Мой ангел-хранитель

          Первый раз он пришел ко мне где-то через месяц после смерти. Во сне. Стоит седой, красивый, как всегда, со своими добрыми глазами, улыбается. Черные джинсы, черная футболка. Всё, как любил при жизни. Я подошла к нему, а он обнял меня за плечи, тихонечко прижал к себе, как он один это умел, осторожно, бережно, ненавязчиво, как бы прощупывая мои границы, и в то же время спокойно и надежно, защищая от всего мира. Мы с ним всегда были сдержанны в проявлении эмоций, охраняли друг друга от грустных и тяжелых вестей, от слишком явной демонстрации горестей и радостей, бурливших внутри нас. Все ровно, все спокойно. Девиз «У меня все хорошо, не волнуйся, не беспокойся за меня!» был подлинным смыслом наших отношений. Жили по принципу «не навреди». И в то же время мы на уровне подсознания понимали все, что происходит у каждого из нас, плохо нам или хорошо, хочется плакать или смеяться, считывали информацию о внутреннем состоянии друг друга без слов, молча, на расстоянии.
          Так вот. Я сплю и понимаю, что это сон, но он пришел навестить и поддержать меня, то ли его там, наверху, отпустили и направили сюда, в этот мир, то ли сам ушел, потому что был такой упрямый, что не удержишь, если он что-то задумал. Я стою, слезы по щекам каплями катятся. Горе от его утраты постоянно со мной. А он смотрит на меня и, как в жизни, с такой же интонацией, тем же тембром, привычно немногословно говорит, почти шепчет: «Динуль, Динуль, ну что ты…. Все ж хорошо! Это я, твой папка, у меня все хорошо. Я ж люблю тебя». И сразу на сердце тихая радость, что он пришел ко мне, и еще - большая печаль, что его больше нет.
          Родной мой, любимый, дорогой человек! Никого я так не любила, не чувствовала, как тебя, никого не было у меня ближе, чем ты. Ни маму, ни мужа, разве что детей…. Пишу и плачу. Полтора года прошло, как тебя не стало. Я грущу по тебе. Прости, что редко говорила о том, что люблю тебя, просто люблю тебя.
          Постояли мы так, обнявшись, даже запах его почувствовала, и потом он растаял… А мне так хорошо стало, что папка ко мне приходил. Тяжесть с сердца ушла. Почувствовала, что он со мной, как в детстве, и я под его защитой. Никуда он не делся, он где-то здесь, рядом, присматривает за мной, оберегает….
          И это его присутствие я постоянно ощущала целый год. Вот он рядом сидит, когда я рано утром кофе на балконе пью. А вот он за спиной стоит, когда я в телефоне зависаю или убираю в квартире. Вот тихонечко по голове гладит, когда я спать легла. Чувствовала его внимание, его любовь и заботу. Иногда тоска по нему живому становилась такой невыносимой, что я внезапно начинала подвывать, как раненая собака, плакать почти бесшумно, причитая и всхлипывая. Это состояние обычно проходило быстро, словно кто-то меня успокоил. «Ну, Динуль, ну что ты вздумала реветь. Это ж я, твой папка, я рядом, все хорошо. Я люблю тебя».
          Второй раз он схитрил, пришел не ко мне, но с вестью для меня. Пришел он к моей троюродной сестре Тане. Первый раз виделись мы с ней в далеком детстве, я и не помню той встречи. Второй раз встретились через целых сорок лет и сразу поняли, что мы абсолютно родственные души, приняли друг друга, почувствовали с полуслова, с полувзгляда - общие жизненные ценности и похожее восприятие мира. Папка тогда сказал: «Дочь, приходи в гости, твоя сестра Таня приехала, повидаетесь-познакомитесь. Пусть у тебя хоть один близкий человек будет из моей родни». Наши родственники, когда приезжали из других мест, всегда базировались в небольшой двухкомнатной квартире родителей. Гостеприимно там было и уютно, хотя и тесновато. Вот и в этот раз Танюха остановилась у него, а получилось, что задержалась в моем сердце. Ни у нее, ни у меня родных сестер и братьев нет, а на папкиной кухоньке каждая из нас обрела сестру, если не по крови, то по духу. К тому же, отец выделял и любил Таню больше всех из своих родственников, потому что они понимали и чувствовали друг друга, принимали такими, какие есть. То же произошло и между нами, мы с ней родственные души во всех смыслах слова.
          Продолжаю. Снится Тане сон. Как будто приехала она к папе на дачу, хотя никогда там не была ранее. Ходят они по садоводству, гуляют по аллеям, соседские домики и участки рассматривают, папка ей все показывает, рассказывает. И все сетует, что дача без присмотра осталась, ухаживать за ней некому, сажать никто ничего не сажает, все ветшает и дряхлеетю А оно почти так и есть на самом деле. Я – единственная наследница, живу далеко, не до дачи мне. Старший внук Женя обитает у дедушки-бабушки по линии мужа, у них свой дом под Питером, большой красивый участок, баня, мангал; получается, ему тоже дача не нужна. Племянница Ира, которая последние годы жила с родителями, много сил и денег ни во что вкладывать не будет, если это не ее, да и средств лишних у нее нет. Только приедет на выходные, погулять, отдохнуть, в бане попариться, разве что газон покосит, цветы прополет да приберётся. А дому на земле, даже если это совсем крошечная дачка, нужен присмотр. Вот и оказалась наша дача бесхозная. Хотя и с душой. Вот эта душа и тосковала по хорошему хозяину.
          А надо сказать, что дача – это наша отдельная семейная история. Мы с мамой о даче долго мечтали. Я в детстве часто летом бывала у двоюродной сестры Наташки в садоводстве под Ленинградом, и мне страшно хотелось иметь свою дачу, чтобы проводить на ней все лето, бегать купаться на речку, удить рыбу, лакомиться клубникой, чтобы целая куча друзей, чтобы за грибами, чтобы кошки и собаки, чтобы можно было что-то придумывать, мастерить, строить шалаши в лесу. У мамы подход был практичный: на даче можно фрукты-овощи выращивать, а потом зимой и весной своими запасами питаться – картошечка, капуста квашеная, соленья, варенья. Папа к идее иметь дачу относился нейтрально.
          И вот, как-то в воскресенье вечером он обмолвился, что завтра у них на заводе будут распределять участки под дачу. Мне в ту пору было 16 лет. Мы с мамой дар речи потеряли. Это ему в пятницу уже обо всем было известно, а он нам за все выходные ни слова не сказал, зная при этом как мы мечтаем о даче! Начали наседать на него – хотим дачу, давай тоже бери участок. Это сейчас землю можно только купить, а тогда, в середине 80-х, ее давали просто так, бесплатно, через профсоюзы. Папка работал на военном заводе, был бригадиром, у начальства на хорошем счету. У нас и сомнений не было, что ему должны были дать участок. Как всегда, он тогда посетовал, не понимаем мы, мол, во что ввязываемся, там сплошной лес, электричества даже нет, сколько сил и денег необходимо вложить в эту дачу. А надо сказать, что папка с ленцой был; на заводе неделю отработает и отдыхает - дома на диване за книгой или телевизором, в гости или в баню сходит, на футбол-хоккей. Всякими ремонтами, мужскими домашними делами не любил заниматься, тут не расслабишься. Вот и к идее с дачей он так прохладно отнесся - хлопотное же дело. Но мы с мамой насели. Уговорами, просьбами, слезами, криками упросили его тоже участвовать в распределении будущих садовых наделов. На следующий день, в понедельник, еле дождались его с работы. Он пришел и обрадовал нас, что теперь мы дачевладельцы. Только участок весь заросший лесом, надо его расчищать, корчевать, дом из чего-то строить, а потом, как оказалось, огромный пожарный ров, проходящий через участок, как-то и чем-то засыпать. Но счастью нашему не было предела, а дача впоследствии превратилась в любимое место нашей семьи, рожденная совместным трудом, выращенная как ребенок. Душу и любовь в нее каждый из нас вложил, а больше всех, как ни парадоксально, папка.
          С апреля по октябрь каждые выходные ездили мы туда. В переполненных электричках, со стройматериалами, с запасами еды, с кошками-собаками. Каждый находил свою отдушину на даче. Мама сутками пропадала на грядках, я занималась уютом в доме и готовкой еды, папа священнодействовал в парниках. Это была его гордость! Соорудил он два больших парника, на фундаменте, из сварного толстого металлического профиля, прочные, надежные. Сначала каждый год накрывал их полиэтиленовой пленкой, в последние годы установил поликарбонат.  Выращивал он в парниках по весне раннюю зелень, а потом, огурцы и помидоры, немного болгарского перца, экспериментировал с сортами, читал соответствующую литературу на этот счет. И надо сказать, что всегда собирал в них отличные урожаи. Бывали годы, когда по всему садоводству то ни у кого огурцов нет, то помидор, у папы же всегда и огурцов, и помидор завались. Мама закатывать в банки не успевала.
          В лето перед смертью папка кое-какие тонкости выращивания растений в парниках передал сестре Иришке. Все ж она на дачу постоянно ездила с сыном Сеней, авось, пригодится. И вдруг через полгода после папкиного ухода в марте-месяце она присылает мне на телефон фотографию, которую ей в свою очередь передали соседи. Наших парников нет! Толстенные металлические профили, из которых каркас был изготовлен, раскорёжены, разорваны, изогнуты в разные стороны, словно великан какой-то здесь покуражился. Поликарбоната и в помине нет. То, что осталось, восстановлению не подлежит. Только демонтировать и выбросить. Я как увидела, первой моей мыслью было, не в обиду Иришке, что не хочет папа, чтобы она на даче хозяйничала, и, особенно, в его парниках. А было у меня намерение дачу Ире оставить, пусть пользуется, с сыном летом ездит туда, присматривает заодно. Уж очень много души и любви в нее было вложено, слишком много теплых и хороших воспоминаний о ней осталось, не хотелось чужим людям отдавать.  Может, и продать со временем Ире не задорого, в рассрочку. А после присланного фото у меня голова на место встала, здравый смысл взял верх над эмоциями. Не сможет Иришка дачу поддерживать! Мужика у нее нет, а тут хозяин нужен. Колонка с водой сразу же после смерти папы сломалась, бак в бане протекать начал, толстенные ветви на яблонях поломались, а тут еще и парники… И мне не резон деньги вкладывать в то, чем я пользоваться не могу. Обветшает дача, погибнет. Надо ее продавать, решила я, и срочно. Вопрос – кому? Хорошо бы, соседям, тем, кто знает и любит наше садоводство, кто папу и маму помнит, или знакомым хорошим.
          Короче, пребывала я в душевном волнении и неуверенности, как с дачей правильно поступить. Так не хотелось ее из семьи, из рода отдавать чужим людям! Это же моя юность, молодость, зрелость, мои воспоминания, мои родители, мой старший сын Женя, мои кошки и собаки! Столько вложенных труда и души в каждый квадратный сантиметр этих любимых шести соток. В глубине двора двухэтажный домик-игрушка с огромной туей у входа. Сарайчик под мощной старой елью. Крохотная банька с летней душевой кабиной, спрятавшаяся за боярышником. Знаменитые папины парники. Обязательный атрибут выходных - костер с шашлыками и посиделки с нашими дружными соседями. Вековой лес вокруг дач, торфяная черно-коричневая речка Кремянка. Лесной родник с такой чистой и вкусной водой, что по утрам выстраивалась многочасовая очередь со всех близлежащих садоводств, чтобы набрать этой воды в какие только можно емкости и отнести к себе; воду из колонок никто и не помышлял пить при таком роднике. Как я любила встать раньше всех, сварить себе на этой воде кофе, выйти с чашкой ароматного напитка на крошечное крылечко и наслаждаться утром, тишиной, солнцем или дождем, ароматами леса и сада. Мои любимые яблоки осенняя полосатка; какое чудное варенье-пятиминутка из них получалось! Куст папоротника, возле которого каждое лето фотографировали Женю, чтобы запечатлеть как он вырос. Да, всего не перечислишь…. Дача – это наши мечты, наше вдохновение, наша отдушина, наша любовь!
          И вот звонит Таня, да еще с воспоминаниями о папе и напоминаниями о даче. Сердце сжалось, и я в тоске ей говорю; «Ой, не сыпь мне соль на рану. Я ведь дачу продаю». А она мне в ответ тут же, ни секунды не медля: «Давай я у тебя ее куплю!» Оказывается, она уже несколько лет мечтает о своем доме, и не где-нибудь рядом с Мурманском, где Танюха живет, а в другом месте, южнее. Вот уж не ожидала, что Питер может быть привлекательным южным направлением для отдыхающих. Оказывается, для северян еще как может (тут должен быть смайлик с широкой улыбкой)! У меня гора с плеч, ведь дача уйдет любимой папиной племяннице и моей сестре, из семьи никуда не денется, я смогу туда иногда спокойно наведываться. И хоть Таня дачу нашу раньше никогда не видела, это ее не смущало, по телефону все обсудили и обо всем договорились. А летом встретились, она из Мурманска приехала, я из Геленджика прилетела, съездили на дачу, оформили сделку, буквально за пару дней, без сучка, без задоринки все прошло. Вот так папка помог решить трудную душевную задачу, поддерживая меня с того света. Можно говорить что угодно, но если бы не пришел он к Тане тогда во сне, я бы нашу дачу до сих пор продавала и терзалась. И уверена, что нет тут никакого совпадения, как оценили бы эту историю заядлые материалисты, а есть очевидная и прямая связь между миром живых и миром душ, любящих, помнящих и оберегающих нас.
          Третий раз он пришел ко мне почти через год после смерти. Я как раз находилась в Санкт-Петербурге, продавала дачу Танюше. Второй целью моего визита в любимый Питер было - распорядиться квартирой родителей. Наследство я оформила еще весной, и с весны же квартира была выставлена на продажу. Мечтала на полученные за квартиру деньги, а также за счет материнского капитала, купить жилье в новом доме старшему сыну Евгению, которому через полгода должно было исполниться двадцать пять лет. Пусть молодые начинают жизнь в новом, чистом, современном пространстве! Квартира в старом панельном доме – не родовое гнездо, за которое надо цепляться всеми силами. Сын меня в этой идее поддерживал, так как он тоже не хотел бы жить в месте, наполненном грустными воспоминаниями, ведь он слишком любил бабушку и деда, слишком часто гостил у них в этой квартире.
          Это была маленькая двухкомнатная квартирка в панельной девятиэтажке в спальном районе города. Получили мы ее в далеком 1979 году. Мне тогда было одиннадцать. В этой квартирке наша семья была счастлива, насколько это было возможно при мамином характере. Если вы читали или смотрели «Похороните меня за плинтусом», то знайте, что там описано мое детство. Только вместо главных героев бабки была моя мама, а вместо деда – папа. А отношения, эмоции, речь, поведение, даже типажи героев были словно списаны с нашего семейства. Я когда читала эту книгу, то поверить не могла, что существовал клон моей ячейки общества. Но все равно, детство стирает плохие воспоминания, и остается преимущественно хорошее, доброе, светлое. А в этой квартирке я росла, она вся пронизана присутствием родителей и мною, маленькой. Она словно живой организм наполнена запахами, образами, тенями прошлого.
           И вот прошло сорок лет с тех пор. Я приехала разобрать папины вещи. Сердце в тоске бьется, душа мечется, места себе не находит, плачет. Рыдаю и я периодически, особенно, беря в руки какую-нибудь давно забытую вещь или останавливая взгляд на памятных мне предметах. Настроение лихорадочно меняется, постоянно скачет по шкале от деления «мне грустно, но я держусь» до «как же мне плохо, жить не хочется». Воспоминания, воспоминания, воспоминания… Это мое детство, подростковый возраст, юность, молодость. Это папа и мама, когда им еще только по тридцать пять. Наши родственники, друзья, кошки, собаки. Мой старший сын, столько раз гостивший у дедушки и бабушки. Умирающая мама. Пьющий папа. Разобрало меня так, что я впервые в жизни буквально за пять минут, лежа на диване, на котором последние годы спал отец, написала стихотворение (сочинительством поэтических произведений никогда не увлекалась). Строчки словно сами лились из сердца, выплескивая в слова наболевшее. Вот оно:
Продаю нашу маленькую квартиру
Продаю мое детство
Тоска не умещается
В раздерганное сердце
Сколько здесь было радости
Сколько мечтаний и книг
Многое уже позабылось
Остался слезливый всхлип
Слышу сердитый мамин голос
Вижу улыбку отца
Вот сидим за столом мы
Глажу тихонько кота
А вот запах яичницы будит
Значит, суббота, папа уже встал
Куда идём мы сегодня?
Ничего в ответ не сказал
Мама на кухне готовит
И учит как надо жить
Ты сама - маленькая девочка
Надо тебя мне простить
Вот с Алексеем в комнате
В любовном горим соитии
А вот Женька маленький
У бабушки с дедушкой на побытии
Папин Брюс храпит у порога
Следя сквозь сон за хозяином
Навсегда прощай, мое прошлое,
Куда отправляюсь я далее?
          Делаю последнюю уборку в моей квартирке. Протираю пыль, подметаю и мою полы, вытаскиваю вещи, сортирую и раскладываю их по кучам, упаковываю в мусорные пакеты то, что идет на свалку.
          Квартирка продается уже несколько месяцев, но процесс идет как-то ни шатко, ни валко. Мало звонков от потенциальных покупателей, всего несколько просмотров. Хотя и цена адекватная, и состояние квартиры удовлетворительное, и район хороший. Не хочет отпускать меня мое детство. В конец расстроенная от соприкосновения с прошлым, звоню нашему риэлтору Володе с предложением снизить цену. Бросаю ему фразу: «Хорошо было бы за одну эту поездку не только дачу продать, но и квартиру». Володя соглашается, обещает на следующий день внести изменения в объявления о продаже.
          Я продолжаю разбирать папины вещи. Перехожу к проигрывателю и грампластинкам. Музыка занимала значительное место в нашей жизни. Папка никогда не учился пению или игре на каком-то инструменте, не ходил в музыкальную школу, не пел дома, но имел пристрастие к красивым голосам и виртуозному исполнению. Ему нравились арии из опер, классические произведения, старинные и цыганские романсы, песни военных лет, тягучие русские народные мелодии, французский шансон. Радио у нас играло дома постоянно, и все музыкальные программы с перечисленным репертуаром папа непременно прослушивал. Он иногда ходил на концерты, смотрел музыкальные передачи по телевизору. В 70-х годах прошлого века он с боем купил огромный бобинный магнитофон. С боем, потому что мама была категорически против, и шум от криков и скандалов по этому поводу стоял дома несколько недель. Потом в середине 80-х он купил этот самый проигрыватель, пластинки к которому я разбираю, и мы с ним собрали неплохую коллекцию, каждый по своему вкусу, иногда даря друг другу пластинки, соответствующие нашим предпочтениям. Пластинок набралось очень много. Лежат они в ящике шкафа, частично перепутанные, потерявшие обложки, некоторые поцарапанные. Складываю их в аккуратную стопку. Звоню Жене, чтобы спросить его мнение, что делать с пластинками; хотела подарить их подруге, у которой есть рабочий проигрыватель. Сын заявляет, что дедовы пластинки заберет себе, да и проигрыватель; оказывается, он до сих пор в рабочем состоянии. В очередной раз после разговора с Женей начинаю плакать.
          Успокаиваюсь. Перехожу теперь к проигрывателю. Он стоит на этажерке напротив дивана, на котором спал папа. Отодвигаю тумбу от стенки, чтобы удобнее было подобраться к проигрывателю и снять его с высокой полки. Сначала стираю с него толстый слой пыли, потом аккуратно берусь за него руками с двух сторон (тяжелый, однако), и ставлю на пол. А когда поднимаюсь, вижу лежащим на диване папку, немного расплывчато, но совершенно определенно. Только головой лежит он в ту сторону, где обычно у него ноги были. Лег так, чтобы удобнее меня было видно, что я делаю. Наблюдает за мной. Потом садится на край дивана, встает и растворяется. Ничего в этот раз не сказал. И тут же мне в голову мысль закралась, что это он пришел навестить меня и проверить, чем я тут, в нашей старой квартире, занимаюсь. Ни капельки не испугалась, папка ведь, как его можно бояться! На душе светло и тепло стало, что он здесь, рядом со мной.
          Продолжила вещи разбирать. Смотрю на часы, скоро надо заканчивать, к двоюродной сестре Иришке, которая в этой квартире с родителями жила последние годы, обещала в гости на новоселье приехать. И вдруг звонит Володя, наш риэлтор, и спрашивает, могу ли я часов в восемь вечера показать квартиру потенциальным покупателям. Отвечаю утвердительно, дело есть дело! И что вы думаете? Они приехали, посмотрели, а на следующее утро сказали, что квартиру берут. Через три дня договор подписали!
          И в этом случае я тоже, кто бы чего не говорил, однозначно уверена, что без папкиного участия и помощи не обошлось! Не бывает таких совпадений! Услышал мои мысли и намерения о судьбе квартиры, увидел мою боль и тоску по воспоминаниям, пришел, проконтролировал всё и по своей инициативе помог! Вмешался в мою судьбу, хотя при жизни соблюдал строгий нейтралитет о невмешательстве, если его о чем-то не просили. Спасибо, мой родной! Ощущаю твою поддержку, твою любовь! И да, кстати, квартиру старшему сыну на вырученные деньги мы купили.
          Было и четвертое его явление, как и первый раз, во сне. Прошло уже больше года после папиной смерти. На этом рубеже я не так остро чувствовала его присутствие, словно он выполнил свою миссию и окончательно ушел в мир мертвых. И, думаю, здесь дело не в том, что за это время я привыкла к самому факту его смерти, просто, в какой-то момент я физически ощутила, что ниточки, связывающей его и меня, больше нет. Словно он перевоплотился; весь год его душа витала где-то рядом, а потом перешла на другой уровень, превратившись в ангела-хранителя, парящего надо мной.
          Так вот, снится мне, что я стою на крыльце у входа в храм. Какой-то церковный праздник, очень много молящихся вокруг, желающих попасть внутрь храма. А я словно и не на молебен пришла, а случайно здесь оказалась – одета в брюки, платка нет. Вокруг толчея и суета, которая в большой толпе во время всяких торжественных мероприятий бывает. Вдруг чувствую, кто-то меня за руку взял, ладонь в ладонь. Оборачиваюсь направо, а это папка меня держит, стоит рядом и улыбается. Вновь одет в свои любимые черные джинсы и черную же футболку. Спокойный, веселый, умиротворенный какой-то. Но телесность и тепло его, которые я ощущала в первый раз, пропали, в этот раз он словно дух бесплотный. Я удивилась очень, ведь при жизни он храм почти никогда не посещал, если только похороны чьи-то или крестины. Постоял так несколько мгновений рядом, ничего не говоря, просто поулыбался, руку мне тихонечко пожал, будто говоря: «Все будет хорошо!», и исчез. Я так рада была! А в голове вопрос возник – зачем он приходил, навестить или что-то другое? И проснулась сразу…..
          Мне, честно говоря, иногда снятся вещие сны, и после них я всегда знаю, для чего они мне приснились и что мне надо делать. А тут не понимаю ничего, лежу, думаю. Первая мысль, которая пришла, может, надо в храм сходить и свечку поставить? Но, нет, не это, что-то другое… Думала-думала, так ничего и не придумала. Решила просто порадоваться, поблагодарить и ждать, что будет. А через несколько дней познакомилась с мужчиной, который мне сказал: «Вы, женщина, устали с вашим непутевым мужем? Вам уже за пятьдесят? И у вас трое маленьких детей? Вас-то я и искал последние пять лет, после смерти жены!»
          И, знаете, даже если этот мужчина не моя судьба, все равно, это огромное счастье – знать, что окно возможностей для тебя открыто, сколько бы тебе не было лет и в каком бы ты тяжелом положении не была. Надо просто доверять этому миру, как доверял папка. Спасибо тебе, мой ангел-хранитель, благодарю, родной!