Граница

Из серии "Чужие рассказы"
Рассказ Жени, о том, как она почти попросила политическое убежище в Белоруссии.

Это было в студенческое время в летние каникулы.
Родители подарили мне двухнедельную путевку в санаторий в Друскининкае в Литве.
У меня была небольшая работа в Москве, потом надо было ехать в этот Друскининкай, оттуда в Германию в Сахаровский университет, а потом уже домой в Швецию.

В силу сложности маршрута и ограниченности в средствах, всё свое, а именно громоздкий и тяжелый чемодан, сумку и гитару, я должна была везти с собой и на себе. В Москве на вокзале я выясняла, могу ли я со своим шведским паспортом ехать в Литву. Мне ответили, повертев паспорт в руках, что, конечно, могу. Я поехала.

Часов в пять утра я проснулась оттого, что поезд стоял, хотя по расписанию должен был ехать. Стоял он в чистом поле, никаких селений или зданий рядом не было. Я спросила у попутчиков, почему стоим, они сказали, что это граница и сейчас придут пограничники и таможенники.

Какая граница?  Литовская? Нет, белорусская. Как белорусская, разве поезд идет через Белоруссию? Оказалось, да.

Бравый пограничник, откозыряв и поприветствовав всех пассажиров, взял мой паспорт, долго его рассматривал, а потом сказал, что я нарушила белорусскую государственную границу, нелегально въехала в страну и должна быть ссажена с поезда. Я пыталась, как-то договориться, но он был неподкупен.

Он помог мне спустить чемодан с высокой ступеньки – никакого перрона не было, и я потащила свой багаж вдоль насыпи по земле, увязая колесиками в пыли. Тащиться надо было несколько сотен метров до «пограничного пункта» - это были два строительных вагончика, стоящих друг против друга. Между ними был небольшой вытоптанный «дворик», а всё пространство было обнесено колючей проволокой. В одном вагончике спали пограничники и таможенники, по крайней мере, когда открылась дверь там были видны какие-то нары и тела на них, а второй был кабинетом начальника погранзаставы, меня туда и ввели.

Начальник составил протокол, я его подписала, и он сказал, что он меня больше не задерживает. Он был очень вежлив, меня напоили даже кофе – секретарша сказала: «Я ей дам из вашего, не наш же ей давать», и сказал, что я должна покинуть охраняемую зону. Куда же я пойду? И что я должна делать дальше?

Ну, теперь надо сделать транзитную визу, чтобы законно пересечь Белоруссию по дороге в Литву, для которой никакой визы от меня уже не потребуется. Для этого надо ехать в Минск, но сегодня выходной, и надо будет ждать до завтра. Здесь на станции в милиции тоже могли бы сделать визу, но опять же сегодня выходной и милиция закрыта. Тогда я сказала, что я никуда не пойду, и останусь здесь.

- Нет, Вы должны покинуть пограничную зону.
- Ах, так, тогда я попрошу сейчас политическое убежище в Белоруссии.  Вам придется составлять протоколы, заполнять кучу бумажек, направлять меня по инстанциям и иметь много головной боли.

Шведская гражданка политического убежища в Белоруссии?  Да, злорадно заверила его я. Он был потрясен такой перспективой. Потом он сказал, что на станции есть человек, который «помогает». Я должна идти на станцию и ждать его там, он придёт и всё решит. Я пригрозила, что если мне там не помогут, я обязательно вернусь назад и попрошу политического убежища.

Навьючив на себя сумку и гитару, я потащила свой чемодан вдоль путей дальше на станцию еще метров пятьсот. Станция была закрыта. Я села на ступеньки и стала ждать. Мимо проходили, какие-то люди, я бросалась к ним и спрашивала, не меня ли они ищут. Но эти меня не искали. Наконец, к станции подъехала машина, из нее вышел поджарый дяденька с татуировкой на руке и направился сразу ко мне с вопросом: «Это Вас сняли с поезда?», я подтвердила, он посадил меня в свою машину, где сразу встал вопрос о деньгах. Потребовал он, не помню точно сколько, но кажется 100 долларов, по тем временам огромные деньги. Я сказала, что у меня нет столько, что я студентка, поэтому и еду на поезде в плацкартном вагоне вместо того, чтобы лететь самолетом, минуя белорусскую границу. Он сделал мне скидку. Договорились на восьмидесяти долларах.

В России бы взяли бы деньги и ничего бы не сделали, здесь же был высококачественный сервис. «Тот, кто помогает» отвез меня сначала на квартиру милиционера, взял его с собой в машину, довёз до милиции. Милиционер открыл милицию своим ключом и подготовил анкету на транзитную визу. Потом мы заехали к женщине, работающей в сбербанке, отвезли ее к сбербанку. Она открыла дверь своим ключом, приняла деньги за визу и выдала квитанцию об оплате с фиолетовым штампом. Квитанцию отвезли в милицию, отдали милиционеру, а он, в свою очередь, отдал мне транзитную визу. Потом заехали опять на открывшуюся уже станцию, перебронировали мой билет на следующий поезд, который должен был идти через два часа. Потом мой ангел-хранитель привёз меня к себе домой, где накормил меня чаем с бутербродами, рассказал, что воевал в Афганистане, оттуда и татуировка,что он председатель афганских ветеранов, что он собирает от населения лисички и возит продавать их в Литву, что у него есть корова, что здесь на станции их двое «тех, кто помогает», что через станцию проходит 6 поездов в сутки, с которых всегда кого-нибудь снимают. Обычно он сразу дежурит у поезда, а сегодня его там не было потому, что в это время он уже «помогал» одной женщине с предыдущего поезда. В-общем, через три часа после того, как меня сняли с поезда, я уже сидела в следующем поезде, направляющемся в Друскининкай. Сервис был совершенен и эффективен. Кроме договорных восьмидесяти долларов с меня больше ни на каком этапе «помощи» денег не требовали.

Когда-то я видела американский фильм, какую-то комедию, действие которой происходило в Сибири, где советская разведка для подготовки кадров к заброске в тыл потенциального врага построила американский городок, где все было, как в настоящей Америке. Люди говорили по-английски, читали местные газеты на английском, платили за товары долларами, на улицах были полицейские, за порядком следил шериф, рождающиеся там дети и не подозревали, что они живут в Советском Союзе. Но время шло, и если в Америке уже наступил 21-ый век, то в этом городе всё оставалось как в Америке времён постройки этого городка, где-то пятидесятые годы.

В Белоруссии у меня все время возникало ощущение, что я попала в такой ненастоящий город из ушедшего плакатного советского времени. Милиционеры были бравые и вежливые, как дядя Стёпа, люди очень дружественны и милы, как уже и не бывает. Когда мы ехали по посёлку, встречные нас приветствовали и махали нам руками, с нами радостно и дружественно здоровались, в сельпо, куда мы зашли, продавщица тут же сказала, что «Вот, Юра, бери вот это, только привезли, свежее, для тебя оставила, а вот это не бери..»

Может стоило бы попросить там политического убежища?