Альбом. О мужьях и не только о них. Глава 13

 Глава 13. Летят зайцы.

        Летят утки, летят утки и два гуся.
         Ох, кого люблю, кого люблю – не дождуся.
                Русская народная песня.

Лететь бы да лететь, дремать бы в креслице да дремать. Но не все так просто оказалось для бестолковых. Дождя не было, пока я добиралась до аэропорта, я спокойно зонт положила в багаж и сдала сумку, чтобы не забыть сей часто терявшийся предмет в самолете. Забыть убрать в багаж перочинный нож и маникюрные ножницы или оставить зонт или очки в самолете – если бы это были самые большие неприятности в моей жизни! Пока я стояла в очереди к трапу, я отсырела под дождиком и в самолете мерзла. Стала приставать к стюардессе с вопросом: «А можно мне пледик?» Оказалось, что мой вид ясно указывал, что не только можно, но и нужно такой мокрой курице, как я, выдать плед. «А то заболеете», – сказала красавица-стюардесса. Глядя на нее, хотелось сказать: «Как вы форму украшаете!» Хотя бывает, что форма красит стюардессу, и это тоже хорошо. Они в обоих случаях выглядят элегантно. А времена-то были такие, что не до элегантности: быть бы сытым да не битым. Количество рейсов уменьшили. Зарплату задерживали везде. Люди бы и рады летать да купить билет не на что. Раньше было несколько рейсов в день, а сейчас три в неделю: народ накапливали. Мои командировочные дни пролетали слишком быстро, неделя парой дней показалась, а хотелось задержаться. Решила, что вылечу самолетом воскресенье до Москвы, там на ночной поезд и в понедельник утром успею на работу. Но пришлось удивиться – билетов на самолет не было!

Расстроенная я вышла из здания с надписью «Авиакассы» на улицу, остановилась в нерешительности: каким автобусом добраться до железнодорожного вокзала? Повертела головой и…. И, как говорила моя подруга Галина: «Ангел-хранитель устроил счастливый случайный случай». Неожиданно я наткнулась взглядом на красавицу-стюардессу Оксану, которая обслуживала мой рейс из Москвы. Она прошла мимо меня под ручку с мужчиной в летной форме.  Этот самый ангел – хранитель пинком придал мне ускорение, и я догнала их. Мы поздоровались, похоже, она меня узнала.  Вот что значит вовремя приставать с пледиком! Я подумала: «А вдруг?» и сказала: «Добрая девушка! Вы привезли меня в этот южный город. А нет ли какой-нибудь возможности увезти меня обратно? В кассе билетов нет!» Они переглянулись. Оксана спросила: «А у вас много вещей?» – «О, нет! Небольшая дорожная сумка».  Оксана переговорила о чем-то с командиром экипажа, а это она с ним шла, и рассказала про мои дальнейшие действия в воскресенье.

Дальше я поведаю, как я в первый  и в последний раз в жизни стала самолетным «зайцем», хотя до этого не знала, что такое бывает.  Алгоритм моих действий был таковым.
 
Я должна была прийти в аэропорт намного раньше, чем пассажиры с билетами, заглянуть в медкабинет и вызвать Оксану. «Дальше будем действовать по обстоятельствам. Главное, наличные деньги должны быть в конверте в нужном количестве и без сдачи» – так велела мне моя летунья. Меня провожала мама. Кирюшка остался с отчимом дома, чтобы своим криком не рассекречивать «шпионскую операцию». Когда мы с мамой утром приехали в аэропорт, то узнали, что рейс откладывается на вечер. По-моему, из-за проблем с «керосином» или на чем там самолеты летают. Я нашла Оксану, мы договорились, как будем действовать в изменившихся обстоятельствах, и вечером я начала второй «поход за славой», если выразиться цитатой из кино.

  Наступило время «Ч» –  так нас учили на военной кафедре. Я зашла в медпункт. Оксана забрала у меня сумку, накинула на меня свое форменное пальто. Между прочим, осанка у меня мгновенно улучшилась – я почувствовала себя красавицей-стюардессой. Получила инструкции, что сейчас я должна буду выйти на летное поле с пилотом. На летном поле находится дежурный. Кажется, по приему и выпуску воздушных судов. Я должна была идти таким образом, чтобы между мной и этим самым «выпускающим» всегда была фигура пилота. Ну, идут к себе в самолет летчик и стюардесса! Люди же на работу идут! В самолете, в котором не горел свет, надо сесть и затаится. Никакого движения в кабине пилотов быть не должно. Я вспомнила с благодарностью полет с Юрой, спросила разрешение пристроиться на откидном сидении   рядом с местом штурмана. Получила его от слегка удивленного моими познаниями пилота и прошла в кабину. Затаилась в полнейшем недоумении. Пока я пробиралась к своему «тайному логову» с трудом, но рассмотрела в укромных уголках самолета затаившиеся фигуры. Явно не одну, не две. Две темные фигуры уже притаились в креслах пилотов за моей спиной, а сколько наших «зайцев» попряталось, не дойдя до кабины! «Сидите тихо. Потом рассадим», – сказал летчик и ушел. Я села и стала вспоминать собираются ли зайцы в стаи. Вроде бы какие-то собираются иногда.  Видно, это воскресенье и есть это самое «иногда», а мы – «какие-то зайцы». А еще в голове крутилось выражение «человеческий фактор», про который нам периодически напоминают СМИ после крушения самолета.
 
Потом самолет оживился, появился экипаж, затем стали занимать свои места пассажиры. «Зайцы» рассредоточились по местам. Все, кроме меня. «А вам придется лететь с нами» – улыбнулся симпатичный штурман. И воздушный полет начался. Так как я осталась в кабине, то вместе с экипажем узнала, что Москва не принимает: туман. Я сразу влезла со своим предложением: «А давайте полетим в Горький?» Нет, туман и там! И дальше переговоры о том, куда нам лететь и кто нас сможет принять. Причем, в некоторых аэропортах погода была благоприятная, но не было нужного трапа. Я, конечно, сидела и, молча,  удивлялась. Закончилось это тем, что нас согласился принять аэропорт в Иванове. Только там тоже без нюанса не обошлось: аэропорт до шести утра закрыт, а было часов десять вечера. Из переговоров я поняла, что экипаж  – в гостиницу, пассажиров – в зал ожидания, а «зайцы»? «Сидите тихо, не ходить по салону, не выходить из самолета, никаких: «Вышли покурить!» Если охрана аэропорта кого-нибудь поймает, мы вас не знаем. Вы – нарушители!» И они ушли. С ними радостно двинулась одна из «заек». Женщине нужно было попасть на присягу сына, который как раз и служил под Ивановым. Она летела в Москву, а потом на автобусе добиралась бы до Иванова. А так, можно сказать, доставка люксовая! А вот что остальным-то делать?!

Сначала все разбрелись по салону и пытались дремать, но потом кто-то сказал: «А, может, поужинаем? У меня бутерброды с колбасой есть и яблоки». Все как-то разом оживились. И мы собрались у первых кресел, устроили из багажа импровизированный стол. И выяснилось, что он получился хорош. Все-таки летели из рыбного края: балык из осетрины и белуги, икра черная. А, главное, были блины, на которые так хорошо намазывается черная икра.  Браконьерская. А её из этих мест везли почти все. Да! Тогда было так! Чем не жизнь! Про такие мелочи, как сладкие помидоры, виноград, шоколад даже и писать не стоит. Лимонад, соки, кружечки нашлись на кухоньке у стюардесс, Увы! Пришлось позаимствовать. И вот когда мы устроились, оглянулись и … увидели, что нас много. Не знаю как с точки зрения штук, но по весу….  Нас было человек двенадцать, из них две женщины.  Прикинули, что это килограмм восемьсот веса да багаж! Среди нас спецов летных не было, поэтому такой перевес нас впечатлил. «Надо бы выпить за благополучный полет!» – прозвучал  низкий голос. Я посмотрела на обладателя красивейшего баса и не смогла сразу отвести глаза. Это был мужчина из моей детской мечты: он был обладателем не только низкого голоса, добравшегося до моих «селезенок», но он был рыжеволосый с курчавой рыжей бородой. Прямо такой, каким и должен быть мужчина: он был похож на моего отца, каким я его помнила. Сердце мое колотилось, я не могла отвести глаз от незнакомца. Я даже не только перестала болтать, но даже дышала через раз. Ох, эта моя влюбчивость! Я влюбилась мгновенно. Ладно, влюбчивость, а еще и «корона цвета меди». Это она, не спеша отрастая в своей интимной норке, превратила мою жизнь в постоянное желание. Мысли о сексе превалировали над всеми другими. И тут он! Он сидел напротив, и даже в полутьме было видно, что он разглядывал меня.  «Друзья! У меня есть бутылка коньяка «Камю» и конфеты, но это все!» С коньяка и начали. Затем все перезнакомились: ночь-то долгая впереди. Рыжеволосого звали непривычно, но мне очень понравилось его имя: Гюнтер. Он говорил с легким акцентом. «Может, прибалт?» – подумала я.  Когда я сказала, что меня зовут София, он негромко пробасил: «Редкое имя и красивое!» Я вспыхнула. Потом народ решил, что «одна бутылка коньяка – это капля в море», и знатоки города Иваново сказали, что надо сгонять в ресторан на вокзале и прикупить к такой закуске «горючее». Мы с девушкой Олей взялись отговаривать троих добровольцев, пугая их охраной. Но куда там! После их ухода Оля сказала, что они едут на международный турнир по бальным танцам в Ригу, а ушедший за выпивкой Игорь – её партнер. Они к этому турниру так готовились! Если его поймают, то все пойдет насмарку! Мы все взялись её утешать. Так за разговорами и ожидали «гонцов». Вдруг они с шумом вернулись и заявили: «Быстро все забираем: еду, барахло, багаж и уходим. Мы договорились с рейсовым автобусом до Москвы, чтобы он нас подхватил. Он в аэропорт ради нас заехал.  Ждать долго не будет! В пять утра будем в Москве. Метро полшестого открывается. Намного быстрей получится». Мы, человек восемь согласившихся, быстро и кое-как, если честно, свернули наш банкет, подхватили вещи и побежали по летному полю к автобусу. Причем, мою сумку нес рыжеволосый незнакомец с редким именем Гюнтер.  В автобус буквально ввалились. «Икарус» был заполнен пассажирами наполовину. Мы заняли задние места, сложили из сумок стол и продолжили «импровизированный банкет».

Как-то само собой получилось, что Гюнтер  сел рядом со мной. Сначала была определенная путаница, так как все немного были взбудоражены неожиданным поворотом событий. Да и не так легко было разобраться с тем, что похватали в самолете. Но потом все устроилось, стол накрыли, и мы продолжили наш «Праздник летающих зайцев». Точнее, «бывших летающих зайцев». Теперь  мы стали «автобусные леваки». За автобус мужчины платили сами, освободив девушек от оплаты. Когда я сказала, что неудобно получилось перед летчиками, все засмеялись: «С какой стати мы должны оплачивать доставку нас до города Иваново? Или в Москву с опозданием до полусуток? Почти у всех у нас дальше вся программа полетела бы из-за их задержки. А тетка, которая прилетела в Иваново по назначению, им полет оплатила. Не парься!»  Я «парилась», но, тем не менее, «на память» о том полете взяла аэрофлотовскую кружечку, и она до сих пор у меня жива.

Я устроилась у окошка, и Гюнтеру все время приходилось за мной ухаживать. От выпитого на голодный желудок коньяка слегка кружилась голова. А может от близости Гюнтера. Когда он передавал мне кружечку или закуску, то мы соприкасались ладонями. Нервная дрожь пробегала сначала по моим пальцам, потом передавалась по всему телу. Возбуждение разгоралось в моем организме, которое усиливалось из-за того что Гюнтер пристально смотрел на меня. «Это от коньяка» – сказала я сама себе, но понимала, что это от сексуального влечения к этому малознакомому мужчине. Я ничего не могла поделать с собой: я представляла, как мы голые, занимаемся сексом. Банкет подошел к концу. Я решила, что безопаснее притвориться спящей, хотя сильное половое влечение к соседу вряд ли позволило бы мне уснуть. Мне – грешнице, хотелось хоть мысленно, но грешить. Я вспомнила, какое я удовольствие подростком получала от ласк Галины. Решив устроиться спать, я приподнялась, потянувшись за курточкой, висевшей на крючке у окна. В это время Гюнтер решил стряхнуть крошки с моего сидения. Или нет? Но когда я опускалась с курткой в руках, то села на тыльную сторону ладони Гюнтера…. И замерла. По мне словно электрический разряд прошел. Гюнтер поцеловал нежно меня в ухо и перевернул ладонь. Его пальцы ласково и неспешно стали играть у меня между ног, касаясь моего лона и  клитера.  Я не стала сопротивляться. Передо мной и так стояли две трудные задачи: не кричать от удовольствия на весь автобус и не потерять сознание от переполнивших меня чувств. Второй рукой он ласкал мою грудь. Когда он добрался языком до моего уха, я точно уже была не в себе: мне хотелось отдаться ему прямо в автобусе.  Но, к счастью, мы уже приехали.  Распрощавшись с народом около метро, я без всякого сопротивления села с Гюнтером в такси, которое должно было отвезти нас в гостиницу – так мне было сказано. Это была красивая гостиница рядом с Красной площадью. Он спокойно подошел к стойке регистрации, взял ключи, и мы поднялись в номер. В лифте я подумала, что не прочь была бы отдаться прямо здесь. Терпежа у меня уже не осталось. Когда мы вошли в номер, то Гюнтер не стал включать свет. Тусклый уличный свет раннего туманного утра  пробивался сквозь задернутые шторы. Мы побросали куртки на пол, мой рыжеволосы красавец положил меня грудью на стол, спустил мои трусики и свои брюки, а затем резко и мощно взял меня сзади. Никаких ласк нам не требовалось. Если честно, то из-за сильного желания все прошло  быстро: словно мы спустили накопившийся пар, чтобы чуть придти в себя после ласк в автобусе.
 
Отдышавшись, немного остыв, приведя себя и меня в порядок,  Гюнтер взял меня за руку и подвел к большому зеркалу. Поставил лицом к нему, а сам стал сзади. Свет падал на меня, оставляя его в тени. «Смотри на себя! Какая ты красивая!» Стоя за моей спиной, он очень медленно стал раздевать меня, лаская части тела, которые постепенно обнажались. При этом он говорил нежные слова и предлагал мне любоваться собой. Моя школьная подруга Галина, которая стала моим первым сексуальным партнером, отводила мне роль пассивную или роль «жертвы». Она приучила меня  с детства получать наслаждение от бездействия, поэтому я стояла, не двигаясь, с опущенными руками, слегка раздвинув ноги.  Когда Гюнтер снял с меня всю одежду, то я поняла, что моя обнаженная фигура на фоне его темной одежды мне нравится. Мне хотелось закрыть глаза и получать наслаждения от везде трогающих меня рук рыжеволосого красавца, укрывшегося в тени. Но он попросил меня: «Пожалуйста, не закрывай глаза!». Затем он взял мою руку и стал ей водить по губам, по шее, по соскам и животу, добрался до «короны медного цвета» и стал моей рукой ласкать  тайные закоулочки тела. Рука повторяла этот путь снова и снова. Вторую руку он положил на мой чувствительный холмик между ног и стал своей рукой водить мою ладонь, меняя нажим: то гладя, то сильно сжимая. Мне все нравилось. Все движения доставляли незнакомое ранее удовольствие.  Мои пальцы управлялись его руками, но в зеркале казалось, что это я сама себя возбуждаю под внимательным взором желающего взять меня партнера. Я смотрела на себя и громко стонала. Я видела в зеркале, как огрубели мои соски, как волны  ритмично  пробегают по животу, в такт сокращения половых органов, которые были уже влажными. Моя «корона», выстриженная на лобке, действительно была цвета меди. Она меняла оттенки то попадая в тень, то освещенная светом, так как я же вся ритмично выгибалась, двигая бедрами. Обнаженная кожа спины касалась грубой ткани брюк и свитера. Это создавало резкий контраст с тем, что ощущали мои пальцы, Желание меня доводило до исступления. Такое со мной было впервые. Гюнтер тоже был возбужден,  Когда ноги у меня стали ватными и уже перестали меня держать, Гюнтер подхватил меня на руки и отнес на кровать. Быстро раздевшись, он развел мне бедра и вошел в меня. Я уже так этого хотела, так ждала, что продолжение полового акта привело меня в возбуждение на грани какого-то помутнения разума. Я хныкала и плакала, умоляя продолжать, прося не останавливаться, хотя мне казалось, что Гюнтер разрывает меня внутри на куски. Боль, мука, сладость все сплелось в один клубок, искры в голове вспыхивали и гасли, потом, когда я почувствовала, что Гюнтер дарит мне свою сперму, я закричала от удовольствия в последний раз и на какой-то миг просто выключилась из реальности. Очнулась от поцелуев, но так была утомлена, разбита и опустошена, что пробормотала, что хочу спать, перевернулась на бок и уснула.

Когда я проснулась, вечер уже хотел наступить. В номере никого не было, одежда моя была аккуратно развешена, на столе стояла ваза с фруктами, лежал шоколад, стояла бутылка минеральной воды и лежала записка, из которой я узнала, что я ангел и что номер оплачен  на сутки.

Я улыбнулась. Я изменила мужу, бывшему, как я твердо решила. Я ни о чем не жалела. Я пыталась сохранить то ощущение восторга, которое испытала с Гюнтером.

«Что ж, на вечернюю «лошадь» я успеваю, если поужинаю уже в поезде», – сказала я себе. Мне казалось, что я изменилась. Словно прошла жизненный цикл бабочки: яйцо, личинка, куколка, взрослая особь. Вот такая метаморфоза! Теперь главное –  не опоздать красивой «бабочке» на поезд.
 
Фея знала свое дело,
И, летая в небесах,
Днем и ночью то и дело
                Совершала чудеса.

Лариса Рубальская.