Идеальной Дите фон Тиз

                Моей самой первоначальной возлюбленной и музе блистательной Дите фон Тиз
     " Декор - он и есть декор, - несколько досадуя на перманентно исчезающую Лизоньку думал я, листая поднакопившиеся картинки, что мыслилось применить для иллюстрирования еще и не замысленных сказочек, - мохнато - масличный и беспонтовый, не хватает мелкой хохлушки в голом виде и образе или скорбящих наследничков Великой бойни, промежуточно подзасохшей между восемнадцатым и тридцать девятым. Ходют, бродют, как будто их аппендицит им развиваться не велит ". Сам не знаю, почему прискакнула мысль о развитии, наверное, просто надоело лицемерное наполнение мировых СМИ, чепуховатость активистских раскладов, вечно преследуемых и зачморенных, что несколько странно, все же ведь понимают уровень развития родоплеменных взаимоотношений на Северном Кавказе, например, там ведь сама Годохма велит козырять пидорством, чего мне не осознать никогда. Я вот натурал. И чо ? Надо мне бегать по площадям с плакатиками  " Руки прочь от Чойболсана " ? Будучи натуралом - обожаю транспорно, а примеряя по - честному к себе, как привык обкатывать умственно разнообразные ситуации и положения даже во гроб, убеждаюсь, что и в реальности смог бы полюбить трансдевку, женился бы, запросто, почему нет. Любишь же человека, а не его пол или внешний облик. Человека. Так какого хера втирать мазь от геморроя приматам, слезшим с пальмы и вальяжной походочкой направившимся к центровому месту, к самому окошку, в дальний угол, где не дует, далеко от входа и, эвон, терсится мускулистый и расписной дядя с железными зубами, подают ему предупредительно кружавчик с чайком, сигаретку подкуривают и внимательно прислушиваются, так как он зря не скажет, повидал, пообтерся и занимает это самое место не просто так, а по понятиям, понятия же разны суть, есть свои у бандарлогов и имеются свои же даже и у петушни, хренов коридорный тоже не абы кому, трется на коридоре по понятиям эксплуатирующихся низменных потребностей тащить и не пущать, присущих любому государственному устройству, хотя бы и такому, где мерзотная гадина Мишель Обама слезливо кочумает, забив болтяру мужа на все беды Чорной Африки и пары Америк. Долбаковые лицемеры, пузаны сальные, маслокрады по жизни, пираты говенные. Терпеть не могу среднего человека, что америкашку, что русачка, по хрен. Ухватит какую - то ботву и стелит ее в основание образа жизни, подсуропив пару цитат или целиковую Конституцию с Декаларацией независимости, имея в то же время непроходимый водораздел меж львом и человеком, как говорил Ахиллес, отвергая саму возможность договоренностей с обреченным Гектором, причем обрек его исходу психицкий настрой, он же заранее чуял разводку и вкус пыли под стенами Илиона. Ромеи или наци четчей были, называли вещи своими именами, резко и быром выделяя суть и корень, не прикрывая абордажную команду истлевшими фуфаечками своеобычной конкуренции с алчной Испанией, напрямую от Бога получившей право качать бабло по имэйлу - это уже могильный юморок из отеческого производителя, один из последних фильмов хорошего актера, сыгравшего Филомеева не хужее пса Шарика, а Филомеев, товарищ Дита, пел песню, провожая Колю на Дальний Восток.
    - По долинам и по взгорьям, - мурлыкал под нос мордатый Илон Маск, плагиатно и дежавюсто вылезая из моей древней, как мох, истории о Сергее Брине, предательнице Исимбаевой и оранжевой систерне пенного напитка пролетариев, - шла дивизия вперед.
    Он наслаждался безмятежным утром, шагая по священной брусчатке Красной площади, добившись всего по кочегарству и плотничеству, монтажные же работы так и оставались не завершенными, ведь помер Рыбников, а без Рыбникова какая же весна ? Смешно и говорить. Поэтому нагоняющий Маска Брин заискивающе затянул дребезгливым голоском :
    - Горит и кружится планета ...
    - Глохни, - взмолился Маск, не оборачиваясь. - Сам не понимаешь, чего поешь - то. Ведь после таковских песен, - закричал он, уткнувшись упрямым лбом в скользкую от росы базальтовую стену Мавзолея, за которой кто - то жутко дышал и кашлял, - попрет Ивлукич, зачесав волосы назад, к Машке Шараповой, а там, по - любому, стотонная баба глупости вшибает в илистое дно неправильный дуб с неправильными пчелами, вообще не делающими никакого миота.
    - Баба, - масляным тенором пропел Брин, вплотную подойдя к Маску, уже начавшему тихохонько биться в стену гранитного саркофага, то ли будя Ленина анекдотической составляющей любого креатива на русском, что недурно продемонстрировал картофельный Керви, разочаровав автора по - полной : ожидал автор игры разума, а накатал одно недоразумение без каких - либо банов с мельтешащими углами, полными неприхотливого добра страны Советов ( это просто я читаю уже третий том Михаила Демина, поражаясь искусству рассказчика, заткнувшему кузена Трифонова за плетеный из воловьих жил кушак с объемистых чресел старорежимного ката, коими славилась кременная Москва от начала времен, вот и вперся в блатную тематику сучьей войны и абсолютную политичность моей бывшей отчизны во всем и всегда, они даже посрать ходили с гимном на нечистых устах строителей коммунизмы ), то ли таким образом, товарищи, вопия и взывая к тоненькой любимке Криське встать и показать во всей красе не длинный и красивый, чего она лишена по анатомичности прекрасного пола, а широту и блеск ума с оптимизмом, за что ценю, люблю и просто обожаю мою трепетную еврейку, очень замечательно излечившую меня от зачаточной стадии инкубационного периода антисемтизма - такие ножки и блестящие карие глазенки перевешивают любые протоколы Нилуса с включенными в ассортимент наглядности стихозами пары говенных поэтесс, киянской и московитской, схожих совершенной несъедобностью в подаваемых жамках, хучь сквиртом леди Бонни ты их окропи, хучь мордастого, как Маск, Левченку помяни к обеду, когда ложка дорога, а овес того дороже. - Ты никогда не задумывался, Илон, почему у русских простонародная женщина именуется точно так же, что и строительная х...ня, колотящая по башке любой столп ?
    - Нет, - резанул Маск, неприятно усмехнувшись, - не думал. Мне, если честно, срать на вас всех, русских.
    И посмотрел прямо в глаза Сергея Брина. Катает желвак по щеке, мнет папиросу стальными зубами, намекает, мол, давай поспорь, что ты не русский.
    И впервые в своей жизни понял Сергей Брин, что, оказывается, быть евреем не всегда одинаково полезно, ступил на кривую дорожку предательства идеалов юности, а там уж и до исполнения джаза рукой подать, исполнение же джаза напрямую ведет к измене родине, как любое новое величие приводит к тюремной шконке, такоже именуемой пальмой, откуда деловито и шустро, шевеля мохнатыми хвостами и хлопая развесистыми ушами, заросшими диким волосом, уже слезали коренные народы Северного Кавказа. Я ж не виноват, что нет у нас штатовских ниггеров, буррагозящих или сомневающихся в демократизме Обамой, с рожей такой, что поневоле закуришь. Закурил. И подумал, что Керви нехай так и покуривает на пару с Шакуровым, вон, пусть и невероятно даровитого Гармаша позовут, станет их трое, как пальцев на руке Ельцина. Святое число и пирдуха.