Гуселина. История 8, ч. 2. Тетя Селина

    
     Гуселина очень устала, ей давно хотелось пить и есть, от приторного запах сладеньких комочков в лапках у тлюшек у нее разболелась голова. Она не знала, как ей быть, трудно принимать решения, когда ты еще так мала, а рядом нет друзей или любящих взрослых. Гуселина собралась было расплакаться, но вдруг вспомнила наставления Черного Пятнышка. Она собралась с силами и с грустной улыбкой произнесла:
     - Как жаль, но мне нельзя сладенького. - Как нельзя? Почему нельзя? - всполошились сестрички. Гуселина с печальным вздохом кивнула сестричкам.
     - Мне запрещает сладенькое...тетя Селина.
     - Разве у тебя есть тетя? - насторожилась Тлюня, - мы были уверены, что ты - совершенно одинокое брошенное дитя. Почему же твоя тетя Селина не разрешает тебя есть сладенькое?
     - Что-то мы не видели никакой тети, ты не шутишь, лапуля? - пристально глядя на Гуселину, спросила Люня, - Откуда она вдруг появилась? Тлюши придвинулись совсем близко к Гуселине, уставившись на нее темными глазками. Гуселина увидела, что  тлюшам  не понравились ее слова о предполагаемой тете.
    - Тетя Селина появилась совсем недавно, - сказала  Гуселина.

Не ведала заботы
Малышка Гуселина,
И вдруг явилась тетя
По имени Селина.
Все чистила и мыла,
И про режим твердила,
И сладенькое пробовать
Мне строго запретила.

     - Много сладенького никто не предлагает, - вкрадчиво проговорила Тлюня.
     - А немножко не повредит, сразу повеселеешь, Гуселина, милая крошка, - уговаривала Люня.
     - Нет, грустно сказала Гуселина.

Ни много, ни немножко,
Ни капельки, ни крошки,
Нельзя нисколько сладенького
Гуселине-крошке.

      - А где же сейчас твоя тетя? - недоверчиво спросила Люня. - Странно, что такая заботливая тетя оставила тебя одну.
     - Она пошла в гости к нашей знакомой божьей коровке - К Чепэ? - испуганно спросила Тлюня.
     - Ее зовут Черное Пятнышко, - вежливо поправила Гуселина - там собрались ее сетрички и их мамочка - большая-пребольшая Чепэта.
    - Большая Чепэта? Этого не хватало, - нахмурилась Тлюня. - Послушай, Люня, пока они все там встречаются, нам здесь никто не помешает серьезно поговорить с сестричкой Гуселиной, не правда ли? Обычно с гостями так много возни, надо все и всех обсудить, на это нужно немало времени. Скажи, лапуля, - обратилась она к Гуселине, - твоя тетя ведь надолго задержится в гостях?
    - Нет, надолго никак нельзя. Они думают-гадают, что же им делать с бедной Гуселиночкой, которой нельзя даже сладенького съесть, так она, бедняжечка, больна-пребольна. Как только надумают, все поспешат ко мне. Будут лечить одинокое брошенное дитя. Сестрички в испуге отдвинулись от Гуселины.
      - А что у тебя за болезнь, лапуля? - спросила Тлюня, - Надеюсь, она не заразная? Мамуля не позволяет нам подходить к  заразным малышкам. Гуселина увидела, как на нее с тревожным ожиданием смотрят все тлюши.
    - Болезнь называется поэтическая лихорадка и она очень заразная, почти все вокруг уже заболели. Маленькая Слюня-Шлюня захныкала: Не хочу жаражную лихорадку. - Не хочет заразную лихорадку, - подсказали Плюня-Клюня. Гуселине стало немного жаль маленькую тлюшку.
    - Не плачь, это не больно, только все время тянет придумывать разные песенки, стихи.
     - Придумывать?! - возмутились Тлюня-Люня, - воспитанная тлюша никогда ничего не придумывает, придумывать - дело Мамули.
    - Поздно, - как можно печальнее произнесла Гуселина, - теперь вы, милые сестрички-тлюши, тоже наверняка заболели и будете придумывать названия, искать нужные слова, мучиться в поисках рифмы, ждать, похвалят ваши стихи или будут ругать. И вам совсем-совсем нельзя будет есть сладенького!
     Последние слова Гуселины окончательно расстроили тлюшек. Сестрички шепотом зарыдали. Тлюня, как обычно, первая немного успокоилась и скомандовала, - Милые сестрички, утрите слезки и закройте ротики нагрудничками, так мы немного оградим себя от бедняжки Гуселины. Надо поскорее найти Мамулю и узнать все об этой лихорадке.
    - Мамулю! Мамулю! - встрепенулись сестрички, - Мамуля придумает! Мамуля подскажет! Мамуля защитит! И они потопали за Тлюней и Люней. Только Слюня-Шлюня немного замешкалась. Гуселинам помогла ей вытереть глазки и тихо сказала:
       Если не хочешь, можешь не болеть, это такая поэтическая лихорадка, добровольная, хочешь - болеешь, не хочешь - живешь здоровая.
     - Правда? - робко спросила Слюня-Шлюня.
     - Конечно, правда, можешь у Мамули спросить.
     - А шладенького можно?
     - Можно, лопай на здоровье, - успокоила ее Гуселина и опять удивилась, откуда берутся всякие новые словечки.
     Маленькая тлюша вздохнула и улыбнулась.  - Тогда другое дело, пойду к Мамуле, потом поиграем, ешли Мамуля позволит.
    - Да, Мамулю надо слушаться, иди за сестричками. Гуселина помахала убегавшей Слюне-Шлюне и присела на веточку. Странно, но она не чувствовала прежней усталости, хотя пить и есть хотелось еще больше.
      В листве послышался легкий шорох, он становился все сильнее, и сильнее. Прохладные капли падали с листьев на Гуселину. Это пошел дождь. Гуселина, вспомнив совет Черного Пятнышка, укрылась под широким листом. Она сидела и слушала, как стучали по листьям капли дождя, смотрела, как капли сливались в ручеки, стекали с листьев и веток. Понемногу дождь начал стихать, сквозь листву пробились солнечные лучи, и сразу же множество цветных огоньков зажглось в дождевых капельках на листьях и веточках, яркие искорки засияли в цветах.
     Гуселина припомнила слова, которые пришли ей в голову, когда она смотрела на росинки, только теперь это были дождинки.
    - Придется немного поболеть, - пробормотала она и медленно произнесла:    

Маленькие капельки,
Дождинки золотые.
Вспыхивают в капельках
Огоньки цветные.
Только с солнцем встретятся -
Искорками светятся.
Солнечные капельки,
А не жгут ни капельки!


    Рисунок автора