ЧАСТЬ 1. "УЗБЕКСКИЕ АКВАРЕЛИ"
В 1972 году мой выпускной курс попал под "союзное распределение"- предлагались рабочие места не только в городах и весях Пермского края, в других регионах России, но и на экзотическом востоке. Десять человек выбрали Узбекистан. Нас ждал некий Алты - арык - городок в Ферганской долине...
К двадцатому августа мы все добрались до места назначения. Алты - арык встретил нас сорокаградусной жарой и одуряющей смесью экзотических ароматов. Центр городка утопал в розах: цветущие кусты росли у райкома партии вокруг памятника Ильичу, приземистому, со странным разрезом глаз, покрытому серебрянкой - краской, которой в России красят оградки на могилах. Розы росли у входа на рынок, у аптеки, у книжного магазина. Запах роз смешивался с запахом жарящегося шашлыка и еще каких-то незнакомых блюд.
Общежитие райотдела образования, где нас временно разместили, находилось во дворе этого самого райотдела. Справа райком, слева кафе и местный дом культуры, напротив - рынок, книжный магазин, ресторанчик, пара традиционных советских учреждений, разнообразные магазинчики. От центра городка во все стороны разбегались кишлачные улочки: бесконечные глинобитные заборы - дувалы с деревянными калитками, редкие вкрапления двухэтажных домов из светлого силикатного кирпича...
Рекогносцировку местности мы начали с рынка и ресторанчика. Рынок потряс горами дынь и арбузов, ползающими по горам альпинистами - малолетними продавцами, которые встретили нас криками: "Дядя, вазми арбуз, какой хароший арбуз, адын арбуз - адын рубл". Прилавки прогибались под тяжестью овощей и фруктов: персики невиданных габаритов, десятки сортов винограда (через неделю у каждого из нас появится свой любимый сорт).
- Сколько стоит виноград?
- Тры кыло на рубл.
У входа в ресторан колдовал над мангалом пожилой узбек, ему помогал мальчик, внук, как позже выяснилось.
- Два шашлыка, пожалуйста.
- Идите суп кушать, мальчик принесет.
Вечер мы провели за поеданием арбузов, винограда и других даров узбекской земли. Спать легли около полуночи. Девочки - наши жены и однокурсницы в одной комнате, мы - Юрка Власенко, Слава Кустов и я, - в другой. Где-то через час всех разбудил страшный грохот - через забор на веранду общежития летели увесистые булыжники. Кто-то из нас что-то крикнул - послышался топот убегающих. Мы тихо перебрались через забор и обнаружили в обширном соседнем дворе группу подростков.
- Кто камни бросал?
- Мы не бросали.
- А вы кто?
- Мы учителя, в ваши школы работать приехали.
- А мы думали, что вы летчики, они до вас тут жили, к девчонкам нашим приставали. Извините, мы больше не будем.
Больше ночами нас не беспокоили.
Утром нам предстояла встреча с начальником отдела образования Мадыевым. Сидели на веранде, ждали. Прибегает девушка - секретарь:
- Начальник зовет, - приглашающий жест в сторону задней двери райотдела, выходящей во двор.
Мадыев восседал за солидным письменным столом, нам предложил расположиться на стульях, стоящих вдоль стены:
- Как доехали?
- Спасибо, хорошо.
- Мы подумали, в какие школы вас направить. После обеда я
повезу знакомить с директорами тех, у кого школы подальше, а Рашида Исмагиловна, мой заместитель, поведет тех, у кого школы поближе. Пока отдыхайте
- А как с жильем?
- Все решим...Завтра….
Шли дни, близилось первое сентября, а квартирный вопрос никак не решался. Мы решили предъявить Мадыеву ультиматум - либо жилье, либо открепление (нас отпускают в свободное плаванье, так как не могут обеспечить условия распределения).
Мадыев избегал встреч с нами, но был отловлен и окружен на дорожке, ведущей к нашему общему с руководством дворовому туалету.
- И где же наши квартиры?
- Не волнуйтесь, я все делаю, решим вопрос.
- Хорошо, но знайте, не будет жилья, мы первого сентября на работу не выйдем. Не можете дать квартиры - давайте открепления...
- Я, ребята, хочу все для вас сделать, но не я решаю. Идите завтра с утра в райком к первому секретарю, говорите Мадыев плохой, квартиры не дает, хотим уезжать. Только вы сами к нему пошли, я ничего не говорил...
На следующий день Юра и я отправились брать райком. В предбаннике первого сидел человек наших (тогдашних наших) лет и что-то писал. Мы прошли мимо него, открыли дверь кабинета и вошли. За нами, что-то лепеча, влетел секретарь, но мы уже вступили в диалог с первым.
- Где наши квартиры? Мы к вам через всю страну ехали. Нет квартир - давайте открепление.
Первый, - мы застали его за чаем, - нервно сглотнул, дрогнувшей рукой поставил пиалу на лежащие на столе бумаги и открыл рот. Мы, стоя на ковре в центре кабинета, на повышенных тонах озвучивали требования трудящихся. Вокруг нас, смешно разводя руки в стороны, и снова сводя их на груди, бегал порученец, при этом он постоянно повторял одну и ту же фразу: "На кого вы кричите, это же первый секретарь райкома партии!"
- Я понял, вы к нам по распределению, - прервал наш монолог первый. - Будут квартиры. Идите, я Мадыеву позвоню.
На следующий день нас повезли осматривать жилье. Квартиры получили все наши ребята. Славка с женой в Буровом (поселок рядом с Алты-арыком), девочки - двухкомнатную на троих, нам с Юрой и нашим женам досталась обширная четырехкомнатная квартира на втором этаже райкомовского дома. Квартирный вопрос перестал нас мучить. Начались трудовые будни.
Школа имени Улугбека - пять одноэтажных корпусов среди айвовых и гранатовых деревьев. Виноградник вдоль забора. За забором дорога, если ехать направо-попадешь в Фергану, налево - в Коканд. Каждый день у меня шесть уроков русского языка в седьмых, восьмых и девятых классах. По-русски дети не говорят, словарный запас никакой. Кроме меня в школе еще два учителя русского - узбечка и местный татарин. Услышав словосочетание" методика обучения иностранцев русскому языку" они впадают в ступор или прячутся в винограднике. Нужной литературы нет, методику выдумываю в процессе урока. Прохаживаюсь вдоль доски:
-Что я делаю?
-Ты учитель!
-Что учитель делает?
Продолжаю ходить, добавил громкий топот.
-Что я делаю?
-Ты ходить!
-Молодец!!
Дети называют меня Борис-ака и Борис Макарович, на рынке теперь слышу: "Борис Макарович, арбуз купи!"
Большая перемена длится тридцать минут. Учителя - мужчины, они здесь в большинстве, собираются в кибитке в глубине школьного сада. Чай уже приготовлен школьным завхозом. Садимся кругом на кошму-начинается чайная церемония. Директор - маленький поджарый узбек с неулыбчивым морщинистым лицом и глубоко посаженными
глазами -буравчиками наливает чай в очередную пиалу и отправляет ее по кругу, адресат принимает пиалу и, после легкого кивка-поклона директору, делает глоток. Чая, в пиале на донышке-три-четыре глотка, налить больше - проявить неуважение. Вокруг бегает завхоз - подливает желающим.
Первая рабочая неделя позади. Едем знакомиться с Ферганой.Жара за тридцать здесь переносится легко, на многих улицах четыре ряда деревьев с мощными раскидистыми кронами. Кроны смыкаются, образуя солнцезащитные зеленые тоннели, журчат арыки. Встречные ферганцы степенны, создается впечатление, что спешка им неведома. Движутся, как в замедленном кино.
- Выйдем на пенсию - будем жить здесь, - говорит Слава.
Центр города - царство узбекской кухни. На глазах почтенной публики готовят плов, самсу, жарят шашлыки, пекут лепешки. Едим плов, нарушая здешние традиции, запиваем его пивом. Строим планы будущих поездок. Где-то рядом с Ферганой город Маргилан - надо посетить...
Перемена, подходит Хаджибуллаев - учитель математики, приглашает в гости. Жена моя в Перми на сессии (перешла на заочное,). Я-вольный казак-соглашаюсь. После уроков усаживаемся на мотоцикл, по крутому серпантину поднимаемся в горы - коллега живет в кишлаке над долиной. У Хаджибуллаева просторный дом с верандой, обширный двор, окруженный двухметровым дувалом.
Располагаемся на веранде. Приносят чай, пьем, болтаем о разном. Работает телевизор, транслируют симфонический концерт, камера съезжает на зрителей...
- Боря, - спрашивает коллега, -эти люди на самом деле там сидят, слушают это, и деньги за это платят?..
Жена приносит поднос с пловом и исчезает. Едим, пьем водку. Хаджибуллаев говорит о своей мечте-купить машину. Мне становится понятна подоплека приглашения на плов, как-то в случайном разговоре я упомянул, что мой отец - начальник цеха на заводе, где выпускают" Запорожцы". После третьей стопки следует просьба поговорить с отцом. Обещаю, а что делать? Быстро темнет. Усаживаемся на мотоцикл, спускаемся в долину.
- Как тут у вас с ГАИ, мы ведь выпили?
- Доедем!
И действительно доехали...
- Борис, зайди ко мне, -директор движется к своему кабинету, я за ним.
- Садись, выдам тебе зарплату за сентябрь.
Директор открыл сейф, достал пачку купюр, сел в кресло, отсчитал нужную сумму, положил ее на стол. Я взял деньги и сунул в карман. Я собрался уйти, но начальник завел разговор о том, как мы устроились, как работается жене в русской школе... В ходе разговора он, как бы автоматически, отсчитал еще порцию купюр, и пододвинул их ко мне.
- Вы же уже выдали мне зарплату.
- Да?
Так я успешно прошел тонкий восточный тест на вшивость…
Алты-арык со всех сторон окружают хлопковые поля. Каждое в ожерелье глубокого заура - канавы, заполненной водой. В заурах плещется рыба. Вода поступает сюда по арыкам из Ферганского канала. Проблема в том, что хлопок каждый год созревает. Чувство вовлеченности в жизнь республики формируется у жителей путем их поголовного включения в уборочную компанию.
Пятнадцатого сентября занятия в школе прекратились - дети и педагоги отправились в поля. Жизнь в городке замерла: все конторы закрылись, районная больница прекратила прием плановых больных, опустел рынок - все ушли на хлопок.
Пару раз я видел хлопкоуборочные комбайны, но, в основном, хлопок убирают вручную. Сборщик надевает фартук с сумкой-мешком впереди, что позволяет работать двумя руками - собирать волокно из раскрывшихся коробочек и класть в мешок. Нас-сотни полторы детей и десяток учителей привезли на хирман - белый домик среди полей, куда приносят хлопок сборщики, где обретаются те, кто руководит теми, кто собирает, куда приезжает начальство.
Работа учителя в страду ответственна, но проста: выстроил группу детей у края поля, двинул шеренгу на хлопковые кусты - свободен до обеда. Дети, как мне объяснили, вполне самостоятельны, мотивированы, а если принесут мало хлопка, то будут наказаны...
Мои коллеги без дела сидеть не могут, они организуют ловлю рыбы в зауре. Закрепленный не длинной жерди, оголенный провод опускают в заур, другой его конец заброшен на провода линии электропередач. Разряд, еще разряд и всплывает рыба. Такая реанимация наоборот.
Пока мужчины ловят рыбу, дамы топят печку и готовятся к кулинарным подвигам.
Доставка улова, он вполне солиден-десять белых амуров и сом, происходит одновременно с приездом полевой кухни, возвращением сборщиков и появлением проверяющего - райкомовского работника.
Дети и райкомовский работник одобрительно осматривают рыбу, одинаково цокая языками. Дамы начинают готовить. Мужчины-учителя взвешивают на безменах принесенный детьми хлопок. Повар полевой кухни раздает школьникам кашу и лепешки, наливает чай. Райкомовский работник рассказывает о чем-то освободившимся учителям на узбекском, раздает несколько экземпляров районной многотиражки "Пахта учун" (Хлопка для) и уезжает.
- О чем он говорил, - спрашиваю у Хасана, учителя биологии.
- Хлопок, говорил, собирать надо...
Дети пообедали и пошли в поле, я хотел пойти с ними, но был остановлен:
- Они сами знают куда идти и что делать. А мы сейчас обедать будем…
Хлопок-трудная культура. Вспоминается бородатый анекдот: Украинский колхоз решил выращивать хлопок. Урожай созрел, раскрылись коробочки, побелело поле. Собрали. Пришли утром-новые коробочки раскрылись, снова поле белое. Собрали. И так много раз. Наконец пришли, а поле опять белое - снег выпал...
Закончился сентябрь, прошел октябрь. В начале ноября газета "Пахта учун" рапортовала о том, что районный план сдачи хлопка государству успешно выполнен. К седьмому ноября о выполнении госплана рапортовала республика. Десятого возобновились занятия в школе…
Договорился с Юрой после первой смены встретиться в кафе, что в центре Алты-арыка. Иду по кишлачной улице меж высоких дувалов. Открывается калитка, выходит хозяин:
- Учитэл, чой пьюм?
- Рахмат, спешу, в другой раз.
Одно-два подобных приглашения получаешь каждый день....
- Боря, люди на тебя жалуются, - говорит мне на перемене директор, -ты по улице идешь, тебя чай зовут пить. Когда первый раз человек приглашает - отказать можно, но человека этого запомни, когда второй роз пригласит-зайди, чай выпей, иначе обидится...
Захожу в кафе. Юрка уже на месте. Заказываем лагман. Повар артистично орудует черпаком, он поочередно погружает его в одну из многочисленных кастрюль, плошек, сковородок, кипящих на раскаленной плите и наполняет две объемистые тарелки-пиалы кусками баранины, овощами, лапшой, заливает все это бульоном. Процедура лагманотворения завершается щедрым броском горсти свежей зелени в каждую пиалу:
- Кушайте на здоровье
- Налейте нам еще по кружке пива, пожалуйста.
Здешний лагман не только невероятно вкусен, но и невероятно остр. Пока мы не привыкли, приходилось каждую ложку сопровождать глотком пива. Лагман был великолепен, однако, цель нашего рандеву не сводилась к его поеданию.
Мы собирались брать склад - склад книжного магазина, в котором хранились невыкупленные книги за последние лет пятнадцать. Информацию о существование склада мы получили случайно, о нем в разговоре упомянула продавщица книжного - отменно говорящая по-русски балаклавская гречанка - милая женщина лет сорока с копной черных волос на голове и почти мужскими усиками над верхней губой. Ее семья оказалась в Алты-арыке стараниями Отца народов, как, впрочем, многочисленные здесь крымские татары, корейцы. Иосиф Виссарионович многим способствовал интернационализации населения городка.
Дверь подсобки открылась, щелкнул выключатель, под потолком над проходом загорелись три тусклые лампочки. С двух сторон прохода находились трхъярусные нары на толстых деревянных столбах. Картина напоминала барак концлагеря. Спальные места заключенных достались книгам. Россыпи, пачки, связки книг занимали все имеющееся пространство.
- Тебе случайно четырехтомник Пантелеева не нужен? - вопрошает Юра с третьего яруса.
- А тебе Чапек, правда, без первого тома?
- А вот кому Мориак в Мастерах современной прозы?
- Танские новеллы на тебя брать? Здесь три экземпляра
- Двухтомник Уайльда нашел!
- Ух ты, Вино из одуванчиков!
К закрытию магазина каждый отобрал томов по двести. Самое интересное - книг по десять - купили сразу, остальное оставили до зарплаты.
Второй книжной Меккой стал для нас маленький магазин на ближайшей к Алты-арыку железнодорожной станции Вановская. Станционный поселок находился в четырех километрах от городка за Ферганским каналом. В этом книжном склад отсутствовал, зато новинки поступали регулярно. В этом магазине у нас вскоре появился шкафчик, куда до зарплаты прятались нужные издания. На Вановской была приличная баня, выкуп книг, как правило, сопровождался помывкой.
В угодья книжной охоты постепенно превратилась вся Ферганская область. На ферганском автовокзале мы выбирали очередной городок и усаживались в автобус.
- В Маргилан едете, чем торговать будете? Глядя на наши сумки допытывались попутчики/
- Торговать не будете, а что покупать хотите?
Cмысл этих вопросов открылся по прибытию. Город торговал, торговал по-восточному ярко, громко, самозабвенно и не слишком гигиенично. Рынок был, но он давно выплеснулся на соседние улицы, затем продолжил экспансию и, в итоге, занял весь город. Ряды продавцов узбекского шелка соседствовали с рядами торговцев тюбетейками, коврами, гончарными изделиями, острейшими узбекскими ножами, чапанами-ватными халатами-привычной верхней одеждой дехкан.
Местами торговые ряды расступались, уступая место наземной торговле-грудам арбузов и дынь, ящикам винограда, гигантских помидоров, прянностей. Рядом дымились казаны с пловом, мангалы шашлычников.
Подустав от этого праздника жизни, мы нашли книжный магазин и, порезвившись в его недрах, с относительно небольшой добычей отправились восвояси...
Валик, наш сосед, крепко сбитый, сухой, мускулистый парень с подвижным выразительным лицом, всегда готовым к улыбке, жил в квартире напротив с женой бухгалтером и сыновьями - погодками четырех и пяти лет. Малыши явно отставали в интеллектуальном развитии от сверстников. Валик был немного старше нас, в нем было намешано столько кровей, что он сам не знал, кто он по национальности. В соответствующей графе паспорта (тогда в паспорте каждого обозначалась национальность) у него значилось"Узбек», сам он рассказывал, что на четверть татарин, на четверть русский, на четверть узбек, немного армянин и чуть-чуть бухарский еврей.
Мы не вникали в эти генетические хитросплетения, нам нравилось общаться с Валиком.Он оказался хорошим рассказчиком:
- Выкурил я косячок, - рассказывал он, - прилег на скамейку в парке в Фергане. Расслабился, думаю о своем, о девичьем. Лежу, так на душе светло, спокойно. подходит какой-то штымп, начинает у меня в карманах рыться. Встать, думаю, рыло начистить? Нет, не буду кайф ломать, уж очень мне хорошо. Ладно, говорю себе, пусть забирает, что нашел и отваливает. Завтра я его найду...
- Нашел?
- Конечно нашел. У нас тут все всех знают.
Валик работал клепальщиком котлов. Судя по его скудным рассказам о работе, он, находясь внутри котла, ставил там какие-то заклепки, орудуя тяжелым молотом. Видимо, следствием этой работы была его легкая глухота.
- Работа тяжелая, - повествовал он, - а выкуришь косячок, прыг в котел, и удовольствие получаешь, бьешь, звуки в мелодию сливаются. Чувствую-я композитор, жаль, нот не знаю, записать не могу.
Часто к Валику приходили его друзья по увлечению, курили травку, сидя на скамейке перед райкомовским домом, степенно беседовали о важном: делянках конопли в секретных горных лощинах, способах сбора урожая, особенностях мировосприятия в процессе потребления...
Анашу в Алты-арыке употребляли многие. Характерный запах застигал в самых неожиданных местах: идешь ли мимо чайханы, мимо двух благообразных старцев, сидящих на скамейке под палящим солнцем и, после затяжки, передающих друг другу папироску, у ресторана, откуда вышла покурить группа обедающих.
Может быть, это местная техника достижения нирваны, бегства от реальности, подумалось мне...
Милиция не дремала, она сражалась с источником зелья, искала и уничтожала посадки конопли в горах, изредка доходили слухи об очередной сожженной правоохранителями делянке, но делянок было много, очень много, а горы умели хранить тайны.
Могли ли мы не попробовать?
Валик с удовольствием выполнил нашу просьбу, мы были ему симпатичны, и он искренне не понимал, как можно без этого жить. Он принес горсть травки и почти черный камешек-низкосортный и высокосортный варианты. Травку нужно было смешать с табаком и набить папиросу-сделать косяк, от камушка отделить кусочек со спичечную головку, скатать в шарик, поместить его на огонек папиросы, затем, используя трубочку из шариковой ручки, быстро втянуть в себя появившийся дымок.
Мы незамедлительно приступили к экспериментам. Оказалось, что анаша сильно стимулирует аппетит. Это нанесло серьезный урон запасам продовольствия в моей и юриной семьях. Оказалось, что читать в состояние эйфории невозможно-зачем мне чужие мысли, если в голове роится столько своих?
Музыка слушается замечательно, попадаешь внутрь мелодии, сливаешься с нею, становишься ею...
Возникало желание совершать простые повторяющиеся действия: ходить из угла в угол, вертеть что-либо в руках. Думалось в это время восхитительно, идеи, одна ценнее другой толпились в голове и требовали словесного оформления. Записывали, зачитывали друг другу, восхищались. Когда измененное сознание возвращалось в норму, пытались понять, что нас так восхищало? Записи были неудобочитаемой чушью.
Фиксировались зрительные галлюцинации: окружающие предметы становились аморфными, растягивались в пространстве, передвигались. Менялось восприятие: как-то я рассказал Юре и Валику старый анекдот, оба упали на пол, дрыгали ногами, хохотали. Я не удержался и присоединился к ним. Смеялись до боли в мышцах, остановиться не могли.
Эксперимент продолжался недели две. Запасы анаши иссякли. Валик предложил новую порцию. Мы отказались. Отношения с Валиком сохранились, но больше мы не курили…
Леонид Владимирович Сахарный, мой научный руководитель, перед отъездом в Азию снабдил меня рекомендательным письмом к своей однокурснице, которая трудилась в Ташкентском институте русского языка и литературы.
- Давай, Боря, время зря терять не будем, сдай там кандидатский минимум. Запиши ее телефон. Передашь письмо, она поможет пристроиться со сдачей кандидатских экзаменов.
Несколько раз я собирался в Ташкент, но, по разным причинам, поездка откладывалась. Пакет необходимых документов был собран. В ходе поиска нужных бумаг, мне в руки попало мое личное дело с университетской характеристикой.
Характеристика оказалась сугубо положительной и очень напоминала некролог. Заинтересовал меня лишь один пассаж: в предложении" Серьезно занимался научной работой" cлово "серьезно" было крест- накрест перечеркнуто рукой декана - профессора Бельского.
С этим господином меня связывала давняя неприязнь. На первом курсе он предложил писать у него курсовую - я отказался, на втором он читал нам курс зарубежной литературы средних веков.
Однажды на лекции он повествовал о Франсуа Вийоне, презентируя его как совершенно гнусную аморальную личность, написавшую множество убогих и пошлых стихов. Он упивался публичной поркой поэта, отчитывал его как студента, который напился и выставил в окно общежития голую задницу.
Идея" не оспаривай глупца" в те годы не входила в круг постулатов, определяющих мое поведение - вступил в полемику, был обвинен в отсутствие вкуса, но поддержан частью аудитории. Слава Аллаху, прозвенел звонок.
Впоследствии было множество мелких стычек. Перечеркнутое слово в характеристике было, видимо, прощальным приветом…
Третья четверть заканчивалась, близились каникулы, Нина, моя жена, собралась в Пермь, ей предстояли итоговые экзамены и защита диплома. Решили вместе долететь до Ташкента, там я проводил Нину, летал прямой рейс Ташкент - Пермь, сел на автобус и доехал до центра.
Город меня поразил. За несколько часов блуждания по улицам я влюбился в него: великолепные парки, величественные общественные здания, новые с иголочки кварталы жилых домов. построенные по невиданным мною проектам, широкие проспекты, искрящиеся струи фонтанов. Везде потрясающая чистота.
К моменту моего появления Ташкент отстроили после катастрофического землетрясения 1966 года, фактически уничтожившего город. Строил новый Ташкент весь Советский Союз. В проспекты, возведенные москвичами, впадали улицы, построенные питерцами, строителями с Украины, из Грузии, из Казахстана...Здесь реализовывались лучшие по тем временам проекты, использовались лучшие из имеющихся строительные материалы...Красавец – город!
Институт нашелся быстро, но однокурсницы Леонида Владимировича на месте не оказалось:
- В командировке в Москве, через неделю вернется...
Решил действовать самостоятельно. Нашел главный корпус Ташкентского университета, отыскал отдел аспирантуры. И тут мне повезло. беседовавшая с пожилым узбеком-заведующим аспирантурой дама оказалась профессором кафедры общего языкознания. Мы разговорились. Она была знакома с публикациями Л.В. Сахарного, встречалась с ним на какой-то психолингвистической конференции в Москве.
- Надо помочь молодому человеку, - сказала она своему визави хорошо поставленным лекторским голосом.
Прием документов, заполнение нужных бумаг - все произошло мгновенно. Меня снабдили кучей методичек, сообщили примерные сроки приема экзаменов, предложили список тем для рефератов, тематику и объем текстов для переводов, дали несколько телефонов для связи.
- Не вздумайте ездить на курсы по подготовке к экзаменам, - сказала мне дама профессор, когда я зашел на кафедру поблагодарить за содействие, - готовьтесь сами, привет передайте Леониду Владимировичу.
Поздно вечером, побродив еще немного по Ташкенту, отведав здешнего плова я улетел в Фергану. Осенью без особых трудностей сдал философию и английский…
Нина вернулась в Алты - арык в июне дипломированным историком. Я просиживал штаны в экзаменационной комиссии - шли выпускные. Днем столбик термометра стремился к сорока пяти, по вечерам становилось прохладно -30-32, мы зябли, надевали свитерки.
Юрка с Татьяной собирались провести отпуск в городке - Таня ждала ребенка, мы собирались в Запорожье к моим родителям.
Как-то Татьяна вернулась из местной больницы после осмотра:
- Спрашиваю докторшу, может быть проверить резус-фактор?
- Зачем? У тебя ведь первый ребенок? Будут проблемы, проверим перед вторым.
Станция Вановская, поезд Маргилан-Москва. Сели. До конечной трое суток. Спим, читаем, глазеем в окно. Едем через узбекские пустоши и оазисы, через Казахстан вдоль Сырдарьи, мимо Аральского моря. На станции Аральск поезд стоял минут двадцать. С высокой железнодорожной насыпи открывался фантастический вид: на насыпь накатывали волны песчаных барханов, в песчаных волнах, прямо под насыпью, застыли в песке ржавые рыбацкие сейнеры, полуразвалившиеся баркасы. Море когда-то плескалось прямо здесь, а теперь оно голубело далеко, почти у линии горизонта. В том, что сбежавшее к горизонту море не мираж, убеждали снующие у вагонов и устало стоящие за деревянными прилавками торговцы рыбой. Здесь было чем полюбоваться: золотом отливающие на солнце полутораметровые продолговатые рыбины, рыбины округлые, блестящие как церковные маковки. Десятка полтора неизвестных пород. Купили четыре рыбы, весили они килограммов десять, еле затащил этот золотой скарб в вагон. В Москве, переезжая с вокзала на вокзал, мы получали большое удовольствие, наблюдая за реакцией окружающих. Я нес по две рыбины в каждой руке. Прохожие останавливались, открывали рты, широко раскрывали глаза:
- Откуда такая роскошь?
- Из Аральского моря…
Поезд тронулся, пейзаж за окном стал однообразен: пасущиеся верблюды, древние кладбища, вросшие в землю кибитки скотоводов. Въезжаем в Россию, где-то у Саратова пересекли Волгу - тут до Москвы уже рукой подать.
Два месяца учительского счастья-отпуска пролетели мгновенно. Мы слетали на пару дней в Казань - навестили родителей Нины (ее родной город - Вятские Поляны в Кировской области на границе с Татарстаном), създили с семей Игоря Ковтуненко – друга-одноклассника на неделю в Бердянск, где у Азовского моря отлично шла под пиво золотая аральская рыбка, дней десять провели в Крыму.
Вернулись в Узбекистан к сентябрю. В нашей общей с семейством Власенко квартире появился новый жилец - девочка Наташа, ей было уже месяца полтора. Через несколько дней после нашего приезда ребенок заболел, температура поднялась до сорока. Татьяна вызвала скорую, врач появился через час, сунул ребенку градусник, тут же вынул его: - Ну вот, тридцать восемь.
- Подержите подольше, я только что намерила сорок.
- Если бы еще дольше держали, было бы сорок два!
Когда, спустя месяц, Нина сказала мне, что ждет ребенка, я, насмотревшись на прелести здешней медицины, решил, что рожать она поедет к своим или к моим в Запорожье.
Позже, когда признаки беременности стали заметны, мы с Юриком во время совместного ужина спорили о том, кто родится-мальчик или девочка, наши жены в споре не участвовали-чем бы дитя не тешилось...Заключили пари. Свою ставку запамятовал, а Юра поставил трехтомник Гофмана и пьесы Дюрренматта. Эти книги до сих на моих книжных полках.
Жизнь Алты-арыкская шла своим чередом. Рашида Исмагиловна зачастила на мои уроки. С собой приводила учителей русского языка - изучали своеобычную методику.
Как-то мне в руки попала школьная печать. Соорудил себе справку о том, что я не верблюд (Дана настоящая учителю школы им. Улугбека Чарному Б.М.) Пришел домой, вернулся Юра из школы:
- Ты можешь доказать, что ты не верблюд? Нет?
- А я могу. Вот документ.
Раритет долго попадался в самых разных местах, потом куда-то пропал.
Всю осень учителей школы приглашали на семейные праздники, то на той-совершеннолетие сына, то на свадьбу.
К школе подъехали два автобуса ПАЗика - на той ехали практически все - человек сорок. Отец семейства встречал нас, согнувшись в полупоклоне, пятясь назад приглашал заходить. Заходим колонной. Впереди, гордо выпятив вперед отсутствующий живот, вышагивает директор, за ним завучи, за завучами учителя старших классов. Колонну замыкают начальники - учителя младших классов.
Кстати, директор в общении с окружающими весьма разнообразен. С Рашидой Исмагиловной он на равных, подозреваю, будь на ее месте мужчина, дело обстояло бы по- другому, второму секретарю райкома, наблюдал за их общением на уборке хлопка, подобострастно смотрит в рот, здесь же, в кишлачной глуши, он - феодальный властитель.
Обширный огород перед домом убран, на рыхлом черноземе расставлены покрытые коврами деревянные насесты на ножках. Рассаживаемся. Мужчины и дамы, естественно, отдельно. Места на насестах для почетных гостей. Остальные сидят на земле. Плов в огромном котле почти готов, томится на малом огне, доходит до нужной кондиции. Рядом с котлом к вбитому в землю колышку привязана овечка, ее привел пловмейстер, если плов будет удачным, он уведет овцу, если нет-оставит хозяину дома - таков обычай.
Приносят плов, расставляют на насестах высокие зеленые чайники, директор наполняет пиалы:
- Ты, Боря, когда чай пить будешь не кривись, - говорит он, передавая пиалу. В пиале водка, обычным гостям подали чай…
Наш физрук женится. Все учителя получают приглашение на свадьбу. Свадьба в Фергане, куда мы прибываем на двух уже знакомых автобусах. Просторный дом родителей жениха, вокруг сад, все это прячется за высоким дувалом. Входим в просторный зал, мебель отсутствует, персидский ковер на полу, скатерть на ковре, в углу бочка литров на тридцать с краником. Рассаживаемся на ковре вокруг скатерти. Рядом с женихом мужичок в типичной одежде узбекского дехканина - тамада. Шутит по-узбекски, соседи пытаются переводить, в переводе не очень смешно.
В бочонке коньяк. Мальчик открывает кран, наполняет графин и бегает кругами, подливая тем, чьи стаканчики опустели. Приносят традиционный свадебный суп. Вкусно.Пьем под суп. Приносят плов. Пьем под плов. Съели. Продолжаем пить. Наконец встаем, переходим в соседний зал, там танцуют дамы. Звучит узбекская музыка, подвыпившие педагоги окружают дам, хлопают в ладоши и суют купюры им под тюбетейки. Когда купюр становится много, и они мешают даме смотреть по сторонам, она подтанцовывает к столу и выгружает улов в глубокую круглую вазу. В центр зала выходит жених с двумя двухпудовыми гирями, начинает ими жонглировать. Гости рукоплещут. Возвращаемся обратно. Подают чай, сладости. Пьем коньяк. Проходит еще час. Директор дает отмашку - пора домой. С изрядным трудом поднимаемся и бредем к автобусу...
Через месяц после хлопковой страды магазины Алты-арыка наполняются дефицитными в России товарами-импортной обувью и одеждой, мебелью, бытовой техникой.
Это, говорят, результат прямого обмена на хлопок.
Решаем приодеться. Родители Нины пишут, что у них вышел из строя холодильник. Новый в те времена в России можно было достать лишь по блату. Зашли в магазин, купили и отправили.
Конец декабря, Нина выходит в декрет, увольняется из школы, через несколько дней всей пермской диаспорой провожаем ее на вокзал, усаживаем в уже знакомый поезд Маргилан-Москва. Через четыре дня получаю телеграмму из Запорожья о благополучном прибытии.
Дозвониться до Запорожья почти невозможно. Переписываемся. В марте родился сын. Имя согласовали заранее-если сын, то Игорь. Отпраздновали в школе его день рождения: плов, водка, чай в кибитке для мужчин, конфеты и шампанское в учительской для женщин. Жду писем. Иду к директору, пытаюсь договориться о том, чтобы уехать пораньше.
- Ладно, в комиссию на весь срок включать тебя не буду, экзамены по узбекской литературе и русскому десятые сдадут и езжай, я их первыми поставлю.
Потихоньку собираюсь, каждую неделю сдаю в багаж на станции Вановской один-два ящика с книгами. Все отправить не успел - два набитых чемодана пришлось тащить с собой.
Последний день в школе. Идет экзамен по узбекской литературе. Директор долго ругает мальчишку по - узбекски, затем поворачивается ко мне:
- Борис, ты Насими читал?
- Читал.
- Видишь, он русский, а Насими читал, ты - узбек, а говоришь "такого не знаю"!
Получаю зарплату, отпускные, забираю документы, раскланиваюсь, уезжаю.
Спасибо, Узбекистан, ты навсегда в моем сердце!
ЧАСТЬ 2. Я ЕДУ ПО СОЮЗУ
Давным- давно, когда я учился в пятом или шестом классе, в нашей запорожской квартире неожиданно появился крупный громогласный говорливый и подвижный человек, упруго толстенький, с округлым животиком, свидетельствующим об уважительном отношении к вкусной пище.
Человека этого звали Павел Ильич Лавут, наш, как оказалось, дальний, но родственник. Он, бывший импресарио В. В.Маяковского, совершал турне с лекциями о нем по городам Украины. О нашем родстве до его визита не знали даже мои родители, но мы были найдены, и, следовательно, как он, видимо считал, должны были быть облагодетельствованы.
Он обрушил на моих родителей и меня, отчасти, всю мощь своей доброты и буйного темперамента: требовал посещения лекций, участия в последующих застольях, таскал по ресторанам, дарил какие- то подарки...Таким образом, по крайней мере по моим ощущениям, известные строки о нем в поэме "Хорошо":
" Мне рассказывал тихий еврей Павел Ильич Лавут,
только вышел я из дверей, вижу, они плывут..."
не в полной мере отразили его характерологческие особенности.
Думаю, что родители мои, подустав изрядно, вздохнули с облегчением, посадив его в поезд на Харьков, следующий пункт его анабасиса.
Позже, в студенческие годы, часто бывая проездом в Москве, заходил к нему домой. У него, как правило, толпились интересные люди - актеры, писатели, сценаристы, он постоянно кому-то помогал, кого-то куда-то пристраивал, что-то рецензировал. В этой суете ему не надоедало часами рассказывать мне и всем, кто был готов слушать, о Маяковском и его окружение. Благодаря Павлу Ильичу, который снабжал меня контрамарками, я попадал на лучшие спектакли в столичных театрах. Если мы бывали в театре вместе, иногда такое случалось, он, после спектакля," экзаменовал" меня, выявляя уровень понимания увиденного.
В Запорожье, прощаясь с родителями, Павел Ильич подарил им свою книгу "Маяковский едет по Союзу" с дарственной надписью, пару лет спустя я ее не без удовольствия прочел. Книга сохранилась в моей библиотеке.
Так что название "второго эпизода" "Книги странствий" заимствую у П.И. Лавута -хорошего человека и дальнего родственника…
Диссертацию я защитил в 1983 году. В вузе тогда денег на командировки преподавателям не жалели, достаточно было предъявить проректору по науке приглашение на конференцию или симпозиум, как поездке давался зеленый свет.
В 1984-1985 в некоторых крупных городах в университетах и пединститутах появились ФПКРО-факультеты повышения квалификации руководителей образования. Открылся такой факультет и в нашем вузе. Деканом стал экс проректор по учебной работе, а зав. кафедрой Научных основ управления школой - И.Е. Шварц - мой научный руководитель и зав. кафедрой педагогики, где я трудился. Шварц увел в новое подразделение тех, кого считал нужным, меня в том числе.
В 1988 Израиль Ефремович серьезно заболел - инсульт, и слег, его жена, Тамара Степановна Тамбовцева - психолог, доцент нашей кафедры, трогательно ухаживала за ним, мы все помогали, чем могли. Через год наш шеф скончался.
Во время болезни Израиль Ефремовича я исполнял обязанности зав. кафедрой, а после его кончины был утвержден в этой должности. Меня в это время интересовали так называемые активные методы обучения, их разработкой начинали заниматься еще при Шварце, ему это не очень нравилось, но он не препятствовал.
Факультет представлял собой отличную экспериментальную площадку для апробации наших разработок-деловых, организационно-деятельностных и ролевых игр, различных тренингов, практикумов. Слухи о том, что у нас интересно, многочисленные публикации членов кафедры, их выступления на конференциях породили поток предложений, заманчивых в плане "научного туризма"...
Удивительным образом совпали потребности организации и мои личные желания: вуз хотел преподавательской активности-публикаций, докладов, мне хотелось дальних дорог, новых городов, новых знакомств-мир посмотреть, да и, что греха таить, себя показать.
Алгоритм попадания на конференцию был прост - узнал о том, что таковая планируется, посмотрел тематику, подходит -написал тезисы доклада, отправил, получил приглашение. Города сменяли друг друга, как узоры в калейдоскопе: Москва, Новосибирск, Питер, опять Москва, Ижевск, Казань, снова Питер, Киров, Грозный, Ставрополь, Винница, Гродно...
Как правило, конференции длились три-пять дней, принимающая сторона старалась создать для участников максимально комфортные условия: гостиница, питание, экскурсии.
Омск. Середина мая. Редкая для Сибири в это время года жара под тридцать. Участники действа селятся в гостинице - высотке на берегу Иртыша. Под окнами пляж, там загорают и даже купаются.
Поселили меня в одном номере с профессором Пидкасистым из Москвы. И все бы ничего, но к вечеру он обнаружил пропажу спортивных штанов. Они столь были дороги его сердцу, что он закатил громкий скандал персоналу. К ночи пропажа нашлась в недрах его чемодана. Извиняться профессор не стал.
На следующий день, после пленарного заседания, обеда, пары рюмок коньяка за знакомство в баре отеля решаем идти на пляж - жара невыносимая. Плавок ни у кого нет, ехали ведь в Сибирь, решаем, что это не беда.
А теперь представьте себе группу - человек тридцать, солидных мужиков в деловых костюмах, которые, на глазах пляжующихся, сбрасывают эту амуницию и предстают перед народом кто в семейных трусах разнообразной длины и окраса, кто в чем-то еще похлеще.
Легкий психологический дискомфорт проходит быстро, во-первых, у нас с собой пара бутылок коньяка, а, во-вторых, нас много. Люди в плавках на нашем фоне выглядят почти неприлично.
Вода в Иртыше прохладная, но окунуться необходимо - те, кто заходит, по колено проваливаются в липкие черные донные отложения, напоминающие лечебную грязь азовских и черноморских лиманов. Тут надо сразу плыть, а после выбираться на берег по специальным мосткам.
На следующий день докладываю на секции. Самое интересное на подобных мероприятиях происходит, надо заметить, не в залах, где идут пленарные и секционные заседания, а в кулуарах. Если твой доклад кого- то заинтересовал, к тебе подходят, задают вопросы, стремятся познакомиться, найти точки соприкосновения научных и деловых интересов. Вечером, после посещения дома-музея Колчака и концерта в местной филармонии, за ужином ко мне подсел декан факультета повышения квалификации руководителей образования из Красноярска. Познакомились.
- Есть у меня к вам одно предложение, - сказал он, - я пробую организовать не совсем обычные курсы для директоров школ со всей Сибири, курсы будут весьма платные, собираю преподавателей со всего Союза, каждый должен дать слушателям что-то уникальное. Сможете провести семинар-практикум о возможностях использования внушения в образовательном процессе часов на двадцать-тридцать?
Через какое-то время в ректорат пришло письмо с официальным приглашением.
Поезд Москва-Пекин шел от Перми до Красноярска двое суток. Свердловск, Тюмень, бесконечная, ровная как стол новосибирская степь с нескончаемыми березовыми рощами, угрюмоватые вокзалы, малолюдье... Поселили в гостинице" Енисей" на берегу одноименной реки у моста в самом центре. Город приятно удивил-Питер в миниатюре: монументальные здания, купеческие особняки хорошей сохранности, уникальное здание музея в египетском стиле, громадный оперный театр. Город прижат горами к Енисею.Высоко над городом церквушка, которая нынче изображена на десятирублевой купюре.
Начались занятия. Группа - двадцать пять директоров - видавшие виды мужики, две дамы. Томск, Омск, Новосибирск, Ленск, Иркутск, Улан-Уде, Лесосибирск, Якутия...
Работаем по восемь часов в день. Разница во времени ощутима-плюс четыре часа к пермскому, когда едешь на запад, ко времени адаптируешься быстро, здесь хуже. Аудитория очень живая. задают вопросы, спорят, активны и дружелюбны.
- А что, болевые синдромы с помощью этой техники тоже снимать можно? У меня колено побаливает, покажите на мне.
Показываю.
- Ребята! Не болит!!
Несколько месяцев после поездки этот парень-директор школы из поселка Удачный в Якутии донимал меня письмами, просил приехать и поработать с его педагогами.
- До Мирного доберетесь, я вас на вертолете встречу, там уже рядом...
Три семинарских дня пролетают мгновенно. В нагрузку каждый вечер то клуб с шоу и горячими бутербродами с папоротником-орляком, то посещение заезжей московской выставки. Спать хочу постоянно.
- Хочу объяснить вам, Борис, систему оплаты работы преподавателя на этих курсах, -говорит мне декан, - мы анкетируем слушателей, они оценивают в баллах работу преподавателя по десяти параметрам, суммируем, в зависимости от полученного результата вы получаете вознаграждение по высшей, средней или низшей ставке.
На четвертый, уже свободный от занятий день, запланированы две экскурсии: заповедник "Столбы" и Красноярская ГЭС. Заповедник рядом с городом. Отправляемся рано утром на автобусе. Останавливаемся, дальше только пешком в гору. Идем. Добрались. Красота неимоверная: Среди векового соснового бора возносятся исполинские красного гранита скалы причудливой формы, огромные сосны у их подножья, как травка. Замечаем маленьких, как муравьи, альпинистов у вершины одной из скал...
Спускаемся вниз по тягуну, автобус везет нас в Дивногорск - город строителей Красноярской ГЭС, что расположен выше по течению Енисея. Обедаем в здешней школе, любуемся видом на реку со школьного крыльца. Виден противоположный берег, черные заснеженные скалы. Их называют "монахи"- очень похожи. Едем на плотину, наблюдаем, как шлюзуется большой сухогруз. Он заплывает в погруженный в воду ковш, ковш медленно ползет к гребню плотины. Никогда ничего подобного не видел-на знакомых реках другие шлюзы. Идем в машинный зал. Мощный однотонный гул турбин, ощущение какой-то неимоверной плененной силы, стремящейся обрести свободу...
Возвращаемся в Красноярск, прощаемся. Надо собираться, до поезда часа два.
В последующие годы бывал в этом городе несколько раз: читал лекции, проводил организационно-деятельностные игры, тренинги, праздновал со съехавшимися со всей страны коллегами двадцатилетие создания здешнего Факультета повышения квалификации руководителей образования.
Красноярск и красноярцы, я помню вас и люблю!
Алма-Атинский республиканский институт повышения квалификации педагогов заказал тренинг управленческой компетентности для директоров школ.
Вылетаю из Екатеринбурга (еще Свердловска). Подлетаем. Город в котловине, вокруг серьезные горы, котловину серым куполом покрывает смог.
- Так всегда, когда ветра нет, -говорит попутчик-казах.
Институт - учебные корпуса, общежитие, где меня поселили, еще какие-то строения-все за прочным бетонным забором.
Вечер свободен. Занятия завтра. Везут на экскурсию по городу. Центр. Монументально. Посреди площади большой бетонный глобус, на нем огромный Казахстан, маленькие Европа и остальная Азия, крохотные Америки. Едем ужинать. Вернули в общежитие. На столе гора яблок. Красиво и запах замечательный. Слышал, что Алма-Ата-яблочная столица - подтвердилось.
Тренинг длится неделю. Начинаем в восемь, с короткими перерывами работаем до семнадцати. Группа разнородная: половина-алма-атинцы, казахи и русские, еще четверть -представители крупных городов, остальные из казахской глубинки, по-русски говорят плохо. (Собирался тут описать тренинг, но, наступая на горло собственной песне, отказываюсь от этой идеи, тренинги, если кому-то интересно, описаны мною многократно, например, в научно - популярной книжке "Наедине со всеми", Пермь 1996).
Каждый вечер предлагаются развлечения. Сегодня-краеведческий музей. Новое современное здание, продуманные экспозиции, быт кочевников, разрезы археологических раскопок за стеклом в натуральную величину, коллекции, коллекции...три этажа сплошного восторга.
Выходим. В холле киоск с сувенирами. Великолепная кожаная плеть. Под плетью надпись: купи и повесь на стену, пусть жена знает, кто в доме хозяин!
Люблю подобные музеи. В любом обнаружится что - уникальное. Как-то, увидев вывеску "Краеведческий музей" в маленьком городке Вятские Поляны Кировской области, зашел. Первая комната, именно комната, маленький музей, история градообразующего предприятия, передовики, трудовые династии, все как у людей. Во второй комнате во всей красе успехи сельского хозяйства района. В третьей комнате в витрине мелкие темные камушки в коробочках. Присматриваюсь, читаю:"Камни, извлеченные в ходе операции по удалению желчного пузыря у жителя Вятских Полян Иванова И.И.". Продолжаю осмотр. Шкаф, на полках бутылки из-под импортного вина и пива.
- А тара здесь зачем, - спрашиваю смотрителя
- Не все такое пили...людям интересно...
Городок Слободской в той же Кировской области, читал какие-то лекции в Вятском университете - повезли на экскурсию, сначала посетили известную меховую фабрику. Бедные звери! Потом музей в старой церкви. Поразил зал музыкальных шкатулок, шарманок, сотни инструментов всех веков и народов, все можно включать. С удовольствием впал в детство.
Алма-Ата, день второй, директор института приглашает в горы, там у него брат-директор сельской школы. В Волге с трудом, но разместилось пять пассажиров. Едем долго, взбираемся высоко.
Расселись за столом, брат вносит тяжелый поднос, на нем крупные дымящиеся куски баранины на костях, сверху - баранья голова. Начинается ритуал. Самый возрастной человек за столом Тер Погосян (он то ли зам. директора, то ли главный бухгалтер) приступает к разделке головы. Перед ним постепенно растет на тарелке горка мелко нарезанного мяса, отдельно по краю тарелки выкладывает уши, глаза, язык. Погосян передает тарелку директору, тот раздает глаза и уши сидящим за столом, сопровождая процесс обстоятельными пояснениями (почему именно это именно вам), затем директор лично подносит ко рту каждого столовую ложку подготовленного Погосяном мяса. После доставшегося мне уха, рюмка водки как никогда к месту...Едим мясо, чтобы не обидеть хозяина, надо оставить только кость, хозяин, между тем, за стол не садится, он обслуживает гостей.
Возвращаемся глубокой ночью. Утром выясняется, что вечер свободен, директора вызвали к начальству, можно мирно поваляться на кровати, ура! Радость оказалась недолгой, оказалось, что начальник приказал замам организовать поездку на Медео-высокогорный каток в двадцати минутах езды. Съездили. Красивое место...
На следующий день намечено посещение бани.
Внешне алма-атинские бани выглядят как дворец арабского шейха-ничего удивительного, ведь их подарил городу сам Кунаев-первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР. Здание венчают зеленые купола, под центральным- холл, ресепшн, ресторан, бар, отсюда широкие коридоры ведут в сауны, русскую и турецкую бани, каждая под своим куполом.
Финская баня. Круглый зал, три ступени-этажа, на каждом парилки, внизу голубое озеро в кольце гранитных плит-бассейн.
Спустя много лет после поездки в Алма-Ату, один англичанин из Оксфорда, - был период, когда мы активно сотрудничали и ездили друг к другу, позже я собираюсь написать и об этом, - спросил меня:
- Борис, я хочу выучить какое-то русское слово, которое выражает восторг, восхищение чем-то.
- Мартин, - сказал я, -есть такое слово ОБАЛДЕТЬ!
Слово это прекрасно описывает всю гамму ощущений, полученных в этом эдеме...
Следующее посещение Алма-Аты состоялось где-то через два года. Пригласили судить республиканский конкурс "Директор года". Все происходило в том же институте. Главным развлечением на этот раз был сам конкурс. По утрам шли занятия с конкурсантами, а после обеда - конкурсные процедуры. На сцене актового зала стояла разрезом к зрителю половинка казахской юрты, там, на коврах, возлежали судьи, стояли блюда с пловом, тарелки с закусками, подавали чай и кумыс Конкурсанты выступали в узком проходе между сценой и первым зрительным рядом. Судьи, оценивая выступления, поднимали таблички с баллами, кто-то внизу их суммировал и объявлял победителей. Шоу шло на казахском, как раз распался Союз, все резко забыли русский язык, занятия по утрам я вел с переводчиком. На перерывах и вечерних застольях мы нормально общались по-русски.
Каждый конкурсный день завершался концерном самодеятельных коллективов одной из областей республики и застольем из блюд, характерных для этого региона. Как позже я узнал, с каждым конкурсантом в тогда еще столицу приехало начальство, концертная бригада и грузовик с едой, только алкоголь на всех застольях был единообразный - китайская водка и виски из той же поднебесной.
Направление, куда дрейфовала республика, было понятным, несколько человек подходили, интересовались, как в России с работой….
Конференция в Виннице "Педагогика и психология на рынке образовательных услуг», странное название, но созвучное вполне тому смутному времени. Шел 1991 год, все хотели поскорее войти в рынок и что-нибудь там продать или купить, подозревали, что там, на рынке, это есть, подозрения подогревались полной пустотой внерыночных прилавков. Едет в Винницу человек пять кафедралов с докладами, у нас уже есть, что сказать. Я решаю сначала на денек заскочить в Запорожье - навестить родителей. Лечу через Москву, затем поездом до Киева, гуляю по Крещатику, сажусь на электричку до Винницы.
Винница-очень спокойный городок, ходят маленькие трамвайчики по узким рельсам, много зелени. Гостиница, наши уже на месте.
Утро. Пленарное.Тоскливые доклады, мы, похоже, о предмете разговора знаем чуть больше, чем хозяева и гости. Наши сообщения звучат на послеобеденном продолжении пленарки. Свое начинаю по-украински, чем вызываю всплеск положительных эмоций аудитории, многие просыпаются.
Вечер провели в гостинице-погода резко испортилась-дождь со снегом. Знакомимся с волгоградцами, тюменцами, москвичами, обмениваемся адресами...
На следующий день секции, слава богу, только до обеда. Погода наладилась. Гуляя попадаем на местный базар. У нас в Перми голодновато, а здесь изобилие домашних копченостей по смешным, для пермяка, ценам. Покупаем, возвращаемся в гостиницу, собираемся, едем на вокзал. Стоим на перроне в ожидании поезда Винница - Москва, рядом местный мужичок лет сорока, он слегка подшофе. Вычислив, видимо, что стоящие рядом с ним люди из России, он, не глядя на нас, громко говорит:
- От, понаотделялись, москалюги, теперь с голоду пухнуть будете. Сала не дадим, олии не дадим, скажите там, в Москве...
Уникальной "метрополией" была Россия, умудрялась десятилетиями жить хуже своих "колоний"...
Лечу с Л.С. Шубиной, тогда деканом ФПКРО, в Ставрополь, вылет из Екатеринбурга. Летим на АН-24. Трясет. До пункта назначения две посадки. Первая - люди выходят, заходят новые, вторая посадка - все повторяется. Перелет напоминает поездку в трамвае, только очень долгую.
Здесь тепло, даже жарко, а у нас снег еще не растаял, всю теплую одежду оставляем в камере хранения.
Гостиница при Доме политпросвещения, регистрируемся, заселяемся. В соседях Кирияк Иванович, зав. кафедрой НОУШ из Кирова, питерцы и барнаульцы с родственных факультетов. Вечерняя прогулка по городу, удивительно похожему на города Украины. Тот же климат, архитектура, растительность. Едим клубнику, ее продают на углах в кулечках из газетной бумаги, на моем обрывок фельетона, автор борется с недоливом пива.
Утром докладываю. Слушают, много вопросов, просят мастер-класс. Обещаю, если устроители выделят время. Выделяют. Следующим утром пришло человек пятьдесят.
Показываю, как проводится организационно-деятельностная игра, ориентированная на выявление и формулирование проблем, мешающих развитию образовательной организации, разработку программы их решения. Активность аудитории велика, людей для подобной деятельности многовато. Л.С. Шубина помогает, консультирует группы в процессе работы. Обедать народ не идет, требует продолжения банкета. Приятно, но тяжело. Усаживаю десять человек в круг, остальным предлагаю роль зрителей, показываю фрагменты тренингов различной направленности. Работаем до вечера, вопросами донимают до отъезда. Так как на мастер-класс пришли почти все участники конференции, секционные заседания, запланированные на этот день, сорвались.
Выходной. Едем на экскурсию по лермонтовским местам. Выезд рано утром, для нас раньше обычного открыли буфет, его особенность-постоянное наличие бочкового Нарзана, пью каждый день, любимый кофе в обиде, наверное.
По дороге в Кисловодск получаю предложения поработать в Пензе, Душанбе, Кишиневе и Грозном. Летим домой, увы, тем же путем с посадками и пересадками...
Конференция психологов в Гродно. Случайно узнаю, что Леня Дорфман. зав. кафедрой психологии из Института культуры, тоже едет. Созваниваюсь, едем вместе. Поезд довез до Гродно без пересадок. Отоспались. Приехавших море, селят в разных гостиницах, секций множество, залы заседаний разбросаны по городу, несколько заинтересовавших меня докладов услышать не смог.
Воскресенье. Предлагают поездку в Друскининкай, а я хочу в Вильнюс, город очень важный для меня. Предлагаю Лене составить компанию. Едем вместе.
В девять часов мы уже шагаем по литовской столице, город мне хорошо знаком, бывал здесь раз десять, здесь живет родная сестра моего отца-тетя Аня с мужем дядей Леней, оба врачи. Аня - гематолог, Леня-хирург. Они воевали и, после демобилизации поселились здесь.
В Вильнюсе я защищал кандидатскую, многие мои поездки сюда были связаны с защитой.
У Ани и Лени две дочери, они уже давно, в 1984-1985 с семьями эмигрировали в Израиль.
Веду Леню по центру, демонстрирую достопримечательности: башня Гядиминоса, кафедральный собор, Острая брама, костел Святой Анны, улочки старого города. Когда-то все эти места мне показывала Мила, старшая дочь и моя двоюродная сестра, она, по образованию физик-ядерщик, большая любительница и знаток здешней архитектуры и истории.
Дом Ани и Лени, немая сцена, не ждали, естественно. Тетя:
- Если бы ты не приехал попрощаться, я бы на тебя обиделась.
Они уже собрались, до их отъезда к детям оставалось несколько дней. Мы побыли часок, Леня замечательно шутил по поводу собственного отъезда, хотя ему было совсем не до шуток. Мы попрощались. Кто мог знать, что мы видимся последний раз…
Мои путешествия порой удивительно синхронизированы с судьбоносными для страны событиями. Пересадка в Москве.Еду в автобусе то ли из Внуково в Домодедово, то ли из Домодедово во Внуково. По радио звучит Чайковский, что уже настораживает.
- После тяжелой и продолжительной болезни ушел из жизни Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев.
Любопытна первая реакция пассажиров - нервный смех...
Кстати, в день рождения генсека в школе номер 7 города Перми, где в третьем классе учился тогда мой сын, провели торжественную линейку. В дневнике Игоря появилось очередное замечание:
Родители! Обратите внимание!! Ваш сын стоял на торжественной линейке, растопырив пальцы!!
Еду на совещание в Белгород. Поезд Кама прибывает на Курский. Иду в кассу, покупаю билет до Белгорода.До поезда часа три, гуляю недалеко от вокзала, перекусываю в кафе, еду дальше.
- Как вы добрались? - Вопрос явно недежурный, на лицах напряженное любопытство.
- Отлично доехал.
- А мы тут волнуемся, В Москве ведь такое творится!
- Что же там творится?
В ответ тащат к телевизору. Горящий Белый дом, танки на улицах. Счастье лично поучаствовать в судьбоносных событиях проскочило мимо...
Приезжаю в Москву на семинар, посвященный разработке внутривузовских систем контроля качества подготовки студентов. Проводит его Институт стали и сплавов - головной вуз страны по разработке систем менеджмента качества образования.
Огромный отдел контроля качества, десятка полтора остепененных сотрудников. Знакомят с работой отдела. Проректор по качеству - баскетбольного роста профессор- проводит практикум, нас делят на группы, раздают тексты отчета некого вуза по результатам самоанализа качества подготовки студентов.
У меня очень болит спина, утром выпил болеутоляющее - не помогло, В подобном состоянии, знаю за собой этот грех, бываю зол, саркастичен и критичен до крайности. Когда дело доходит до выступлений, доказываю полную неадекватность отчета, примитивизм выводов и никчемность предложений по исправлению выявленных несоответствий. Выступление мое в явном диссонансе с выступлениями других групп, эксперты (представители отдела качества) шушукаются между собой и улыбаются, аудитория посматривает неодобрительно (вот же гад!)
В перерыве курим с профессором-баскетболистом в туалете. Туалет, кстати, уникальный, панорамное окно (он на седьмом или восьмом этаже) выходит прямо на Храм Христа Спасителя. Духоподъемно.
- А вы знаете, - говорит проректор. -материалы. которые вы анализировали, подлинные.
Он называет один известный сибирский университет.
- Мы оценили их примерно так, как и вы...
Положительные побочные результаты дают иногда боли в спине...
Семинар долгоиграющий, длится неделю. День на четвертый боль в спине отступает, созваниваюсь с друзьями-однокурсниками. Славик - полковник в отставке, живет на подступах к Москве, в военном городке Таманской дивизии, Ян - директор школы. Когда я появляюсь в столице, мы традиционно встречаемся в маленьком грузинском семейном ресторанчике. Нас уже запомнили, встречают как своих. Изрядно выпив, отправляемся в школу к Янчику. Шикарная школа: старое квадратное здание отлично отремонтировано, зимний сад, актовый зал, как в хорошем театре. В школе учатся дети дипломатов из нескольких посольств.
- Вот, - представляет нас директор своим замам, - мои однокурсники. Настоящий полковник и зав. кафедрой управления школой, а теперь все ко мне в кабинет. Хочу продолжения банкета!
Питер. РГПУ им.Герцена, родственный факультет, очередная конференция, я давно знаком со здешним деканом, зав. кафедрой НОУШ и некоторыми преподавателями, еду с удовольствием.
Первый день. В президиуме, кроме известных мне людей, какие-то странного вида дамы средних и старше лет.
На дамах своеобразная, похожая на униформу одежда-длинные строгие юбки и кофтенки старушечьих расцветок. Оказалось, что это представительницы второй кафедры этого факультета, специализирующейся на проблемах воспитания с применением методики коллективной творческой деятельности И.П.Иванова.
Конференцию открыл представитель министерства, он дежурно-грамотно приветствовал участников и предоставил слово первому докладчику. Одна из сидящих в президиуме дам устроилась за трибуной и стала монотонно вещать о жизни и творчестве Иванова.Ее сменила пожилая доцентша, как две капли воды похожая на предшественницу.
Она стала рассказывать о том, что такое КТД, говорила о вещах общеизвестных, многократно описанных в популярных педагогических изданиях.
Переглядываюсь с соседями. Красноярцы пожимают плечами, барнаульцы грустно улыбаются. Говорю, обращаясь к ним:
- Я сейчас взорвусь, если это не прекратить.
- Давай, мы поддержим.
Поднимаю руку.
- У вас вопрос? - Прерывает монолог дама
- Мы собрались, - говорю, -для обсуждения актуальных вопросов работы с руководителями школ. Я с уважением отношусь к методике, которую вы продвигаете в массы, но идет уже третий час работы, а ничего нового даже об этой методике мы не услышали. Может быть, изменим плавное течение нашей деятельности и приступим к тому, ради чего все здесь сегодня собрались?
Часть присутствующих, приблизительно треть, устраивает овацию, остальные посматривают на меня с явным неодобрением.
Объявляют перерыв. Ко мне подходят ребята с кафедры НОУШ.
- Ты не представляешь, как мы тебе благодарны. Наконец-то им кто-то сказал...!
Подходит представитель министерства, он года на три старше меня.
- Я в Москве недавно, всю жизнь в Питере, хотите, покажу вам город.
Договорились отправиться после заседания. После перерыва дело берет в свои руки декан, в живой дискуссии формулируются проблемы, люди говорят о своем опыте их решения. Дамы куда-то исчезли, я их больше не видел.
Экскурсия по городу получилась; уникальные дворы-колодцы, подъезды-памятники Раскольникову, известные дворцы в неожиданных ракурсах, незамеченные мною ранее детали памятников, полуподвальная пивнушка "только для своих" со свежим пивом и горячими солеными сухариками. Вечер завершили ужином в рыбном ресторанчике где-то рядом с Невским…
Велик Край Пермский, много в нем лесов, полей, рек, городов разных, а сел и деревень множество неимоверное (это правда). На просторах Края нашего с легкостью необычайной могли бы разместиться Франция с Бельгией и Нидерландами, но не хотят (это старая шутка).
Краем Пермский Край несправедливо называют, не край он вовсе. За ним обширнейшие земли лежат, суровее и необъятнее. А если кто говорит, что дороги у нас плохие, тот дальше на север не ездил.
Мне, в скитаниях педагогических, по земле пермской много поездить пришлось...
Как только в вуз пришел, так и поехал. Во многих райцентрах края существовали тогда консультационные пункты для студентов-заочников. Ездили преподаватели консультировать, экзамены и зачеты принимать и в одиночку, и группами. В Чернушку, Красновишерск летали тогда самолеты – старые добрые "кукурузники". Медленно и низко над лесами летит машина, верхушки елок чуть не задевает, в Березники, Соликамск добирались на поездах, в другие места чаще всего на автобусах.
Приедешь, встретят тебя, обустроят, обласкают, чтобы не слишком свирепствовал. Поработал дня четыре, и домой.
С появлением ФПКРО и кафедры НОУШ изменились цели поездок, расширилась их география. Мы обучали тогда более четырехсот человек в год: директоров школ и их замов, руководителей и сотрудников районных отделов образования Пермского Края и Удмуртии. К началу девяностых мы были уже широко известны в узких педагогических кругах, побывавшие на факультете руководители зазывали к себе для чтения лекций, проведения семинаров, мы много ездили, что давало возможность прилично зарабатывать.
Со временем особым спросом стали пользоваться разработанные кафедрой тренинги и технологии проведения организационно-деятельностных игр. Игры применялись для вовлечения педагогов в работу над программами развития.
Я пытался подсчитать, сколько подобных программ было разработано, но не смог, это более ста программ развития школ, гимназий, училищ, образовательных систем районов и городов.
Алгоритм подготовки программы был отработан до мелочей. Изучался объект. Документация, результаты. Беседовали с руководителями, педагогами, детьми, посещали уроки, педсоветы. Затем собственно игра: желаемое состояние школы в перспективе, проблемы, которые необходимо решить для перехода в желаемое состояние, разработка системы целей, выбор средств и методов их достижения, этапы продвижения, индикаторы достижения целей...
Игра длилась два-три дня, ее вели от двух до пяти наших преподавателей, что зависело от количества участников. По результатам игры готовился текст программы, он обсуждался с заказчиком, корректировался и дорабатывался.
Шли годы. Где-то в 1997 кому-то из заведующих районо пришла в голову идея, а почему курсы повышения квалификации нельзя провести на его территории? Предложение показалось нам интересным и взаимовыгодным. Район проучивает основную массу руководителей, экономит на проживание людей в пермских гостиницах и командировочных расходах, вуз ничего не теряет, все расходы берет на себя район. Выходим к ректору, получаем"одобрямс", едем.
Лет за десять провели выездные курсы в двадцати районах Края и Удмуртии, при этом курсы в университете шли своим чередом.
Ведем очередные курсы одновременно в удмуртском городе Воткинск и в городе Чайковском на границе Пермского Края и Удмуртии, города разделяет Кама, а соединяет плотина Воткинской ГЭС. Задействована вся кафедра, половина две недели работает в одном городе, половина в другом. Затем меняемся местами. Процедура обмена напоминает известную сцену из кинофильма "Мертвый сезон". Нас на микроавтобусе подвозят к плотине, подъезжает их микроавтобус, мы выходим, они выходят, идем навстречу друг другу, здороваемся. Разъезжаемся...
.
Курсы в Кудымкаре-столице Коми округа закрыли, просят два дня поработать в Косе, поселке на краю света. Соглашаемся. Клуб, битком набитый зал, мы устали, решаем почитать лекции и никаких игр, что и делаем.
Вечером ведут в гостиницу. Жуткое место. Грязноватый бревенчатый барак, старые кровати с панцирными сетками. Двери не закрываются. Наплевать, одну ночь переживем. Легли спать. Стук в дверь, вваливается мужик.
- Извините, ребята, я тут кое-что забыл, можно, я заберу.
Лезет под матрас на моей кровати, достает десяток пачек презервативов.
- Вот спасибо, а то прямо как без рук.
Идет к двери, оборачивается.
- Мужики! А вы баранину у меня не купите? Резать завтра буду. Или клюкву. Хорошая клюква...
Березники, отличная квартира в новом жилом доме - гостиница. В кухне ведро картошки и трехлитровые банки с солеными белыми грибами, бутылка масла.
- Сами поджарите, или прислать кого-нибудь?
В воскресенье везут в Усолье-экскурсия. по строгановским местам. Здесь есть, на что посмотреть.
Верещагино.В выходной едем на рыбалку. Маленькая, но, говорят, очень рыбная речушка - приток Камы. Ловить не пришлось, уже поймана огромная щука и много другой рыбы, уха кипит, горлышки бутылок торчат из прибрежного песка.
Еще одним поводом для поездок по Краю было научное руководство коллективами конкретных школ. Такие подшефные школы в глубинке-одна или две, были у каждого преподавателя кафедры. Я, например, многие годы работал с гимназией старинного городка Оса, бывал там регулярно. Подобная деятельность позволяла не отрываться от школы, понимать, что меняется в консервативной, но очень зависимой от внешних обстоятельств педагогической реальности.
ЧАСТЬ 3. ПО ЕВРОПАМ
Давнее пророчество незабвенного Остапа Ибрагимовича "Заграница нам поможет" сбылось в рамках нашего вуза году в 1994, когда сегодняшний ректор, а тогда проректор по научной работе Андрей Колесников обеспечил вхождение ПГГПУ в проектную деятельность по программам Темпус-Тасис. Основной задачей программы было развитие сотрудничества в сфере образования между вузами ЕС и вузами стран-партнеров. Наш университет последовательно участвовал в трех программах: "Дети со специальными образовательными нуждами", "Здоровое образование" и "Социальная работа в образовании". Каждая из программ реализовывалась в течении трех лет и финансировалась Брюсселем.
Первый и второй проекты осуществлялись совместно с Оксфордским университетом, Амстердамским университетом и Галле - Виттенбергским университетом в Германии, к третьему проекту присоединилась Ассоциация университетов Левена в Бельгии.
Работа в рамках проектов предполагала создание команды, состоящей из преподавателей вуза, руководителей школ и учителей.
Задачи команды лежали в области сравнительной педагогики и сводились к изучению теории и практики решения обозначенных в названиях проектов проблем в школах и вузах наших стран, предполагалось, естественно, что нам есть чему поучиться...
И мы поехали…
Туманность Альбиона, как свидетельствует мой личный опыт, несколько преувеличена, бывал раз пять, но туманов не наблюдал. Не исключено, что к нашему приезду их разгоняли, как облака перед московскими парадами.
Собрались в очередной вояж. В новостях сообщают о повальном гриппе в Англии, на экране больничные палаты, капельницы, эскулапы в масках. Прилетаем.
- Как тут у вас с гриппом?
- С каким гриппом?
Оксфорд, мой Оксфорд, навсегда ассоциирован с великолепной, слегка угрюмоватой, готикой, квадратами знаменитых английских газонов во внутренних дворах древних колледжей, строгим внутренним убранством англиканских храмов с потрясающими витражами в створчатых окнах, обеденными залами колледжей, украшенными портретами выдающихся выпускников, викторианскими профессорскими особняками...
В одном из таких особняков жил Джон Сейер, профессор - руководитель проекта со своей половиной, Элси Роуз.
Джон-высокий постоянно улыбающийся весьма уравновешенный седовласый джентельмен был полной противоположностью жене, суетливой, постоянно нервно оглядывающейся по сторонам старушке. Позже я узнал, что Элси, немка по национальности, пережила американскую бомбежку Дрездена, фактически стершую город с лица земли и чудом выжила.
Каждый приезд в Оксфорд был наполнен интересными дискуссиями, обсуждением исследований, реализуемых вузами-участниками проекта, посещением школ и колледжей, подготовкой совместных публикаций.
Впрочем, времени для рекреации тоже было предостаточно.
Большая школа на окраине Оксфорда.Поднимаемся по лестнице. Навстречу дама в строгом деловом костюме, на шее украшение, напоминающее кулон шведского посланника в фильме "Иван Васильевич меняет профессию". Директор знакомит нас. Дама - мэр города, в школе у нее кабинет, здесь на регулярной основе она проводит совещания по вопросам образования, ведет прием родителей и педагогов...
Сижу в кабинете директора, увешанном от пола до потолка фотопортретами детей, беседуем. Вдруг дверь распахивается, въезжает мальчик на электрической инвалидной коляске, он парализован, видимо, церебральный паралич, коляской управляет, нажимая кнопки на подлокотнике рабочей рукой, что-то очень эмоционально и невнятно говорит директору тот несколько раз переспрашивает, наконец понимает, чего хочет ребенок и отвечает. Мальчик разворачивает коляску и покидает кабинет.
- В чем проблема? -спрашиваю я
- Жалуется, что учитель истории не отправляет его с докладом на конференцию. Надо разобраться.
Еще одна школа. Большая перемена, во дворе резвятся сотни четыре детишек всевозможных цветов и оттенков от молочно белого до черного, шум невообразимый, звенит звонок, двор моментально пустеет.
- Такой интернациональный детский контингент!
- Да, Индия, Пакистан, половина Африки, Китай, местных не более трети, - отвечает директор.
- Разный, наверное, уровень предметной подготовки, знания языка, да и появляются у вас не только в начале учебного года? Как вы с этим справляетесь?
- Пойдемте, я попрошу, чтобы вам показали.
Заходим в компьютерный класс, меня усаживают за монитор и запускают программу, выявляющую уровень моей подготовки по математике. На экране первое задание: 2+2. Справился! Задания усложняются. Пока справляюсь. На уровне пятого, приблизительно, класса снижаю темп, задумываюсь, филолог ведь я, начинаю ошибаться. Программа реагирует мгновенно, вертикальный подъем остановлен, меня гоняют по горизонтали, количество совершенных ошибок, видимо, признано допустимым, я допущен на "следующий этаж", где терплю окончательное фиаско. Лично меня это не удивляет, "профессионально самоопределился" я очень рано, классе в шестом, и точными науками заниматься перестал. Списывал артистично, мои весьма толерантные учителя, отдавая должное успехам в гуманитарных дисциплинах, ставили положительные оценки по химии, физике, математике.
- Ну вот, по математике мы определим вас в шестой класс...Подобные программы имеются для всех школьных дисциплин.
- А если я хорош по химии, плох по английскому...
- Тут нет проблемы, ваш тьютор поможет сформировать индивидуальное расписание, вы будете заниматься химией в одной группе с детьми с близким к вашему уровню подготовки, английским - в другой. Фиксируем прогресс-быстро переводим в группу более высокого уровня...
Воскресенье. Едем в верховья Темзы на барбекю. Нас жаждет принять некое педагогическое семейство, в наследственном владении которого находится остров...
Выгружаемся на полянке, под солнышком греется несколько легковушек, в нескольких шагах маленькая речушка-метров двадцать в ширину, узкий пешеходный мостик на другой берег.
- Это Темза?
- Да, судоходное русло с другой стороны острова.
В центре островка трехэтажный особняк, рядом несколько сараев, поле для крикета. Знакомимся с хозяевами, пьем что-то прохладительное, продолжаем изучать остров. На другом берегу, за судоходным руслом, его ширина метров сорок, лежит деревенька: аккуратные домики из красного кирпича. По дороге вдоль берега прогуливаются пары, семьи с детьми, мужчины при галстуках, дамы в ярких платьях, некий воскресный ритуал, видимо.
Стоим на берегу. Мимо на маленьких лодках-имитациях морских моторных яхт, стоя за штурвалами, проплывают местные жители, почти у каждого в руке дымящаяся трубка, Завидев нас, каждый чуть поворачивает голову в нашу сторону совершает легкий кивок, и, полный собственного достоинства, продолжает движение вниз по Темзе...Владычица морей, как ни крути...
Сверху, с реки доносится шум. Из-за поворота выплывает длинная посудина, набитая битком японскими туристами, все они в очках, в темных деловых костюмах, у каждого фотоаппарат, завидев нас, начинают снимать. Да, мы редкая чисто английская достопримечательность...
В кустах по берегам островка гнездится множество уток.
- Очень мешают жить, - жалуются хозяева за барбекю, - стрелять по ним запрещено, чтобы уменьшить их численность, собираем и уничтожаем яйца...
Солнце зашло, подул ветер, резко похолодало, утром нас ждал круглый стол, затем посещение тренинга для студентов, все засобирались…
В одни города влюбляешься с первого взгляда. Оксфорд я полюбил сразу, как и Амстердам, маленький Хассель во Фландрии, испанские Барселону, Жирону, Реус, Таррагону, Санта-Крус де Тенерифе, Пальма-де-Майорку, польские Легницу и Вроцлав, немецкие Галле, Дрезден и Лейпциг, чешскую Прагу.
Другие города созревают для твоей любви постепенно. Для меня это греческие Салоники, хорватская Пула, Иерусалим.
А есть города, которым ты отдаешь должное, но любви нет, для меня таковы: Вена и Лондон.Слишком имперские, слишком монументальные, помпезные, холодные. На мой, естественно, возможно, провинциальный, вкус. Каждый приезд в Оксфорд сопровождался ритуальным посещением Лондона. Костяк нашей группы на всех этапах реализации трех проектов почти не менялся, а новые директора школ и учителя появлялись постоянно. Видимо поэтому программа лондонских хаджей оставалась неизменной: типовой набор достопримечательностей, знакомых по книгам и фильмам, посиделки в пабах и ресторанчиках. Гидом был Дэвид Мартин - общительный англичанин - участник проекта. Он когда-то учился в Лондонском университете и хорошо знал город. С ним за первые два-три приезда я вдоволь набродился по Лондону. В очередной приезд я договорился с ним, что проведу день в Национальной галерее, что на Трафальгарской площади.
Назначили точку рандеву, встретились, пообедали, вернулись в Оксфорд. В последний приезд от поездки в Лондон я вовсе отказался, решил осмотреть окраины Оксфорда и, стояла теплая осень, выйти за город. Отправился утром. Совершил круг почета по историческому центру, прошел через пояс жилых кварталов с плотно прижавшимися друг к другу двухэтажными домиками. В одном из таких как-то был в гостях у Андреа - еще одной участницы проекта. Внутри несколько тесновато, но уютно. Интерьер в венгерском стиле-белые стены, минимум украшений. Хозяйка и ее муж- выходцы из Венгрии. Двигаюсь дальше, пересекаю сквер и оказываюсь на улочке, напоминающей окраины турецких городов: пыльно, грязноватые витрины магазинчиков, над магазинами жилье, множество людей в восточной одежде - Пакистанский квартал. Меня откровенно и весьма недружелюбно рассматривают, чужие, видимо, здесь не ходят.
Подобное однажды наблюдал в Израиле. Мы с женой остановились в Ришоне у моей двоюродной сестры, посетили Иерусалим, побывали в Хайфе, поехали на пару дней на Мертвое море.
Узнаем, что километрах в двадцати находится ботанический сад, где собраны растения пустыни со всего мира. решаем посетить. Добрались на такси.
Ботанический сад высоко над Мертвым морем на территории кибуца, жилые дома разбросаны среди удивительных растений. Одна из задач жителей кибуца-уход за ботаническим садом. Впервые видим баобабы. Рядом фантастических размеров и форм кактусы, сотни незнакомых цветущих деревьев. Со смотровых площадок открываются фантастические виды на пустыню...Осмотр завершен.
Спускаемся к шоссе, голосуем, останавливается микроавтобус, садимся. Автобус полон арабов. Смотрят на нас полными ненависти глазами. Чувствуем себя весьма некомфортно. Не предполагал, что испытаю что-то подобное в Оксфорде.
Наконец, впереди поля, брожу по дорогам, деревня, пью сидр в кабачке, возвращаюсь другой дорогой, на этот раз через квартал, населенный представителями дружественной Африки...
Дэвид приглашает в гости. Живет он в деревне в ста пятидесяти километрах от Оксфорда. Доезжаем на его Саабе за час с небольшим. Вокруг деревни зеленые пастбища, небольшие группки крупных длинноногих овец, похожих на сильно разжиревших и лохматых борзых, щиплют травку.
Идем по деревенской улочке. Асфальт, отличный тротуар, дома из красного кирпича, крытые черепицей.
- В этом доме живет известный художник, здесь адвокат, тут скульптор,- рассказывает Дэвид.
Своеобразная деревня. А вот и жилище Дэвида Мартина. Бросается в глаза полуметровой толщины соломенная крыша, солома стянута сеткой-рабицей. Позже хозяин покажет нам книгу "Старинные дома Оксфордшира", в которой пара страниц уделена его дому, которому более пятисот лет. Владелец не имеет права менять его архитектурный облик. Солому на крыше периодически меняют за счет государства...
Внутри дом вполне комфортен, в гостиной большой камин, древний каменный пол покрыт толстым ковром. Беседуем, жена Дэвида суетится на кухне. У меня, как обычно, в самый неподходящий момент иссякает запас сигарет. Дэвид объясняет, где найти магазин.
Иду по деревне. Только что прошел дождь, но луж нет, прохожу мимо ресторанчика: веранда в цветах, свежие белые скатерти...
Навстречу мне движется живописный человечек, похожий на сказочного гнома .На голове копна рыжих волос,красные спортивные трусы,синяя майка,под мышкой несет скулящую болонку.
- Вы откуда здесь?
- Я из России.
- А здесь что делаете?
- Я в гостях у Дэвида Мартина.
- Ну, и как вам английская деревня?
- Замечательно!
- Дерьмо эта ваша английская деревня, я из Уэльса!
Пообщались... Купил сигареты и вернулся.
- Я тут встретил одного странного человека...
- Знаю, - отвечает Дэвид, - это валлиец, он тут живет и всех нас ненавидит….
В Оксфорд вернулись поздно вечером…
Вечерний Оксфорд полон умиротворения, прогулки здесь вполне заменяют медитацию.
Прохладно. Нищие, похожие на таким образом подрабатывающих студентов, сидят в застегнутых по пояс спальных мешках. Нам навстречу валит плотная толпа студентов в глубоком подпитии. Поневоле напрягаешься. Толпа плавно обтекает нас, проходящие близко, извиняются: sorry.. sorry.. sorry..
Впереди две девчушки, говорят по-русски о своем, о девичьем, каждое второе слово-отборный мат. Ускорил шаг, догнал.
- Девочки, как не стыдно...
- Ой!
O tempora, o mores, однако…
Посещаем школу маленького промышленного городка в Оксфордшире, Люди отсюда уезжают-закрылся завод. Второй этаж школы пустует-дети разъехались...
- Обстановка в городе сложная, - рассказывает социальный педагог, -
Количество преступлений и правонарушений у нас выше, чем в соседних поселениях, -подключается к разговору школьный полицейский. Беседуем в кабинете социального педагога. Стук в дверь, заходят дети-четыре подростка, лет двенадцати, усаживаются за стол, полицейский и педагог подсаживаются к ним. На столе план города. Дети передвигают фишки вдоль улиц, что-то обсуждают. С нами переводчик, она пытается синхронно переводить, получается не очень, но общий смысл работы ясен: дети "путешествуют" по городу, обсуждают, какие трудные и опасные ситуации могут их подстерегать на улицах размышляют о том, как их избегать, как действовать, если попал в трудную ситуацию...
Каждый вечер нас ведут ужинать в новое место, позавчера был ливанский ресторан, вчера индийский, сегодня стейки. Я не очень аккуратно режу мясо. Огромная тарелка едет по столу и стейк с картошкой фри благополучно оказывается на моих брюках. Вот что значит забыть ключевое правило посещения ресторана: кушаешь мороженое-снимай брюки. Больше всех разволновалась Элси Роуз.Запомнилась фраза;
- Борис, давайте сдадим ваши брюки в химчистку за счет проекта.
Я, посыпав пятна солью, успокаивал ее, говорил, что у меня для подобных обстоятельств имеется запасная пара брюк...
Встреча со школьными менеджерами в офисе Джона Сейера. Круглый стол. Переводит преподаватель нашего факультета иностранных языков Дима Чулаков. Он-великолепный переводчик, кроме того, что важно, хорошо разбирающийся в предмете разговора. Я мысленно аплодировал, когда слышал, как он сглаживает содержательные и речевые несообразности в высказываниях наших учителей и директоров.
Один местный филолог - участник проекта, как-то сказал мне, что у Димы словарный запас больше, чем у среднего англичанина.
Роль переводчиков в наших контактах в Англии весьма велика, я, например, с помощью моего хилого английского, справляюсь с "бытовыми" проблемами, светскими беседами, а в ситуации серьезного профессионального общения без переводчика мне не обойтись. По этому поводу сочинил стишок, начало помню:
Есть множество английских языков,
Язык Андрея мне вполне знаком,
Но ничего никто не понимает,
Когда Джон Сейер нечто излагает.
Андрей, наш ректор, действительно говорит на понятном для меня, как он выражается,"континентальном английском". "Островной английский", видимо, на порядок сложнее...
Беседую во время кофе-брейка с директором школы:
- Я собираюсь, закончив учебный год, обновить состав педагогов, уйти должны человек десять.
- Что, не тянут?
- Что вы! Это мои самые опытные и успешные.
- Почему же вы хотите от них избавиться?
- Они препятствуют росту моей молодежи. Кроме того, долго работать в одной школе у нас не принято.
- Куда они уйдут?
- У них будут блестящие характеристики, их с удовольствием подхватят другие школы.
- А где возьмете новых?
- У нас договор со службой занятости, нам предложат на выбор две- три кандидатуры на каждую вакансию...
Спрашиваю у заместителя директора школы о том, как строится система повышения квалификации педагогов.
Повышение собственной квалификации, отвечает он, это личное дело учителя. Ему известны собственные результаты, если их надо улучшить, то можно заняться самообразованием или пойти на курсы, пройти тренинг. Стать эффективным учителем задача самого учителя, другие в школе не задерживаются. Кстати, при посещении школы для детей с проблемами в развитие спросил как-то директора о том. почему учителя, общаясь с детьми постоянно улыбаются, не предписанное ли это поведение. Еще бы им не улыбаться, - ответил он -, я им плачу в месяц...и назвал весьма солидную сумму...
- Школа оплатит прохождение педагогом курсов или тренинга?
- Нет, он сам оплатит.
- С молодыми учителями возникают какие-либо особые проблемы?
- Я знакомлю их с особенностями классов, поведенческими особенностями отдельных детей.
- А приходится ли выявлять пробелы в их предметной или методической подготовке?
Собеседника мой вопрос очень удивил.
- Какие могут быть пробелы, ведь учитель только что закончил обучение, это он может мне помочь, рассказать, что нового появилось в науке и методике...
Да, не все в старой доброй Англии можно мерить нашим привычным аршином, стать у нее особенная. верить не обязательно, попытаться понять и, может быть, что-то у себя подправить-почему бы нет. История в Солсбери завершится рано или поздно, а Оксфорд пребудет вовеки, еще съездим, какие наши годы!
Мемориальная доска, висящая на здании аэропорта в Амстердаме, ставит нас в известность о том, что на этом самом месте недавно плескалось море и даже состоялось некое известное морское сражение. Воспринимаю информацию как намек: не расслабляться, ждать неожиданностей, где ищите сушу, может оказаться вода, и, наоборот...
В Амстердам съехались представители всех университетов, участвующих в проекте. Нашу группу возглавлял Андрей Колесников, немецкую-Гюнтер Опп, английскую-Джон Сейер с неизменной Элси Роуз.
Всех поселили в отеле близь центра города. Отель многоподъездный, каждый получил два ключа-один от номера, другой от подъезда. В главном подъезде рецепшен и ресторан, и еще подъездов пять-шесть по обеим сторонам узкой улицы. Лестницы в подъездах узкие и крутые номера продумано комфортные, с широкими "Ленин с нами", кроватями. Наверное, поэтому, вместо библии, которая рано или поздно обнаруживалась в любом английском отеле, тут на видном месте располагалась телефонная книга, где добрая треть телефонов принадлежала фирмам, предлагающим услуги дам по вызову.
По утрам мы завтракали в ресторане отеля. Я оказался за одним столом с Джоном и Элси Роуз.
- Вы уже бывали в Европе? - спросила Элси.
- Нет, это моя первая поездка.
- Вы всегда мечтали посетить Европу?
Мне вопрос не понравился, в нем присутствовала легкая "пристройка сверху". Подсознание моментально подбросило бородатый анекдот о россиянине и иностранце. Они пьют водку, первый ругает Россию, а когда второй с ним соглашается, то получает за это по морде.
-Мечта, - отвечаю, - слишком громкое слово, мог бы провести это время на диване с хорошей книгой, получая от этого удовольствие, мог бы гулять по лесу и получать удовольствие, надеюсь получить удовольствие и от поездки в Европу...
Первый рабочий день. В университете нас принимает Кейс ван дер Вулф, профессор, возглавляющий голландскую проектную группу. Знакомимся. Инесс из Германии училась на Факультете психологии в МГУ, отлично говорит по-русски, немного владеет русским Саша, аспирантка Кейса, и Андреа из Англии. Долго обсуждаем содержание работы на разных этапах реализации проекта, методику совместных исследований, график поездок нас к ним и их к нам, взаимодействие университетов в промежутках между очными встречами...
Обедаем, не прерывая деловой разговор. Кейс куда-то позвонил и сделал заказ. Через час в зал въехала многоэтажная алюминиевая этажерка, полная разнообразной еды. Расторопные официанты быстро превратили рабочий стол в обеденный...
Вечером Кейс ведет всех ужинать в профессорский клуб Амстердамского университета. Двухэтажный зал под старину, огромный камин, тишина, занято всего несколько столиков. Я не голоден, поэтому заказываю рыбу, которую обычно не ем.Приносят розовый лосось под соусом-невероятно вкусно. Съедаю без остатка.
- Очень вкусно, - говорю Кейсу.
-Да, у нас тут повар японец, большой специалист. Кроме того, эта рыба еще утром в море плавала...
После этого ужина я начал есть рыбу.
Из-за разницы во времени встаю очень рано и гуляю по городу. Зима кончается, сухо и тепло, где-то плюс десять, уже цветут крокусы, деревце в скверике покрыто мелкими белыми цветочками. Брожу вдоль каналов, любуюсь местной архитектурой, замечаю странный крюк под крышей на фасаде каждого старинного дома. Позже мне объяснят, что он предназначен для вноса и выноса мебели, ее не внести по лестнице - слишком круто и узко, на крюк набрасывают канат и втягивают рояль, например, в окно. Часов в шесть по-местному со своих крылечек с ведрами и швабрами спускаются домохозяйки, приступают к мытью асфальта перед своими домиками. Смотришь в перспективу длинной улицы и видишь их во множестве-отличный, по-моему, сюжет для картины кого-нибудь из малых голландцев...
Едем в Утрехт. Посещаем центр дистантного обучения для взрослых и детей со специальными образовательными нуждами, обслуживающий всю страну. Зал центра напоминает центр управления космическими полетами. Множество работающих компьютеров, несколько десятков педагогов в прямом диалоге с учениками, техники, принимающие и отсылающие информацию...
Воскресенье.Экскурсия по окрестностям Амстердама. Осматриваем милые старинные городки и деревушки, современные города- спутники, в одном из таких живет Кейс. Выпиваем у него по бокалу вина и едем дальше. У дорог часто попадаются старинные мельницы, которые вовсе, оказывается, не мельницы, а насосы для откачки подземных вод...
Школа обучения и реабилитации детей с тяжелыми физическими травмами и увечьями. Их на специально оборудованных микроавтобусах привозят сюда каждый день со всей Голландии. Здание школы расположено в ухоженном парке с песочными дорожками, по которым дети с солидной скоростью передвигаются на машинках с моторчиками, каждая машинка сделана в школьной мастерской с учетом особенностей именно этого конкретного ребенка...
Беседуем с голландцами, стоя на парковой дорожке. Прямо на нас несется малыш на машинке. Отходим, освобождая дорогу. Объезжая нас, водитель наезжает колесом на бордюр, машинка валится на бок, малыш на дорожке, машинка сверху. Оказавшийся ближе всех к мальчику мой российский коллега рефлекторно наклоняется к нему, чтобы помочь. Голландец, стоящий рядом, мягко его останавливает. Делаем вид, что наш разговор продолжается... Малыш, у него нет обеих ног, вытирает рукавом слезы, выползает из-под машинки, лежа на земле ставит ее на колеса, вскарабкивается на сидение и уезжает. Все облегченно вздыхают...Основные принципы голландского подхода к воспитанию как на ладони...
Перед главным входом в эту школу фонтан, через него бронзовый мостик с бегущими по нему детьми-работа приличного скульптора. В коридорах видел несколько интересных пейзажей, похоже, подлинники. Спрашиваю директора, который показывает нам здание:
- Откуда средства на приобретение произведений искусства?
- Когда строится школа, определенный процент средств, выделенных на строительство, разрешено потратить на создание эстетически привлекательной среды...
В один из последних амстердамских вечеров посетили местную достопримечательностей-квартал красных фонарей. Любопытно было бы провести опрос среди побывавших в Амстердаме и выяснить, переплюнет ли этот объект по популярности музеи Ван Гога и Рембрандта?
Квартал расположен на острове, ограничен каналами, через которые переброшены мостики. Народу в избытке, в основном туристы. За стеклами широких окон первых этажей выставлен основной здешний товар - дамы в неглиже всех возрастов, всех цветов и оттенков. Они сидят в своих витринах. Некоторые неподвижны, иные заняты повседневными делами: пьют чай, читают. Если появляется клиент - окошко зашторивается. Рядом во множестве сексшопы, магазины, которые я назвал "Все для садомазохиста", бары и рестораны, клубы, кинотеатры для лиц любой сексуальной ориентации, рестораны, где можно курить марихуану. Окна последних украшают горшки с коноплей, Несколько раз, пока мы здесь гуляли, нам шепотом предлагались более серьезные наркотики. Такая вот школа сексуальной и прочей толерантности...
За несколько дней до нашего отъезда в отель массово въезжают мужички со странными повадками. Их много, повадки сходны и, поэтому, бросаются в глаза. Оказывается, город готовится к очередному гей-параду…
Неотъемлемая принадлежность городского жилья в Голландии, Англии-маленький дворик- садик за домом. Попадаешь сюда через заднюю дверь из кухни или гостиной. У Кейса дворик засыпан светлыми мелкими камушками, прудик с ванну размером, на воде резвятся жуки-бегунцы. В английском садике Джона Сейера буйствует зелень, скамеечка, прудик-обитель черепахи-любимицы семейства.
В последний приезд в Амстердам мы побывали в гостях у преподавательницы университета - участницы проекта. Зашли на часок на кофе, купив по дороге бутерброды. Познакомились с ее садиком- тридцать квадратных метров цветов, столик, три стульчика. При нас вернулся с работы муж - пожилая, весьма общительная и уверенная в себе китаянка...
Посещаем обычную крупную школу близ центра. Перемена.Звонок на урок. Я захожу в класс, здесь занимаются малыши. Класс отделяет от рекреации коридорчик, на стене три фотографии, под каждой ряд мелких гвоздиков. Заходит мальчик, он, ковыряя в носу, долго рассматривает фотографии, снимает с шеи бейджик, и, повесив его на гвоздик под одной из фотографий, проходит в класс. Иду за ним. Класс, оказывается, разделен на три рабочие зоны. В одном углу на ковре гора игрушек, головоломок, в другом-компьютер и десяток стульчиков, в третьем-переносная доска и стульчики, а малыш, теперь ясно, выбирал место будущей деятельности, рассматривая фотографии возможных мест работы.
Класс постепенно наполняется детьми. Я снова выхожу в коридорчик. Заходит девочка, снимает бейджик, две зоны уже полностью заняты. С недовольной миной занимает свободный гвоздик. Обидно, но поучительно-кто не успел, тот опоздал...
Появляется учитель, молодой парень спортивного вида, я прошу разрешения посидеть на уроке. Он ставит у своего стола, занимающего четвертый угол комнаты, второй стул, приглашает меня сесть, включает стоящий на подоконнике электрический чайник, поочередно шепчется с детьми каждой группы - дает задания. Дети начинают работать. Учитель возвращается к столу и приступает к чаепитию, мне тоже достается чашечка. Несколько ребятишек из каждой группы за время урока обращались за консультацией, дважды учитель подходил к группе у доски, у них что-то не клеилось. К концу урока весьма непростые для этого возраста задания были выполнены...
Понимая, что этот приезд в Амстердам скорее всего последний, мы много гуляли по городу, сидели в уличных кафе, наслаждаясь царящей здесь атмосферой спокойствия, уюта и доброжелательности. Запомнился маленький эпизод: разгар рабочего дня, я еду в пустом трамвае, он трогается с очередной остановки, я случайно встречаюсь глазами с пожилым человеком, стоящим на остановке, он улыбается, я рефлекторно улыбаюсь в ответ, продолжаем улыбаться, пока видим друг друга…Погрязнув в погоне за реализацией интересов, бывшие советские люди как-то не заметили столкновения Земли с астероидом, уничтожившим идеалы. Пропали идеалы, вымерли, как динозавры. На нашей части суши, где идеалы холили и лелеяли, жизнь по ним строили, в особом почете, по слухам, был коллективизм.
- Ау! Где ты? Вернись, я все прощу!
Когда наступает трудная минута, ты вдруг понимаешь, что никому не нужен, никому до тебя дела нет, осознаешь, что так было всегда, просто, пока все было в порядке, ты этого не замечал.
Когда в этом неблагополучном мире наблюдаешь нечто иное, испытываешь нечаянную радость, впадаешь в свойственное юности романтическое состояние, когда кажется, что вокруг друзья, готовые взяться за руки, стать спина к спине у мачты, остановить на скаку, помочь и выручить.
Вектор отношения человека к человеку в стране во многом задается, по всей видимости, государством, машиной, рекомендующей и поощряющей те или иные модели поведения.
Утром в номере амстердамской гостиницы, где я поселился, зазвонил телефон:
- Слушай, меня ограбили, - рассказал коллега, - вор забрался в номер. Я проснулся, смотрю, какой-то мужик по комнате ходит.
Первая мысл ь- водопроводчик, прорвало где-то. Он увидел, что я проснулся, и к дверям, повторяя: «Извините, извините.» Тут до меня дошло, я за ним, а его уже и след простыл. Пропали деньги, паспорт, обратные билеты...
Описываемые события происходили в субботу, а в понедельник мы должны лететь домой. Еще до завтрака пострадавший и я отправились в полицию, предварительно позвонив Андрею Колесников у- руководителю группы, он обещал подъехать к полицейскому участку вместе с голландцами. Деревянная стойка в участке отделяла нас от нескольких полицейских, один из них сразу к нам подошел
- Что будете пить? Есть чай, сок, кофе, вода.
- Нет, спасибо.
- Что у вас случилось?
Полицейский выслушал с сочувственной полуулыбкой печальную историю и куда-то позвонил.
- Не расстраивайтесь, такие истории случаются часто, это ведь Амстердам.У нас есть специальное бюро для помощи иностранцам, попавшим в беду. Я им позвонил, вас уже ждут. Вам обязательно помогут. Сейчас я организую вам машину.
- Спасибо, за нами приедут...
Микроавтобус доставил нас в бюро помощи иностранцам. Здесь царствовала девица лет двадцати, которую трудно представить принимающей посетителей в любом российском офисе. Ее платье походило на мешок, в котором рука явного непрофессионала вырезала отверстия для головы и рук, на ее шее весело звенели при каждом движении устрашающих размеров бусы, трехцветные волосы на голове и боевая раскраска лица отсылала зрителя куда-то в район экваториальной Африки.
Наш пострадавший собрался было поведать о своих бедах, но девица повелительным жестом остановила его:
- Я все о вашей проблеме знаю, кто из вас будет говорить с российским консулом, - сказала она, протягивая в нашу сторону телефонную трубку.
Консул, стараниями супердевицы, уже был в курсе наших дел, он даже знал, что решить проблему надо за субботу и воскресенье, так как мы улетаем в понедельник.
- Приезжайте в консульство, все сделаем, только знаете, я ведь в Гааге. Доберетесь?
-А что делать? Доберемся.
- Кстати, вы не знаете, как в бюро узнали мой личный телефон, я на рыбалке, а номер секретный...
Выходим из офиса, объясняем ситуацию Кейсу и Саше.
- Хотели свозить вас к морю, говорит Кейс, - но раз так, посмотрим Гаагу. Едем неспешно, по дороге осматриваем достопримечательности, любуемся Северным морем, прогуливаемся по Гааге-спешить некуда, надо дать возможность консулу вернуться с рыбалки.
Находим консульство, нас ждут, формальностей минимум, пострадавшему выдают бумагу, заменяющую паспорт, консул созванивается с аэропортом, решает проблему отлета с отсутствующим билетом... Кейс предлагает пообедать в знаменитом здешнем ресторане. Ресторан огромен, похож изнутри на собор, в разных углах зала одновременно, не мешая друг другу, играют три оркестра.
Отобедав возвращаемся в Амстердам. Пострадавший изучает заменитель паспорта, у меня рождается импровизация:
- Как удивительно красива в Гааге выданная ксива!
- А что такое ксива, - спрашивает Саша, она, я уже писал об этом, изучает русский.
Человек я доверчивый, под магию слов легко подпадающий. Сказали, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят, я и поверил. И не я один, многие поверили и сорить перестали, а город, Пермь наша родная, все равно грязный. Тут мыслишка появилась крамольная, если не я, сорящий и пакостящий во всем виноват, то кто?
Администрация у города имеется, она уборку улиц организует и организует, убирает и убирает, а мы сорим, видимо, быстрее, чем она убирает. Не успевает она за нами.
Когда я второй раз в Амстердаме оказался, то понял, что не мы одни сорить и пакостить склонны. Совпал приезд с забастовкой мусорщиков. Мусором были завалены улицы, горы мусора громоздились там, куда согнал его ветер, Вода в знаменитых каналах покрыта плавающими пакетами, пластиковыми бутылками, предметами неизвестного генеза. Более захламленного города в жизни не видел, а ведь забастовка продолжалась всего несколько дней. Умеют и голландцы сорить, оказывается.
Второй день нашего пребывания в городе ознаменовался договоренностью мэрии с мусорщиками и началом уборки. Говорят, что морем можно любоваться бесконечно, бесконечно можно смотреть на огонь. Я добавил бы, что бесконечно можно смотреть на уборку улиц в Амстердаме.
Уборка напоминала хорошо спланированную атаку. По середине проезжей части шла поливальная машина, сбивающая мощными струями мусор к тротуару, по тротуарам, держась чуть сзади, ехали маленькие машинки, они поливали тротуар и сгребали мусор к краю мостовой. За машинами двигалась пехота, вооруженная пластиковыми мешками, лопатами, граблями. Пехотинцы наполняли мешки, за пехотой шел мусоровоз, он моментально наполнялся и уезжал, его сменял следующий. Завершала процесс уборки еще одна поливочная машина, улица возвращалась в первобытное состояние стерильной чистоты.
Параллельно с уборкой улиц приводились в порядок каналы. По ним плыли баржи с широкими, напоминающими клешни краба. захватами впереди, клешни сгребали мусор и переправляли его в трюм. По бортам барж стояли люди с сачками, они подбирали остатки...
К вечеру центр города сиял своей привычной чистотой. Окраины приводили в порядок еще дня два.
Книга странствий
© Copyright: Борис Чарный, 2020
Свидетельство о публикации №220080601806
Свидетельство о публикации №220080601806
Рецензии
Присоединяюсь к предыдущему оратору. ("Чтоб я так жил")
Валерий Ланин 02.06.2021 23:14 • Заявить о нарушении
Валерий Ланин 02.06.2021 23:14 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.