Повесть о любви и дружбе. Часть 3

  Мишино. (1960-1964)

Вторым другом в жизни у меня был Сашка Полетаев, сосед через стену нового  жилища , в  старом здании школы деревни Мишино.
Бывшая школа представляла собой настоящий барак, по обе стороны длинного коридора жили в основном люди, которые недавно приехали в Мишино, это были специалисты, учителя,  и самые разные работяги. Их было много, поэтому жизнь около барака и в бараке была нысыщенной всякими событиями.  Иван Андреевич, демобилизованный моряк, играл на площадке перед бараком на баяне, поэтому среди тополей  часто организовывались танцы. Тут же случались и драки, но без жертв.   Тут же была волейбольная площадка, а на дорожке к бараку  мы играли в городки.   Эту игру я очень любил, к тому же я играл лучше всех.
Мы жили в отдельном крыле, в большом классе. Класс, который был переоборудован под жилое помещение делился  на три части, небольшая спальня за перегородкой,  большая проходная комната с печкой и кухня, с той же печкой.
Печка была большая, на ней умещались втроем, на одной  стороне печки висела огромная карта мира. А перед окнами стоял большой стол, с зеленым сукном, с двумя большими тумбами, этот стол отец возил с собой с давних времен руководящего работника. Для меня этот стол стал каким то символом всего важного  и значительного  в жизни, как и 42 тома ( БСЭ( Большой Советской Энциклопедии, которые стали для меня своеобразным университетом, которые я сохранил и сейчас они стоят на даче.
Мама начинала печь топить с 4 утра, надо было приготовить корм для скотины, потом завтрак. Поэтому, когда я вставал, в доме всегда было тепло. Вокруг печи кипела жизнь, особенно когда она топилась. В доме было несколько ухватов, для самых разных чугунов, а они были некоторые просто неподъемные. Поэтому использовались валики, по которым катился ухват и огромный чугун, ухват одновременно являлся рычагом, с помощью которого чугун легко поднимался.  Огонь в печи, это увлекательное зрелище, это целое событие, когда в печи  все трещит, завывает пламя, летят искры и из печи идет пылающий и охватывающий жар. Мама в печь ставила до пяти самых разных чугунов и там что-то варилось, пеклось. В печи  мама пекла ржаные пироги, иногда хлеб. Ржаные пироги были  с рубленной картошкой,  с капустой, с толченой  картошкой ,перемешанной  с жареным салом и луком и т.д. Прямо из печи пироги с  блестящей , темной корочкой подавались на стол, пирог обмакивался в миску со сметаной, горячий и дымящийся и уплетался за обе щеки.  Потом пироги подавались на ужин. Они весь день томились в печи, в сметане, и эти пироги уже таяли во рту, и вкус от ржаного теста был необыкновенный. Именно ржаные пироги получались такими необыкновенно вкусными. Мама  всегда к пирогам подбирала специальные закуски. Всевозможные соленые грибы, разного засола огурцы, помидоры и пр.
Для мамы очень важно было, чтобы на столе всегда был большой выбор еды. И гости всегда были в восторге от маминого стола, это было многообразие всевозможных закусок и приготовленных блюд. Эту традицию искренней щедрости я до сих пор ценю, как главную, в семейных традициях.  Погреб был всегда полон,  все хранилось в больших бочках, кадках, кастрюлях, банки тогда были  в дифиците.  Запасы сушеных грибов, яблок, шиповника, всяких трав,  семян и пр. являлись гордостью мамы.  Мама из леса приносила все что там росло,  в большом объеме, клюкву, бруснику, грибы, в лесу лучше ее никто не ориентировался, но самое главное, она умела все находить, поэтому все напрашивались с мамой в лес.  У мамы к тому же был всегда самый лучший огород по урожаю и по уходу, здесь она была непревзойденным лидером. 
Ко всему этому у нас была корова, овцы, две свиньи, куры, утки, пчелы. И все это было в 1961 году, год когда я пошел в первый класс.
Я не задавался вопросом, когда мама все успевает, но в реальности это выглядело так, в 4 подъем, топит печь, идет доить корову, кормит скотину, ведет корову в стадо, забегает в лес собирает, к 7 часам возвращается, готовит  сына и мужа к школе, кормит завтраком, в семье это было железное правило. После отправки в школу мужчин, убирается по хозяйству, разбирается с тремя сараями. Далее идет работа на огороде и на плантации картошки.  В обед маме идет в поле , 2-3 км. в один  конец. чтобы доить корову, она давала от 5 до 7 литров молока. Потом готовится обед, мужчины приходят из школы.  Трудно перечислить все дела, это и ежедневная переработка молока в сепараторе, это приготовление вручную масла, взбивание в кадке. В доме всегда была сметана, творог, молоко и пр. Учителя школы покупали у мамы  молоко, творог и масло.
А если говорить о больших работах, то это фантастический, на сегодня набор, надо было накосить сена, высушить, застоговать, не менее 3 тонн, зимой привезти. Вспахать несколько соток земли на лошади, посадить, вырастить, выкопать картошку, часть сдать государству. Серьезная работа была по заготовке дров,  к тому же их надо было привезти, перепилить, переколоть, уложить. Во всех этих серьезных работах выручала лошадь, мама брала то у участкового, то у знакомых.
Отец в нашей семье  и в деревне позиционировал себя интеллигентом и партийным руководителем, костюмы, галстуки, шляпы, много рубашек было в его гардеробе.. Мало того он выступал за справедливость, люди шли к нему, он помогал писать жалобы, помогал разобраться в сложной  ситуации.  В Мишино отец уже остепенился, папе и маме стукнуло 49 лет, у отца поехало здоровье, он практически перестал пить. К тому же у него была грыжа и он себя освобождал от тяжелой работы. И в армию его из -за этого тоже не взяли, как мама шутила, в деревне, по молодости, его звали киловатый.  Преподавал  отец историю, обществоведение,  одновременно был преподавателем в вечерней школе, где училась вся техническая элита деревни Мишино. После занятий отец с учениками  зачастую квасили у нас на кухне, отец с увлечением их поил, сам пил мало, а мама только успевала подносить закуски. Так что отец практически помогал маме очень редко, да и то, только  после препирательств и скандалов, а так как надежды на отца особой не было,  мама все делала сама и меня приучала к труду.
Может поэтому у меня всегда было протестное отношение к отцу, которое к старшим классам вылилось в полный негатив.  Правда к этому времени и отец изменился, я бы сказал в лучшую сторону, в десятом классе ему уже было 59 лет. Вообще рассказ об отце впереди, он не был положительным героем, но он мог делать   для близких людей многое, то, что  мало кому удавалось, при этом он считался и был умным человеком и что немаловажно, порядочным. Стремление к справедливости я бессознательно и навсегда перенял у отца.
Мама Саши Полетаева  была видной женщиной,  она работала   продавщицей в единственном продовольственном магазине, мужа у нее не было, поэтому ухажеров у нее было много.
Мы жили в 200 м от магазина, там же была пивнушка, поэтому жизнь в этом месте деревни кипела, к тому же здесь проходила  основная шоссейная дорога и два перекрестка.  С Сашкой мы соревновались в собирании спичечных этикеток, все канавы, все кучки мусора вокруг пивного ларька, дороги, магазина я исследовал каждый день дотошно и тщательно  и коллекция у меня собралась значительная. Но беда была в том, что они стали повторяться, а новых достать было очень сложно.  Надо было набираться смелости и нахальства. чтобы выпрашивать  спичечные коробки с новыми этикетками.  Мне на всю жизнь запали пивные ларьки и люди вокруг них. Люди терпеливо ждали привоза пива и всех  ожидающих  объединяло  возбуждающее настроение, а когда привозили бочки, то все с благоговением смотрели , как выбивается пробка, вставляется насос.  И всегда это делал один или два заштатных специалиста, которым  доверяли  это ответственное дело.
 Продавщица в глазах страждущих была настоящим благодетелем, самые лучшие острословы деревни около ларьков оттачивали свое мастерство.  Мама Сашки начинала свою карьеру с пивного ларька. И для меня она была недосягаемой женщиной в моем понимании, ночами к ней ломились мужики и просили открыть магазин и продать водки. Сашка перед всеми нами имел много преимуществ, он имел постоянно самые разные конфеты, вкусности и сладости , на него было направлено много внимания, так как все хотели иметь лояльные отношения с мамой Сашки.
А так как мама Сашки ничем не занималась, кроме работы в магазине, то и Сашка никакого желания что-либо делать не проявлял. Он рисовал и неплохо, и особенно у него получались женские обнаженные фигуры с той частью, где была женская грудь. Это было настолько увлекательно и заманчиво, что я до сих пор помню эти рисунки. Мне кажется Большая Советская Энциклопедия, которую я штудировал на предмет обнаженных тел, проигрывала в деталях Сашкиным рисункам.
В поисках этикеток случались и экстремальные ситуации, одну из них я запомнил на всю жизнь. Дело в том, что деревня Мишино   расположена от Москвы на 173 километре, поэтому  сюда высылали бывших заключенных и конечно они вели себя особенно. Татуировки, вальяжность, острый цепкий взгляд, неожиданная резкость в действиях, словах выделяли эту публику и их все побаивались. Хотя потом все переженились на местных,  нарожали детей, притерлись и стали такими же деревенскими. Калина красная Шукшина типичная ситуация в России.  Так вот, каким образом   я причинил неудобство одному из них.  Когда мужчины в дружной компании на улице пили пиво, я не помню, но  я дерзко шнырял между ними. Злое шипение бывшего зэка остановило меня, - Я тебе яйца отрежу!  Я замер, боялся даже шевельнуться , потом от страха меня подбросило и понесло далеко от пивного ларька.  Вся компания искренне смеялась над этой шуткой, но для меня это был большой стресс. После этого я стал боком обходить эти злачные места.
 Вот что значит человеческое слово, ведь я почти на физическом уровне почувствовал, как он их мне отрезает. Только сейчас, на старости лет я постигаю  серьезную , неизмеримую силу человеческого слова не только в отношениях между людьми, но и в  воспитании детей.
Учились мы с Сашкой в одном, первом классе, а так как я учился хорошо, то я во всем помогал Сашке. Я придумывал всякие игры, особенно у меня была фишка, это воображаемая игра в войну. В деревне в такую войну играл только я. Это был  воображаемый спектакль со всеми действующими лицами, интерьером и пр. Сашка  был моим первым другом в Мишино, поэтому он активно  участвовал в этой игре,  в такой концепции достаточно было двоих участников. В дальнейшем, мои друзья играли в мою концепцию, а другие, в  реальную, концепцию моего конкурента, Петрова Владимира.
С Сашкой мы начали играть в путешествия, на большой карте, которая висела на печи, мы прокладывали самые невероятные маршруты, но самая крутая фишка, это игра в города, острова, реки и пр. Играя в эту игру много лет, я смог уже  рассказать о  расположении и названии всех географических объектов , которые были нанесены на карте мира, висевшей на печи.
Одна из наших с Сашкой игр закончилось бедой.  Около нас строили новую школу, и я придумал прыгать со стройки в сугробы, и все бы хорошо. Но необходимо было забраться на самую высокую стену, а это была стена будущего спортзала. Кладка был свежая, и когда я уцепился за кирпич и захотел спрыгнуть на леса, кирпич отвалился и вместе со мной полетел вниз. В полете я сообразил, что надо свернуться, иначе ударюсь о леса, пролетая мимо лесов я услышал, Валь, ты куда!? Очнулся я тогда, когда увидел в проеме  стройки бегущую в ужасе маму и тут же все исчезло, очнулся во второй раз уже в больнице. Все обошлось сотрясением мозга и шрамом на голове.
В четвертом классе отец отправил меня на обследование  и лечение,  сначала в Смоленск, потом в Дорогобужский санаторий.  Это была моя первая школа самоутверждения, которая позволила поверить в себя в дальнейшем. В этих медицинских учреждениях, а в них я провел полгода,  меня научили всему запретному, и нехорошему что было возможно в моем возрасте, их мы называли вредные привычки.
В Смоленске, в нашей палате лежал , мы его звали Цыган, который ввел жесткие правила и порядки, самые мелкие служили ему и за провинности отсасывали у него член.
Я вел себя независимо, но Рыжий, правая рука Цыгана,   решил меня  сломать, но у него ничего не получилось. Гнев и злость застила мне глаза, я схватил острый металлический совок и бросился на Рыжего, все обошлось, враг отступил, меня больше никто не трогал.  И когда я приехал в  Дорогобужский санаторий, там уже был этот Рыжий, который посоветовал меня не трогать. В Дорогобужском санатории мы учились и лечились. Местная шпана санатория, вместе с Рыжим пригласили меня устроить выпивку, они достали зубной эликсир, и я по взрослому попробовал его выпить, этот вкус и дикое ощущение я до сих пор помню.  На школьной линейке ребят отчислили, но меня никто не сдал, мне было ужасно стыдно и невыносимо от моего поступка, но и в этот раз  я вышел  из воды сухим. Но сны про санаторий мне  снились  еще много лет.
Самое прекрасное впечатление от санатория у меня осталось от нашей преподавательницы литературы. Мы часами гуляли по Дорогобужу, и она непрерывно пересказывала  нам детективы, мы не могли оторваться от этих удивительных историй. Учительница обладала хорошей памятью и была замечательной рассказчицей, так я пристрастился к детективному жанру и до сих читаю их запоем.
 Все науки больниц по приезду я передал Сашке Полетаеву , это было мое очередное самоутверждение (неправильное).
В дальнейшем наша дружба с Сашкой разошлась. Он стал плохо учиться,  его оставили на второй год,  а далее у него начались  отклонения,  оказывается у него  была тяжелая наследственность, а старший брат, о котором я не знал, вообще был на лечении в Годионовке (спецбольница). И когда Сашка стал совсем глупым, он все время , встречая меня, спрашивал про мою племянницу Галю и смотрел в глаза доверчиво и выжидательно и я понимал, он живет прошлым, а настоящего для него просто не существует, оно скользит и проносится мимо него.

Когда ты рождаешься после войны.
Посвящается родителям и сестрам, пережившим войну.

Когда ты рождаешься после войны
Война в генах, в ощущениях судьбы.
Счастливые лица, пустой рукав,
Культашка, махорка, пьяный оскал.
И радость от жизни, гармонь поет,
Парень в гимнастерке девчонку ведет
И все в  ожиданьи, взять счастья чуть чуть,
И все для страны! Ни к чему обмануть,
Да что там голод,  - крапивный суп,
Картошка тертая, сладкий лук.
И в дверь  по амнистии ломится  зэк               
Коммунистам не простит он судьбы, вовек.
Бараки, драки, и кто то орет
Рядом пара счастливая, у соседки живот.
А сестра приехала из далекой страны,
На аккордеоне играла,  отравилась,  без вины.
А я последыш, меня наскребли на войне
На Бате , в медалях,  сидел воробьем на плече.
Какая радость  сына  кидать в потолок!
А я визжал, я даже описаться смог.
Книгу  зеленую про партизан листал
Отец  рассказал, как  его брат  погибал.
А мама лучину привычно зажгла
Маленького  сына у нее отняла война.
А я сижу на кошлах у отца,
Продолжатель рода, растят гордеца.
Да я горд,  что родился после войны.
Что  папа с мамой семью сберегли.
И я горжусь своим отцом,
Он партизанил  в тылу,  и не был подлецом.
И я восхищаюсь, что мама моя
Родила меня в сорок два!
Когда ты рождаешься после войны,
Прожив полвека, назад посмотри,
За то что на свете сейчас живу
Я память о павших в себе храню.
За то что нет и не будет войны
Родители нам  - судьбу сберегли.