Он первый начал

  « ;Арбузы, ;арбузы!» - Во всю лужёную глотку, упирая на «а», орал громкоговоритель, установленный на крыше «пирожка», медленно наматывавшего на свои колёса порезанные на продольные полосы прокладчиками газа, воды и силовых кабелей погонные метры асфальта нашего проулка. «И чего так орать-то?» - Подумал я, покуривая, сидя на свеже отделанном под «облицовку природным камнем» парапете у калитки.
   У нас на посёлке многие работают на металлургическом заводе, значит, посменно, и если они работали в ночную, то вполне вероятно, что отсыпаются. И их эти «арбузы» с ударением на «а» сейчас интересуют меньше всего. Как, собственно, и ударение.
   По себе знаю. Во времена оно, когда я ещё работал в шахте и отсыпался после третьей смены (с 20:00 до 02:00, с уходом из дому в 18:15 и возвращением в пятом часу утра) утренний ор «Ма-ЛААА-ко!» на меня спящего действовал примерно так же, как на того мужичка из взрослого мультика. Независимо от тембра голоса, честно. И если я никого не убил, как тот, из мультика, то только потому, что чрезвычайно лениво было отклеиваться от дивана.
   Через минуту-две «пирожок» наконец высунул свой нос из-за поворота. Следом за носом показался и сам, а затем прицеп, девственно нетронуто загруженный теми самыми ;арбузами. Водила, оглядевшись по сторонам на перекрёстке (вправо, вниз по улочке – ещё три двухквартирных жилых дома и поликлиника горбольницы, на площадке перед которой царила пустота; прямо по курсу – заезд в ворота строительной фирмы при условии, что они открыты, но фирма после того, как владелец передал её своему великовозрастному отпрыску, неумолимо загибается и ворота открываются только тогда, когда сынуля заезжает побухать с компанией, а в тот момент были закрыты; слева, считанными метрами выше перекрёсточка, восседал на парапете досужий я), повернул налево и притормозил, став прямо пред мои ясны очи и загородив «пирожком» созерцавшийся мною пейзаж: асфальт проезжей части улочки-пирамидальные тополя на узком газончике-тротуар-забор из волнового шифера-свалка строительного мусора, скрытая этим забором.
  - Покупаем ;арбузы, земляк!
  - Не, не покупаем.
  - Почему?
   Ну вот что за любознательность, переходящая в любопытство от слова «любо пытать»? «По кочану!» - Остроумно, аутентично и нетривиально ответил я про себя, а вслух лениво поинтересовался, настроившись слегка потроллить разбудившего средь бела дня всю округу продавца:
  - А почему ;арбузы?
  - Недорого, на базаре так не купишь!
  - Не по чём, а почему.
  - Совсем не понял.
  - Ладно, проехали.
  - Это твой асфальт, что ли? Где хочу, там и стою. Где знак «Остановка запрещена»? Где табличка «Не ставить машины – не загораживать выезд»?
  - Не мой. – Глубоко вздохнул я, поняв, что вольно или невольно, но троллю не я, а меня. – Говоришь, на базаре за такую цену не куплю?
  - Да! То есть, нет, не купишь.
  - А ты почему на базаре не продаёшь?
  - Э…
  - Налоги платить не хочешь? – Скорчив строгое лицо, спросил я.
  - Э…
  - Или арбузы с нитратами? – Сделав насилие над мимическими мышцами, отвечающими за улыбку, и подавив забулькавший где-то в недрах глотки зарождавшийся смех, ещё строже продолжил допытываться я.
  - Что ты, какие нитраты, побойся бога!
  - А как я это узнаю? Когда отравлюсь? Поздно будет. И где тебя искать потом, если случайно выживу? У тебя и номера на машине, небось, фальшивые. – Скорчив окончательно строгое лицо, решил я всё-таки отыграться на тот случай, если водила меня нагло троллил, прикидываясь тупым, как американцы М.Задорнова.
  - Послушай, что ты ко мне пристал? Не хочешь брать – не бери!
  - А, так ты раздаёшь, а не продаёшь? Так бы сразу и сказал. Посоветуй, какой брать – мне надо, чтобы уже спелый, но ещё не вялый.
  - Чивооо?!
  - Посоветуй, говорю…
   Водила, не дослушав, стремительно запрыгнул в кабину, хлопнул дверью и скоренько укатил подальше от этого придурка. Меня, то есть. Не, ну а чего он? Первый же начал…
   Тем временем мимо, в глубину посёлка, медленно проехал старенький «ГАЗончик» с цистерной, на которой написано «МОЛОКО». Если водитель не живёт где-нибудь там и не едет пустой, то вообще непонятно, почему он не орёт, как контуженный, в мегафон: «Ма-ЛААА-ко!»