Задонщина данковской земли - вот куликово поле!

содержание:
1. ОРДЫНСКИЕ ВОЙСКА НАКАНУНЕ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ.  ПОИСКИ ГУСИНА БРОДА.
2. О ЧУРЕ МИХАЙЛОВОМ. ГДЕ ЭТО И ЧТО ЭТО?
3. ОБ ИСТИННОЙ ДРЕВНЕЙ НЕПРЯДВЕ.
4. ЕЩЁ О ТРЕХ РЕКАХ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ. БЕРЕЗУЙ.
5. ДОРОГИ РУССКОГО ВОЙСКА К КУЛИКОВУ ПОЛЮ.
6. О ДУБКЕ ИЛИ СТАРОМ ДОНКОВЕ.
7. ДВЕ БИТВЫ НА ДАНКОВСКОЙ ЗАДОНЩИНЕ.
ЭПИЛОГ

ПРЕДИСЛОВИЕ.
Вопрос несоответствия официально признанного  Куликова поля  (Тульская область, Куркинский район, вблизи правого берега устья реки Непрядвы,) описаниям в различных средневековых источниках поля Куликовского сражения неоднократно поднимался рядом исследователей. 
С. Азбелев в работе "О географии Куликовской битвы" https://byslaikyr.livejournal.com/48511.html  подчеркивает, что русские летописи однозначно пишут о небывало многочисленных войсках, которые были развернуты на значительной территории открытой местности Куликова поля, как сказано в Летописной повести о Куликовской битве:  « И покрыша полки поле, яко на десяти верстъ отъ множества вои» .
Псковские летописи так описывают масштабность сражения: "Бысть похваление поганых татар на землю Роускую: бысть побоище велико, бишася на Рожество святыя богородица, в день соуботный до вечера, омерькше биючися; и пособе бог великому князю Дмитрию, биша и на 30 верст гонячися... "
А Софийская первая и Новгородская четвертая летописи еще и прямо говорят, что битва происходила на ордынской территории, "за Доном", в чистом поле, на устье Непрядвы:
-«Великии же князь Дмитрии Иванович перешед за Дон в поле чисто в ордынскыя земли, на усть Непрядвы рекы»;
-«Въниде бо в землю их за Дон и бе ту поле чисто, на усть рекы Непрядвы».
С.Азбелев справедливо замечает, что масштабность территории битвы, указанная в летописях, не стыкуется с итогами современных исследований палеогеографами  и палеоботаниками традиционного поля, которые  установили  здесь в период Куликовской битвы лишь небольшие открытые участки шириной 2-3  км. 
  Кроме того, последние археологические исследования обнаруживают достаточно хорошее освоение населением данной местности  в конце 14 века , но полностью опровергают допущение, что на устье Непрядвы проживали, помимо русских, другие этносы. Археологи обнаруживают следы поселений  лишь славянской культуры, поэтому о "половецкой" или "ордынской" земле здесь говорить неуместно.
К тому же  расстояние от этого традиционного места битвы до реки Красивая Меча столь значительное, что не укладывается во временные рамки описания окончания боя: преследования ордынцев, завершающие эпизоды сражения на берегах К. Мечи и возврат на поле основного боя победителей этим же вечером выглядит абсолютно нереально...
В числе открытых вопросов остаются и места захоронения погибших, до сих пор не обнаруженные на "официальном" поле, и незначительные находки артефактов, и участие народного ополчения (пешей рати), и масса других тем, связанных с локализацией битвы и  вызывающих не прекращающиеся,  подчас довольно занятные, дискуссии в интернете, в обывательской среде,  и в научных кругах.
Так, в 2017 году в Санкт-Петербурге проходила Восьмая международная научно-практическая конференция «Война и оружие. Новые исследования и материалы». На мероприятие съехались десятки делегатов из разных музеев, вузов и НИИ со всей России и из некоторых зарубежных стран.
Участник конференции, доктор исторических наук, специалист по истории Древней Руси, главный научный сотрудник отдела истории средних веков Института славяноведения РАН Владимир Петрухин подчеркнул, что от времени, когда была Куликовская битва, до нас дошли настолько скупые летописные данные, что восстановить детали сражения не представляется возможным, а значит, можно строить самые разные гипотезы. "Согласиться можно с тем, что почти все крупные сражения того периода проходили на большом пространстве. А вот как войска двигались и где именно располагались, установить проблематично" — отметил он. Комментируя обсуждение численности русской армии на Куликовом поле и вопросы логистики, данный эксперт так же утверждал, что сотен тысяч бойцов точно быть не могло, каким бы широким ни был театр военных действий. С X и вплоть до начала XX века главная трудность при снабжении войск заключалась в том, чтобы прокормить коней. По словам Петрухина, для последних всегда нужны были источники с нормальной водой. Да и степь «могла прокормить» коней лишь отчасти. На одной траве, без подвоза зерна, боевой конь долго не протянет, уверен историк.
Данный пример наглядно показывает, что даже у серьезных исследователей остается много закономерных  вопросов, на которые официальная версия с ее тульским куликовым полем ответов не дает или дает неоднозначные. Но, в угоду официальной версии, прекрываясь "скупостью летописных данных", появляется у отдельных исследователей нездоровое желания эти самые  летописные сведения признать преувеличенными и аллегоричными, предлагается считать Куликовскую битву не крупным сражением, а стычкой относительно небольших конных отрядов, без участия пешей рати.  Более того, у отдельных обывателей все эти нестыковки вызывают даже сомнение в самом факте битвы.
Точку в исследовании источников о Куликовской битве явно ставить рано. Хотя списки Сказания о Мамаевом побоище и Задонщины признанные литературными произведениями, они не могли не иметь  под собой какое то реальное основание,  не могут являться  полностью фантазией авторов.  При внимательном анализе эти источники очень информативны,  позволяют  выявить массу подробностей, дать ответы  на ряд неразрешимых до сегодняшнего дня вопросов.
Некоторое недоумение вызывает  позиция официальной науки в твердом игнорировании свода булгарских источников о Куликовском сражении. Видимо, не в последнюю очередь эти свидетельства считаются полностью подделкой, что они, эти источники, локализуют битву довольно четко, но не на "традиционном" ее месте?  Между тем, наши современники ученые - булгароведы -  академик  С-Петербургской академии наук Бегунов Ю. К. и казанский историк Нурутдинов Ф. Г., взяли на себя смелость усомниться в укоренившемся мнении официальных научных кругов по поводу ничтожности   булгарских свидетельств о событиях Куликовской битвы. Они сделали  в работе "Куликовская битва в свете булгарских источников: ответ Рустаму Набиеву" анализ свода  булгарских летописей о Саснакском сражении (т.е.Куликовской битве). В итоге ученые пришли к утверждению о ценности этих сведений для установления общей картины и подробностей знаменательного события, и высказали утверждение, что лишь при помощи булгарских источников теперь можно реконструировать русские, подвергшиеся редактированию в середине XV-начале XVI вв.  тексты – в первоначальные.
Яростным противникам версии булгар хочется сказать:  булгарские свидетельства хорошо сопрягаются с русскими литературными источниками (Задонщиной, "Сказанием о Мамаевом побоище...), летописями и, главное, дополняют их, складываясь в целостную картину истории сражения... Версия битвы, приведенная в  статье булгароведов Бегунова Ю. К. и Нурутдинова Ф. Г., требует, как показало дальнейшее изучение вопроса,  некоторой адаптации к местности и уточнения по ряду моментов,  но в целом, выводы этих ученых о булгарских источниках, как заслуживающих доверия при изучении Куликовской битвы, полностью подтвердились.
Подчеркиваем, что ниже приведенная  альтернативная  версия, отличающаяся от булгарской некоторыми уточнениями и подробностями, может быть составлена и без "сведений от булгар", только на основании русских источников, и  при этом вывод о локализации мест боев получается также не в пользу Тульского Куликова поля.   Булгарские свидетельства в данной работе  будут рассмотрены с целью их оценки  на предмет реальности, допустимости и совместимости с русскими "литературными источниками" - Сказанием о Мамаевом побоище и Задонщиной.
Для критиков или последователей исследований лебедянского краеведа Н.П.Скуратова сообщаем: несмотря на то, что истинное место Куликовской битвы, однозначно, связано с  речкой Перехвалкой, протекающей в  Данковском районе, Липецкой области,  изложенная ниже версия Куликовского сражения почти полностью опровергает  исследования лебедянского краеведа Н.П.Скуратова и его выводы о сети дорог, узкой локализации битвы на устье Перехвалки и ряд прочих заключений краеведа.   Территория, на которой разворачивались события, охватывает значительно большую площадь, что подтверждается и масштабностью военной баталии, указанной в летописях.
Вместе с тем,  сообщение Н.П.Скуратова о  массовом захоронении человеческих останков (явно очень давнего периода) вблизи устья речки Перехвалки, которое ему указали местные жители (а он зафиксировал его  координаты: 53 градуса 07.794 минуты северной широты и 039 градусов 06.227 минут восточной долготы), является весьма ценным, и совпадает с булгарскими свидетельствами о  месте захоронения русских воинов.
Кроме того, на берегу  К.Мечи Н.П.Скуратов обнаружил "забытого" Каменного Коня - указателя дорог ( который упомянут в ряде исторических документов 16 века). Вещественная находка Каменного коня  является прямым свидетельством о положении значимого брода на К.Мече, следовательно, с большой вероятностью указывает на  точку переправы через К.Мечу, которой мог воспользоваться Мамай и дорогу, идущую  к местам боев.  К сожалению, после сообщения об этой находке в интернете, “лебедянского” каменного коня, по непонятной причине, перевезли в Парк развлечений “Кудыкина гора”, под городом Задонском, Липецкой области , где он, как бутофорский экспонат, находится и сейчас.
Предваряя приведенную ниже информацию, можно сказать, что обширная местность, междуречье четырех рек: Дон - Красивая Меча - Птань - Вязовня, и прилегающая к ней территория в современных Лебедянском, Данковском районах Липецкой области, на 60-70 км южнее "традиционного"  тульского куликова поля, требует самого пристального внимания исследователей - археологов, поскольку к этому существуют значительные теоретические предпосылки: здесь установлено расположение  топонимов, упоминаемых в  русских источниках: Березуй, Гусин брод, Чур Михайлов, Зеленая Дубрава;  определены положения отдельных захоронений павших воинов, предполагаемые пути ордынцев и русских дружин.
Окончательную "точку" в картине данной версии должны поставить находки  артефактов в ходе официальных археологических работ в указанных ниже местах. А в настоящее время здесь, по свидетельству местных жителей, ведется лишь активная и успешная работа "черных" копателей.

1. ОРДЫНСКИЕ ВОЙСКА НАКАНУНЕ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ.  ПОИСКИ ГУСИНА БРОДА.
Русские и булгарские источники  свидетельствуют, что ордынское войско  накануне битвы было разделено на 2  части Доном. 
В Задонщине об этом сказано лаконично, однако достаточно понятно, что речь идет о двух группировках ордынцев: "У Дону стоят татары поганые, И Мамай царь на реке Мече...".  Ясно, что если сам Мамай был на правобережье Дона (у побережья  Красивой Мечи), то вторая часть  войска - на левом берегу Дона. 
Булгары   сообщают об этом подробно, с предысторией о более ранних событиях.  Опуская описание предшествующих сражений на южных территориях Мамая с Тохтамышем, изложим, с их подачи, дальнейшую ситуацию с войсками Мамая накануне Куликовской битвы максимально кратко. 
Накануне  похода на Русь, Мамай собирал  под свое предводительство отряды, находясь на правобережье Дона (ориентировочно - территория современных Елецкого,  Краснинского района, Липецкой области). Здесь, наряду с ульчиями, (народом, говорящем на древнерусском - коренными жителями этих мест), проживали половецкие и татарские народы. Находясь на "крымской"  стороне Дона, Мамай поджидал  вторую группировку ордынцев (возглавляемую  неким  Багуном), приближавшуюся   по левобережной стороне Дона к донской переправе для объединения с основными войсками.
При этом Мамай  абсолютно не ожидал встречи с войсками русских дружин на  левобережье К.Мечи (куда он  вынужденно перешел для помощи в организации переправы Багуна через Дон), так  как эти места были явно неудобны  для конных сражений и для передвижения больших групп войск. 
Стахович Михаил Александрович, (русский писатель, поэт, переводчик, собиратель фольклора, елецкий уездный предводитель дворянства, 19 век), в описании географического положения и топографии  данной территории, отмечал :  "  ...местность северной половины Елецкого удельного княжества и следующие затем окрестности Красивой Мечи и притоков ее Птани, Везовни и самого Дона в Данковском и Епифанском уездах, которые надо было проходить до области Оки, действительно представляли весьма неудобное поприще для войны особенно же таковой, какую вели Татары.
Местность здесь большею частию гористая; овраги, балки и ущелья перерезывают ее в самых извилистых направлениях, впадая в реки так называемыми колодезями, т. е. соединениями многих ключей в одни ручьи;такие ручьи носят названия колодезей, а овраги, балки и ущелья, в которых эти ключи образуются, называются верхи. Верх начинается вообще в здешней стороне небольшою, едва заметною лощиною, которая постоянно расходится вниз, и пространство между берегами становится шире, а лощина идет углубляясь..." 
С большой долей вероятности можно утверждать, что берега К.Мечи и ее левого притока, который на сегодня называется  Птанью, в конце 14 века могли быть значительно поросшие лесами. Еще свежи в памяти местных жителей рассказы о масштабах  Романовского леса и дубовых рощах, произраставших в междуречье Птань-Дон-Вязовня- К.Меча, пострадавших от вырубок Петра I для азовской флотилии и почти окончательно исчезнувших в результате лютой зимы в 19 веке. Однако, данное междуречье в конце 14 века не могло быть территорией непроходимой, недоступной для передвижения и не обжитой, поскольку именно здесь,  вдоль Дона и Птани издревле шли сухопутные торговые пути, с переправами и мостами, которые необходимо было содержать в надлежащем состоянии и обслуживать.
Две дороги  междуречья, шедшие с юга, с одынских мест - на Рязань и Москву через речку Перехвалку, соединяли  брод на К.Мече в селе Сергиевском, Лебедянского района, и брод Княгинин  на Дону, у села Катараева, у Тараевой горы, который охранялся рязанским городом-крепостью Дубок (ориентировочно - совр. село Полибино, Данковского района):
первая - Турмышская - проходила поверх истоков речки Перехвалки - к броду на другом притоке Дона - Вязовне (  в районе совр. села Барятино),  и далее - по правому берегу речки Верхи Березовы, вновь направлялась  в сторону Дона, к броду Княгинину.
Другая дорога, местами выложенная каменными плитами (будем называть ее "каменная дорога"), шедшая непосредственно вдоль правобережья Дона, связывала брод на К.Мече, переправу  на Дону (в районе села Ольховец, Лебедянского района), устье Перехвалки (село Перехваль), устье Вязовни (район города Данкова) и далее вдоль Дона шла, как и первая, - к крепости Дубок. Забегая вперед, можно сказать, что этот сухопутный путь, в обратном направлении, проехал через 9 лет после Куликовского сражения митрополит Пимен до Чура Михайлова. 
Третья дорога, Дрысинская, давала возможность попасть с Ногайского - на Муравский шлях, была излюбленной для набегов татар с незапямятных времен. Ею накануне битвы воспользовалась группировка ордынцев, возглавляемая Багуном. Дорога шла от Торбеева брода (Тамбовская область, недалеко от слияния Польного Воронежа с Лесным Воронежем) на запад,  пересекала речку Лебедянку, что впадает в Дон в районе Лебедяни , и через переправу на Дону  "в районе Акказкичу", т.е. Гусин Брод,  шла к берегам Птани. Далее - по правому берегу  Птани, через Рыхотку  можно было добраться до Муравского шляха. 
Однако, как свидетельствуют булгары, переправа Гусин брод была сопряжена с какими то трудностями, раз правое крыло Мамаева войска было послано на помощь Багуну.  Эти  части, цитирую: "пробирались" к Дону, с единственной целью -  помочь Багуну осуществить через  Шир переправу (у булгар Дон называется Шир) в районе "Акказкичу”.
"Акказ" в переводе с татарского - " белый гусь". Перевод слова "кичу" дается как "мост", То есть  дословно - "мост белого гуся". В русских же источниках "Мамай-царь на Гусин брод  пришел". Так  брод  это или мост? Что могла представлять из себя переправа, как  технический объект? И какая помощь нужна при переправе через реку? 
В работе Стаценко А.А. "Происхождение казачества на Дону" https://school-science.ru/6/5/36266  приводится возможное описание переправы типа Акказкичу : "Французский посол Робрук, проезжавший в 1252—1253 гг. через земли Дона, сообщал: «Повсюду среди татар разбросаны поселения русов; русы смешались с татарами и в смешении с ними превратились в закаленных воинов; усвоили их порядки, а также одежду и образ жизни. Средства для жизни добывают войной, охотой, рыбной ловлей и огородничеством. В смешении с другими народами русы образовали особый народ, добывающий все необходимое войной и другими промыслами... Все пути передвижения в обширной стране обслуживаются русами; на переправах рек повсюду русы, имеющие на каждой переправе по три парома».
С большой вероятностью,  летописный Гусин брод мог быть паромной перправой. Становится понятно о какой помощи при переправе могла идти речь. Незадолго до Куликовского сражения, в 1379 году Мамай прошел опустошительным набегом вдоль Дона, уничтожил множество поселений, в их числе были и Дубок, и городок  Броднич. Броднич до сих пор точно не локализован, но,  вполне возможно, что находился он именно в этих местах, на границе рязанских владений и осуществлял функции технического обслуживания мостов и переправ. По причине отсутствия населения для обслуживания переправы, помощь Багуну была необходима.
Положение Гусиного брода для наших современников, как и городка Броднича, оставалось так же под вопросом. Вышеуказанные историки-булгароведы, как и краевед Н.Скуратов, связали точку переправы ордынцев непосредственно с "г. Лебедянь на Дону".  Но это утверждение вызывало большое сомнение, так как у булгар Акказкичу -  название не точки на Дону, а целого района.
Предположение, что топоним "Акказкичу" связан именно с положением города Лебедянь, опровергаются следующими доводами ( материал взят из интернета), говорящими о довольно обширном  значение слова "Лебедянь"  :   
"Географическое имя Лебедянь вначале имело значение «местность вокруг лебединого озера». Слово Лебедянь зафиксировано  в документах 1696г. как название озера: «с озера Лебедяни». В «Книге Большому чертежу» (1627) Лебедянь приводится  как название притока Дона выше реки Быстрой Сосны -  «...пала в Дон речка Лебедянь».  Затем этот новый топоним (название урочища) распространился на поселение возле нее  "
  В грамоте второй половины XVII в., обнаруженной в архивах Лебедянского уездного суда, содержится такое описание местности вокруг поселения, ставшего городом Лебедянью: «К западу леса ж да озеро большое лебединое», а упоминаний об обширных вырубках, указывающих на поселения и,  главное - о  дорогах, ведущих к переправе - нет.
  Местность вокруг города Лебедяни изобильна  "гусиными" топонимами: до недавнего времени чуть севернее от  г.Лебедяни,  на речке Ракитянке (правый приток Дона),  существовала  деревня "Гусева Поляна" , а на левобережье Дона была деревня Гусева. Это что еще раз говорит:  Лебедянь не является приоритетным кандидатом на звание Гусина брода, да и брода с таким названием там нет.
В  архиве удалось обнаружить упоминание переправы, видимо, самой значимой на этом отрезке Дона, но  с названием  Крятова, т.е."Утиная", что несущественно отличается по сути.  И находилась она от Лебедяни в 6 километрах севернее, выше по Дону, в  точке современного села Ольховца.  Сегодня село  располагается на левом берегу Дона. Но документы по организации сторожевой казачьей службы, начала 17 в., хранящиеся в РГАДА,  раскрывают историю  возникновения этого села на местности безлесной и пригодной для земледелия, видимо, ранее выкорчеванной при обслуживании паромной переправы.  Переправу охраняла  сторожа Крятова, сторожей на эту сторожу посылали  из поселения Крятово, с левобережья Дона.
Вот что удалось перевести на современный язык из этого документа: "Сказано Сидоркой Мячиным со товарищами о КРЯТОВОЙ СТОРОЖЕ, что де стоял он на той стороже до тех пор, пока город Лебедянь стал." Сторожа находилась "на той стороне реки Дон", в трех верстах до Лебедяни города. А как стал город, то сторожей на ту сторожу послать не показано... а Сидорка Мячин со товарищами стал на Сквирчину сторожу. Как стал город Лебедянь, то на месте Крятовой сторожи (появилась) слобода Ольхошка и пашни лебедянских детей боярских.." 
  На карте Менде (19 век), как и на современных картах, на левом берегу Дона, (где теперь село Ольховец) , обозначен Крякин лог. Скорее всего,  это следы Крятова поселения.  А  на правом берегу значится теперь лишь овраг Ольховец - след слободы Ольхошки. Переправу Крятову "заковали" в бетонный мост. От следов того давнего события можно найти, при желании, на правобережье древние захоронения на старом кладбище вблизи моста. Черные копатели регулярно "прочесывают" близлежащие поля.
Итак, ордынцы  выбрали для объединения такое, вроде бы, не самое удобное по ландшафту место, а для переправы - Гусин брод, который был паромной переправой, которую, возможно, некому было обслуживать...  Объяснить планы Мамая довольно трудно, но все же существует подсказка причины этого решения и она таится   в разгадке топонима  "Чур Михайлов".
 
2. О ЧУРЕ МИХАЙЛОВОМ. ГДЕ ЭТО И ЧТО ЭТО?
  Поняв что такое Чур Михайлов и где он находился, станет более понятно стремление Мамая к объединению своих войск в районе Акказкичу, месте для этого не самом удобном.
Обратимся к Задонщине и сравним две фразы непосредственно  из оригинального текста, а не с современного перевода (переводы бывают не совсем корректны):
Фраза 1.: «У Дону стоят татаровя поганые, и Момай царь на реки на Мечи [*], межу Чюровым и Михайловым, брести хотят, а предати живот свой нашей славе».. 
Фраза 2. "И притекоша сирые волцы от уст Дону и Непра ставъши воют на реке, на Мечи, хотят наступити на Рускую землю "
  Во-первых, из первой фразы четко видно, что войско  ордынцев состоит из двух частей: они стоят и у Дона, и у Мечи, что не противоречит и булгарским сведениям.
Во-вторых, из двух приведенных выше  фраз, практически дублирующих друг друга по смыслу,  напрашивается вывод, что переход "межи Чюрова и Михайлова" - есть нарушение какой то зоны, за которой начинается русская территория.
В этом же источнике  неоднократно указывается, что битва проходила "в половецкой земле":  "Доне, быстрая река, прорыла еси'ты каменные горы и течешь в землю Половецкую...", "«Москва, Москва, быстрая река, чему еси залелеяла мужей наших от нась в землю Половецкую?".
Вышепреведенные фразы  явно утверждают : "межа Чюрова и Михайлова" была разделительной линией, точнее - буферной зоной между территорией Руси и Орды.
  Возникает два связанных между собой вопроса: 
1.Что являлось физическим признаком межи между русскими и ордынскими землями? 
2. Где эта "межа Чюрова и Михайлова" находилась?
Из образной фразы Задонщины (под номером 2)  о "сирых волцах" можно сделать вполне реальное предположение, что  от К.Мечи эта межа довольно близко расположена: так сказать,  завоет волк на Мече - на меже услышат (к  сведению:  громкие звуки человеческое ухо может услышать за 10 километров в тумане на открытой местности).
Далее, в одном из списков "Сказания о Мамаевом побоище..." Фома Кацабей стоит в дозоре,  вблизи к местам боев,  "на реке на Чурове", в другом варианте (списке) Сказания -"на рице на Чюдо на Михайлово".
Определить точное положение Чура Михайлова   - значит найти истинное место Куликовского сражения, так как они непосредственно друг с другом связаны территориально.
  Топоним "Чур Михайлов" встречается и в описании Путешествия  митрополита Пимена вниз по Дону, и это описание дает возможность "вычислить " локализацию загадочного топонима достаточно точно.
В тексте  "Чур Михайлов" назван "местом", где Пимен расстался с рязанскими провожатыми, и отмечено, что тут "в старину и город был". От места Чур Михайлова Пимен на второй день проплывал Красивую Мечу и Быструю Сосну... 
Михаил Николаевич Тихомиров – крупнейший советский историк, анализируя описание этого путешествия,   связывал Чур Михайлов, однозначно, с местом на Дону, а так же с границей русской земли. В своем труде "Древняя Москва. XII-XV вв." он писал: "Место, где митрополит и его спутники сели на суда, в сказании о поездке Пимена в Царьград не указано, но его можно установить приблизительно. Суда спустили на реку в четверг на Фоминой неделе, а на второй день путники прибыли к урочищу Чур-Михайлов, где кончалась Рязанская земля. В этом месте рязанские бояре и епископ простились с митрополитом и повернули обратно. Значит, суда спустили на реку севернее Чур-Михайлова, в районе Дубка. От Дубка начиналось речное путешествие по Дону до Азова, которое занимало 40 дней."
Количество дней из описания речного путешествия судов Пимена от точки, где они спускались на Дон (пристань в районе Дубка, ориентировочно-современное село Полибино, Данковского района, Липецкой области) до устья Б.Сосны, показывает, что "место Чур Михайлова" находилось, приблизительно, на середине этого отрезка. Промер электронной линейкой русла Дона от села Полибино до устья Б.Сосны, с нахождением этой середины,   указывает на возможный искомый район на берегу Дона,  расположенный от села Перехваль, Данковского района - до села Романово, Лебедянского района.
Надо отметить, что существует непонятно чем обоснованное  мнение ряда исследователей, что Чур Михайлов - это город на территории рязанского княжества, который находился на значительном удалении от Дона. Например, краевед Н.П.Скуратов, который далеко не одинок в своем заблуждении,  видит ситуацию так: ""Руины города Чур-Михайлова лежали в середине дистанции пути от Переяславля Рязанского до верховья Дона."
Но давайте внимательно проведем хронометражный расчет Путешествия Пимена, с учетом того , что : ПЕРВОЕ воскресенье после Пасхи в церковном календаре носит название Фоминого воскресенья (в народе - Красная горка). ВТОРОЕ воскресенье пасхального цикла названо в честь святых жен-мироносиц, т.е МЕЖДУ ЭТИМИ ПРАЗДНИЧНЫМИ ДНЯМИ - РОВНО НЕДЕЛЯ.
  Описание путешествия Пимена однозначно говорит:
-в Чур Михайлов  миссия Пимена, с провожатыми из Переяславля, попала на второй день после спуска на Дон судов, а в день святых мироносиц, посчитанный в данном свидетельстве как четвертый день (четвертый- считая от спуска на воду судов),откуда Пимен и его люди поплыли уже без сопровождающих.
- из-за мелководья Дона и многочисленности сопровождения, от пристани на Дону у Дубка - до Чура Михайлова Пимен и его свита добирались явно по суше, по так называемой "каменной" дороге, шедшей по правобережью  Дона, т.е. параллельно сплавлявшимся по Дону стругам, потому  в тексте сказано "пришли ", а не "приплыли" к Чуру Михайлову, и лишь после Чура "сели на суда и поплыли вниз по Дону".
Чтобы  понять весь хронометраж путешествия, включая почему день святых мироносиц назван четвертым днем, читаем свидетельство дословно,  считая дни недели, начиная от Переяславля:
«Из Переяславля Рязанского выехали в Фомино воскресенье , за нами везли на колёсах три струга и один насад.
В четверг (ЭТО ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ от ПЕРЕЯСЛАВЛЯ , ПО СУШЕ) достигли Дона и спустили на него суда.
На второй день (ВТОРОЙ ДЕНЬ СПЛАВА СУДОВ ПО ДОНУ, НО ШЕСТОЙ ОТ ФОМИНА ВОСКРЕСЕНЬЯ, Т.Е, В СУББОТУ) пришли к (урочищу) Чур-Михайловым, так называется одно место, на которых был город. Здесь провожатые ушли назад.
Мы же в день святых Мироносиц (4-й день) (четвертый день ОТ ДНЯ СПУСКА СУДОВ НА ВОДУ, НО СЕДЬМОЙ ДЕНЬ, считая ОТ ФОМИНА ВОСКРЕСЕНЬЯ, т.е. ПЕРЕЯСЛАВЛЯ) сели на суда и поплыли вниз по Дону.
На второй день ( НА ВТОРОЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ОТПЛЫТИЯ ОТ ЧУРА МИХАЙЛОВА) миновали две реки Мечу и Сосну"
и т.д. Т.е. в этом отрывке каждая точка путешествия (Переяславль, пристань на Дону, Чур Михайлов) берутся за точку отсчета дней.
ЕЩЕ РАЗ полный хронометраж, по календарю, для "любителей" искать Чур Михайлов "в середине дистанции пути от Переяславля Рязанского до верховья Дон" :
Отъезд из Москвы– 13 апреля (великий вторник).
Прибытие в Коломну – 17 апреля (великая суббота).
Отъезд из Коломны – 18 апреля (Пасха).
Отъезд из Переяславля (Рязани) – 25 апреля (воскресенье) на Фоминой неделе.
Прибытие к Дону и спуск судов на воду – 29 апреля (четверг на той же неделе).
Прибытие митрополита по "каменной" дороге от пристани на Дону - к Чур-Михайлову – 1 мая (на второй день после спуска судов на воду, суббота).
Итак, из данного анализа следует, что  ЧУР МИХАЙЛОВ НАХОДИТСЯ НА ДОНУ!!!
Таким образом, анализ ряда русских общеизвестных  источников  (которые далее будут указаны в скобках),  дает довольно ясную  картину, что:
  "Чур Михайлов" -  топоним, связанный с Доном и с описанием  Куликовской битвы,    в  своем "физическом"  выражении является  местностью, буферной зоной, отделявшей в конце 14 века  территорию ордынцев от территории Руси (вывод сделан из текста Задонщины, Путешествия Пимена). Данная межа  располагалась вдоль какой то реки,  находившейся севернее Красивой Мечи, до межи надо было  плыть (или ехать) по Дону от  пристани Дубка  два дня (вывод из Задонщины и Путешествия Пимена). Ясно, что река, по которой шла межа - это приток Дона. На устье искомой реки, вблизи донского русла, ко времени путешествия Пимена по Дону (1389 год), были следы разрушенного городища (как указано в описании путешествия Пимена)..
Итак, теоретический поиск межи Чура Михайлова, упоминаемой в Сказании о Мамаевом побоище (в легенде о Фоме Кацабееве)на границе "половецкой земли", где и проходило сражение,  показал ее положение на Дону выше К.Мечи, но ниже Вязовни, на каком то правом притоке Дона.

3. ОБ ИСТИННОЙ ДРЕВНЕЙ НЕПРЯДВЕ.
Фактически обнаружение реки, вдоль которой располагалась межа "Чура Михайлова", за которой заканчивалась земля русская и начиналась "половецкая" территория, означает  подтверждение, что современная Непрядва не является местом Куликовского сражения, а значит Непрядвой она называлась не всегда.
Булгары прямо  говорят, что в древности Непрядвой была речка Перехвалка, Данковского района, вблизи которой и произошло Куликовское сражение. Рассмотрим несколько факторов это подтверждающих:
1.На правом берегу устья Перехвалки обнаружены следы масштабного древнего захоронения, зафиксированного лебедянским  краеведом Н.Скуратовым.  Массовое скопления костных останков вблизи устья Перехвалки - явное свидетельство очень крупного, единовременного захоронения, как результата масштабного сражения. Можно допустить, что это - одна из могил Куликовской битвы защитников русской земли, о чем свидетельствуют булгарские летописи.
2. Сухопутная сеть дорог Донского торгового пути (описано выше), проходившая через устье и истоки Перехвалки  вдоль Дона от К.Мечи, вполне позволяла осуществлять передвижение в этом районе значительных группировок войск.
3. Русский исследователь  Баранович С.М., в своей работе отмечал: "Среди местных жителей села Перехваль, расположенного на реке Перехвалке, вплоть до 19 века левая сторона Дона от впадения в него этой реки называлась "ногайской", а правая - "крымскою", что, очевидно указывало на то, что именно здесь раньше проходила граница между этими племенами" (Баранович М.С. , Российская государственная библиотека,указ соч 549).
4. Булгарские летописи, связывающие напрямую Перехвалку с местами боев,  также сообщают о существовании  возле Куликова поля некоего порубежья, так называемой "Красной Линии" (у булгар "красная линия "звучит как «Хэлэк джэртык»), отделявшую собственно московские и рязанские земли от кочевий сарайских ханов и князей.
5. Рельеф местности берегов Перехвалки совпадает с описаниями мест боев. "И возложиша на себя доспехи и сташа на поле Куликове, на усть Непрядвы реки.Бе же то поле велико и чисто и отлог велик имеа на усть реки Непрядвы." (Киприановская редакция "Сказания"; Лицевой летописный свод.) - полностью описывает правобережье Перехвалки. Кроме того, вблизи левого берега устья Перехвалки на Дону находится брод. На  высоком, холмистом левом берегу устья Перехвалки мог стоять в дозоре Фома Кацебей,  охраняя близлежащий брод на Дону и "каменную" дорогу, идущую с юга и пересекающую речку Перехвалку - древнюю Непрядву в ее устье.
6. Непосредственная близость летописного Гусиного брода (не более 6 км) и незначительное расстояние  от берегов Перехвалки - до К.Мечи и Птани, расстояние в точности как в летописи - "биша и на 30 верст гонячися... "
7. Начиная с междуречья Вязовни - Красивой Мечи и южнее по Дону обнаружены не только русская культура, но  половецкие и поселения других народностей. Например, в Краснинском районе до сих пор существует село с "говорящим" названием Половнево. Особо интересны грунтовые могильники  чуть  севернее и чуть южнее среднего- нижнего течения  К.Мечи (территория Елецкого княжества).   До недавнего времени исследователям было даже непонятно  какому они этносу принадлежат, настолько они отличны от русских захоронений.
Булгарские же летописи прямо свидетельствуют о проживании на территории Елецкого княжества различных народов, помимо русскоговорящих (у булгар русские  названы коренным населением, ульчиями).
Елецкое княжество, граничащее с Рязанским, накануне Куликовской битвы было  под вассальной зависимостью от  ордынских ханов - современная наука это признает. Можно ли назвать с этой позиции территорию  Елецкого княжества  "половецкой землей", и как далеко на север простиралось Елецкое княжество в конце 14 века - вопросы к официальной науке. 
Еще раз отметим, что местность современной реки Непрядвы  не отвечает абсолютно никакими признаками наличия "половецкой земли", видимо поэтому современные историки предпочитают этот факт не замечать, как и удаленность от К.Мечи.
Главный аргумент, взятый из летописей, что сражение проходило у Дона,  на устье реки с названием Непрядва, является для всех незыблемым и на сегодня является единственным подтверждением для "официально выбранного" места сражения, вблизи которого протекает река с таким названием.
При этом вопрос "Могла ли на момент Куликовской битвы речка Непрядва носить другое название, а  Перехвалка данковских полей именоваться Непрядвой, как утверждают булгары?" считается в принципе недопустимым и абсурдным, а ведь  нет абсолютно никаких документальных подтверждений  - ни письменных, ни картографических, что в 14 веке современная река Непрядва была Непрядвой, а не носила название "Березовая". Более того, название "Непрядва" именно для данковской речки Перехвалки  весьма  подходящий вариант, потому что описывает ее русло:  речка, бывает,  уходит под землю в карстовые породы, затем появляется снова.   Против этой особенности реки не поспоришь: нить реки прерывиста, непрядуща, чего не скажешь о современной Непрядве.
Таким образом, поводов для практического научного исследования местности междуречья четырех рек, в Данковском и Лебедянском районах Липецкой области,  на 60-70 южнее устья современной Непрядвы, т.е. значительно ближе к К.Мече, вполне достаточно.
Признав, что Чур Михайлов - это проходящая южнее речки Перехвалки (древней Непрядвы)  буферная зона между русской и ордынской землей, становится понятно, что перейдя К.Мечу, Мамай фактически подошел  к "Красной черте", на границу своих узурпаторских владений. Воспользоваться приграничными переправами  через Дон, находясь  на "своей территории", было для него логично и безопасно, несмотря на некоторые неудобства.

4. ЕЩЁ О ТРЕХ РЕКАХ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ. БЕРЕЗУЙ.
  Помимо Дона и Непрядвы, уместно и даже необходимо  рассмотреть еще три реки, с которыми связана история Куликовской битвы.
Начнем с К.Мечи. Выскажем критическое предположение о нереальности сложившегося мнения, что основной точкой перехода орд Мамая через К.Мечу был  брод напротив бывшего села Кузьминки (Лебедянский район), и что именно  о нем, как о "Кузмине  гати" упоминала русская разведка в Березуе.
Во-первых, путь к броду напротив села Кузьминки преграждал на правом берегу К.Мечи обширный Рысин лес. Дороги шли в обход леса: через Турмышский, он же  Мышковский брод (совр.село Сергиевское, Лебедянского района)  шли две дороги к крепости Дубок ( Турмышская дорога и "каменная"), а с запада, огибая Рысин лес, шла дорога к Дрысинскому броду (Большой Верх, недалеко от устья Птани),   которая на правобережье К.Мечи переходила в Дрысенскую дорогу.
Во-вторых, маловероятно, что основные силы Мамая переправлялись на левый берег К.Мечи у села Кузьминки еще и по причине довольно высокого левого берега в этой точке: им пришлось бы подниматься на левом берегу от реки  наверх по дну оврага, выстраиваясь в цепочку, что приемлемо для небольшого отряда, но не для многотысячной армии.
В - третьих, вряд ли брод напротив Кузьминок назывался когда-либо Кузьминой гатью. В  архивных документах 17 века  он носит название Медведьев, от  близлежащей деревни Медведьево.  Более резонно искать Кузьмину Гать на пути Багуна, передвижение которого отслеживала и докладывала в ставку на Березуе  русская разведка, например, на речке Большая Кузминка.
Далее рассмотрим речку с современным названием Птань. Перейдя К.Мечу накануне битвы, и послав правое крыло своих войск к Дону "на помощь Багуну" Дрысенской дорогой, основную часть своего Мамай войска  расположил на берегах Птани. Предполагаем, что эта река, называемая у булгар Яшелсу (в переводе Зеленая река), упомянута и в русских источниках, но без указания ее названия, в следующем тексте: "В погони той одни татарове оружием от христиан падаху, другие же в реке утонули".
Сторонники традиционной версии утверждают, что татары в массовом количестве утонули либо в Дону, либо в Непрядве. Но вероятнее, летописец или  не знал название речки, или предпочел ее не называть вовсе, чем назвать Яшелсу. Когда и как речка стала Птанью можно только догадываться, но еще в 17 веке, судя по архивным документам, описывающим  вотчины Елецкого Троицкого монастыря, название говорило само за себя - она была  ПтОнь (А. Воскресенский, ссылаясь на отказные и переписные книги 1646, 1678 гг., упоминает переданное монастырю Ф. Борятинским село Казаки по обе стороны рек Мечи и Птони). Понятно, что убегавшие с мест куликовской битвы ордынцы, дорог не выбирали: они пытались удрать тем же путем, которым пришли, а шли они со стороны Яшелсу, здесь же их нагнали, добивали и топили в реке Яшелсу - Птони- Птани.
Правый берег Птани, у проселочной дороги, напротив Скородного,  стал еще одним местом захоронения участников сражения, обнаружено захоронение в ходе строительства дороги.
Третьей рекой, достойной подробного рассмотрения, станет почти уже высохшая на сегодня речка, протекающая в Данковском районе, Липецкой области и связана она напрямую  с поиском Березуя - самого "знакового" и непонятного объекта, упоминаемого  в русских письменных источниках при описании передвижения войска Д.Донского. О самом топониме в большинстве списков Сказания о Мамаевом побоище сказано очень кратко, лишь как о месте "за двадцать и за три поприща от  Дону", или "яко за двадцать верст и за три поприща до Дону". Видимо, скудость сведений заставляет исследователей искать на карте какое то селение с подобным названием.
Однако, надо помнить, что  в Березуе проходили  продолжительные и масштабные  события: многотысячное войско Д.Донского объединилось с многочисленным войском литвин, они стоят здесь более десяти дней, получая известия от разведки, здесь узнают, что "царь (подразумевается - ордынцы) на Кузмин пришел", анализируется ситуация в течении нескольких дней, ведутся совещания...Березуй в принципе не может быть точкой на карте, поселением, способным вместить и, главное, прокормить и напоить более ста тысяч людей и на порядок больше коней такое продолжительное время. На деле - это протяженная, около 20 км местность правого берега речки Верхи Березовы, вдоль которого шла Турмышская дорога,  которой передвигались части войск Д.Донского к Куликову полю. Истоки речки Верхи Березовы, в районе современного села Березовка - за три поприща от Дона, устье - за 20 поприщ до Дона (до точки устья Перехвалки). Речку Верхи Берёзовы местные называют просто Берёзова.  Летописный Березуй, местность незаконно забытая, где сейчас расположены пара малонаселенных деревень. Лишь в одном из списков Сказания о Мамаевом побоище, в редакции летописца князя И.Ф. Хворостина,  Березуй назван "местом речным", что является наиболее точным описанием, из всех известных.

5. ДОРОГИ РУССКОГО ВОЙСКА К КУЛИКОВУ ПОЛЮ.
Но что же говорят источники информации - русские и булгарские, помимо Березуя,  по  поводу передвижения русских войск к местам боев?
Булгары утверждают, что увидев приготовления княжеств Северо-Восточной Руси к войне , Тохтамыш чуть ли не заподозрил их в сговоре с Мамаем против себя. Поэтому великому князю Московскому, как и князю Ягайло Ольгердовичу, настоятельно и  недвусмысленно было "подсказано" -  "загородить от разбойника Мамая свою границу", "отбить от ширской дороги любого и не допустить измены" и тем самым "показать свое расположение к дружбе с великим падишахом Тохтамышем". Более того, именно с разрешения Тохтамыша, перед битвой русскими  была  нарушена красная линия - «Хэлэк джэртык» (Чур Михайлов). Войска же Тохтамыша в это время  "продвигались  по Хэлэку" к местам сражения с Мамаем.
Ясно, что с позиции булгарской версии "загородить границу" - это значит перекрыть все дороги, идущие в сторону княжеств Северо-Восточной Руси, т.е. организовать фронт их защиты.
  Теперь обратимся  к  Задонщине :
"Трубы трубят на Коломн;,[17] бубны бьют в Серпугове,[18] стоят стязи у Дону Великого на брез;."   
В этой фразе, без сомнения, говорится не об одной дороге, а описан именно фронт  продвижения сводных  русских войск: к  Оке они подошли, чтобы  переправиться и в Коломне, и по бродам со стороны  Серпухова ( от которых на юг шел Муравский шлях), а также форсировали реку по Сенькиному броду, как бы в точке, находящейся против истоков Дона... Сказание о Мамаевом побоище это утверждение  подтверждает. Обратимся теперь и к этому источнику, а вышеприведенную фразу  из Задонщины необходимо иметь ввиду и далее.
Из Сказания узнаем, как была составлена целая стратегия переправы через Оку, включая  дальнейшие пути передвижения  отрядов,  т.е." учининен разряд всем людем": выслана разведка,   выбраны броды,   намечены от них пути, заранее сформированы и  назначены воеводы для каждого полка, идущего к полю битвы  своей дорогой. 
Что путей у русского войска было несколько, видно и из фразы "Князь же великий, урядивъ плъкы, и повел; имъ Оку-р;ку возитися и запов;да коемуждо плъку и въеводамъ: «Да аще кто поидеть по Резанской земли, то же не коснися ни единому власу!»
Надо заметить, что указания для тех полков, которые шли другими дорогами - нет. Однако, это странно на первый взгляд. Без того, чтобы не "собрать дань" с местности, которую проходило конное войско Д.Донского от Оки - до поля предстоящего сражения, невозможно было бы пройти такое расстояние конному войску очень значительной численности. Собрав осеннюю "десятину" в виде фуража для лошадей и собрав в свое войско местное население, Д.Донской подошел к Березую с достаточным количеством корма для животных и пополнил ряды бойцов.
  О количестве и направлении дорог, задействованных для  передвижения к будущим местам сражения, и о составе самих дружин, можно судить по  описанию формирования  полков перед их переходом через Оку.  Обозначение полков как  "правой, левой руки и центра" - это вовсе не о расстановке дружин на поле боя, как принято считать, а о расположении полков на переправах Оки и дальнейшем продвижении к местам сражения.
Так, из Лицевой рукописи Сказания о Мамаевом побоище, узнаем,  что "Оку реку возитися" в четырех точках,  в следующем составе:
  по двум бродам со стороны Серпухова (бубны бьют в Серпугове) переправлялись:" правая рука"Д.Донского -  брат  князя Владимер Андреевич и с ним  полк "ярославския князи",   левее  от  князя Владимира форсировал Оку князь Глеб Брянский , здесь же шли   "...Данила Белоус да Костянтин Конановичь да князь Федор Елецкой да князь Юрья Мещерской"   Эта, правая  часть русского войска шла на юг правобережье Дона, почти наверняка, Муравским шляхом, прикрывая это направление.
по центру фронта, от Сенькиного брода в направлении истоков Дона  пошли дружины "большого полка", возглавляемые Д.Донским  (стоят стязи у Дону Великого на брез;):  Дмитрий Донской возглавил  "болшой полк", куда вошли и белозерские полки и  "...воеводы Дмитрей Всеволож да Володимер Всеволож с коломенский воевода Микула Васильевичь". Это, видимо, самое крупное соединение дружин, проходя вдоль Дона, выполняло функцию по перекрытию  донских переправ.
  от Коломны (Трубы трубят на Коломн;), через рязанские земли шел , по левобережью Дона, "полк  левой руки",  в нем были   "Тимофей Валуевичь, кострамския ж были воеводы князь Андрей Муромской да Андрей Серкизовичь" . Дружины  "левой руки" шли до самого устья Непрядвы-Перехвалки слева от русла Дона и самого Д.Донского, контролируя,  какое то время, Нагайский шлях.
Дословно эта информация в Сказании выглядит так: "«И рече к великому князю Дмитрею брат его князь Владимер Андреевичь: “учини {6} ж разряд всем людем своим коемуждо полку устави воеводу”. Великий ж князь Дмитрей Ивановичь себе приим в болшой полк белозерския князя и в правой руке уряди брата своего князя Владимера Андреевича и дасть ему полк ярославския князи, а в левую руку князя Глеба Брянскаго, а в первом полку были воеводы Дмитрей Всеволож да Володимер Всеволож с коломенский воевода Микула Васильевичь, а в левой руке Тимофей Валуевичь, кострамския ж были воеводы князь Андрей Муромской да Андрей Серкизовичь, а у князя Владимера Андреевича воеводы были Данила Белоус да Костянтин Конановичь да князь Федор Елецкой да князь Юрья Мещерской и уряди в полк и повеле Оку реку возитися» (Л. 43/35об.–44/36).
Русские войска на подступах к Чуру Михайлову перекрыли все донские переправы, броды Вязовни и Перехвалки-Непрядвы,  и взяли под контроль все значимые дороги.

6. О ДУБКЕ ИЛИ СТАРОМ ДОНКОВЕ.
На верхнем Дону было не так много бродов для переправы, пригодных для единовременного форсирования такого огромного войска, каким на тот момент  располагал Мамай. Выше устья речки Перехвалки-Непрядвы самым ближним  из таких "значительных" бродов в "Книге Большому чертежу"(1627г) указан  брод у Тараевой горы, напротив совр. деревни Катараево. Брод этот в архивных документах 17 в. имел  имя "Княгинин". Кроме того, в "Книге Большому чертежу" относительно этого брода значится положение города Старый Донков: брод  "от Старого Донкова две версты".
Старый Донков до Куликовской битвы  именовали Дубком. В Летописном своде, в рассказе о пленении Мамаем Рязанской земли, Дубок указан, наряду с Переславлем, в числе сожженных Мамаем  осенью 6887 года, (т.е. в 1379 году, накануне Куликовской битвы), рязанских городах.
Идя на Куликово поле, Д.Донской не мог  минуть  Дубок, стоящий на стратегически значимом броде, которым мог воспользоваться Мамай, следовательно, положение Дубка укажет траекторию передвижения одной из частей русских войск от Дона до местности Куликовского сражения.
Дубок-Донков, очень древний город, много раз разрушался, но непременно восстанавливался, и судя по всему, жизнь там надолго не прекращалась,  поскольку город находился на пересечении  донских сухопутных и речных дорог. Как сказано,  накануне Куликовской битвы, Дубок был сожжен Мамаем, но в 1389 году от точки Дубка-Донкова  начала свой речной путь миссия Пимена;  в 1521 город был разрушен Махмед-Гиреем и  посол  Зигмунд Герберштейн упоминает о  «древнем, но разрушенном городе Донке». Но  в 1523 году — русский посол И. С. Морозов и турецкий посол Скиндер и сопровождавшие их рязанские казаки  «клались на суды в Донкове». 
Старый Донков продолжал существовать и при основании на Вязовенском городище города "Новый Данков" :  вот уже в 1569 году возник спор между коломенской и рязанской епархиями, о принадлежности им церквей Старого Донкова и Нового Данкова. В ходе спора, как доказательство своей правоты, рязанской епархии удалось представить царю Ивану Грозному копии документов, подтверждающих отвод земельного участка под строительство церкви Рождества Богородицы в Дубке, датируемых  концом 13 - началом 14 века. Вот насколько глубока и интересна история этого города -крепости
Локализация Дубка и идентификация его как Старого Донкова на сегодня спорно. У определенного круга лиц сложилось явно ложное мнение, что Старый Донков - это  исчезнувшее  теперь село Стрешнево, левый берег Дона. О Стрешневе, как Старом Донкове, священник Иоанн Добролюбов в книге «Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии», 1888 г. том 3, пишет так :
"Стрешнево, называемое также старым Донковским Городищем и Старым Донковом, находится направо от большой Епифанской дороги, на берегу р. Дона; на месте его находился древний город Донков, время основания котораго хотя и неизвестно, но должно быть отнесено ко времени образования первых славянских колоний на верховьях р. Дона. Донков в летописях упоминается под именем Дубка на Дону не ранее 1147 г. "
Но ни при каком раскладе, руководствуясь Книгой Большому чертежу, от Тараевой горы невозможно отложить "две версты" и попасть в Стрешнево - ни верстой в 500 саженей, ни верстой в 1000 саженей, расстояния не сходятся...
Интересно, что еще одно местоположение Старого Донкова указано в той же книге И.Добролюбова в описании церкви села Спасское ( Хитровщино, Хитрово тож), расположенного на правом берегу Дона, вблизи с Полибино. Само село названо "Старым Донковом" с церковью Всемилостливого Спаса, что видится более реально и  о чем подробнее - ниже.
Чтобы найти истинное место Старого Донкова, через который шла  Турмышская дорога к Княгинину броду, необходимо обратиться одновременно к документам более позднего периода, чем Куликовская битва:   к Росписям казачьих  сторож, "Книге Большому чертежу", карте Менде Рязанской губернии, и к архивным документам.  Из последнего источника узнаем, что у Старого Донкова времен становления  казачества на верхнем Дону, были городские слободы, а так же крепостница - укрепление, которая, наверняка, стояла непосредственно при  дороге, вблизи к броду, для охраны пути... Т.е. Старый Донков занимал довольно обширную площадь.  Для  "вычисления" точки, от которой откладывались версты в Росписи Сторож,  отложив  от Княгинина брода  те самые   "две версты"- согласно  "Книги Большому чертежу (в 1000 саженей), попадаем... на территорию современного села Полибино. На Карте Менде (1850 года) Полибино еще значится как "Сторожево"- прямое указание на положение слободы Старого Донкова - Сторожевой. Но вот следы Турмышской дороги от Старого Донкова в сторону К.Мечи на  карте Менде уже не обнаружишь. Дорога в 19 веке давно утратила свою значимость. Архивные документы 17 века по межеванию земель для данковских служилых людей в районе правого берега Вязовни, у совр. села Теплого, упоминают "старинную донковскую дорогу, которой езживали из Старого Донкова на Елец". Это, явно, следы Турмышской дороги, название которой уже не помнили.
Но в росписи сторож 1571 года о Турмышской дороге еще есть упоминание: "14-я сторожа вверх по Вязовне на Турмышской дороге от Донкова двенатцать верст а сторожем на ней стояти из Донкова трем человеком".
Турмышская дорога шла от Княгинина брода на Дону,  через местность современного Полибино (слободу Сторожевую Старого Данкова) - к истокам речки Верхи Березовы (сейчас там село Березовка), затем  -  около 20 км по Березую -  правому берегу речки "Верхи Берёзовы" через деревню " Березово Болото"- (сейчас это Измайловка, а в 1571 году здесь была 14-я сторожа, т.к. между Полибино и этой деревней расстояние как раз 12 верст), далее - до брода  на Вязовне, (он чуть выше села Барятино), дорога сворачивала в сторону села Теплого и через истоки Непрядвы-Перехвалки - в сторону Турмышского брода на К.Мече.

7. ДВЕ БИТВЫ НА ДАНКОВСКОЙ ЗАДОНЩИНЕ.
 
От Дубка до истоков Непрядвы-Перехвалки  части русских войск и литвины, присоединившиеся к ним в Березуе, подошли Турмышской дорогой к так называемому  "Куликову полю", упоминаемому в  литературных источниках как место битвы. Местность предстоящей баталии, однако, уместнее было бы назвать "обширные кулиговы поля правобережья Дона", так как действие разворачивалось именно на правом берегу этой реки, на очень значительной и безлесой площади.
Парадокс еще и в том, что не все русские войска перереходили реку Дон, но всё русское войско  оказалось "за Доном" , в "Задонщине", в "ордынских землях". Наиболее наглядное свидетельство этого можно найти в рассказе Симеоновской летописи и в Рогожском летописце. В  данных летописях почти полностью отсутствует описание путей передвижения русских войск, в частности, не указано  "переезжал" ли Дон  Дмитрий Донской ( по аналогии с Окой) или "не переехал". Но здесь сказано, что он " пошел", за Дон, и это может говорить о том, что Дон он не форсировал, и логично предположить, что  часть войска Д.Донского шла правым донским берегом.  На территорию Задонщины пришлось однозначно переправляться дружинам, пришедшим со стороны Коломны  и Рязани  по левому берегу Дона.  Это были, помимо костромских и муромских отрядов, пешие дружины рязанских бояр, состоящие преимущественно из татарского населения, "облаченные в одежды местные". Об участии татар на стороне русских войск особо говорить не принято. Но именно они приняли на себя первый удар Мамая на правом берегу Дона, когда стали на защиту донских переправ и при попытке Багуна попасть на территорию Задонщины.
"Задонщина" - это не столько название литературного источника, сколько наименование местности, находящейся на правобережье Дона. Часто встречаемое в древних документах словосочетания "за Доном", "на той стороне Дона" явно означает   правобережье, т.е. крымскую сторону Дона.
О величине площади сражения и ее характеристиках из письменных источников можно почерпнуть иногда довольно противоречивые сведения.
Обратимся вновь к Симеоновской летописи и к Рогожскому летописцу. В них князь "поиде за Дон и бысть поле чисто и велико зело".  Но об устье  Непрядвы -  ничего не сказано! Хотя в следующем предложении есть о Непрядве, но величина поля уже не подчеркивается: "И ту срЬтошася погании Половци, Татарьстии полки,бо поле чисто на усть Непрядвы" . Напрашивается мысль, что это ДВА РАЗНЫХ ПОЛЯ: одно- большое,но не на устье Непрядвы,  другое - на устье Непрядвы,но, возможно, что не такое большое.
Упомянутый ранее список Сказания в редакции летописца князя И.Ф. Хворостина, ярко и подробно  описывает  трагическую историю Куликовского сражения. И из этого источника уже абсолютно явно видно, что битва состоит из двух частей, на разных территориях:
 первый бой связан с рекой Доном, здесь описан придонской ландшафт и кровавое сражение : "В славной реке в Дону вода с песком смутишася, и древеса к земле приклоняхуся и ковыль трава по земле белая постилахуся, и пролиаша кровь христианская аки воды. И войско руское стояще в крови, всякой конь стояще в крови по колено. И руские полки разежахуся по высоким местам, по горам и курганам..." Здесь же дается картина как Дмитрий Иванович "приволоку свою царскую и воинскую положил на Михаила Андреевича Бронского" (Бренка в других списках) и своего доброго коня отдал ему же...
Так как далее, после первой битвы, идет описание приготовления к следующей битве, и подробности самой битвы, да и ландшафт описывается иной, логично предположить, что после боя на Дону великий князь отъехал на другую територию: "стал великий князь Дмитрий Иванович на месте своем ровном" и "приим великий князь конь свой и сяде на него и взял великий князь палицу свою железную. И подвижисе великий князь из полку своего, во ин восхотел прежде сам начати битися с безбожным царем Мамаем и с Агаряны от горести душа своея за свою великую обиду...И рече великий князь Дмитрий Иванович ко всем русским князям и воеводам: " ...Время уже нам притив своих недругов идти против их, подвинемся мы, братия моя милая, время уже, нам вперед версты с четыре...И поидоша великий князь Дмитрий Иванович со своим войском по правой стороне возле брата своего князя Володимера Ондреевича и близко дубровы идоша и взявша великий князь Дмитрий Иванович у царя Мамая правую руку" .
  Как известно, накануне битвы русскими полководцами была учреждена  тактика засадного боя.
Про организацию засады в различных списках Сказания   о Мамаевом побоище есть два свидетельства, из которых четко видно, что речь идет о двух засадах: "верх по Дону, в дубраве" и о некой засаде "западного полка":
1. "И отослал князь великий брата своего, князя Владимира Андреевича, вверх по Дону в дубраву, чтобы там затаился полк его, дав ему лучших знатоков из своей свиты, удалых витязей, твердых воинов. А еще с ним отправил знаменитого своего воеводу Дмитрия Волынского и других многих.".
2. Согласно Лицевому списку  Сказания,  "Дмитрей Боброковъ" накануне битвы  говорил князю: “Аще ли, господарь, западному своему полку напустити по моему велению, то мы побьем; аще, господарь, без моего веления станут на пути, то всех нас побьют, много тех боев примета есть. Не ложно тебе, господарю, поведаю словеса сия” .
Итак, после всего вышесказанного, выскажу предположение, что события Куликовской битвы происходили на двух  территориях, удаленных друг от друга порядка шести километров,   и что  засадных полков было не один, а два.  Две произошедшие крупные битвы связаны с дорогами, пересекающими  русло Непрядвы-Перехвалки : "каменная дорога" вдоль Дона и прилегающие к ней поля стала утреннем местом событий,  затем приняла  эстафету первого боя обширная территория на истоках Непрядвы-Перехвалки, где проходила Турмышская дорога. На случай прорыва неприятелем у каждой дороги была  своя защита,  и это весьма логично.
О засаде князя Владимира "вверх по Дону", т.е.  вверх от устья Непрядвы-Перехвалки, вблизи "каменной дороги" говорит не только Сказание о Мамаевом побоище, но и... топонимы карты Менде Рязанской губернии, 19-го века: "Будимирской овраг" во Владимирском лесу, мимо которого идет "каменная дорога", и где, как предполагаю, скрывалась засада князя Владимира, находится как раз "вверх по Дону" от устья Непрядвы - Перехвалки. Согласно свидетельствам булгар, князя Владимира татары называли "Булымером" - занятные совпадения преподносит карта!
"Западный" засадный полк прикрывал  Турмышскую дорогу,  в  так называемой "Зеленой Дубраве".(Примечание: В статье "О Славной, или С днем рождения, Великий Князь!" об этом более подробно).    Стоя в "западном" засадном полку лицом к  северу,  Дмитрий Волынский ждал своего часа, пока не "Присп; же осмый час дню, духу южну потянувшу съзади нам". Косвенное доказательство, вроде бы малозначительного события - южного ветра, или, скорее,  напоминание о  фразе русских источников, что "южный ветер подул в спину засадного полка" находится...  опять на карте Менде Рязанской губернии. Топонимы карты, видимо, свидетельствует не только о ландшафте, но и о своеобразии "Розы ветров" данной местности:  стоя у истоков оврага "Рыбей Верх", глядя  на север, как смотрели в свое время воины в засаде, вгляд будет  направлен в том направлении, где на карте Менде значится название объекта "Ветренка" - на Юрецком буераке, который пересекала Турмышская дорога.
Деление Куликовской битвы на два участка сражения, отдаленных друг от друга и территорией и некоторым временным промежутком, хорошо объясняет ряд, казалось бы, странностей, встречаемых в письменных свидетельствах о битве. Например,  эпизод с переодеванием боярина Бренка в княжеские одежды отмечен и в русских и в булгарских источниках. Теперь же понятно, что  на каждом участке сражения был "свой полководец-князь".
Можно так же допустить, что сражавшиеся на истоках Непрядвы простые воины (в отличие от князей и воевод),  могли не знать о существовании тех дружин, которые почти полностью полегли у устья Непрядвы и вдоль Дона - настолько эти поля битвы  удалены друг от друга. Легенда о Фоме Кацыбееве это допущение  подтверждает. 
Согласно многим редакциям Сказания, Фоме Кацыбееву было видение накануне битвы, как святые Борис и Глеб избили татарское воинство. Затем, в реальности, в этих местах и в самом деле, были найдены татарские трупы.  Гнавшие татар с истоков Непрядвы к Мече и Птани русские, возвратившиеся после победы к местам битвы,  не ожидали обнаружить  татарские трупы в том месте, где, по их мнению, русских полков быть не должно. Об этом в одном из вариантов Сказания рассказывается так: «Гонишася руския удалцы, дондеже всех татар доступиша и возвратишася, обретоша же трупы мертвых татар об ону страну Непрядвы реки, иде же не быша русския полки. Сии побиты суть от святых мученик Бориса и Глеба» [18. С. 123               
В другом списке Сказании  дается такой вариант этого события: «того ради возвратишася гнавшии и видеша многа трупу мертвых обапол реки Непрядвы, иде же было непроходна, сиречь глубока, и ту наполнишася трупу поганых» {10} (Л. 88/77).
Однако, видимое, как бы, отсутствие русских трупов становится понятным, когда читаем в некоторых списках Сказания, что пришедшие к Дону (как теперь понятно - по левому берегу) боярские дружины облачились "в одежды местные" и допустить, что на стороне русских сражались  рязанские татары, т.е убитых ордынских  воинов и русских защитников было отличить трудно.
Попробуем кратко, схематично описать сражение под условным названием "Две битвы на данковской Задонщине",  с учетом  всех разобранных выше нюансов, изложив сначала предлагаемую в данной работе версию, а затем - как ситуацию описывают булгары.
СВОД СОБЫТИЙ - ВЕРСИЯ:
Перейдя Оку в районе  Серпухова и Коломны, русские войска пошли правым ("правая рука") и левым ("левая рука") берегом Дона в сторону условной "границы" русской территории - к речке Непрядве-Перехвалке, контролируя Муравский и Ногайский шляхи. От Сенькиного броду, вдоль Дона шли русские дружины - "центр", перекрывая донские переправы. После Дубка на Дону "Центр", "правая рука" и литвины объединились в районе Березуя (правый берег речки Верхи Березовы) и направились Турмышской дорогой к истокам Непрядвы-Перехвалки. А дружины "левой руки", подойдя к Дону, форсировали его у устья Непрядвы-Перехвалки и заняли позиции по защите донских переправ. Таким образом, все войско русских оказалось  "за Доном", т.е. на правом донском берегу. Войска  "законного царя" Тохтамыша в это время тоже  "продвигались  по Хэлэку" к местам сражения с "узурпатором" Мамаем.
В это время, ордынский отряд под командованием Багуна, шедший со стороны Воронежа по левому берегу Дона, вышел  к донским бродам местности "Лебедянь-Акказкичу", в точку   паромной переправы "Гусин Брод" (у села Ольховец).  Переправа была уже занята русскими. Утром с ними завязали бой основные части Мамая, пришедшие на помощь Багуну  со стороны К.Мечи и Птани. Русские дружины, что накануне перешли Дон и стали на защиту донских преправ, были, в основном, пешими ратниками, они приняли на себя мощный удар и не смогли устоять...Битва от Гусина брода переместилась вдоль "каменной дороги"  до устья Непрядвы - Перехвалки и закончилась полным разгромом русских. Багун, подойдя к устью Непрядвы, левым берегом Дона, увидев результат печального для русских боя, успешно смог  перейти на другой берег Дона, а также  прорваться  по   левобережью Непрядвы -  к истокам этой реки, где разворачивался  второй этап сражения. Орды  Мамая, подойдя теперь западнее,  по Турмышской дороге, и от "каменной дороги" напали у истоков Непрядвы-Перехвалки на "большой полк" и сводные войска  Дмитрия Донского, пришедшие со стороны Березуя. Бои шли на протяженной, равнинной и обширной территории: на свободных от лесных массивов полях  и вдоль дорог, идущих со стороны К.Мечи - к бродам Вязовни. Русские  отступали на север, в сторону Юрецкого оврага, и в район, где сейчас деревня Секерино, и к началу оврага "Рыбей Верх". Именно этот этап битвы завершился  разгромом ордынцев двумя засадными  полками.  Дмитрий Волынец, находящийся  в засаде  (прим:более полно об этом в статье "О Славной, или С днем рождения, Великий Князь!")  и подоспевший из Будимирского оврага, с восточной стороны,  князь Владимир, (до этого времени контролировавший дорогу, идущую вдоль донского побережья в сторону бродов на устье Вязовни), решили исход сражения. Кроме того, к местам боев подошли войска Тахтамыша, что ускорило развязку.
Далее было бегство ордынцев и преследование их в ту сторону, откуда они пришли: в сторону бродов К.Мечи - к Турмышскому (у села Сергиевское)  и Дрысенскому (у Большого Верха), к Птани, к Дону.  Окончание боев в этой местности, как свидетельствуют булгары, было уже на правобережьях К.Мечи и Птани, а сама война с Мамаем закончилась на значительном расстоянии от полей данковских...

Перед булгарской версией, думается, необходимо внести некоторые пояснения их фраз, которые помогут понять ситуацию:
"левое крыло русских" в "неудобном месте" - защитники донских переправ, стоящие вдоль Дона, от Перехвалки ниже по течению Дона , на " высоких местах, по горам и курганам",
"болото" - топкие места  у правого берега устья Перехвалки или глубокое русло Перехвалки,
"высокий холм позади войска, где находился Мамай" - предположительно, Салтанов Верх, недалеко от совр.села Телепнево,
"правое крыло русских" и "балынский центр" находились вблизи истоков Перехвалки, на местности у Турмышской дороги,
"воевода балынцев Адам-Тюряй вывел свою 20-тысячную конницу из засады " - в данном случае, вероятно  - Дмитрий Боброк-Волынский,находившийся в засаде за леском, в лоске (овраге современной деревни Плехотино)   
фраза "Адам-Тюряй, увидев, что бьется против булгар, выдвинул против них свежих артанских всадников" - скорее всего - описание как из Будимирского оврага подошло подкрепление. Более подробно о двух засадных полках - в статье "О СЛАВНОЙ, или С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ!"
 
БУЛГАРСКАЯ ВЕРСИЯ :
Мохаммед Бу-Юрган пишет: «…улубий [полководец]…велел атаковать 60 тысяч русских и 10 тысяч примкнувших к ним артанских всадников в неудобном для этого месте... Наши …растоптали 10 тысяч стоявших перед болотом русских пехотинцев. Дело было очень жарким. Под Гарафом убили лошадь, и он, уже пеший …поразил стрелой балынского бека. Потом оказалось, что это один из московских бояров оделся в одежду своего бека и стал впереди войска, дабы того не убили. А Сабан при этом все удивлялся тому, что не видит хорошей русской конницы. А она, оказывается, была поставлена в поскын (засаду) в лесу за болотом, и деревья в нем были подрублены для быстрого устройства завала в случае вражеского прорыва…А наши, покончив с левым крылом русских, уперлись в болото и остановились. Мамай, наблюдавший за битвой с высокого холма позади войска, воспринял эту заминку за проявление трусости и велел своему лучшему монгытскому алаю подогнать наших ударом в спину. Сабан едва успел развернуться и встретить кытаев стрелами, а затем мечами, иначе бы его с ходу растоптали 20 тысяч степняков (кырагай).
В это время левое крыло мамаева войска, состоявшего из 10 тысяч крымцев и 7 тысяч анчийских казаков, рассекло правое крыло русских и боковым ударом расстроило балынский центр. Бий Бармак – единственный из ногайских биев, с которым наши ладили – был со своими против московского центра и тут же поднажал и погнал его. Когда он, преследуя неверных, оказался левее леса, воевода балынцев Адам-Тюряй вывел свою 20-тысячную конницу из засады и опрокинул его сокрушительным боковым ударом.
Увидев мгновенную и напрасную гибель большинства своих, Бармак развернул уцелевших и бросился прочь мимо остервенело бьющихся друг с другом булгар и монгытов Джинтель-бия. Крымцы и анчийцы бросились бежать в другую сторону... Пролетая мимо дерущихся, Бармак крикнул во всю мочь о полном разгроме, и только это заставило всех позаботиться о спасении. Оставив Гарафа с его буртасцами сдерживать напор русских, Сабан стремительно повел остальных домой. …Гараф же удерживал напор балынцев столько, сколько это было возможно. Адам-Тюряй, увидев, что бьется против булгар, выдвинул против них свежих артанских всадников, а сам отправился с балынцами к холму. Мамай, завидев его, бежал...»30.
Итак, булгары явно также описывают два поля и сражения : гибель "левого крыла русских", оттесненных к "болоту" (речке Перехвалке) и поражение "левого крыла мамаева войска" после "сокрушительного бокового удара" засадного полка и "свежих артанских всадников".

ЭПИЛОГ
  Судя по всему, к местности данковской Задонщины, как к реальному месту Куликовского сражения,  интерес все же проявлялся,  и еще до того, как было выбрано тульское "официальное" место.  Любопытная статья, выдержка из которой приводится ниже, встретилась в интернете. Автор  (Иван Федорович МАЛЮКОВ, председатель Данковского районного общества краеведения) опубликовал свидетельство посещения царем Александром I Данковского уезда, на пути из Одессы в Рязань.    Документ под названием "Маршрут Александра I с Усмани" описывает  несколько странные посещения, вроде бы,  малозначимых (с позиции царской особы) сел Данковского уезда, да еще  с промером расстояний между ними. Эти села находятся как раз в тех местах, где четыре века назад развернулось куликовское сражение, и только этим можно объяснить такое пристальное внимание императора к сельской глубинке. Сам маршрут Александра I, начиная от Воронежа - до Лебедяни, мог бы стать иллюстрацией пути передвижения ордынцев по левобережью Дона к "району Акказкичу".
Приведем отрывок из статьи (напечатанный в Липецкой газете еще в 2016 году), касаемый описания пути царя:
"Недавно в Государственном архиве Рязанской области (ГАРО) обнаружен документ 1818 года «Маршрут Александра I с Усмани». Он хранится в пятом фонде, первой описи, в деле 3406 (ГАРО, ф. 5, оп. 1, д. 3406).
Царь ехал из Одессы в Рязань через Воронеж, Усмань, Лебедянь, Данков.
В 1818 году царь Александр I, возвращаясь из Одессы, посетил наши края – побывал в Усмани, Лебедяни и и Данковском уезде.
... Из Усмани царь поехал в Лебедянь, а дальше его маршрут был проложен по Данковскому уезду. Император посетил сёла: Спешнево-Подлесное, Тёп­лое, а также сам Данков и село Долгое. В документе маршрут монарха просчитан в вёрстах. От Лебедяни до Спешнево-Подлесного – 12 вёрст; от Спешнево-Подлесного до Тёплого – 15 вёрст; от Тёплого до Данкова – 19 вёрст; от Данкова до Долгого – 20 вёрст. Следует отметить, что документ подписан губернским землемером, предположительно по фамилии Архангельский. "   https://lpgzt.ru/aticle/53833.htm

(последняя редакция от 14.10.2021г)