Та еще коловерть-11. Глава 30

  Утром 8 января 1997 года, прямо во время опохмеляжа, бывшая именинница в полном согласии с Еленой Гурамовной, при поддержке  Гурама Анзоровича, к ужасу Зинаиды Васильевны, решили, что уже пришло время исполнить свои давнишние мечты и о Париже с его парфюмерными магазинами и подобострастными продавцами, и о великолепном морском круизе по Черному морю с заходом в Болгарию и посещением ее парфюмерных магазинов, базаров и пляжей, и о сентябрьском почти трехнедельном слегка нетрезвом отдыхе в частном секторе близ Абрау-Дюрсо...

     Но, как это часто бывало в семье Добрыниных-Кипшидзе, слово взял к тому времени уже хорошо опохмелившийся и, следовательно, крепко поддатый "мальчиш-плохиш", в миру - доктор Никольский. Услышав слова бабушки, он просто задал вопрос:

     - Дорогая наша именинница, будь любезна вспомнить, в каком состоянии я привез тебя сюда из аэропорта после твоего прошлого парижского вояжа?

     - В усталом и не вполне трезвом. На борту самолета стюардессы предложили шампанского, ну, я и не отказалась...

     - Ты мне зубы не заговаривай... Я не таможенник, чтобы поверить в то, что передо мной сидит глуповатый одуванчик.

     - А кто же еще? - поинтересовалась бабушка.

     - Самая взбалмошная и безрассудная в своих желаниях женщина из всех, с которыми я когда-нибудь имел дело, не считающаяся ни со своим возрастом, ни со своим состоянием здоровья...

     - О чем ты, Димочка? - наивно округлив глаза, удивленно поинтересовалась Лидия Михайловна.

     - О том, моя дорогая, что, по возвращении своем с городу Парижу, я получил тебя в аэропорту сине-зеленой, с высоким давлением, мозговым спазмом и тошнотой.

     - Не помню... - ушла в несознанку бабушка.

     - По дороге домой ты рассказала мне о том, что ты не знала о том, что совершенно не переносишь воздушный транспорт, - напомнил въедливый внук, - и что по приезде в Париж ты, вместо экскурсий, проболела сколько дней?

     - Ничего подобного! Я, конечно, сильно утомилась в дороге, но за ночь выспалась и уже утром поехала на экскурсию.

     - Не пытайся меня обмануть... Сейчас ты лжешь, а вот тогда ты говорила правду.

     - О чем ты, дорогой? - прикинулась дурочкой бабушка.

     - О том, что по приезде в Париж ты два дня лежала пластом и мечтала умереть дома, а не в отеле.

     - Не помню...

     - А по приезде домой ты валялась пластом почти неделю...

     - Разве?

     - Называла себя дурноватой старой перхотью...

     - Клевета...

     - Обещала, что больше к самолету близко не подойдешь.

     - Это было давно...

     - С тех пор ты, барышня, моложе не стала.

     - Фу, какой грубиян! - кокетливо ответила бабушка. - Напоминать женщине о возрасте... Я старалась воспитать тебя галантным...

     - Моя галантность находится в другой плоскости. - не остался в долгу внук.

     - Поэтому ты сказал, что твоей подруге никто не разрешит дать нам вертолет? - догадался Гурам.

     - Именно так. - ответил Никольский. - Две наши девушки из трех совершенно не переносят воздушный транспорт. Насчет третьей мне просто ничего не известно...



Продолжение следует...