Незнание не освобождает

Ранним утром воробьишку, выпавшего из-под крыши пятиэтажки, нашла несостоявшаяся охотница Бесси — ретривер, проживающий в городской квартире и выгуливающий хозяина на поводке в качестве компаньона.

Охотничий инстинкт (куда же от него денешься?) увлёк её в сторону от стайки старших родственников птенца, эскортирующих недотёпу к дому. Малыш хорохорился, вспархивал, путался крыльями в траве, падал клювом вперёд – спешил к подъездной двери.

За сменой декораций на сцене наблюдал дворовый кот Бывалый. С перебитым хвостом и мордой пройдохи. Его жёлтые глаза щурились и прятались в толстых щеках. Скорее всего, он недавно занял удобную позицию под лавкой, иначе птенца не спас бы и сам птичий бог.

Завидев собаку и человека, пятясь, кот выбрался из засады и с видом завзятого циника свернул за обшарпанный угол дома. Его присутствие выдавала горбатая тень, протянувшаяся за периметр здания.

Мужчина вырвал юного пилота из лап смерти, принёс домой и посадил в резиновый сапог. Хозяйка сказала, что пичуга задохнётся от запаха, и, объединившись в порыве спасать и защищать, двое взрослых мгновенно очутились в далёком детстве.

Муж вытряхнул из сапога слётка, и тот убежал под диван. Скомканная постель перенеслась на стол. Диван сложили и выдвинули на середину комнаты. Воробья не было.

– Может, он смог полететь, – с тоской глядя на пузырь занавески распахнутого балкона, тихо проговорил Сергей.

Но Аня знала, что чертёнок где-то затаился. Его серо-бурая окраска создана самой природой.

На четвереньках с вывернутой шеей она тщательно осмотрела узкое пространство. В правом дальнем углу ножка дивана выглядела беременной.

Некогда было сетовать, что их квартира вообще не приспособлена для спасения попавших в переделку птиц. Мозг вспоминал и с энтузиазмом предлагал подходящие варианты (из-за карантина ветлечебницы не работали).

Длинная линейка выгребла пичугу на свет.

Женщина осторожно взяла в руки живой комочек. Погладила головку большим пальцем. На тельце и возле хвоста из-под оперения торчал младенческий пух, отчего птенец выглядел пегим. Но крылья уже отрасли. Никаких увечий и ран не было.

– Ну что? И жить торопишься и чувствовать спешишь, бедолага? – на миг в «девочке» проснулась взрослая женщина.

Повеселевший Серёжка искал на антресолях подходящую коробку. Притащил из-под электрочайника. Ножницами проделали дырки поверху и по бокам. Поставили два блюдца с водой, крошками и семечками. Заселили воробья в новый дом и разместили на открытом балконе. День выдался жаркий.

Теперь каждые пять минут туда-сюда сновали взрослые «девочка» или «мальчик». Заглядывая внутрь, совещались – придумывали способ налить воды, добавить корм, не потревожив жильца. Решали, как уберечь домик от прямых солнечных лучей... Последняя попытка чуть не окончилась трагедией: деревянная полка, предназначенная создать тень, от ветра упала, едва не раздавив коробку.

Обнявшись, взрослые дядя и тётя смотрели на своё босоногое детство с его широкой душой и горячим сердцем – беспечное, торопливое, чуть неловкое, но способное, казалось, осчастливить весь мир.

Одна Бесси оставалась невозмутимой. Перебралась поближе к балкону и улеглась там, наблюдая за суетой подопечных.

Немного успокоившись, Аня позвонила внучке в другой город. Разговор получился неожиданным:

– Привет, Таточка! Вы сегодня приезжаете?

– Привет! Да. Я уже свои вещи собрала. Рика и Карандаши, – весело отчиталась та.

– Класс! У нас новость – Серёжа с Бэськой нашли птенца. Нужна твоя помощь.

– Ааа! – радостно закричала девчушка. – Всю жизнь мечтала выходить и выпустить птицу.

Вдруг заговорила назидательно:

– Я пойду в зоомагазин и куплю поилку. Воробушек, если намокнет (он в шоке всё там в вашей коробке, наверное, перевернул), может погибнуть. И ещё у подружки попрошу клетку для попугайчиков. У них всё равно пустая...

– Дайте ему просто хлебных крошек и семечек, – напоследок посоветовала маленькая взрослая.

Аня не верила своим ушам.

Но тут внучка попросила:

– Пожалуйста, не давай ему имя. Я хочу сама. Можно?

– Да, дорогая. Конечно.

Всё в доме постепенно вошло в обычный ритм.

Сергей сидел у компьютера и разговаривал с большими дядями об информационной безопасности какого-то банка... Бесси во сне прокладывала их вечерний маршрут... Новый жилец тренировал мышцы крыльев, слушая чириканье собратьев на соседнем дереве...

Аня, глядя на мигающий курсор монитора, пыталась переварить простые строки информационной статьи: «... не мешайте взрослеть птенцу...», «... за ним следят и кормят родители...», «дети/машины/хищники – не аргумент в птичьем мире...», «... если вы прочитали эти строки и поняли, что «спасли» здорового слётка, то отнесите его на то же место...».
 
В её детстве, пока google обретался в иных мирах, царём горы был человек.
Сегодня на горе искусственный интеллект.
Краски дня внезапно полиняли.

Втроём, с мужем и собакой, они кружили у дома – ни дерева, ни куста поблизости. Лишь сточный бетонный жёлоб вдоль дороги, засыпанный мусором с хилым грязным ручьём... Если птенец выпал у соседнего дома, то как он оказался по другую сторону дороги?

К тому времени певчие уже угомонились, остались прожорливые чайки, сварливые вороны и где-то ждал Бывалый. Пришлось вернуться домой ни с чем.

Вечером сын с невесткой привезли старикам на лето Татку, терьера Рика и клетку. Воробья переселили. Аня с Наташей покормили его мешанкой.

Аня проснулась рано. За окном столбик термометра упал с 20 до 7 градусов. Хмуро и неприветливо начинался день.

На столе стояла розовая в завитушках, из хозяйства «Барби», клетка. В уютном белом гнезде, сделанном из обрывков бумажного полотенца лежал мёртвый птенец.

Бабушка и внучка похоронили его за домом возле каменной гряды между цепких корней северных кривых берёзок. Неглубоко. Место придавили обломками кирпича. Получился восклицательный знак: «Бо не ведаем, что творим».

Помолчали каждый о своём. Наташа – о том, что не успела дать имя питомцу, Аня – о том, что мир по-прежнему держится на честном слове и покаянии.