Эмигрант

        Середина восьмидесятых годов.
      Двадцатидвухлетний Сергей Фролов обвиняется в распространении порнографической продукции.
               
      Поехала  в  следственный  изолятор  (СИЗО)  на  свидание  с  обвиняемым.

      Прошла  зловонным , плохо  освещённым  коридором  здания  следственной  тюрьмы  в  комнату  для  свиданий, так  называемую «башню», круглое, мрачное, жутко прокуренное помещение. Конвоир привёл худого, нервного юношу.

      Сергей не признавал  себя виновным. Заявил, что ему  «состряпали» фиктивное обвинение, что это дело рук КГБ.
      Спросила:
     - Причём здесь КГБ, если дело в производстве милиции? – Ответ был неожиданным:
     - Хочу уехать в США и добивался визы, но меня  задержали  и  сфабриковали  уголовное  дело.


       Я,  любившая  дым  Отечества,  даже  с  горьким  привкусом,  попыталась  отговорить  Сергея  от  стремления  в  неведомый  мир.  Он  упрямо  выкрикнул:               
      - А я всё равно уеду! –
      Поняла, что агитацию продолжать бесполезно. Спросила:
      - Изымали у вас какую–либо печатную продукцию?
      - Изъяли журнал, в нём были эротические, но не порнографические  иллюстрации.


      Поехала к милицейскому следователю, в производстве которого находилось дело. Изучила его. По анкетным данным Сергей значился не судимым. Никакого компромата за ним не установлено. В деле был протокол об изъятии журнала у обвиняемого.


      Но ни журнала, ни фото-таблицы с иллюстрациями в деле не оказалось.
К моему изумлению, не было ничего, что могло бы подтвердить обвинение! Вся «доказательственная база» состояла из показаний двух девушек-свидетельниц.


      Они заявили, что были в квартире Фролова, и он показывал им иллюстрированный журнал. В их показаниях не содержалось никаких сведений о характере иллюстраций.


      У меня появилась надежда, что парня не смогут осудить «в отсутствии всякого присутствия». Для обвинительного приговора не было оснований.


      Я написала ходатайство о прекращении уголовного дела и освобождении обвиняемого из-под стражи. Ходатайство было отклонено, а обжалование в судебном порядке уголовно-процессуальным кодексом того времени не было предусмотрено. Но и суд не устоял бы перед всесилием КГБ, что и подтвердилось.


       В зале суда, где рассматривалось уголовное дело Фролова, я увидела большую зрительскую аудиторию. В то время, в отличие от 50-ых годов, люди уже не ходили в суды, как в театр.
«С чего бы такой сбор?» - подумала я. Присмотревшись к публике, узнала двух-трёх работников КГБ. Поняла, что карты наши биты. Никакие законные доводы не будут приняты во внимание.

 
        В суде Сергей заявил:
      - Не виновен, журнальные иллюстрации ничего общего не имеют с порнографией.


        Были допрошены две свидетельницы, которые повторили следственный вариант показаний:
       - Были в квартире Фролова, смотрели журнал с иллюстрациями.-
Никакой оценки увиденному они не дали. Никаких впечатлений о характере иллюстраций не изложили.

       «Тайна, покрытая мраком!»

       Задала вопрос свидетелям, вернее, попросила их:
      - Воспроизведите, пожалуйста, в литературных выражениях , что вы видели на иллюстрациях?-
       Обе девушки молчали, пожимая плечами.

       Тогда, несколько рискуя, спросила по-другому:
     - Что вы видели в журнале: грязные, непристойные изображения или эстетическую эротику? Можете ли отличить одно от другого?


      В то время, как я задавала вопросы, судья и прокурор хором подавали в мой адрес поучающие  реплики:
      -  Об этом вообще нельзя спрашивать!

      У меня возникло ощущение, что они никогда не обучались юриспруденции...
      И следом - мысль: " Хотят угодить КГБ, стало быть, у обоих рыльце в пушку."

      В чём же суть уголовного процесса? Разве не его целью являются ответы на вопросы :  Виновен  ли?  В  чём  конкретно?  Присутствие,  отсутствие  доказательств,  их  качество,  законность   методов  их  добывания  и  многое  другое  должно  быть  тщательно  исследовано  в  суде,  невзирая  на  любую,  даже  самую  неэтичную  тему.

      "Порнос"  означает  проституция.  "Эрос" - искусство  любви.  Эстетическое  изображение  любви  закон  не  преследует.  Возможно,  картинки  были  совсем  безобидными.  Но  их  держал  в  столе  следователь,  а  затем  судья.  К  делу  они  фактически  приобщены   не  были,  а  находились  где-то  отдельно.  В  суде  не  обозревались.

       Мои  ходатайства о приобщении  иллюстраций  к  делу, о проведении экспертизы для решения вопроса об их характере,  были  безмотивно   отклонены.


       Прокурор  и  судья,  оба  немолодые  мужчины,  стояли  против  меня  воедино дружной,  плотной  стеной.


      Итак,  "самому  гуманному  суду  в  мире"  всё  ясно!

       Несмотря  на  мою  пылкую  речь  с  требованием  оправдать  Сергея,  за  отсутствием  доказательств  и  освободить  его  из-под  стражи,  приговор  был  обвинительным  1  год  6  месяцев лишения  свободы.


        Почувствовала  себя  опустошённой.   Горькое  чувство  беспомощности  овладело  мной :  не  помогла,  не  спасла.  Что  может  адвокат,  борясь  в  одиночку  с  хорошо  сплочёнными  силовыми  структурами,  с  этой  давящей  машиной-катком?!  Заранее  знала,  что  никакое  обжалование  приговора  не  даст  положительного  результата.

        Так  оно  и  вышло.   Областной суд оставил жалобу без удовлетворения.

 
        Минуло  более  10  лет…  Наступила  иная  жизнь.  Двери  во  все  страны света  были  распахнуты.  Как-то  в  одном  из  судов  ко  мне  подошла  молодая  женщина,  секретарь  судебного  заседания, протянула  газету  со  словами :
       - Прочтите  о  вашем  Фролове.-


        Удивительно! Она так долго  помнит,  что  я  защищала Сергея Фролова,  мечтавшего  уехать  в  США!

        Просмотрев  газету,  увидела  объявление:
 
       -"Гражданин  США  Фролов  Сергей,  проживающий  в  штате  Иллинойс,  имеющий  собственный  бизнес,  познакомиться  с  русской  девушкой  для  создания  семьи".


       Как  же  я  порадовалась,  что  Сергей  выжил!  Моя  душа  освободилась  от  тяжёлого  камня.  Нет,  не  освободилась...  Просто  груз  стал  легче…

               
       Прошло  ещё  несколько  лет.  Недавно  ехала  во  Владимирском  троллейбусе.  Кто-то  тронул  меня  за  плечо.  Обернулась. Позади  сидела  женщина,  лицо  которой  мне  было  знакомо.

       Обратившись ко мне, она  спросила,  не  забыла  ли  я Сергея Фролова?
       Поняла,  что  передо  мной  мама  Сергея.  Я  ответила: 
       -Можно  ли  забыть?!
       Она  рассказала:

       - Серёжа  живёт  в  США.  Женился  на  русской  девушке.  У  них  растёт  сын.  Мальчику  10  лет.  Живут,  слава  Богу,  хорошо!

 
        По  поводу  нашей  встречи  Елена  Васильевна  заметила: 
       - Как  тесен  мир!-
       Лицо  её  осветилось  улыбкой.  Казалось,  всё  хорошо  в  её  судьбе,  в  судьбе  сына.

        Присмотревшись  внимательно,  заметила,  что  она  сильно  похудела  по  сравнению  с  прошлым  временем.  Спросила:               
       -Как    ваше  здоровье?               
        Она  ответила:               
       -Переживая  из-за  осуждения  сына,  я  заболела  и  перенесла  две  операции  по  поводу  онкологических  заболеваний.  Никак  не  оправлюсь.

        Помолчав,  она  добавила:               
       -У  меня  осталось  самое  ужасное  впечатление  от  правосудия!
       Такими  журналами,  какой  тогда  изъяли  у  Серёжи,  сейчас  увешаны  все  киоски.