Игры на свежем воздухе

    Собираясь в деревню, Павел испытывал двоякие чувства. Обнадёживала погода, радовалась поездке жена Люся. Но мысль о непростых отношениях с тёщей омрачала светлый отпускной настрой.
    Неприязнь родилась прошлым летом, во время первой встречи. Наверное, запас любви и уважения к новым родственникам он уже истратил - на жену. А тёща - на старшего зятя, посещения которого случались чаще, да и выглядели солиднее.
    Это с Люсей они тащились с автобуса от трассы с сумками, покрытыми пылью, а иногда и матом. А тот приезжал на новеньких "Жигулях", с нарядно одетой женой и упитанным сыном. Вспоминая это, Павел хмурился и раздражённо дёргал молнию новой, пока ещё чистой дорожной сумки.
  - Потратишь так всю свою резкость. Не останется на подсекание окуней, - хохотнула Люська. - А ещё, если помнишь, туалет у мамы далеко от дома, и еда непривычная.

  И это вспомнил. Обловила его тогда жена на деревенской речке. У него половина рыбин сорвалось с крючка.
    Никогда и нигде так не срывались. Словно тоже тёщины происки. А как пронесло его от молока! Явно нарочно построили уборную подальше от дома. Как знала тёща, что ей не понравится зять, а его желудку - свежее деревенское молоко.
  - Поглядим, кто кого обловит в этот раз, - вяло парировал он выпад жены. - Я плохо знал особенности вашей местной фауны.

    Мысленно причислял к фауне и тёщу. Сидя тогда в уборной слышал упрёк в её сторону от соседки: "Гляжу я, Ольга, и удивляюсь - старшему зятю и настойки своей нальёшь и наготовишь с утра. А этого только молоком угощаешь. Вот и бегает парень..."
   Ответа не разобрал - тёща, зная где зять, ответила тихо. Знал и он, что по утрам она таскала зятю номер один на веранду яичницу, спеша и обжигаясь сковородкой. А Павла отсылала за завтраком к заспанной жене.
  - Будешь нормально готовить, или опять мне по утрам промывать организм молоком? - пристал он к Люсе, окончательно рискуя отпускным настроением.
- Потом меню обсудим, - отмахнулась жена. - На автобус опаздываем. Не брать же  такси из-за твоих разговоров на кулинарную тему.

   В этот раз дорога от шоссе к деревне показалась короче. И тёща, вышедшая  встречать, уже не выглядела так зловеще.
  - Здравствуйте, Ольга Николаевна, - как можно вежливее поздоровался он.
- Здравствуй-здравствуй, зятёк, - шутливо поклонилась родственница.

    Сегодня вела себя приветливее. И обед был что надо - с вином, разноцветными закусками и вполне дружелюбным разговором. Оказалось, это имело  объяснение. Сломался телевизор, а тёща знала, что Павел разбирается.
  - Две недели без сериалов,- сокрушалась она, поглядывая на зятя с надеждой, спрятанной в ироничной улыбке. - Вот был жив мой мужик, всё у нас работало...
- Паша починит, - успокоила дочка.
- Не факт, что получится, - возразил Павел, поднимая себе цену.
- А чего так? - нахмурилась тёща.
- Запчастей нужных может не оказаться, - пояснила Люся, ловя благодарный взгляд мужа.

   Запчастей не потребовалось. Телевизор потрещал, покряхтел и ожил, радостно мигнув лампочкой на панели.
   А вот Паша радовался зря. Утром не обнаружил ожидаемой награды в виде завтрака. Заметил только в окне тёщу, задумчивым призраком обходящую в утренней тишине огородные владения.
   Издалека она напоминала свою дочь, беззаботно зарывшуюся теперь в одеяла. Такая же чернявая, фигуристая, с причёской хвостиком. В смутной догадке он бросился к телевизору. Исправен. И повода обойти с завтраком у тёщи не было. Кроме, вероятно, недостаточности заслуг. Если уж оживления любимого телевизора мало...

   Нет, жена у него хорошая. Только любит в выходные поспать. А сам он встаёт рано. Готовить не любит, не умеет. Не прочь кое-чем другим с утра заняться. Но это точно одному не сделать - здесь как никогда нужна женщина. Сегодня вот как здорово выспался на свежем воздухе...
    Эх! Он расправил плечи перед зеркалом. Оттуда подмигнул высокий симпатичный блондин в красивом синем трико. Потом отражение нахмурилось и исчезло в направлении умывальника.

                * * *

   - Мам, давай истопим баню, - взмолилась Люся, размазывая по лицу липкий пот, смешанный с невидимыми колючками от сухой травы.
- Отчего не истопить? - откликнулась та, старательно забрасывая зятя очередной порцией сена, которое тот утрамбовывал вверху.

   Под командованием тёщи они переносили с луга в пристройку хрустящие копны. После обеда женщины пошли в огород, а Павел - колоть сваленные возле дровника кругляши, случайно оказавшиеся здесь прямо к его отпуску.
    С треском разнося на части эти раздобревшие в лесу бочонки, он с интересом поглядывал на наклоняющуюся над сорняками Люсю. По-кошачьи жмурился, представляя  будущие банные процедуры.
  - Тяжело тебе одной, - вздыхала Люся, складывая сорняки на край гряды.- Во всём нужны мужские руки. И скучно, наверное. Ты же молодая ещё.
- Ну, какая молодая? - возражала мать. - Сорок пять стукнуло.
- И что? Эх, ягодка моя созревшая, - осторожно, стараясь не коснуться испачканными землёй руками, обняла её Люся.

   Посмеялись, потом поплакали, вспоминая мужа и отца, погибшего два года назад на охоте. Оценили гору выполотой травы, шутя сравнили с кучкой Пашиных дров и постановили, что пора заняться баней.
  - Не будем отвлекать мастера, - указала Люся на Павла. - Без него баню истопим. Пойду, воды наношу.
- Нет, - возразила тёща, - лучше я сама. Там колодец опасный. Сосед переделал, и как-то неудобно стало. Я схожу, мне привычнее. Лучше печь в бане разожги. Надеюсь, не забыла ещё? Дрова сухие в дровнике. Только вот, халат надень. Испачкаешь свою красивую майку.

    Проходя в мамином ярком, хотя местами уже потрёпанном, халате мимо мужа, устанавливающего очередной кряж, Люся шутливо виляла бёдрами. Павел, глядя вслед и  вытирая пот, представил как будет смывать его в бане в компании шаловливой жены.
    Тёща, поблёскивая вёдрами на коромысле, принесла воду. Войдя в баню, наткнулась на озадаченную Люсю.
  - Не получается разжечь, - пожаловалась та. - Давай буду носить воду. Замучилась с этой печкой.
- Только поаккуратнее - доски там скользкие. И давай мне халат. Для печки ещё сойдёт, а по деревне нечего в нём позориться.

    Поленья разлетались от могучих ударов. Оставался последний кряж - уродец с множеством хитро закрученных сучков, словно нарочно собранных на одном условном кубометре древесины.
   Он так увлёкся разборкой с этой природной заморочкой, что забыл обо всём. Даже сильные удары не приносили успеха. И всё же удалось найти подход к упрямому сопернику. Тот брызнул поленьями и мелкими щепками в разные стороны. Довольный дровосек, подтянув штаны, отправился к жене хвастаться.

   После улицы в помещении казалось темно. Присмотревшись, он заметил жену, низко склонившуюся к печи. Наверное, баня давно не топилась или были сыроваты дрова, только печь не желала разгораться. Люся старательно копалась в её чреве, не обращая внимания на мужа.
   Даже в старом тёщином халате она выглядела соблазнительно! У парня, разгорячённого работой и позой жены, кровь прильнула к области чуть ниже резинки трико. А эти штаны очень легко снимаются... Он аккуратно запер дверь, так символично вставив висящий крючок в петлю.
 
  Секунды хватило, чтобы освободить часть тела, рвущуюся на волю. Ещё мгновение, чтобы приподнять Люсе халат, запустить руку... "Прямо деревенская камасутра. Осваиваем новые любовные игры". Показалось, что и Люся не против поддержать игру. Но вдруг она резко обернулась...

   Он замер в неприличной позе. Перед глазами уже вставала картина скандала, позорного отъезда в город и едва ли не развода. Но тёща вдруг улыбнулась, и выскользнув из его застывших рук, произнесла вполне дружелюбно "Ничего, бывает". И не спеша направилась к двери. Освобождая её от запора, взглянула на Пашу и, прыснув от смеха, скрылась в доме.
  Немного задержавшись он, напряжённый и озадаченный, вошёл следом. Люся занималась своими делами и была вполне спокойна. Кажется, ей были неведомы их приключения с тёщей.

   Утром он проснулся с тревожными мыслями, ещё не исключая последствий вчерашних событий. В доме было тихо. Люся сладко добирала отпускную норму сна. Хотелось есть. В прихожей он заметил злополучный тёщин халат. Опасаясь нежелательной встречи, тихонько прошёл на кухню в надежде перехватить что-нибудь до завтрака.

   На столе, прикрытая полотенцем, стояла большая чугунная сковорода. От неё ещё шло тепло. Он приподнял крышку. Под ней, истекая сочным жиром и сверкая солнцеподобными желтками, томилась яичница из пяти яиц. Между островками желтков аппетитно расположились куски нежного сала с краснеющими мясными прослойками. Рядом стояла запотевшая бутылка с заветным самогоном, настоянным на травах и кедровых орехах.
   Поколебавшись, он решил прямо сейчас осмыслить сложившуюся ситуацию, а заодно и загадочное поведение тёщи. Откупорив прохладную бутылку, щедро плеснул в стакан янтарной жидкости и решительно подтянул поближе массивную сковородку.