Фантастические вкусы

"Как змея гробовая, он в клетке из ребер живет, укрываясь средь листьев сухих, что остались от мертвого сердца"...

-Я Кинга очень люблю и книги куда интересней!
-"Восставшие из Ада" был тем фильмом, который сформировал моё понимание человека, его оборотной стороны. Того, что люди скрывают тщательно. Что страдание и удовольствие, суть одного и того же. В начале фильма идет фраза, "Страдание, сладкое страдание". Потом я читала Баркера, запоем читала Кинга. Второй более проникновенно забирался в голову и выкапывал оттуда то, о чем мы ни при каких условиях не признаемся. Тот автор, начиная читать которого, ты не видишь ничего ужасного, но сердце уже начинает ухать вниз от ужаса. Кинга я называла Достоевским. Это ад, которого мы так боимся. Он в голове и он реален. Потом уже была готика, Theater of Tragedy и наконец погружение туда, где проходит черта между нашей жизнью и ужасом.

-Ничего себе ты в детстве фильмы смотрела. Одна вон "Восставшие из Ада" цитирует, ты "Молчание ягнят". Я в те далекие годы смотрел "Полицейскую академию", "Приведение"...с Хопкинсом "Знакомьтесь, Джо Блэк"...
А Кинга читать надо.

- "Звёздные войны", "Робокоп", "Чужой", "Терминатор", "Вспомнить все", "Муха", "Горец" и т.п.
Мне с самого детства нравились авторы, не просто наводящие ужас, а объясняющие происходящее с научно-техничнской точки зрения. В. Савченко мой любимый, а любимое произведение "Пятое измерение".
Как эпиграфы к главам романов "Должность во Вселенной, "Время больших отрицаний", "Открытие себя" даются афоризмы, подписанные Козьмой-прутковым инженером, а на самом деле выдуманные самим Савченко.
"Должность во вселенной" про то как нашли шар в котором время шло быстрее, а пространство вмещало больше, внутри же него оказалась вселенная интересный и вменяемый. "Время больших отрицании" его продолжение сильно уступает ему, написано в 90е следовательно такого-же стиля как и большинство произведении того времени, мне такие не нравятся, хотя на любителя. Есть момент когда герои построили континент по смыслу очень подходящий для цикла в стиле фантази, странно что автор его не написал. Стоило ли писать продолжение романа события описанные в котором так и не произошли, без объяснения причины этого, ведь шар до перестройки так и не нашли?
"Открытие себя" про машину в которой герой выращивал свои биологические копии, имеющие пометь героя, но с заранее заданными характеристиками очень хороший.

Другие авторы того, же плана. И. Ефремов, Азимов, Бредбери и так далее. Из фильмов старая совестко-немецкая экранизация "Трудно быть богом" (не путать с российской) хотя Стругатские по моему мнению не научная фантастика.

И кто же не любит Филиппа Дика. Может кто не читал книги (что напрасно), но экранизации то все знают;
"Вторая модель", "Мечтают ли андроиды об электрических овцах", "Ради вас я вспомню все", "Час расплаты".

У молодого маньяка из "Ягнят", был реальный прототип Эд Гейн. Тот женщиной хотел быть, а ему не давали. На этом деле у него поехала крыша и он куртку себе пошил - из людской шкуры.

А ещё древние легенды от "Махабхараты" и "Пополь-Вух", до "Гомера" и "Овидия".
Ом.

1) Руки экспериментатора… Мы почитаем мозоли на ладонях рабочих и хлеборобов, воспеваем нежные руки женщин, удивляемся изощренной точности пальцев хирургов и скрипачей-виртуозов. Но вот руки экспериментатора. Их загрубил тысячеградусный жар муфельных печей, закалил космический холод жидкого азота; их обжигали перекиси и щелочи, разъедали кислоты, били электрические токи при всяких напряжениях. Загоревшие под ртутными лампами, исцарапанные (всегда поцарапаешься, а то и порежешься, пока наладишь установку) они все умеют, эти руки: варить стекло и скручивать провода, передвигать многопудовые устройства и делать скальпелем тончайшие срезы под микроскопом, орудовать молотком и глазным пинцетом, снимать фильм и паять почти незримые золотые волоски, клеить металлы и поворачивать на малую долю делений кониусы манипуляторов. В них соединилась сила рабочих рук и чуткость музыкальных, методичная искусность пальцев кружевницы и точная хватка рук гимнаста. Все, чем пользуются люди, что есть и что будет в цивилизации, проходит еще несовершенное, хлипкое через эти руки. Проходит в первый раз.
В. Савченко "Пятое измерение".

2) Филипп Дик "Вторая модель"
Одно из нескольких постапокалиптических произведений писателя описывает, как после ядерной войны Земля становится непригодной для жизни, покрытая слоем пепла, и оставшимся в живых людям угрожает полное уничтожение роботами.

3) 271 Кончила, и овладел удивительный случай вниманьем.
      Кто отрицает его, а кто утверждает, что в силах
      Все настоящих богов, - но что Вакха меж них не бывало!
      Все к Алкитое тогда обратились, лишь сестры замолкли.

   275 Та, челноком проводя по нитям пред нею стоящей
      Пряжи, - "Смолчу, - говорит, - о любви пастуха, всем известной,
      Дафниса с Иды, кого, рассердясь на соперницу, нимфа
      Сделала камнем: вот как сжигает влюбленных страданье!
      Не расскажу и о том, как природы закон был нарушен,

      280 И двуединый бывал то мужчиной, то женщиной Ситон.
      Также тебя, о алмаз, младенцу Юпитеру верный,
      Бывший Цельмий, и вас, порожденные ливнем куреты,
      Ты, о Кротон со Смилакой, в цветы превращенные древле, -
      Всех обойду, - и сердца забавной потешу новинкой.

      285 Славой известна дурной, почему, отчего расслабляет
      Нас Салмакиды струя и томит нам негою тело, -
      Знайте. Причина темна: но источника мощь знаменита.
      Тот, что Меркурию был богиней рожден Кифереей,
      Мальчик наядами был в идейоких вскормлен пещерах,

      290 Было лицо у него, в котором легко узнавались
      Сразу и мать и отец; и носил он родителей имя.
      Вот, как только ему пятнадцать исполнилось, горы
      Бросил родимые он и, оставив кормилицу Иду,
      По неизвестным местам близ рек блуждать неизвестных

      295 Стал, на утеху себе умеряя труды любознаньем.
      В грады ликийские раз он зашел и к соседям ликийцен,
      Карам. Он озеро там увидал, чьи воды прозрачны
      Были до самого дна. А рядом - ни трости болотной,
      Ни камыша с заостренным концом, ни бесплодной осоки.

      300 В озере видно насквозь. Края же озерные свежим
      Дерном одеты кругом и зеленою вечно травою.
      Нимфа в том месте жила, но совсем не охотница; лука
      Не напрягала, ни с кем состязаться она не хотела
      В беге, одна меж наяд неизвестная резвой Диане.

      305 Часто - ходила молва - говорили ей будто бы сестры:
      "Дрот, Салмакида, возьми иль колчан, расписанный ярко,
      Перемежи свой досуг трудами суровой охоты!"
      Дрот она все ж не берет, ни колчан, расписанный ярко,
      Перемежить свой досуг трудами не хочет охоты,

      310 То родниковой водой обливает прекрасные члены
      Или же гребнем своим киторским волосы чешет;
      Что ей подходит к лицу, глядясь, у воды вопрошает;
      То, свой девический стаи окутав прозрачным покровом,
      Или на нежной листве, иль на нежных покоится травах,

      315 То собирает цветы. Однажды цветы собирала
      И увидала его и огнем загорелась желанья.
      Быстро к нему подошла Салмакида, - однако не прежде,
      Чем приосанилась, свой осмотрела убор, выраженьем
      Новым смягчила черты и действительно стала красивой.

      320 И начала говорить: "О мальчик прекраснейший, верю,
      Ты из богов; а ежели бог, Купидон ты наверно!
      Если же смертный, тогда и мать и отец твой блаженны,
      Счастлив и брат, коль он есть, и также сестра, несомненно Благо и ей, и кормилице, грудь дававшей младенцу,
 
      325 Все же блаженнее всех - и блаженнее много - невеста
      Если ее ты избрал и почтишь ее светочем брачным.
      Если невеста уж есть, пусть тайной страсть моя будет!
      Нет - я невеста тебе, войдем в нашу общую спальню!"
      Молвив, замолкла она, а мальчик лицом заалелся,

      330 Он и не знал про любовь. Но стыдливость его украшала.
      Цвет у яблок такой на дереве, солнцу открытом,
      Так слоновая кость, пропитана краской, алеет,
      Так розовеет луна при тщетных меди призывах.
      Нимфе, его без конца умолявшей ей дать поцелуи,

      335 Братские только, рукой уж касавшейся шеи точеной, -
      "Брось, или я убегу, - он сказал, - и все здесь покину!"
      Та испугалась. "Тебе это место вполне уступаю,
      Гость!" - сказала, и вот как будто отходит обратно.
      Но озиралась назад и, в чащу кустарника скрывшись,

      340 Спряталась там и, присев, подогнула колено. А мальчик,
      Не наблюдаем никем, в муравах луговины привольной
      Ходит туда и сюда и в игриво текущую воду
      Кончик ноги или всю до лодыжки стопу погружает.
      Вот, не замедля, пленен ласкающих вод теплотою,

      345 С нежного тела свою он мягкую сбросил одежду.
      Остолбенела тогда Салмакида; страстью пылает
      К юной его наготе; разгорелись очи у нимфы
      Солнцу подобно, когда, окружностью чистой сияя,
      Лик отражает оно в поверхности зеркала гладкой.

      350 Дольше не в силах терпеть, через силу медлит с блаженством,
      Жаждет объятий его; обезумев, сдержаться не может.
      Он же, по телу себя ударив ладонями, быстро
      В лоно бросается вод и руками гребет очередно,
      Виден в прозрачных струях, - изваяньем из кости как будто.

      355 Скрытое гладким стеклом или белая лилия зрится.
      "Я победила, он мой!" - закричала наяда и, сбросив
      С плеч одеянья свои, в середину кидается влаги,
      Силою держит его и срывает в борьбе поцелуи.
      Под руки снизу берет, самовольно касается груди,

      360 Плотно и этак и так прижимаясь к пловцу молодому.
      Сопротивляется он и вырваться хочет, но нимфой
      Он уж обвит, как змеей, которую царственной птицы
      К высям уносит крыло. Свисая, змея оплетает
      Шею и лапы, хвостом обвив распростертые крылья;

      365 Так плющи по древесным стволам обвиваются стройным,
      Так в морской глубине осьминог, врага захвативший,
      Держит его, протянув отовсюду щупалец путы.
      Правнук Атлантов меж тем упирается, нимфе не хочет
      Радостей чаемых дать. Та льнет, всем телом прижалась,

      370 Словно впилась, говоря: "Бессовестный, как ни борись ты,
      Не убежишь от меня! Прикажите же, вышние боги,
      Не расставаться весь век мне с ним, ему же со мною!"
      Боги ее услыхали мольбу: смешавшись, обоих
      Соединились тела, и лицо у них стало едино.

      375 Если две ветки возьмем и покроем корою, мы видим,
      Что, в единенье растя, они равномерно мужают, -
      Так, лишь члены слились в объятии тесном, как тотчас
      Стали не двое они по отдельности, - двое в единстве:
      То ли жена, то ли муж, не скажешь, - но то и другое.

      380 Только лишь в светлой воде, куда он спустился мужчиной,
      (Сделался он полумуж, почувствовав, как разомлели
      Члены, он руки простер и голосом, правда, не мужа, -
      Гермафродит произнес: "Вы просьбу исполните сыну, -
      О мой родитель и мать, чье имя ношу обоюдно:

      385 Пусть, кто в этот родник войдет мужчиной, отсюда
      Выйдет - уже полумуж, и сомлеет, к воде прикоснувшись".
      Тронуты мать и отец; своему двоевидному сыну
      Вняли и влили в поток с подобающим действием зелье".
      Кончился девы рассказ. И опять Миниэя потомство
      Дело торопит, не чтит божества и праздник позорит.
Овидий "Матаморфозы” книга 4.

4) "Ришьяшринга сказал:
Приходил сюда молодой послушник с заплетенными (по-отшельнически) волосами; был он ростом не высок и не низок, (взгляд у него) задумчивый, глаза огромные, как лотосы, а цвет лица золотистый. Красою он сиял, словно дитя богов; подобно Савитару, пылал его цветущий облик. Глаза его, с черными зрачками и яркими белками, были прекрасней, чем у чакоры; его заплетенные волосы изумительной длины, иссиня-черные, чистые, благоуханные, перевязаны золотыми нитями. Словно молния в поднебесье, сверкало на шее у него ожерелье, а ниже были две восхитительной красоты округлости, на которых не росло ни волоска. По самой середине тела проходила тончайшая талия; бедра же у него были необычайно развиты. Из-под одежд блестел золотой поясок, такой же, как и у меня. И еще какой-то предмет, видом своим вызывающий удивление, сиял на ногах у него, мелодично звеня; а на руках надеты были издающие тот же звук (украшения) калапака, похожие на эти вот четки. Когда он двигался, то они начинали петь, точно гуси на озере, опьяненные страстью. И одежды его были диковинного вида; мои ни в коей мере не сравнятся с ними красотой. Лик его удивителен для взора, речь как бы изливает сладость в душу; голос же его — как у черной кукушки, и, едва я его услышал, мое сердце потеряло покой.
Лес в разгаре весенней поры (особенно) великолепен, когда взволнует его ветер, — так и он, лишь овеет его ветерок, становится еще прекраснее, источая изысканный и чистый аромат. Аккуратно заплетенные волосы ровно разделены на лбу у него надвое, а на ушах лежат какие-то удивительные предметы, круглые, как колеса.
Правой рукой ударял он диковинный круглый плод, который, упав на землю, снова и снова взлетал ввысь. Ударяя по нему, он раскачивался, словно дерево, колеблемое ветром. Тот, кто видит его, о отец мой, подобного сыну бессмертных (богов), испытывает высшую радость и наслаждение.
Обнял он меня и, взяв за волосы, приблизил лицо мое к своему, а затем, прижав губы к губам, издал звук, пробудивший во мне восторг.
Не обратив внимания ни на воду для ног, ни на эти плоды, принесенные мною, он со словами: «Таков мой обет!» — дал мне другие плоды, (для меня) новые. И те плоды, что я отведал, не сравнить с этими (нашими) по вкусу, к тому же кожура у них не такая и (внутри) нет косточек. Дал мне он, чья внешность исполнена благородства, отведать напитков, чрезвычайно приятных на вкус; когда ж я их выпил, то ощутил небывалый восторг и земля будто закачалась (у меня под ногами). Эти прекрасные, благоуханные венки перевязаны его лентами; разбросав их здесь, ушел он, сияя величием подвижничества, в свою обитель.
Его уход поверг меня в смятение, и тело мое горит как в огне. Я хочу поскорее отправиться к нему, хочу, чтоб он всегда находился здесь, поблизости. Позволь, я сейчас же пойду к нему, отец мой! Как (зовется) этот его обет? Я хотел бы вести такую же жизнь, как он. И, как он, следуя закону благородных, вершит деяния подвижничества, так поступать желаю и я всем сердцем. Душу мою сожжет страдание, если я его (вновь) не увижу!"
Такова в книге «Лесная» ("Араньякапарва") великой «Махабхараты» сто двенадцатая глава.

5) Песнь Шампаки. Фольклорный текст с социальной направленностью против богатых. «Похвала бедности»
9. Осматривая три мира, я равного не вижу Неимущему, чистому, защищённому отовсюду.
10. Свободу от собственности и власть (богатства) на весах я взвесил; Перевесила бедность: качествами она власть (богатства) превосходит.
11. Между свободой от собственности и владычеством велико различье. Постоянно встревожен богатый, как попавший в пасть смерти;
12. Ни домашнего очага, ни обеспеченности, ни смерти, ни разбоя Не существует для освободившего себя отказом от богатства и желаний;

13. Ведь его, всегда ходящего по воле, не застилающего ложа, Руку (подкладывающего взамен) изголовья, умиротворённого, небожители восхваляют.
14. Богатый, обуянный гневом, жадностью, теряет рассудок, Косит глаза, с пересохшим ртом злобно кривит брови,
15. В гневе кусает губы, выкрикивает угрозы; Кто же ему помогать пожелает, хотя бы, попав в беду, он сулил (всю) землю?

* Попав в беду — (kыed) — букв. «скорбящий», «тоскующий». Дейссен
опускает это слово, что сильно снижает художественную выразительность шлок 14—15.
Не знаешь, чему больше удивляться — остроте ли постановки вопроса о социальных отношениях или же тонкости психофизиологического описания эмоции злобы; например, перекошенные брови: внутренние концы бровей опускаются, а наружные поднимаются —это одна из самых характерных черт в мимике злобы.

16. Непредусмотрительного заморочивает ожидание сожительства с удачей, Как ветер осенние облака, оно сознание уносит.
17. Затем его вяжет опьянение красотой, опьянение богатством: «Я родовит, я чист, я особенный человек», — так (он мыслит).
18. По этим трём причинам опьяняется его сознанье; Пристращённый к усладам, он растрачивает отцовское именье,
19. И, промотав, он считает праведным присвоение чужого богатства; Его, урывающего то там, то здесь, преступившего законность,
20. Цари преследуют, как охотник преследует стрелами зверя. Вот такие и такие здесь разные беды
21. Настигают человека, да ещё и те, что рождаются от касаний тела. Поняв те крайние беды, следует к нищенству обратиться,
22. Мирские устои обеспеченных и необеспеченных покинув. Не отрешась, нельзя ухватить счастья; не отрешась, запредельного нельзя достигнуть;
23. Неотрешённый не спит безмятежно; ото всего отрешась, будь счастлив. Вот как в Хастинапуре поучал когда-то
24. Брамин Шампака; поэтому я отреченье почитаю наивысшим.
ТАК В СВЯТОЙ «МАХАБХАРАТЕ», В КНИГЕ «УМИРОТВОРЕНИЕ», В КНИГЕ «ОСНОВА ОСВОБОЖДЕНИЯ» ГЛАСИТ 176 ГЛАВА — ПЕСНЬ ШАМПАКИ
Рис. Лувр "Спящий Гермафродит".