По долгу Памяти. История, написанная кровью

.  История, написанная кровью

Русское поле славы в Нидерландах

   В каждой российской семье памятен свой солдат, участвовавший  в Великой Отечественной войне.  Не дает покоя  скорбная память тех, кто так и не узнал, где погиб и похоронен их солдат. Во многих российских семьях хранятся пожелтевшие и ветхие  от времени извещения с короткой, жгущей сердце записью: "Пропал без вести"…
Поисковые объединения на территории России продолжают вести работу, называемую "военной археологией", на местах событий Второй мировой войны.
   Ремко Рейдинг  (Нидерланды) представил список солдат и офицеров Красной армии, числящихся на сегодняшний день по учетным документам военных комиссариатов республик бывшего СССР без вести пропавшими. Они захоронены на "Советском поле славы" в Нидерландах, в г. Амерсфоорт.
  Мемориал "Советское поле славы", именуемое еще "Русское поле славы", был открыт в ноябре 1948 г. в Нидерландах.  В годы Второй мировой войны здесь располагался фашистский концлагерь   для военнопленных. Первая партия военнопленных поступила в сентябре 1941 году  и была расстреляна  9 апреля 1942-го…
   Город Амерсфоорт стал также  местом захоронения узников фашистских лагерей, расположенных в Рурской области и других местах Германии. На это были свои причины:  узники лагерей были освобождены из плена войсками союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Измученные и тяжело больные военнопленные были направлены в госпитали для лечения, а те, кто не выжил (а их было большинство), были похоронены по американской традиции. Следуя ей, павшие или умершие воины не должны покоиться на территории врага. Поэтому советские воины были захоронены и перезахоронены  в земле Нидерландов.
  В мае 1975 г. на "Русском поле славы" установлен монумент из белого мрамора, который изготовили в Советском Союзе. На десятиметровой колонне надпись: "Слава героям. Воинам Советской армии, погибшим в борьбе  с немецкими захватчиками в период 1941-1945 годов".
  В настоящее время из 865 советских воинов, чей прах покоится в голландской земле, уже не считаются пропавшими без вести 100 красноармейцев.
   Гражданин  Нидерландов   Ремко Рейдинг, приславший  губернатору Приморского края письмо-запрос, стоял у истоков  этого поиска. В списке Рейдинга всего один житель Приморья -  Иван Гаврилов. По сообщению из Нидерландов он родился 16 марта 1892 г. во Владивостоке.

Место и дата смерти — 31 мая 1945 г. Люденшайд, Германия.

Место и дата захоронения — 5 июня 1945 г. Маргратен, Нидерланды.

Место и дата перезахоронения в мемориале  — 4.12.1947 г. Амерсфоорт, Нидерланды.

Номер надгробия — 7.581.

По имеющимся данным, его жена Зинаида Гаврилова во время  войны  проживала по адресу: Приморский край, Буденовский район, колхоз "Авангард".
   Военным комиссариатом Первомайского района г. Владивостока сделаны запросы в различные организации и публикации в  СМИ г. Владивостока и Приморского края.
   Благодаря активистам - поисковикам из г. Находки  была найдена дочь Ивана Гаврилова. Она проживает в Курганской области, и  ей была предоставлена возможность побывать на месте захоронения отца. 


Размышления о прожитом контрразведчика «Смерш»
Алексеевич Лазарев Андрей - контрразведчик, ветеран Великой Отечественной войны, почётный сотрудник госбезопасности. Много лет Андрей Алексеевич участвовал в военно-патриотических мероприятиях города Владивостока. В государственном архиве Приморского края открыт фонд, посвящённый этому замечательному человеку.  Книга «Размышления о прожитом» А.А. Лазарева (изд. 2003г.) кроме биографических данных,  содержит  ценные исторические материалы о героической работе контрразведки  «СМЕРШ» в годы Великой Отечественной войны.
  Глава «Неравный бой»
    12 марта 1943 года ранним утром на передовой неожиданно зашумели моторы, раздалась пулеметная трескотня. Бой  приближался к КП бригады. От разрывов снарядов зашаталась хибара, где мы отдыхали. Зазвенели окна, усилилось цвиканье пуль. Видимо, в порядке мщения за новогодний визит немцы пустили девять танков и сотни солдат в наступление. Бригада же имела на своём вооружении одну 45-милиметровую пушку, роту противотанковых ружей  (ПТР) и около полутора тысяч ослабленных голодом солдат. Передовая позиция была смята танками, и началась паника. Люди отстреливались, ползли раненые, прыгали в воду и оставались там навечно, ибо загадочные кубанские плавни моментально засасывали бойцов.
    Я с портфелем партийных документов вместе с несколькими  работниками штаба и политотдела отошёл за речку, где мы залегли, отстреливаясь. Комиссар бригады Мухин  Михаил Васильевич  вдруг опустил голову: он был мёртв. Пуля безжалостно пробила сердце отважного человека. А на  отдельных участках в этой сложной обстановке воины продолжали   героически сражаться.
   Любимец бригады, комсомольский вожак, весельчак и бесстрашный человек Виктор Носов, расстреляв все патроны, поднялся во весь рост и с наганом в руке пошёл навстречу танку.  Гитлеровцы остановили танк. В бессильной злобе Виктор бросил в танк пустой наган и схватился с первым попавшимся фашистом. Но силы были неравны. Немцы схватили Виктора, раскачали  и  бросили в охваченный огнём дом.  Очевидцы этого подвига рассказывали, что, уходя в бессмертие, Виктор прокричал: «Отомстите извергам за нас! Погибаю за Родину!». Виктор Носов посмертно удостоен знания Героя Советского Союза.
   На другом участке фронта два полковника, призванных из запаса, комиссар и начальник штаба бригады, связками гранат взорвали мостик через речку, преградив путь вражеским  танкам, но сами погибли. Надо отдать должное этим патриотам: они спасли жизни тысячам воинов, отдав свои жизни.
  За полтора часа неравного боя погибло более 500 красноармейцев, часть людей были взяты в плен. На наших глазах их построили  и, подгоняя прикладами, повели в немецкий тыл. Вражеские танки скрылись. Мы осторожно возвращались на прежние места. В течение нескольких дней собирали погибших и хоронили в братских могилах, лечили и помогали раненым.
  В одной из братских могил был похоронен и комиссар Мухин, которого позже, в мае, перезахоронили в станице Вознесенская.
 
 

126 -я стрелковая дивизия. Погибшая, но не забытая
     Невозможно без сердечной боли читать строки из книги «Ты наша  боль – погибшая дивизия».  Автор  Бабичева А.П. описывает славный боевой путь дивизии, воины которой грудью встали на защиту Сталинграда в тяжёлые дни августа 1942 года.
 С  историей этой дивизии  нам, авторам этой книги, пришлось соприкоснуться в ходе поисковой работы военного комиссариата, в котором  мы служили. Запрос пришёл от поискового  отряда «Стальное пламя». Сведения о ней сначала были  очень противоречивыми – она оказалась «пропавшей без вести»…  Оказалось, что перемещение 126- й дивизии  на фронт происходило в 1942 году режиме секретности, чтобы не допустить «ослабления»  защиты дальневосточных границ. Затем, уже несколько лет работая в госархиве  Приморского края, мы снова получили запрос поискового отряда «Стальное пламя». Он касался розыска родственников погибших воинов дивизии. Работа  по восстановлению истории славного пути 126-й стрелковой продолжалась.  Итогом этой работы стала книга А.П. Бабичевой « Ты наша боль – погибшая дивизия»…

   Книга повествует о военной судьбе Ворошиловской стрелковой дивизии, больше известной под номером  126. В августе 1942 года дивизия совершила подвиг под Сталинградом, сдерживая натиск врага, рвущегося к Волге, тем самым спасая основные силы 64-й армии.
   Подвиг дивизии был надолго забыт, а сама дивизия оказалась «потерянной» в архивах военного времени. Благодаря уцелевшим ветеранам дивизии, поисковой работе отряда «Стальное пламя», работе архивов  и СМИ удалось восстановить информацию о боевом пути героической дивизии и  её главном бое…
  Оказалось, что в соответствии с решением Ставки Верховного Главнокомандования в начале войны на Дальнем Востоке началось формирование новой дивизии.  1 сентября 1941 года командующий Дальневосточным фронтом  генерал армии  Апанасенко   издал приказ о формировании Ворошиловской стрелковой дивизии. Командиром дивизии был назначен полковник Сорокин Владимир Евсеевич.
  19 сентября 1941 года формируемые части Ворошиловской  дивизии  передислоцировались в населённые пункты Приморского края: Пуциловка, Проточное, Богатырка, Корсаковка, Раздольное. Штаб располагался в селе Пуциловка.
  20 ноября 1941 года  Ворошиловская дивизия была переименована в  «126 –ю стрелковую дивизию». До лета 1942 года она усиленно комплектовалась и готовилась к боевым действиям. Это был заслон врагам на Дальнем Востоке.
  В связи с тяжёлой обстановкой на Сталинградском фронте Ставкой Верховного Главнокомандования было принято решение о переброске дивизии на фронт.  Приказ поступил в июле 1942 года и был принят личным составом с большим патриотическим подъемом.
   11 июля 1942 года 126-я стрелковая дивизия имела в своём составе:  солдат и офицеров – 12533, три стрелковых полка, артиллерийский полк, противотанковый и сапёрный батальоны, а также  батальон связи, разведывательный, миномётный и зенитную роту.
  После переброски железнодорожным транспортом  с Дальнего Востока и по Волге на баржах 1 августа 1942 года дивизия вошла в состав 64-й армии Сталинградского фронта,  под командованием генерала армии Шумилова Михаила Степановича.
  Это было самое тяжёлое время в ходе защиты Сталинграда. Перевес сил врага был значительным. Дивизия сразу же вступила в бой с превосходящими силами противника. В небе гитлеровцы чувствовали себя настоящими «хозяевами», их самолёты десятками летали над головами бойцов; и бомбили, и расстреливали.
  Когда  читаешь сводки, донесения, приказы того времени, не понимаешь, как  можно было воевать в таких условиях? А дальневосточники не только воевали, но и ни разу не оставили свои позиции без приказа…
  Основные бои развернулись в районе ст. Абганерово и п. Тебектенерово. В ходе непрерывных августовских боёв  64 –я армия понесла большие  потери и оказалась в крайне сложном положении. Фактически  необходим был планомерный отход армии на новые позиции, а для прикрытия отхода нужны были наиболее стойкие части. Выбор пал на 126-ю стрелковую дивизию, она никогда не оставляла свои позиции в ходе ожесточённых боёв.
  Части 64-й армии ночью скрытно начали отход, а дивизия их прикрывала, готовясь выдержать «таранный»  натиск немцев.
  29  августа 1945 года ранним утром, после мощной бомбардировки с воздуха и артиллерийской подготовки, гитлеровцы перешли в наступление. В сражении с их стороны участвовало пять дивизий: две - танковых, одна – моторизованная, две – пехотные и свыше двухсот танков… Этой группировке фашистов  противостояла сильно обескровленная в предыдущих боях  126-я стрелковая дивизия, в строю которой были  3700  солдат и офицеров.
  В 6 часов 30 минут утра командир дивизии полковник В.Е. Сорокин доложил командующему армией о начавшемся наступлении крупных сил танков  и мотопехоты противника.
-Знаю, всё знаю, - ответил М.С. Шумилов. – Держись, дорогой, до последнего вздоха держись! Иного выхода нет. Любой ценой сдерживайте танки, отсекайте от них пехоту. Главное  держаться. Час продержитесь – хорошо, два – ещё лучше, а три – вам памятник при жизни поставим…
  Вот таким был приказ командующего, и дивизия выполнила свой воинский долг до конца. Она приняла неравный бой. Остановившиеся часы последних погибших воинов  30 августа 1942 года показывали 4 часа 20 минут…
 Поисковый отряд, нашедший останки героических защитников отхода 64-й армии, зафиксировал это время на часах нескольких погибших. Дивизия оборонялась не 1 час и не 2, а все  22 часа!
   Атаки немцев следовали одна за другой, авиация непрерывно «утюжила» передний край. Начальник штаба 64-й армии полковник А.А. Ласкин в своих воспоминаниях «На пути к перелому» писал:
« Воины дивизии выстояли, ни один из них не оставил своих позиций. В эти минуты мы ещё лучше поняли и оценили значение решения командарма – оставить именно 126-ю стрелковую дивизию на занимаемом рубеже для прикрытия отхода войск армии. Если бы этого не было сделано, то 200 танков врага застали бы соединение в колоннах, не развернувшихся к бою на новом рубеже, и оно было бы смято. А кроме того, противник выходил бы  на правый фланг основных сил армии и отрезал их от Сталинграда…»
   Как стало известно, первая атака дивизией  была отбита, но уже в 10 утра началась вторая – ещё более мощная атака. Несмотря на большие потери, дивизии удалось отразить эту  атаку. Боевой дух бойцов и офицеров не был сломлен, и они продолжали удерживать позиции у села Абганерово. Противник  стал вводить в бой новые силы, о чём комдив В.Е. Сорокин  доложил командующему. Несмотря на обещание помочь дивизии, сил и средств на это не нашли…
   29 августа  в 14.00 в небе появились  фашистские самолёты, группами по 50 «юнкерсов». Затем началась артиллерийская подготовка. После этого больше сотни танков прорвались  к командному пункту дивизии, где их встретили все, кто мог держать оружие… Несколько атак гитлеровцев были отражены.
   Командир дивизии В.Е. Сорокин был тяжело ранен и в бессознательном состоянии взят врагами в плен. Но остатки дивизии продолжали сражаться. Командование  дивизией принял заместитель по тылу  - майор  Г.Е. Голова.
  Оставшиеся в живых смогли своевременно вынести в безопасное место боевые знамёна дивизии и полков. Благодаря массовому героизму  дивизия выполнила  свою задачу:  более 25-ти дней и ночей  надёжно защищала подступы к Сталинграду. А когда надо было отдать свои жизни за успех армии, воины, без колебаний, сделали и это…
 Об этой дивизии можно сказать словами поэта Муссы Джалиля:
Побеждённым смертью нет стыда,
Стыдно тем, кто сдался без боя…
    126-я стрелковая дивизия не сдалась. Благодаря поисковым отрядам, удалось найти  и перезахоронить останки павших героев. Потом была кропотливая работа в архивах и поиск родных, ветеранов, которые участвовали в тех боях. Это позволило «по крупицам» восстановить весть путь героической  дивизии, вернув из небытия и забвения…
  Вечная память погибшим, но не забытым воинам-героям 126 –й стрелковой дивизии.


126 –я стрелковая дивизия («Ворошиловская»)


    Военные историки так описывают события конца августа 1942 года: «Немцы предприняли попытку сомкнуть «клещи» силами 6-й полевой и 4-й танковой армий с целью окружения 62-й и 64-й армий. В течение двух ночей – на 27 и 28 августа – командование 4-й танковой армией перегруппировало, свои силы и перебросило 48-й танковый корпус в район северо-западнее Абганерово. Командующий 64-й армией генерал-майор М.С. Шумилов отдал приказ об отводе войск на новые рубежи, но этот приказ в воинские части не поступил. Сложилась крайне опасная ситуация, когда немцы могли разгромить советские части, не успевшие вовремя отойти. И в этих условиях 64-ю армию фактически спасли бойцы и командиры 126-й стрелковой дивизии под командованием полковника В.Е. Сорокина».
 Проще говоря, 126-ю дивизию оставили прикрывать отход всей армии. Им нужно было выстоять один день. Участок фронта – 12 километров. Голая, без единого кустика, степь. Одна уже изрядно обескровленная дивизия против многократно превосходящего её противника.
  Знали ли они, бойцы и командиры 126-й, что этот жаркий, полынный, кровавый день 29 августа 1942 года станет для многих днём их смерти и героического бессмертия?! Знал ли, предчувствовал ли это мой дядя - лейтенант  Иосиф Никитовича Харламов, имеющий даже для войны, в общем-то, мирную должность: казначей АХЧ штаба 126-й стрелковой дивизии, техник-интендант 2-го ранга?!
   Военфельдшер Лидия Константиновна Орлова о 29 августа вспоминала так: «С первыми лучами солнца послышался далёкий и глухой гул самолётов. Их было много – они закрыли солнце. Обрушились с включёнными сиренами на окопы. Потом взрывы то справа, то слева, а то совсем рядом. Густо, очень густо ложились снаряды и мины. Всё гремело, кипело, клокотало. Душили толом – грудь выворачивало от кашля. Ждали – скоро появятся танки…»
   Три мощные атаки – с авиабомбёжками и артподготовкой – выдержала дивизия. Подошли к концу боеприпасы. И в 14.30 немцы ударили в четвёртый раз. Около ста танков прорвались через передний край. Тридцать танков окружили командный пункт дивизии. Самолёты прямым пикетированием разрушали блиндажи. Согласно архивным документам, «…дивизия из 12 тыс. человек своего состава потеряла убитыми и ранеными 10 749 бойцов и офицеров». И большая часть погибла именно в тот трагический день – 29 августа. Но боевые знамёна дивизии и всех её полков были спасены. Дивизия продолжала жить. И – воевать.
    Что же это были за люди?? Чудо-богатыри?  Пожалуй, да… Об этом мы размышляем на ступенях у мемориального комплекса «Мамаев курган». Мы – это родственники лейтенанта Иосифа Никитовича Харламова и старшего лейтенанта, начальника 6-го отделения штаба 126-й стрелковой дивизии Сергея Ивановича Волкова. Нас – 20 человек. До этого дня мы никогда не видели друг друга, но встретились как родные. Ведь наши близкие, как знать, может быть, и погибли в одном блиндаже?!
Клавдия Сергеевна Котельникова – младшая дочь офицера Волкова. Отца она видела только на фотографии – он погиб (числился пропавшим без вести), когда ей было полгода. Сорок лет Клавдия Сергеевна преподавала русский язык и литературу, она – Заслуженный учитель РФ. Жизнь её в общем-то сложилось удачно. Но все эти годы она ждала хоть какой-то вести об отце. Писала запросы, пыталась его разыскивать самостоятельно. «Однажды, – вспоминает она, – играя со сверстниками, я увидела человека в военной форме. Бросилась к нему: «Па-а-а-па!» Он поднял меня высоко над головой. Ощущение счастья не передать словами! На мой крик выбежали мама, бабушка. И он… передал меня им. Это был сосед, один из немногих в нашей деревне уцелевший в той кровавой войне. Так и жила я с раненым сердцем, ожидая чуда».
   У лейтенанта Волкова остались жена и трое детей. До этого радостно-грустно-горького свидания дожила только Клавдия Сергеевна. Вместе с ней приехали внуки Волкова, правнуки и даже маленькая праправнучка. А вот мой неженатый дядя не может порадоваться своим потомкам. Его односельчанка, бабушка Майя, с сожалением вспоминает о том, какой «гарный да стрункий (высокий) был Оська, как жалко, что не осталось и росточка от него».
  Но и моему неженатому дяде повезло. Он больше не пропавший без вести, а ведь в Сталинградской битве очень много безымянных героев. И, к сожалению, даже безмогильных…
   Об этом нам рассказывает Алексей Петрович Бабичев, командир казачьего поискового отряда «Стальное пламя». Это благодаря ему и его ребятам мы узнали о последних часах жизни своих близких. В этом году 8 мая в Волгограде по традиции открывалась «Вахта памяти». Съехались поисковики из многих городов России. Руководитель волгоградской организации «Поиск» Алексей Бормотов докладывал на митинге-открытии:
– За две недели – с 26 апреля по 8 мая – мы подняли останки 454 погибших советских солдат. Кроме того, было найдено 24 медальона, три красноармейские книжки. По содержащимся в медальонах запискам удалось установить девять фамилий бойцов, ранее считавшихся пропавшими без вести.
   За 15 лет работы общественная организация «Поиск» перезахоронила восемнадцать с половиной тысяч останков советских воинов. Алексей Бабичев рассказывает, как отряду «Стальное пламя» удалось обнаружить штаб 126-й стрелковой дивизии, где погибли наши родственники.
– В июне 2005 года мы работали в балке Дубовой (Тебектенерово), между посёлком Привольным и селом Васильевка, недалеко от станции Абганерово. Раскопали несколько блиндажей и сразу поняли – это штаб. В сумке офицера НКВД нашлись семь печатей, каким-то чудом сохранившихся так хорошо, что оттиски с них легко читаются по сей день. На них значилось: штаб войсковой части 4882, Ворошиловская стрелковая дивизия. Эта находка озадачила историков – в Сталинградской битве о такой войсковой части ничего не было известно. Мы сделали запрос в Центральный архив Минобороны и продолжили раскопки.
   Те раскопки открыли страшную картину гибели штаба: вокруг блиндажей ручки от немецких гранат, доски нашпигованы осколками. Нашли пистолет, в котором патроны взорвались от огня. Часы у офицеров остановились примерно в одно время – 15 часов 20 минут. Один из лейтенантов так и погиб – с гранатой в руках (имя его установить не удалось). Огнём уничтожены документы и личные вещи. Во всех блиндажах (их было более двадцати) хорошо налаженная связь – найдено то, что осталось от телефонов, раций, коммутатора. В штабе обнаружены останки более сорока человек.
Тем временем пришёл ответ из архива: таинственная в/ч № 4882 – это дивизия, сформированная на Дальнем Востоке в населённом пункте Ворошилов (г.Уссурийск). В ноябре 1941-го ей присвоен порядковый номер 126.
    Останки найденных советских воинов были торжественно, по православному обряду, преданы земле на мемориальном кладбище, что находится на хуторе Верхне-Кумский Октябрьского района. А спустя два года в той же балке, по восточному направлению, были найдены одиночные окопы с останками бойцов. Скорее всего, это была охрана штаба.
  Только в декабре 2007 года у отряда «Стальное пламя» (вернее, у тех, кто ему помогает в Волгоградской области) нашлись средства, чтобы командировать Алексея Бабичева в Подольск, в Центральный архив Минобороны. Именно там выяснилось, что 14 офицеров штаба 126-й стрелковой дивизии «пропали без вести 29.08.42 года в районе станции Абганерово Аксайского района Сталинградской области». Среди них были Иосиф Харламов и Сергей Волков.
   И вот мы едем по скорбному пути – через столько лет - по бескрайним степям, объединённые общей бедой, общей болью, общим раздумьем. Нас, гостей из Сибири, Москвы, Воронежской области, хорошо принимают в Привольном – почти как правительственную делегацию. Подходим к месту раскопок в балке Дубовой, где был найден штаб. Вокруг – мирная жизнь. Чабан пасёт отару. Пахнет полынью. Тишина. Но покоя на сердце нет – будто война была вчера. Да для нас она на самом деле ещё и не закончилась…
   В долгих переездах нас сопровождают бойцы поискового отряда «Стальное пламя». Ладные, подтянутые. Всегда готовы прийти на помощь, поддержать. Для поднятия «боевого духа» поют нам казачьи песни. Ничуть не тушуясь, видно, что это для них дело привычное. Алексей Бабичев говорит: «Когда в поисковый отряд приходит новый человек, сначала он руководствуется обычным интересом – собирает гильзы, учится обращаться с миноискателем, смотрит за работой товарищей. Но после того, как он находит, например, одиночный окоп и в течение дня аккуратно раскапывает его, поднимает останки погибшего бойца, его жизнь меняется. Он мысленно переносится в то время и видит весь ужас войны. У него появляется повышенный интерес к истории и её героям. И в общем-то он сам становится на место этих героев. Он понимает, что поступил бы так же».
«Письма со словами благодарности – самая высокая награда для нас, поисковиков, – признаётся Алексей Бабичев. – Мы воюем с небытием, вырывая оттуда имена погибших героев. По статистике на 100 поднятых бойцов находят всего два солдатских медальона. Работая с архивами 126-й дивизии, мы выяснили, что 4,5 тысячи человек в ней числятся пропавшими без вести. Таких дивизий – сотни».
  Только вечером приезжаем на хутор Верхне-Кумский Октябрьского района. Для меня не было трогательней момента, чем тот, когда родственники старшего лейтенанта Волкова в едином горестном порыве стали на колени у могилы их молодого отца, деда, прадеда… Это было не для телевидения, кинокамер, это была благодарность за муки и боль, за тяжёлую долю, за выстраданную миллионами Победу.
Хутор Верхне-Кумский небольшой, реформы 90-х годов его сильно обезлюдели. Растёт только братская могила – каждый год поисковики находят непогребённых бойцов. Представитель местной власти оправдывался перед нами, родственниками, за скромные таблички на могилах (увы, в основном безымянных) солдат. Обещал, что, может быть, когда федеральная власть возьмёт на себя расходы по содержанию мемориала «Стальное пламя», положение изменится. В одном только Октябрьском районе – 43 братские могилы…
   Старушки из Верхне-Кумского, конечно, не бросят братские могилы. И мы, родственники, не бросим. Но как быть с теми, у кого нет ни родственников, ни имён?! Уже несколько лет Алексей Бабичев просит выделить деньги на установление скромного памятника на могиле комдива Сорокина. Тишина! За это время кому только не поставили монументы: и бездомной собаке, и сырку «Дружба», и «Порокам взрослых»…Что тут сказать?!
…Не написал того, что надо,
 Не повстречал судьбу свою,
 И пал в бою под Сталинградом,
 В своём единственном бою.
    Эти простые строки из стихотворения Е. Иванниковой вспоминались мне, когда мы покидали места сражений и подвига. Трагична судьба моего дяди, трагична судьба старшего лейтенанта Волкова, трагична судьба всего фронтового поколения. Но пока мы помним их подвиг – мы непобедимы. Когда забываем – бессильны и уязвимы.
Жизнь продолжается, и продолжается наш семейный поиск – ещё один мой родной дядя, Григорий Никитович Харламов, пропал без вести на фронтах Великой Отечественной. Поиски места гибели пока ничего не дали. К счастью,  дядя успел жениться. Остались дети, родились внуки, правнуки… А мы ещё раз повторим: «Слава героям, погибшим за Родину! Живи, Россия!»


Тамара КОРЧИНА (ХАРЛАМОВА),  г. КАЛАЧ, Воронежская область


248  отдельная курсантская бригада -  герои-дальневосточники

     Занимаясь поисками фактов о 126 стрелковой дивизии,  удалось  проследить славный  боевой путь ещё одной воинской части, которая комплектовалась в одно время с 126 стрелковой дивизией. Обе дивизии были отправлены на фронт по одному приказу.
  В отрывках из публикации Владимира Дмитриева рассказывается о формировании 248 отдельной курсантской стрелковой бригады в селе Занадворовка Приморского края.
  С этим местом связана моя военная служба (с 1988 года по 1994 год). Я был командиром 248 танкового полка в с. Занадворовка Приморского края.
  Героические страницы 248-й курсанской бригады не должны быть забыты.  Исторических материалов о судьбе этих  воинов-приморцев очень мало. Требуются дополнительные исследования архивов МО РФ.  Тем большее значение имеет статья исследователя Владимира Николаевича Дмитриева, посвящённая славному боевому пути 248 ОКСБР в боях под Воронежем в 1942 году. 
(Александр Измайлов)
   В знаменитых сражениях Великой Отечественной войны немецко-фашистским захватчикам противостояли известные сегодня прославленные полки и соединения, полководцы и герои. Известны их подвиги и цена, которую заплатили они за нашу мирную жизнь. Они навсегда останутся в благодарной памяти нашего народа. Но сколько героев и соединений, кровью и потом вписавшие целые страницы в историю Великой Победы, сегодня несправедливо забыты? Возможно, их сражения не были переломными и, на первый взгляд, значимыми в масштабе целой войны. Но они, несомненно, повлияли на победоносный исход великих битв, а по жертвам равнялись им.
  Такова судьба героев-дальневосточников – воинов 248 отдельной курсантской стрелковой бригады. Они начали свой боевой путь в Воронежской области на севере Семилукского района у села Перекоповка. Многие из павших героев в силу объективных причин не увековечены до сих пор. Необходимо устранить эту несправедливость. Через описания подвигов в наградных листах воинов мы попытаемся воссоздать драматические события Великой Отечественной войны, происходившие в этих местах с августа 1942 г. по январь 1943 г. 248 отдельная курсантская стрелковая бригада (далее ОКСБр) была сформирована в с. Занадворовка Приморского края в марте 1942 г.  Её составили курсанты Владивостокского военно-пехотного и других расположенных поблизости военных училищ, солдаты и офицеры Дальневосточного фронта.
     В ночь с 31 июля на 1 августа 248 ОКСБр  сменила 284 стрелковую дивизию и заняла рубеж обороны у сел Озёрки и Перекоповка. В августе 1942 г. 248 ОКСБр входила в состав 38 армии под командованием генерал-лейтенанта Никандра Евлампиевича Чибисова и относилась к Брянскому фронту, а после 2 сентября – к Воронежскому фронту под командованием генерал-лейтенанта Филиппа Ивановича Голикова. Бригада состояла из 4 стрелковых батальонов, миномётного батальона, батальона связи, противотанкового дивизиона, артдивизиона, миномётного дивизиона, роты автоматчиков, сапёрной роты, разведывательной роты, санитарной роты. Командиром бригады был назначен полковник Иван Андреевич Гусев. Он начал службу в Красной Армии в 1920 г. во время гражданской войны. В 1922 г. окончил пехотно-пулемётные курсы, в 1925 г. – пехотную школу среднего комсостава, в 1932 г. – высшие офицерские курсы «Выстрел». С июля 1942 г. непосредственно участвовал в Великой Отечественной войне. Во второй половине 1942 г. наши солдаты погибали, но не отступали и сражались на линии фронта, прошедшей по улицам, площадям, паркам городов Воронеж и Сталинград, ежедневно срывая планы вражеского командования. Генерал-полковник гитлеровской армии Герман Гот, командующий 4 танковой армией, в июле 1942 г. направил колонну танков на юго-восток по правому берегу Дона. Сложилась опасность прорыва нашей обороны при форсировании ими Дона, после чего враг мог повернуть на север или двинуться в направлении Сталинграда. Поэтому генерал-майор Александр Ильич Лизюков силами 5 танковой армии и 7 танкового корпуса генерал-майора Павла Алексеевича Ротмистрова нанёс удар с севера на юг (из-под Ельца на Землянск) во фланг и в тыл наступавших на Воронеж немецких войск. Благодаря этому, танки Гота удалось задержать здесь на неделю. На участке от Воронежа до Землянска было необходимо не просто сковать значительные силы немцев, а активными действиями заставить их постоянно усиливать свои позиции, чтобы ни одно соединение враг не перебросил на Сталинградское направление.  Вскоре 38 армии Брянского фронта была поставлена задача: в период с 10 по 17 августа 1942 г. во взаимодействии с частями Воронежского фронта уничтожить Землянскую группировку противника и к 17 августа выйти на рубеж населённых пунктов Михайловка, Малая Верейка, Землянск, Перлёвка, Русская Гвоздёвка. В оперативной группе под общим командованием генерал-майора Ротмистрова 7 мотострелковая бригада должна была взаимодействовать с 3 гвардейской танковой бригадой, 229 стрелковая бригада – с 86 танковой бригадой, а 248 ОКСБр – с 96 танковой бригадой. Группа усиливалась пятью артиллерийскими полками и четырьмя полками «катюш». По сведениям разведки, нашим войскам противостояли 340, 385, 377 и 387 немецкие пехотные дивизии, в резерве у которых находились 68 пехотная и 11 танковая дивизии. Наше командование считало, что вражеские соединения после июльских кровопролитных сражений потеряли от 40 до 50% личного состава и техники, поэтому наши войска смогут без трудностей осуществить свои планы. Общее наступление было запланировано на 12 августа. Но с целью улучшить свои позиции 11 августа в 16.30 началось наступление группы генерал-майора Ротмистрова в районе высоты 214.6 (3 км южнее Перекоповки). Фашисты открыли яростный артиллерийский и миномётный огонь, что привело к снижению темпа наступления и значительным потерям личного состава и техники. За этот день в 248 ОКСБр погибло и пропало без вести 175 человек.  Но желаемого результата добиться не смогли. 12 августа 1942 г. в 5 часов утра после тридцатиминутной артиллерийской подготовки и бомбового удара по вражеским позициям началось общее наступление. Во время атаки политрук Григорий Александрович Мельников с группой бойцов ворвался во вражеский окоп и штыком заколол немецкого офицера и двоих солдат. Получив тяжёлое ранение, он не оставил поля боя, а продолжал с винтовкой в руках впереди бойцов отражать атаки врага.  За высоту 214.6 в первых рядах с бойцами сражался военфельдшер Гаффор Саттаров. Он бесстрашно воевал, а с появлением раненых стал спасать им жизнь: вынес 35 бойцов и командиров, организовал сбор раненых и отправку в тыл 85 человек.
    За 12 августа бригада потеряла погибшими и пропавшими без вести 163 человека.  Общие потери наших войск в живой силе составили более 4000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Наши части лишились и 60 танков. Господство в небе немецкой авиации, неточные сведения нашей разведки, обширные минные поля перед вражескими позициями, слабое взаимодействие на поле боя родов войск, не всегда правильное руководство оперативными группами – всё это не дало возможности нашим войскам выполнить поставленную задачу. 13 августа атака курсантов захлебнулась из-за шквалистого огня немецких дзотов и огневых точек. Уничтожить их из-за укрытия оказалось невозможно. Тогда командир противотанкового дивизиона капитан Фёдор Тихонович Овсиевич выдвинул вверенное ему подразделение на передовые позиции, и артиллеристы прямой наводкой уничтожили 3 дзота, 10 огневых точек, закопанный в землю танк, большое количество немецкой пехоты. Капитан Овсиевич в этом бою был смертельно ранен. Сержант Филипп Константинович Попов из своего орудия прямой наводкой подавил огонь пулемёта из подбитого немецкого танка, разрушил 2 дзота и один блиндаж.
    Во время наступления бригады на высоту 214.6 в первых рядах атакующих вместе с бойцами находилась прибывшая 9 августа фотокорреспондент журнала «Фронтовая иллюстрация» Галина Захаровна Санько. Когда были убиты фельдшеры и санинструкторы 2 стрелкового батальона, она прекратила фотосъёмку и приступила к оказанию помощи раненым и отправке их в тыл. Г.З. Санько спасла жизнь 82 бойцам и командирам.
  За этот день 304 человека погибло и пропало без вести.  Немецкую оборону прорвать не удалось. Наши оперативные группы не смогли достигнуть положительных результатов и на следующий день – 14 августа, несмотря на то, что их личный состав проявлял стойкость и героизм. Лейтенант Василий Лукич Нефёдов силами своего пулемётного взвода наносил сокрушительный удар по врагу. Раненый, он продолжал руководить взводом, пока не получил смертельное ранение. Когда погиб весь пулемётный расчёт мл. сержанта Николая Васильевича Сазыкина, он, умирая от тяжёлого ранения, не отступил и уничтожил не менее 50 фашистов. Так же геройски сражался пулемётный расчёт сержанта Фёдора Захаровича Шеина. Действуя слаженно, бойцы надёжно поддерживали огнём с фланга наступление роты.
   Всё это время немцы активно предпринимали контратаки. К ним подошло подкрепление: 57 пехотная и 22 танковая дивизии, которые вернули со Сталинградского направления под Перекоповку. В 248 отдельной курсантской стрелковой бригаде 14 августа погибло и пропало без вести около 160 человек. В боях за взятие высоты 214.6 в районе сёл Озёрки, Перекоповка, Спасское на линии фронта, протяжённостью до 3 км, всего за 5 дней (с 11 по 15 августа 1942 г.) в бригаде погибло и пропало без вести около 820 человек.  Количество же раненых и умерших от ран в госпиталях установить пока невозможно. Командир бригады полковник Иван Андреевич Гусев 5 августа был ранен, 11 августа – контужен, но продолжал оставаться в строю. Видя безуспешность предпринятых действий,  командующий фронтом приказал всем войскам, участвовавшим в наступлении, в ночь с 15 на 16 августа перейти к обороне.
 19 августа 248 ОКСБр вывели в резерв 38 армии, а с 1 сентября направили на рубеж обороны в район с. Ивановка – на 5 км западнее Перекоповки.
   Следствием героических атак наших войск на позиции противника стало то, что более 2 недель гитлеровцы были прикованы к району сёл Перекоповка, Озёрки, Спасское и высоте 214.6, не имея возможности перебросить отсюда войска для усиления Сталинградской группировки. Бригада продолжала сражаться и в период активной обороны. Сержант Филипп Константинович Попов с августа по декабрь 1942 г. своим орудием прямой наводкой уничтожил 46 немцев, разрушил и повредил 11 дзотов, 14 окопов, несколько из них были огневыми точками.
29 декабря 1942 г. 248 ОКСБр передислоцировалась на Дон, где вела бои на рубеже Новоживотинное, Медовка, Большая Верейка. 25 января 1943 г. бригада начала наступление на укреплённые немецкие позиции в 30 км севернее Воронежа в направлении с. Горожанка. Курсанты сокрушили оборону противника и на территории Воронежской области освободили от оккупантов сёла Горожанка, Ведуга, Кондрашевка, на подступах к Курску – с. Долгое. 8 февраля 1943 г. штурмом овладели северо-восточной окраиной Курска и, совместно с воинами других частей и соединений, полностью освободили город. Затем до конца февраля продолжили вести победоносные бои с гитлеровцами в Курской области у населённых пунктов Толкачёвка, Конопляновка, Чернищево.
     Герои-дальневосточники 248 ОКСБр доблестно сражались, освобождая от немецко-фашистских захватчиков населённые пункты Рамонского и Семилукского районов Воронежской области. Все, чьи имена были упомянуты в этой статье, были награждены орденами и медалями. Некоторые – посмертно. Всего же в боях за воронежскую землю отдали свою жизнь около тысячи восемнадцатилетних ребят из курсантской бригады, защищая независимость нашего народа и своей родины.

248-я отдельная курсантская стрелковая бригада в боях под Воронежем (август 1942 - январь 1943 гг.) / В.Н. Дмитриев // Малоизвестные страницы известной войны. Сборник статей, посвящённый 70-летию освобождения Воронежа от немецко-фашистских захватчиков.


Рассказ первой учительницы

   В моей памяти живёт воспоминание о моей первой учительнице Валентине Феофановне Наценко и её незабываемые рассказы. Судьба этой женщины была нелегка, её опалила война, но чистое благородное сердце выдержало всё. Годы войны, полные горя и невзгод, она провела на Украине. Её рассказы о перенесённых испытаниях не  стираются с годами в памяти…
(Александр Измайлов)
    Валентина Наценко приехала в село на юге Украины  ещё до войны с мужем – офицером Красной Армии. Жили дружно и ладно. Трое детей добавили счастья. Так бы и жить им, не зная печали, да началась война… В первый же день муж ушёл на фронт, и больше от него не было вестей.
   Фашисты оккупировали село, установив «новый порядок». Вместе с ними вернулись бывшие кулаки, уголовники. Валентине пришлось ночью уйти из села с детьми, опасаясь расстрела семьи красноармейца. После долгих скитаний ей удалось с помощью добрых людей найти брошенный старенький домик в соседней деревеньке. Мало кто из сельчан знал, что Валентина была комсомолкой-активисткой и женой офицера – коммуниста.
   Семья начала голодать, дети часто болели. Но главная беда была в том, что в просторном соседнем доме у сварливой  по  характеру соседки Катерины  поселились местные полицаи. За награбленное барахло соседка им готовила самогон и закуску.
   Как-то в село  заехали  трое городских полицаев во главе с начальником полиции Степаном Вербовым, возвращающихся  после  выполнения «особой операции» по расстрелу колхозников-активистов.  Всю ночь в доме Катерины шла непрерывная пьянка. Полицаи гуляли  и на второй день, а поздно ночью Катерина прибежала к домику Валентины  и, не поздоровавшись, выпалила скороговоркой, что полицаи узнали, что Валентина  Наценко комсомолка  и муж её  - офицер Красной Армии. Суровая соседка посоветовала  Валентине бежать из села.
  Поражённая неожиданным поступком соседки, Валентина поняла, что всё сказанное похоже на правду и надо немедленно уходить. Тепло поблагодарив Катерину за предупреждение, она со слезами стала вслушиваться в завывание январской стужи, с минуты на минуту ожидая стука в дверь. Уйти с приболевшими  детьми в лес тоже было равносильно смерти. Она приняла решение остаться, понимая, что эта ночь  решит её судьбу  и судьбу детей…
    Под утро резкий стук прикладом в дверь прервал ход мыслей и заставил Валентину вздрогнуть.
- Открывай скорее, офицерша!  -  раздался пьяный голос полицая.
– Открывай, а то спалим! – выкрикнул другой.
Катерина сказала правду… Полицаи пришли за Валентиной. Щёлкнул затвор и в комнату ввалились  пятеро изрядно выпивших полицаев. На лице вора-рецидивиста – начальника полиции  - Степана Вербового появилась зловещая улыбка.
- А ну одевайся  скорее и своих щенков забирай. С нами в район поедешь…
   Полицаи явно не ожидали спокойствия и уверенности молодой женщины.   Плотно сжав губы, Валентина не произнесла ни слова. Успокаивая проснувшихся детей, она стала их одевать. Они испуганно посматривали на полицаев. Дети всё понимали, уже в таком возрасте они узнали, что такое война и что означает винтовка в руках пьяного полицая.
   Самую маленькую дочурку Валентина взяла на руки. Колючие снежинки  больно ударили в лицо. Дети плакали и с трудом шли по сугробам. Ударами в спину прикладом полицаи торопили Валентину. Она теряла равновесие, падала, но старалась не уронить дочку. Несмотря на это, мужественная женщина старалась  оставаться спокойной, чтобы ещё больше не напугать детей. Не хотелось думать о том, как полицаи задумали  с ней расправиться. Была только  тревога  за судьбу детей – неужели и их хотят лишить жизни? За что?  Ответа на этот вопрос она найти не могла…
  Вместе с детьми её посадили на сани. Впереди, отвязав вожжи, с кряхтеньем уселся полицай, закутавшись в тёплый тулуп. Остальные поехали в других санях. От бессилия Валентине  хотелось кричать и плакать вместе с детьми, которых она не могла успокоить. 
  Сани выехали за деревню. Метель усиливалась, лошади  с трудом шли по глубокому снегу. Вдруг полицаи свернули на обочину дороги и остановились.
- Степан, давай заканчивать этот  концерт, а то мы так и до вечера не вернёмся домой! – крикнул рыжий полицай, везущий Валентину с детьми.
  Начальник полиции слез с  саней и, на ходу разминая ноги, подошёл к саням. Валентина понимала всю безнадёжность своего положения. Ясно было, что дальше их не повезут, а расстреляют здесь  и детей не пожалеют.
- Слезай, приехали! Детей оставь возле саней.
  Валентину бросило в жар, полицаи собирались её расстрелять, а детей бросить в степи замерзать… Из груди вырвался стон. Перед ней были не люди, а звери! Желая выслужиться перед новыми «хозяевами» - фашистами, они не жалели никого  - ни женщин, ни  стариков и даже детей…
- Но придёт и ваш черёд ответить за все злодеяния, - прошептала Валентина и эта уверенность придала ей силы. Она гордо подняла голову и произнесла:
- Никуда я не пойду от детей!  Вы хотите меня расстрелять? Что же сила ваша… Но расстреливайте тогда и моих детей, чтобы не мучились, замерзая…
   Нелегко ей было произнести эти слова, но другого выхода не было.  Полицай поднял винтовку и навёл на Валентину. Она глядела ему прямо в лицо. Время потянулось. Вербовой процедил свозь зубы:
- Стащите эту ведьму с саней, слюнтяи! Что у вас такие нервы  слабые?
  Полицаи подошли к саням. Дети  громко заплакали, прижимаясь к матери. Один из полицаев схватил Валю за руку и потянул с саней, но она сопротивлялась.  Второй полицай ударил её по спине.
   Вдруг из снежной пелены вырвался сноп света и осветил сани. От неожиданности полицай опустил винтовку. Приближалась  немецкая  машина. Резко затормозив, она остановилась. Вышли офицер и два автоматчика. Офицер спросил на чистом русском языке:
- Что происходит? Почему здесь женщина с детьми? Кто из вас старший?
- Я, господин офицер, старший, -  начальник полиции сразу протрезвел.
- Занимаемся ликвидацией сельской учительницы. Она жена офицера Красной Армии, - подобострастно  отрапортовал Вербовой.
- Вы не могли найти для этого подходящего места? И почему здесь дети? – снова строго спросил офицер. – Я вас спрашиваю! Отвечайте! Или вы до такой степени пьяны, что не способны объяснить?
   Все полицаи молчали, вытянувшись перед офицером. Валентина внимательно прислушивалась к разговору и заметила, что русский язык офицера был безупречен, словно это говорил вовсе не немец…
  Офицер приказал отвезти Валентину с детьми в районный  центр  и пристроить её в доме  бургомистра. И пригрозил, что через несколько дней приедет и сам решит,  как с ней поступить.
- И смотрите, головой за неё ответите!- предупредил он, уезжая.
   Сани снова тронулись. Валентина не верила в своё спасение.  Но чем дальше они отъезжали от того страшного места, тем светлее становилось на душе. Счастливые слёзы катились из глаз Вали.  Немецкий офицер спас её? А был ли он немцем? Где-то недалеко в этих местах воевал отряд партизан. Не оттуда ли был офицер-призрак?
  Из дома бургомистра ей удалось в одну из ночей совершить побег. Детей помогли укрыть добрые люди.
  Для Валентины Феофановны  воспоминания о военных годах всегда были  связаны с чудесным спасением. Она была твёрдо уверена, что офицер, спасший её, был русским разведчиком, чьё имя она так и не узнала.

   
В освобождённом от фашистов Берлине
 «Мир не без добрых людей»,  -  любил повторять  мой отец, когда вспоминал свою службу в послевоенном Берлине.  На  него там  в 1945 году было совершено покушение, и он едва не лишился жизни  уже в мирное время...
(Вера Измайлова)
    Александр Измайлов  был призван в армию в 1944 году и  направлен на учёбу в Канское военное  лётное училище уже к концу войны. Очень хотел   отомстить за старшего брата – Фёдора (политрука), погибшего в 1942 году.  В своих мечтах Александр видел, как бомбит логово фашизма – Берлин.  Учился в училище, как и в школе,  на отлично,  успешно  совершал парашютные прыжки. Но вдруг случилось непредвиденное  событие –   при очистке от снега учебного аэродрома  застудил левое ухо. Сильное воспаление привело к снижению слуха, и очень расстроенного  курсанта  перевели в Рязанское военно-пехотное училище. И тут – победа! Великое ликование  всего советского народа.
  В июне 1945  в приказе  Сталина № 370 было отмечено, что в Параде Победы  24 июня 1945 года будут участвовать  не только воины-победители, но и курсанты военных училищ.  Отец удостоился такой чести. Он был всегда немногословен, но парад Победы любил вспоминать, особенно незабываемый момент, когда  вражеские  знамёна были брошены на помост у Мавзолея. Воины несли их в перчатках, подчёркивая отвращение к этим «реликвиям»  фашизма.  После парада перчатки были сожжены…
   После  ускоренного выпуска из  училища, Александр Измайлов  в 1945 году был направлен в освобождённый от фашистов Берлин. Служил при комендатуре. Воспоминаний было много: о простых немецких людях, оказавшихся заложниками войны, которую развязал Вермахт, об отношениях с союзниками – американцами, которые тоже находились в Берлине. И конечно  о том, как он – молодой лейтенант  участвовал  в организации оцепления    Нюрнбергского процесса.
     Летом 1945 года жители Берлина усердно убирали улицы от обломков разрушенных зданий. Была даже восстановлена трамвайная линия на одной из улиц. 
Немцы  относились к освободителям от фашизма по - разному: пожилые чувствовали себя виноватыми, а подростки, «как зверьки» - настороженно.  Постепенно в город возвращалась мирная жизнь: прогуливались молодые женщины с детскими колясками, в хорошую погоду на улицах было людно, открывались даже небольшие рынки по обмену разными вещами. В одном из таких молодой лейтенант  Александр Измайлов купил аккордеон и с увлечением в свободное время учился играть на нём. Помогал  пожилой немец, который и продал ему музыкальный инструмент. Общаясь с ним, отец значительно улучшил знание немецкого разговорного языка. Это очень помогло ему в службе при комендатуре. Но  осенью 1945 года отец  едва не погиб… Он ехал  на мотоцикле по делам комендатуры по разрушенному Берлину, было очень темно. Ничто, кроме фары мотоцикла, не освещало дорогу,  не до конца расчищенную от обломков  зданий. Вдруг его ослепил свет фар  появившейся из-за поворота машины. Она была американская. Отец  сделал попытку разъехаться на узкой дороге, но машина ехала прямо на него,  не сбавляя скорости. Тогда лейтенант со своим мотоциклом максимально прижался к полуразрушенной стене, но и это не спасло от столкновения. Последнее, что он запомнил – скрежет металла,  когда  американская машина «таранила» его мотоцикл…  Потом был сильный удар головой.
    Только утром  отец смог с трудом открыть глаза. Рядом валялся разбитый мотоцикл и его открытая полевая сумка. Кто-то копался в документах, но среди них в ту ночь не было никаких секретных бумаг.  Пошевелиться отец не мог, все тело было сковано болью,   особенно болела голова и сильно кружилась. Состояние ухудшалось, но никто не проезжал мимо. Вдруг послышались  голоса – разговаривали на немецком языке. Это были парень и девушка, они подъехали на велосипедах и остановились. Юноша убеждал девушку ехать дальше, но она просила оказать помощь русскому офицеру. Отец хорошо знал немецкий, но находился в полузабытье и даже не мог попросить о помощи.  Юноша – немец очень опасался, что их могут обвинить в покушении на  офицера, но девушка упорно настаивала на своём – помочь.
  Очнулся отец только на следующий день уже в госпитале. У него было сильнейшее сотрясение мозга  и ушибы. Немцы все-таки привезли его в госпиталь и вовремя: он мог потерять зрение.  Очень хотелось отцу, чтобы эта  молодая пара вернулась его навестить,  но немцы, наверно, не решались это сделать. Так и  не поблагодарил   он своих спасителей, но в памяти этот случай хранил и родным рассказывал.
  Мой отец  - Измайлов Александр Алексеевич  прослужил в Вооруженных Силах   27 лет.

 «Валуйские»  пельмени
Эту историю о военном лихолетье в Белгородской области рассказала мне соседка - Надежда. Ей об этих событиях рассказывала  её бабушка – Варвара Тихоновна Беличенко, которая со своей семьёй оказалась в 1942 году в оккупированном фашистами городе Валуйки Белгородской области.
     Это было в первые годы войны. Фашисты наступали, оккупируя новые и новые территории Советского Союза. В городе  Валуйки была большая железнодорожная станция. Машинист Беличенко Николай Тимофеевич получил «бронь» в военкомате, он водил  военные эшелоны. Дома бывал редко, и все заботы о троих детях легли на плечи его жены – Варвары Тихоновны.
    Шёл второй год войны. Семья голодала. Николаю Тимофеевичу редко удавалось видеться с родными, но на побывке сразу спешил на рыбалку, чтобы накормить семью. В городе был развёрнут  большой прифронтовой госпиталь. На станцию непрерывно приходили эшелоны с ранеными. Варвара Тихоновна устроилась в госпиталь санитаркой и взяла в свой дом «на постой» врача из госпиталя. Он был родом из Сибири.   Однажды  врач  принёс кусок свежего мяса и попросил Варвару Тихоновну налепить пельменей. На ужин он пригласил друга – сослуживца  по госпиталю.
   В Валуйках хозяйки предпочитали лепить вареники с разной начинкой: с тушёной капустой, вареной картошкой, со сладкими ягодами. А тут – сибирские пельмени?  Молодая женщина оказалась в затруднении. После раздумий она решила, что пельмени  - это те же вареники, но с мясной начинкой. Но не сырое же мясо  использовать для начинки? Варвара сварила мясо, измельчила его и налепила с этой начинкой  вареники.
  Семья ждала ужина, как праздника. Пришёл и врач с другом. На столе, на  большом блюде,  аппетитно дымилась горка вареников.  Врач - сибиряк  удивился такому виду «пельменей», а когда попробовал, то ещё больше разочаровался. Вкус оказался не тот… Это были не сибирские пельмени, а пельмени «по – валуйски». Конечно, он не упрекал  Варвару Тихоновну, хотя подробно рассказал, как  готовить  настоящие сибирские пельмени.  Однако о таком ужине семье  можно было только мечтать ещё долгие годы…
   Эта история с «валуйскими  пельменями» произошла зимой 1942 года, а уже летом этого же года Белгородщина была оккупирована гитлеровцами. Семья Беличенко, чтобы выжить, занималась рыбалкой. Об отце – Николае Тимофеевиче ничего не было известно.  Все жители знали, что в Валуйском районе был организован партизанский отряд,   и на его счету было немало славных дел по освобождению от фашистов.
 Варвара Тихоновна вспоминала, что  в  городе как-то узнали, что против партизан гитлеровцами готовится операция «Осенний лес». Партизаны были вовремя предупреждены и вырвались из западни без потерь.
   Разозлённые  неудачной операцией, фашисты арестовывали людей, искали коммунистов, расстреливали и вешали. А когда отступали, жгли дома и промышленные предприятия.
  Семья Беличенко выжила в оккупации, пройдя нелегкие испытания. Зима выдалась в 1942 году очень холодной и снежной: перехватывало  дыхание, деревья трещали от мороза. Такой зимы не помнили даже старожилы города Валуйки.  В лес за валежником фашисты ходить запрещали, поэтому топили деревьями, стоящими вокруг домов.
  Советские воины вошли в Валуйки 19 января 1942 года. Город был освобождён от гитлеровцев. Николай Тимофеевич смог увидеться с семьёй. Он рассказал о памятной встрече  в одном из воинских эшелонов  с генералом Ватутиным, который оказался земляком. С большой скорбью воспринял Николай Тимофеевич сообщение в 1942 году о гибели героя - земляка - генерала армии  Николая Федоровича Ватутина, которого немцы за успешные наступательные операции называли  «гроссмейстер». 
   В военные годы семью Беличенко спасала от голода  рыбалка. Любовь к этому занятию передалась и последующим поколениям семьи.
  Хотя Тимофею, Зое и Валентину  Беличенко удалость выжить, в Валуйках погибло много детей. Многие из них погибали уже после освобождения города: подорвались на минах, которые оставили отступающие фашисты.
  Валуйская земля хранит память о своих героях. Для детей семьи Беличенко особенно оставался памятен подвиг их сверстника - паренька   Саши Лисянского. Он погиб, когда показывал дорогу  в город нашим танкистам. Танк, в котором он находился, был подорван. Это был первый и последний бой  юного героя.