 м - 150 лет; 7,3 м - 1095 лет, то в этом случае первая мостовая должна была появиться в 856 г., практически в год официального основания Новгорода. Трудно себе представить, что город начал мостится практически сразу с момент своего образования. Да и скорость погружения 1 м за 150 лет, представляется явно завышенной.