Скелет в шкафу

Так сложилась жизнь, что я окружена сонмом пожилых родственников-свойственников, составляющих  основу нашего рода на сегодняшний день. Самый дорогой мне человек - моя тетя Оля, мамина сестра, или по ее желанию просто Оля, которая приняла меня в темные времена всеобщей неопределенности.

С ней я  счастлива и свободна.  Могу работать, что и делаю с большим удовольствием и постоянной радостью, а могу заниматься только хозяйством  и иногда творчеством, как она шутит, в нашем женском монастыре.  Женский монастырь, вполне подходит к нашему житью-бытью, к чувству защищенности и полнейшего комфорта  нашего дома.
 
Несколько лет назад  мы с Олей были  на юбилее жены её покойного двоюродного брата, которую тетя  зовет Лида, ну и я туда же, хотя она по возрасту мне в бабушки годится. Лида  – очаровательная старушка.  Старшая в роде.  В тот год ей исполнилось 90. Несмотря на столь солидный возраст, она встретила  нас в  дверях своей квартиры, держа прямую спинку, радостно улыбаясь, сверкая чудесными зубами и сияя молодыми глазами. Молоды были также ее модно очерченные пухлые губы. Зубы и глаза, естественно, достижения современной медицины, губы - от природы. Только мне показалось, что за прошедший год она уменьшилась в размерах, ссохлась что ли, но ее грудной, мягкий голос остался по-прежнему молодым, и неподражаемый юмор на месте.

За столом  хозяйкой  была ее дочь, Лена, молодая пенсионерка, которая вместе с мужем Петром  жила с матерью. Однако летом Лида жила одна, так как ее дочь и сын с семьями  купили себе дом в деревне Калужской области. Лето для Лиды долгожданное время. Она сама себе хозяйка, без мелочной опеки детей, без напряжения, которое всегда появляется, когда взрослые дети живут с состарившимися родителями. Правда, из родителей осталась только Лида, мужа её - Шуры, нашего с Олей кровного  родственника - уже давно нет на свете. Умер через год после ухода  на пенсию, что, несмотря на женскую заботу, часто случается с мужчинами.

За столом присутствовали  две внучки Лиды от дочери Лены,  обе обремененные мужьями и детьми, столь же незапоминающимися, как и их родители. Кроме одного.  Три правнучки, одинаково шумные, плотные и приземистые, и один правнук – изящный, красивый и улыбчивый мальчик лет десяти. Дети, как водится, носились по небольшой двухкомнатной квартире. Шарахались обо все углы, галдели, катались на самокате, падали, вскакивали, поскальзывались на половиках – играли.
 
У меня с утра болела голова.   Встав из-за стола, за которым Лида под строгим взором  Лены нас потчевала, я пошла в крошечную Лидину комнатку, надеясь найти какое-то подобие уединения. С удовольствием листала альбом Лидиных фотографий, оформленный в стиле  дембельских, которые во времена моей юности наши мальчики  оформляли на память об армейской службе и  привозили домой. Только надписи в Лидином альбоме были сделаны без хвастовства и ёрничания, с теплом  чувством юмора.

Сзади  кто-то подошел. Я почувствовала на  затылке нежное детское дыхание, ощутила тепло детского тела. Оборачиваться не стала –  пусть посмотрит на своих прабабушку и прадедушку, а стала комментировать фото и читать вслух надписи.

-  Это твои прабабушка Лида и прадедушка Шура в 1945 году.  20 августа 1945  года у них была свадьба. Вот тут они вдвоем, а на этой фотографии вся семья. Это твои пра-прабабушки  и пра-прадедушки, правда двоюродные, а твои родные пра-пра погибли в трудные времена революции и гражданской войны. В то время многие не выживали.
 
Но семьи были крепкие, все помогали друг другу, - продолжала  я, - воспитание Шуры взяли на себя его дядя и тетя, брат и  сестра его мамы. Вот они все на фото. Эта маленькая девочка - твоя двоюродная прабабушка Оля, что сидит за столом в соседней комнате рядом с твоей родной  прабабушкой. Моя мама, ее сестра, еще не родилась. Выходит, я твоя двоюродная  бабушка. Этот большой мальчик около Шуры - двоюродный прадед  Лев, он тоже сидит за нашим  столом.

Прабабушка Лида была круглая сирота,  воспитывало ее государство в Детском Доме, поэтому на фото никого из ее родных нет. Вот видишь, Шура не был одинок, хотя его папа погиб на войне, а его мама  умерла. Я остановилась, почувствовав, что ребенок  запутался. Да и не расскажешь всей правды ребенку.

На самом деле маму Шуры Анну  убили крестьяне во время коллективизации, так как она была организатором первого колхоза в области.  Да,  20 век нес гибель многим из нашего народа. И не только нам.  Мировые войны. Обострение всеобщей ненависти. Как вообще  выжили в этой мясорубке?

- А здесь твои прабабушка Лида и прадедушка Шура на Сахалине, где они работали после окончания института. Прадедушка был инженер-рыболов, а прабабушка лечила детей.

Ребенок продолжал тепло дышать мне в спину, но вопросов не задавал. Странно. Я обернулась.  Лидин правнук молча улыбался.  Потом поднял руки, нежно погладил меня по лбу и бровям. Раздражение и боль  прошли. Круто! Мы молча поулыбались друг другу – игра в молчанку?
 
Я вернулась за стол и тихо спросила тётушку про мальчика. О! - сказала она, - Это несчастье! Мальчик глухонемой.  Лида очень переживает.

За столом сидел 65-летний сын юбилярши Сергей.  Веселый, жизнерадостный, лицом как две капли воды похожий на своего отца в молодости. За исключением бородки клинышком, которая у него наличествовала. С ним рядом молодая, симпатичная жена.

Это его четвёртая жена, - прошептала Оля, обожающая семейные истории, - не понимаю, почему ему не везет с женами? Первая жена, Алёна, была умница, красива южной красотой, прекрасно воспитанная и почтительная. Вокруг головы коса уложена. Вся семья была от нее в восторге. Бросила его после рождения сына, ради  бог знает кого. Неожиданно для всех потребовала, чтобы он отрекся от сына в пользу ее нового мужа и  отдал ей кооперативную квартиру, которую им купили Лида с Шурой. Он всё выполнил! Говорил – от любви необыкновенной, а по-моему гипноз какой-то, не иначе.

Потом была девочка из предместья. Ум, воспитание ниже среднего, но яркая красавица! От неё дочь. Третья жена, не поверишь, опять редкостная красавица, но только в другом духе – из родовитой русской аристократии. Любовь безмерная. От нее опять дочь. И опять разошлись. И вот четвертая жена, не красавица, но очень мила. К тому же моложе его на четверть века. И главное – редких душевных качеств человек! Родителей своих пестует, Серёжку обожает, всё успевает, да еще и крупный менеджер!

В чем его обаяние – не пойму. По образованию – маркшейдер*. Профессия серьезная, мужская, но он ни дня в ней не работал. Всегда работал абы где и делал абы что! Наверное, секрет какой-то знает по женской части, что-то врожденное, что женщин таких интересных к нему привлекает… Помню,  энергия у него в детстве была бешеная – в один миг на дерево залезал! Смотришь – он уже на вершине раскачивается! Может здесь секрет?

Сергей Александрович мило улыбнулся тетушке и ловко щелкнул камерой в  телефоне. Показал нам фотографию.
- Очаровательная ты здесь!

 Прямой взгляд, ловкий поцелуй руки.  Во всяком случае, он  искренне доброжелательный и обходительный. Редкие качества  в наше время.
 
Рядом с Серёжей  за столом сидел  двоюродный брат тети и юбилярши, дядя Лев.  Красавец  даже в свои восемьдесят. Мне он  нравится своей совершенной беззлобностью и удивительной жизнерадостностью. Дядька у меня замечательный! У него необыкновенная вера – со всей своей страстью он верит в медицинскую науку. Поэтому подвергает себя всяким новейшим методам обследования и лечения. Далеко не всегда нужным и безопасным. Из-за своей странной страсти он даже  прошел через клиническую смерть. Это ни в коей мере не поколебало его веры. Недавно он сказал мне:
 - Вот ты ходишь в церковь, чтобы испытать  благоговение,  а я испытываю его в больнице.

Тем временем  Лев встал и произнес длинный и витиеватый тост в честь юбилярши и зачитал не менее витиеватую свою оду, слава богу, довольно короткую.
Вся эта идиллическая картинка закончилась речью Лиды, которая изрядно расчувствовалась:

-  на нашем скромном празднике присутствуют представители двух семей, которые в военные годы поддержали, воспитали и дали образование моему незабвенному мужу (это о родителях Льва, Оли и моей мамы) и устроили нам в голодном 1945 замечательную  свадьбу.

Тут мы все  стали с удовольствием смотреть в Лидин дембельский альбом.

- А это Саша (в отличие от остальной семьи Лида называла Шуру Сашей) стоит на Сахалине рядом с гигантской кучей – чего бы Вы думали?
У меня тоже возникал этот вопрос.
- Крабов! В советское время крабовые консервы совсем не были дорогой редкостью, как сейчас. Они лежали в каждом магазине.  А рыбка какая была… А икра в огромных колодах – чёрная осетровая, черная мелкая, красная разных сортов и совсем дешевая – паюсная. Хоть и дешевая, а вкусная! Со сливочным маслом! Всё это по совершенно доступным для простых людей ценам. И мы с Сашей внесли свой вклад!
 
 Мы во время этой страстной речи обливались слюной. Чёрной икрой в наше время мало кто балуется. Я же подумала - возможно, не только Советская власть причастна к этому давнему изобилию.  Просто крабов и рыб в морях и реках было больше.Ну и, конечно,  компетентность  и порядочность работников отрасли. Не отнимешь!
 
Затем Лида упомянула о своей интереснейшей работе патологоанатомом  в  больнице Склифосовского, где она служила значительную часть своей жизни. Работа в замечательном и дружном коллективе в радости, горе и болезни помогала ей. Без этого она не смогла бы  пережить потерю  любимого Саши, с которым она прожила долгие  счастливые годы. Конец  речи.

Так закончился тот знаменательный пир.
 
95-летие Лиды мы  не отмечали. Лидия Сергеевна Охапова  недавно умерла на 96 году жизни.  R.I.P. **

Мы с тетей Олей  были тогда в отъезде – навещали во время моего отпуска кузена Олега, сына Оли, живущего   с семьей за границей, куда он уехал с  женой в девяностые.  Обычная история. Физик. Пригласили во время учебы в аспирантуре на работу в американскую компанию простым инженером-программистом. Семью нужно было кормить, а он занимался теорией хаоса.   Кому  это было нужно в девяностые годы? Сейчас он один из столпов отрасли высоких технологий.

Тетя Оля по возвращению в Москву долго ворковала с  детьми Лиды и Шуры. Потом мы отправились все вместе на Николо-Архангельское, в печали постояли у  могилы, положили цветы. Русские поминки дело святое. Поехали к дочери Лиды.  Посидели в  Лидиной комнате с  тем самым «дембельским» альбомом. Оля молчала, изредка вытирала слезы  батистовым платочком.

Лена с мужем гремели тарелками-вилками-ложками, переговариваясь возбужденно. Кажется,   настала пора идти за стол. Лена впорхнула в комнату. Лицо ее  нависло над нами,  побледнело, глаза  буравили нас злобно. Губы почти исчезли с лица, вытянувшись в тонкую длинную щель. Тетя, удивленно глядя на нее - может, с мужем поссорились?- сказала:

 – Идем, идем, Леночка, - и торопливо стала подниматься.
 
И тут началось… Лена замахала руками как летящая птица и разразилась монологом.

- Ага ! Плачут они! Святая она была! Как же, святая! Это она умереть боялась до смерти! Ха-Ха. Никогда не видела никого, кто бы так смертельно боялся смерти. Потому и жила долго. Зубами, зубами за жизнь держалась. Всё делала, чтобы не умереть! И все равно умерла.

Лена потрясла альбомом.
 
- Вот тут на фотке она еще в роли детского врача. Это на Сахалине. Папа там занимался рыбной ловлей, а она исполняла роль детского врача. Хорошо исполняла, но не любила детей. Меня на Сахалине еще не было, я уже в Москве родилась. А как они вернулись в Москву,  она  ушла с этой работы и стала патологоанатомом! В Склифе! Судебно-медицинский эксперт.
 
- А почему? Трупаки она любила. Резать их ей нравилось. Ее на работе ценили. Она секретов разных кучу знала, вскрывала всех знаменитостей и всяких  там членов ЦК***.  Влиятельный человек. Больше папы. Папа, он просто по рыбной части  каким-то начальником был.

- Сережку она любила, а меня ненавидела. Говорила, что я не могу учиться. Я сама слышала, своими ушами. Папе она говорила. Но школу я закончила! Потом она велела мне идти учиться в медучилище. Я училась. Потом  велела мне идти в морг работать, считала  – там мне место! Вот из-за нее всю жизнь покойников  мыла и прихорашивала. На кусок хлеба с маслом и с икрой зарабатывала.

 Опять страшно засмеялась. Мы с тетушкой сидели как истуканы, боясь пошевелиться. Какая боль!

- Но теперь-то я свободна!

Мы по-прежнему сидели оторопевшие. Лена неожиданно смолкла. Гримаса, исказившая ее миловидное лицо, исчезла. Глаза перестали буравить нас и прояснились. Откуда-то появились губы, почти такие же красивые и чувственные, как у Лиды.
Она вздохнула со всхлипом  и, улыбнувшись, сказала:

- Тётя Оля, Рита, приезжайте к нам в деревню. Автобус  от автовокзала идет полтора часа прямо до нашего деревенского дома. Рядом  лес, речка. Благодать!

Атмосфера в комнате была тяжкой. Выброс боли запредельный. Мы быстро собрались и уехали, сославшись на плохое самочувствие тети Оли.

Дома Оля, мой дорогой стойкий оловянный солдатик, долго плакала, пила валокордин и твердила:

- Но я точно знаю, что Шура с Лидой были чудесные люди! Ну, конечно, профессия у Лиды была необычная. Откуда у этой девочки (под шестьдесят «девочке», однако) такая ненависть? Наверное, Лида на нее слишком нажимала. Ведь Лена  очень плохо училась, с трудом  школу закончила, Лидочка с ней каждый день занималась.
 
И тихо, - Леночка была почти дебильна.  Лида столько времени с ней проводила, развивала ее, по возможности.  Достигла замечательных результатов. Лена медучилище закончила, работала. Конечно, работала там, где ошибки не фатальны.

- А профессия патологоанатома  это  элитная врачебная профессия. Они  гистологию делают, большая часть работы у них с живыми людьми. Помогают поставить диагноз, выбрать лечение, исследуют новые болезни и изменения в старых, так сказать, болезнях. Конечно, вскрывают тоже. Ну и что? Теперь всех великих медиков прошлого, с которых начиналась медицина, в маньяков запишем?

- Лена смотрит на все через призму своей ненависти. У нее все  искажается.  Надо же, какие разные дети у Шуры с Лидой получились. Сережа, несмотря на трудную жизнь, баловень женщин, везунчик, оптимист, родителей почитает и любит. А Лена – бедолага …

Выговорилась. Я во всем с ней соглашалась.

Проснувшись среди ночи,  думала о Лиде. Милая, милая, а всё же умерших людей всю жизнь резала с удовольствием.

* маркшейдер – горный  инженер,  проектирует и наблюдает за прокладкой  шахт  и метро
**R.I.P.  requiescat  in pace - лат.,  rest in peace – англ. – покойся с миром.
***ЦК –Центральный Комитет Коммунистической партии СССР.