Та еще коловерть-11. Глава 27

 Наблюдательные же соседи Шуры обратили внимание участкового на состояние дорожки, ведущей от забора к дому. На дорожке были видны многочисленные следы колес грузовых машин, свидетельствовавшие о том, что погрузка вещей производилась не на улице, а прямо у крыльца... Зачем эта информация нужна Увадьеву, он не знал, но на всякий случай, во избежание неприятных последствий, внес этот нюанс в протокол осмотра места происшествия.

     Соседи убедились в том, что Савельевы просто уехали в неизвестном направлении, подписали протокол и разошлись по домам с чувством исполненного долга, оставив Увадьева размышлять о том, что ему делать со злополучным протоколом.

     Разыскивать Савельевых самостоятельно ему категорически не хотелось. Объявлять их во Всероссийский розыск ему не хотелось еще больше. Поэтому, немного поразмыслив, Увадьев просто убрал протокол в стол, решив сказать соседям, что передал дело по инстанции. Участковый понимал, что приблизительно через месяц все сплетни понемногу утихнут, аборигены Поселка привыкнут к отъезду Савельевых, а еще через месяц и совсем забудут о них...

     Рассуждал Увадьев правильно, но о скором возникновении следующей внештатной ситуации даже не догадывался...


     Прошло около трех недель после контузии...

     В субботний день, когда время подходило к обеду, выздоравливающий от тяжелой контузии участковый Увадьев зашел в гости к своей племяннице Ольге Савельевой и ее дочери Женьке, чтобы выпить за свое здоровье в компании племянницы и Женькиного мужа, Валерки Феоктистова.

     Когда раздался звонок в дверь дома Феоктистовых, Ольга на кухне разогревала обед.

     Когда немного ошалевший Феоктистов привел гостя в комнату, Увадьев почувствовал, как у него на голове дыбом от ужаса встают все немногочисленные оставшиеся волосы... В госте он, хотя и с трудом, но все же узнал покойного Романа Григорьевича Савельева.

     - Вы кто? - спросила Евгения Романовна, ни разу в жизни не видевшая своего отца.

     - Ты - Женя? - улыбнулся Савельев.

     - Кому - Женя, а Вам - Евгения Романовна!

     - Мне ты первому - не Евгения Романовна, а Женя.

     - С какого перепоя?

     - Я - твой папа.

     Дальше все произошло так быстро, что никто, включая Увадьева, ничего не успел понять, потому что, услышав последние слова своего бывшего мужа, Ольга выскочила из кухни в чем была, то есть со сковородкой шкворчащей, жареной на сале картошки в руках. Увидев, что это действительно Савельев, она заорала:

     - Папа?!!! Где ты был все эти годы - папа?!!! Сколько лет ты не вспоминал о нас, гадина?!!! А теперь ты вспомнил, что ты ей отец?!!! Старым стал, кобелина?!!! Алиментов от дочки захотел, зараза недобитая?!!!

     И в сердцах врезала раскаленной сковородкой бывшему мужу по голове, да так сильно, что он тут же, не успев произнести ни звука, повалился на пол.

     Картошка была везде - на полу, на стенах, на голове и на лице у Савельева, и даже на стол, за которым сидел Увадьев, прилетела пара кусочков.

     Увидев, как бывший муж упал, Ольга смачно матюкнулась и ушла на кухню.

     Прошло две минуты - Савельев лежал.

     Прошло пять минут - Савельев лежал и не шевелился, только очень побледнел.

     Увадьеву стало страшно.

     Он встал из-за стола и осторожно подошел к лежащему на полу родственнику и склонился над ним, ужаснулся увиденному, для порядка пощупал пульс на сонной артерии, а потом разогнулся и позвал:

     - Ольга!

     - Ну чего тебе? - выглянула из кухни женщина.

     - Ты его убила...

     - Иди ты, знаешь куда?

     И Ольга четко и ясно произнесла известный всем адрес.

     Иди сюда, дура! - рявкнул Увадьев. - Ты его действительно убила.



Продолжение следует...