Гл. 20. Два предложения, от которых не отказаться

На площадке перед лифтами царила какая-то непонятная суета. На блестящем мраморном полу и стенах, отделанных дорогой плиткой, отражались неясные тени. Они качались, мелькали, пересекались, появлялись, пропадали и снова появлялись. Раздавались приглушённые голоса. Воки-токи, лежавший в углу, зашипел:
– Гамарджоба, генацвале! Встречай шефа – поднимается. Вано едет в другом.
Чья-то рука подняла рацию.
– Принял. Жду.
– Я поехал. Он сказал, завтра его забрать в десять. До встречи.
Рация замолчала.
Битюг засунул её в карман и потащил тело охранника на пожарную лестницу. Его ноги безвольно волочились, подметая пол, а острые носки модных туфель качались, как метроном.
– Крематорий, можно начинать, – произнёс Битюг.
– Как удачно, что в лифт Каха помещается только один – отъелся, боров. Вырубай! – приказал кому-то по мобиле Битюг.
Почти сразу зазвонил другой мобильный телефон.
– Он застрял между восьмым и девятым, – сообщил кто-то Крематорию.
– Отлично! Всего один этаж идти вниз. Кнопку аварийного вызова сломали?
– Так точно!
– Битюг, прими второго! – приказал Крематорий.
Двери лифта открылись, и Битюг выстрелил из травмата прямо в лоб стоявшему в нём и не ожидавшему нападения охраннику олигарха. Затем последовал удар ребром ладони наотмашь в район сонной артерии. Дополнительный «тук-тук» рукояткой пистолета по голове погрузил Вано в состояние глубокой грогги. Его тело тоже перенесли на пожарную лестницу.
– Всё, побежали, пока Каха не начал паниковать.

– Уроды, где вы? Грёбаный элитный комплекс! Дожили – «пэтэушники» кнопку сожгли! Позовите секьюрити! Кто-нибудь, ответьте мне!
– Не кричите! Мы здесь, – ответил Битюг. – Сейчас вас достанем.
– Вытаскивайте, а достать меня вы уже успели! И поживее!
– Щас-щас. Начинаем!
Битюг чуть раздвинул двери и вместе с другими бойцами начал гнать в кабину перечную смесь из баллончиков.
– Вы чё творите, а? – заорал человек в кабине.
– Каха-батоно, узнаёшь меня? – крикнул в щель Крематорий.
– Суки… кх-кх-кх… что вам нужно?
– Про два ляма зелёных не забыл? Мы так соскучились, аж прям задолбались ждать почтового перевода! Почему два, понял? Задаток – это раз, кидалово – это два.
– Хрен вам с маслом, а не… кх-кх-кх…
Битюг добавил новую порцию газа. Дверь закрылась. Крематорий повернулся к Битюгу.
– Пора кончать этот балаган. Достал, что я просил, Юрась?
Битюг кивнул.
– Тогда начинай! – сказал Крематорий.
Бойцы снова отжали дверь и запустили в кабину новую порцию теперь уже веселящего газа, добавив потом и перечной смеси.
– Г- кх-кх-гады! Гестаповцы… кх-кх-кх! – Бахишвили, заходясь в кашле, забарабанил в стенку. – Я согласен.
– Тогда подпиши, – Крематорий просунул в кабину листок бумаги и ручку.
– Почему… кх-кх-кх… три? – плевался Каха.
– За беспокойство, генацвале. На возмещение наших издержек – газ нынче подорожал, а «Газпром» скидок не даёт. Зачем артачился как баран? Всему есть своя цена – твоя такая. Не согласен? Щас добавим газку. Тебе, Кахочка, какой понравился?
– Суки-и-и… кх-кх-кх… Подписал. Вынимайте скорее! Задохнусь же!
Крематорий забрал листок.
– Давай, Юра, туши пожар!
– Это, Каха, тебе на память о «Пенной Чувашии»!
Битюг открыл заслонку и направил раструб огнетушителя в лифт…

***

Караджи убрал банковскую выписку в карман и отвернулся в сторону. Незнакомец с длинными волосами не уходил и стоял в нерешительности. Наконец он сел за свободный столик неподалёку и сделал заказ официанту. Странный тип отхлёбывал принесённое пиво, продолжая исподтишка наблюдать за Исмаилом, всё не решаясь подойти к нему. Такое непонятное и назойливое внимание нервировало, и Караджи отвернулся.
Через несколько минут раздался чей-то голос:
– Прошу прощения за беспокойство. Я не говорю по-французски. Разрешите представиться?
Это говорил на английском тот самый незнакомец.
– Что тебе от меня надо? – раздражённо процедил сквозь зубы Исмаил, надеясь, что тот отстанет.
– Вы говорите по-русски! – не обращая внимания на грубость, обрадовался мужчина. – Я Вениамин Терновый, генеральный директор телеканала «ЦТВ» из Москвы.
– Мужик, я интервью не даю! До свидания!
– Нет-нет, прошу вас, выслушайте меня. Мы здесь, в Марселе, снимаем кино про русскую мафию, – Вениамин сел на стул и затараторил, как будто боялся, что его новый знакомый убежит.  – А у вас такое красивое восточное лицо, которое не портят оспины, типаж, манера разговаривать с лёгким кавказским акцентом – прямо, как у нашего главного героя. Я очень хочу, чтобы вы попробовались на эту роль!
– Какую ещё роль?
– Одного азербайджанца из Баку. Он агент ЦРУ. Вот поперсонажник.
– Чего? – то ли не понял, то ли насторожился Караджи.
– Ну, список всех героев по сценарию. Ваша роль – Муса или Жжёный джокер. Я вам оставлю экземпляр, почитайте. И мою визитку. Позвоните, если согласитесь. Нет, лучше сразу приезжайте в гольф-клуб «Golf de Marseille La Salette» – совсем недалеко от города. У нас там завтра с утра встреча актёров с автором романа и заказчиком фильма. Это солидный западный фонд. Мы хорошо вам заплатим! Соглашайтесь, умоляю вас! Не получится, так не получится. Хотя бы попробуем, но я чувствую, что вы тот, кто мне нужен. У вас… такой взгляд!
Исмаил посмотрел на Тернового так, как смотрел в глаза Чёрному Фредди на катере. Вениамин непроизвольно поёжился и встал.
– Извините, я уже отнял у вас много времени, но вы всё-таки подумайте.
На выходе Терновый обернулся и сказал: «Какое хар;ктерное лицо! Это то, что нам нужно!»
Караджи чуть не сплюнул с досады – длинноволосый парень простоял там с полминуты, уставившись на него. Когда киношник ушёл, Исмаил глубоко вздохнул, не до конца понимая, что произошло. Тут его взгляд упал на оставленные на столе бумаги. Прочитав заглавие «Криминальная драма по роману Жанны Кузнецовой «Слышащий сердце», он остолбенел.
«Какая-то Жанна, помнится, была в списке питерского детектива, который я оставил себе на память. Та бумажка, кажется, в сейфе», – вспомнил Караджи.
««Слышащий сердце» – неужели имеется в виду бебут Мустафы IV? Не может быть! Откуда про него стало известно?» – задавал себе вопросы Исмаил.
Он лихорадочно стал листать описание ролей, пока не отыскал страницу с титулом «Роль Мусы, он же Жжёный джокер»».
«Это про меня?» – поразился Караджи, вчитываясь в первые строки.
Он долго изучал текст, касавшийся событий в Баку и Краснодаре, проверяя места, где авторский вымысел не совпал с реальными событиями и наоборот.
«Вот где, оказывается, был тайник у брата Овсепяна – в осмотровой яме в гараже. Я же именно там нашёл сломанный электрический чайник! Спешил, не успел обыскать как следует», – вспоминал Исмаил, в задумчивости поглаживая непривычно гладкий подбородок – после событий на Крите он сбрил бороду.
Концы, которые Караджи так старательно обрубил, мистическим образом снова завязались в непостижимый разуму узел. Ритуальный кинжал словно не хотел сидеть в ножнах и заканчивать свою историю в банковском сейфе.

***