Карибские каникулы

               

                Среди мифов и рифов
                (памяти В.Конецкого)

                ПРОВОДЫ


      Сэлби, хозяин Компании "Anchor Shipping", купил еще одно судно и позвонил  мне. Угадал, сволочь,  что я опять без денег и работы. И не откажусь.
      Назвал деревом - "Willow".  О том, что у двигателя проблемы с температурами, ничего не сказал. Сказал, что мне повезло - контракт я проведу на Карибах.
      Провожать явился вместе с Боа, своей правой рукой. Да и хвостом, пожалуй.
      - Доставишь туда груз и останешься в тайм-чартере у партнеров с Ямайки. Хорошо проведешь время.
      Я кивнул.
      - Считай - каникулы на Карибах. Буду позванивать...- закончил Сэлби инструктаж и вздохнул,- ... Ты в это время будешь валяться с большой черной женщиной.
      Я заставил себя улыбнуться. Британский юмор в исполнении босса.         
      - Или с большим черным мужчиной,- добавил  Боа от себя.
      Оба заржали, довольные друг другом. Оба бывали на Карибах и вспоминали с удовольствием.


                КОМАНДА

      С офицерами повезло, как всегда у Сэлби. Старший помощник, поляк Янек, опытный моряк и на Карибах уже бывал. Пятнадцать лет прослужил крупье в казино круизного лайнера. Морской колледж, впрочем, тоже окончил пару лет назад.
 
      Механик, наш русак, прошелся с Боа по машинному отделению. Боа рассказал - что, где и как. Виктор ходил следом, внимательно слушал и кивал. Я ходил следом и тоже слушал. Хотелось понять - все ли понял Виктор.
      - Ты все понял?- приставал я.
      - Что я мог понять?- сердился Виктор.- Это он по английски говорил?
      
 
      И матросы с Кабо-Вердэ были хороши, все приятели Боа. Боа был родом из тех мест, из Сан-Висенте,
      Джон - черный, как рояль, рослый мужчина с розовыми ладошками. Мануэль и Розарио - парнишки шоколадного цвета.
      Шоколадные прибыли навеселе, Джон пьяным в стельку. Шоколадные поддерживали Джона c двух сторон. Три их физиономии, вплотную друг к другу, вместе походили на слоеный шоколадный торт.
      - Капитан!- сделал Джон заявление,-  Запрещено приносить алкоголь на борт! Запрещено пить на борту! Мы не принесли! И не пьем! В чем проблема?
      Белки глаз на черной морде Джона налились кровью. От избытка чувств. "Зверь - он и есть зверь!" - заметит позднее Виктор.   
      - И ничего не пьем!- подтвердили шоколадные.      
      "Cлавные ребята",- подумал я и назначил Джона боцманом.

      Провожала Джона маленькая белая женщина, англичанка лет сорока. Специально прилетела в Антверпен, поцеловать Джона на прощание.               

         Шесть незнакомых между собой парней cобрались на пространстве 68 метров в длинну и 11 метров в ширину.      
         На главной (нижней) палубе поселились Джон, Розарио и Мануэль, каждый в своей каютке размером несколько больше чемодана. Выше, на палубе юта, разместились Янек с Виктором в каютах побольше. Мои апартаменты включали отдельную от кабинета спальню и душевую.
         Выше палуба ходового мостика. Отдохнуть друг от друга, не озверев, было где.
         
         У Виктора сразу не заладилось с Джоном. С первого дня, и словом не  перекинулись.
         Виктор впервые попал в международный экипаж и чувствовал себя неважно. Увидев Джона на левом борту, переходил на правый. И вообще избегал общения. В присутствии Джона держался поближе ко мне. Наконец, я догадался, в чем тут дело.
        - Не бойся. Джон такой-же, как мы. Просто черненький.
        - Нет! Зверь — он и есть зверь!
        Какой-то комплекс из детства. "...Не ходите дети в Африку гулять..."
        Джон воспринял это, как дискриминацию черных и люто Виктора возненавидел.
Так и не подружились до окончания контракта.

           Янек же прекрасно со всеми поладил. Поляки вообще отчаянные интернационалисты.  По всему  свету польские лавки с китайским ширпотребом. Любят поторговать. Русских, правда, недолюбливают.

       Общались  на английском языке. Матросы предпочли бы родной португальский, но могли и на испанском. Кто-то по-французски. Джон немного говорил на итальянском. Хотя не умел ни читать ни писать, даже на родном.
       Янек прикидывался, что не понимает по русски, но  внимательно прислушивался к нашей с Виктором болтовне.
       Виктор ни к кому не прислушивался. Сам тоже помалкивал. Попытался как-то объясниться на английском, но никто ничего не понял.
       А вот полиглоты из Кабо-Верде уже в первую неделю освоили наш неопределенный артикль «блять» и  польский «курва».
       Четыре месяца нам предстояло провести этой компанией.
      
      
      
                ПОЕХАЛИ            
               
      В Антверпене в трюм натолкали генеральный груз на Колумбию, на палубу погрузили колеса для вездеходов на Венесуэлу. Каждое колесо диаметром в три с половиной метра. Плохие, видать, дороги там у них в Венесуэле.

      "Willow" имела 68 метров в длину и 11 в ширину. Парадный ход — девять узлов, скорость неторопливого велосипедиста. На этом через Атлантику? С палубным грузом?
       - Сейчас июнь,- напомнил, прощаясь, судовой агент,- Сезон ураганов на Карибах.
       - Начало сезона,- уточнил я.


       На выходе из Антверпена температуры  двигателя  улетели вверх, давление масла упало до нижнего предела. А заодно отказало носовое подруливающее устройство. Механик доложил, что не исправен опреснитель воды и не работает кондиционер. Выглядел Виктор бодро. Позже я узнал, что это ничего не значит.
       Джон, Розарио и Мануэль держались молодцами. Они давно работали на Сэлби и ничему не удивлялись. Мануэля я назначил коком.
       Cтарший помощник Янек еще не отвык, что он не крупье в казино и полагался на меня.    
       - Дойдете до Венесуэлы?-  усомнился лоцман на выходе.
       Я тоже не терял бодрости. Дойдем как-нибудь. Колумб добрался до тех мест вообще без двигателя. И без кондиционера. Скажу наперед -  мы даже вернулись.


                АТЛАНТИКА

        По дуге Большого круга, ортодромии, Атлантику пересекают только крупные суда. Я решил спуститься до Мадейры.
        Через Азоры покороче, но там всегда штормит. Волна срывает крепление и сметает палубный груз. И вообще мешает спать.
       От Мадейры помогут попутный ветерок и течение. Да и забыл я давно, как рассчитывать дугу Большого круга,

        Мы оторвались от Мадэйры миль на восемьсот. Крупная зыбь отголоском шторма у Азорских островов покачивала "Willow" почти ласково, как мама детскую кроватку. Океан дышал глубоко и спокойно.
        Температуры двигателя держалась на верхнем пределе и выше не поднимались. Половина пути за кормой.
        Я тоже задышал спокойно. Все будет хорошо и жизнь тоже хороша.

        Переход через Атлантику, со скоростью "Willow", занимает недели три и вспоминается, как один день. Так похожи все дни один на другой. Хотя развлечения тоже случаются.
        На мостик поднялся механик, зажмурился на заходящее Cолнце:
       - Хорошо тут у вас.
       - Погода балует,- поддержал я разговор.
       - Пока балует, нужно остановиться. Не держит соединение трубки гидравлики на управление винтом. Я подтянул крепеж, но масло  уходит. Наверное, штуцер изношен.
       - Когда потекло?
       Хорошо, когда есть с кем поболтать на скучной вахте.
       - Вчера еще. Не хотел огорчать, думал -  обойдется.
       - Надолго остановимся?-  развивал я интересную тему.
       - Навсегда. У меня нет запасного штуцера.

       Виктор продолжал улыбаться и щуриться на солнце. Обычное же дело - потерять ход посреди Атлантики.
       Мы спустились в машинное отделение и долго тупо смотрели, как из системы  убегает масло.
       - К утру масло уйдет все...- догадался я,-  ...и мы не сможем дать ход.
       - Может, и раньше, чем к утру...
       Виктор почесал за ухом и зевнул. Переживания утомили моего механика. Проблемы ему надоели и хотелось вздремнуть. Мне, напротив, спать расхотелось.

       Я дал волю воображению. Ветер поставит обездвиженную "Willow" бортом к волне. Потом груз  на палубе сместиться на борт. Потом "Willow" опрокинется и нырнет на глубину 4000 метров.
         
       - Отсоедини трубку и закрепи обратно.- сказал я.
       Так я ремонтировал нашу спутниковую связь и аппаратуру спутниковой навигации. Просто выключал, хлопал по экранам мониторов и включал обратно. Помогало с первого раза, средство проверенное.   
       - В медицине есть правило: не навреди,- блеснул эрудицией механик.
       С этим лоботрясом я должен провести четыре месяца.
       - Ты не доктор. Ты механик. Делай, что сказано.
       Виктор нехотя побрел за ключами.

       Остановили двигатель и в четыре  руки отсоединили трубку гидравлики на разворот лопастей винта, затем подсоединили обратно. Масло перестало течь.
       - Говорил же, что обойдется!- рассердился Виктор и отправился спать. Тяжело им со мной, занудой и паникером.
      
       Через пару дней механик влетел на мостик и без предисловий доложил о поступлении воды в машинное отделение. Выглядел непривычно озабоченным.
       На стыке кормового транца и днища обнаружилась трещина в полметра длиной. На  крупной волне трещина играла и, похоже, понемногу увеличивалась в размерах. Залили все цементом и перекрестились. Больше цемента у нас не осталось. О том, что весь корпус в таком же состоянии, думать не хотелось.
 
       Когда-то переход через океан походил на волшебство. Ты напрямую, без посредников, общался со Вселенной. Ты заранее выверял секстан, проверял хронометр и ждал сумерек. Ждал ясного неба и чистого горизонта.
       Ты ловил далекую звезду, двигал лимб секстана и бережно опускал светило на горизонт. Задержав дыхание, с секундомером в руке, ты ловил мгновение, когда Cолнце коснется горизонта. Солнце и звезды вели тебя через океан.
       ... Дальними странами
          бредят мальчики.
          Ловят секстанами
          солнечные зайчики...
       Так декламировал в Морском училище девушкам из общежития обойной фабрики наш ротный поэт курсант Борис Полтавский. Девушки Борю обожали.   
       С появлением GPS ( Global Positioning System) действо стало обыденным и скучным. 

   

                ПРИШЛИ НА КАРИБЫ


       Берег все не открывался. Никто не прыгал и не орал "...Земля-я-я-я!..." А пора бы. Я уже начал переживать - полегче надо было с монитором GPS.
       Из океана стали выпрыгивать и махать крыльями какие-то твари.  Помахав крылышками, твари ныряли обратно в океан. Некоторые промахивались и плюхались на палубу, на ней и подыхали. Тех, что не смывала волна, Джон смахивал за борт шваброй.
       -  Летучие рыбки...- умилился Виктор.
       Они самые. Скоро Тринидад.               
               
       Наконец, я зацепил радаром остров Тринидад и мы вошли в Карибское море. Температура забортной воды поднялась к тридцати градусам. Солнце тоже палило.
       Открытые палубы раскалилась - босой ногой не наступить. Крыша ходового мостика (monkey bridge) припекала сверху, на ходовой вахте хотелось умереть. Сэлби, скотина, сэкономил на ремонте кондиционера.
       В машинное отделение без большой нужды не совались - там температура поднялась до 50-ти градусов. В каютах было не намного лучше. Прохлада приходила с заходом Солнца, но каюты не успевали остывать даже к утру. Спали на открытых палубах.
      Само собой, двигатель тоже стал греться. Стала срабатывать сигнализация на перегрев, пришлось уменьшить ход до среднего, а затем и до малого. Так мы добрались до Порто Боливар и даже успели благополучно пришвартоваться.
       - Что дальше? - спрашивал я механика.
       Хотелось услышать, что все обойдется. Виктор чесал за ухом и зевал.
       - Ничего страшного. Система охлаждения закипит, сработает защита и автоматика остановит двигатель.
       - Надолго? - спрашивал я.
       
               
      
       Позвонил, наконец, Cэлби. Боссу хотелось знать, как у нас дела.
       - Плохие новости... - открыл я рот, но Сэлби перебил:
       - За плохие я не плачу. Плачу только за хорошие.  У тебя есть механик.   Разбирайтесь. Не разберетесь - пришлю Боа в помощь. Билеты для Боа за ваш счет.       
       " У Боа же обезьянье дерьмо в голове…"- вспомнил я, " ...вместо мозгов".
       - Не надо Боа. Сами разберемся.

       - Холодильник слаб для этого двигателя,- решил Виктор, - образуется накипь, как в чайнике, забивает каналы и он перестает охлаждать. Прогоним через него кислоту от старых аккумуляторов. Вот только кислота повредит трубы и прокладки...
        Виктор задумался.
        - Но выход есть. Сухое вино — естественная щелочная среда. Вином и смоем кислоту. Нужно литров десять.
        Сэлби одобрил идею и я купил несколько ящиков красного сухого вина. Виктор полагал, что красное холодильнику понравится больше.
        Прогнали насосом через холодильник кислоту и следом десять бутылок вина. Еще одну Виктор прогнал через себя - за здоровье холодильника. И все получилось! Температуры упали до нормы! Мы без проблем добежали до Порто Кабелло и сдали оставшийся груз.
                Эффект от процедуры сохранялся 5-6 ходовых суток. Теперь в каждом порту Виктор был вынужден пьянствовать на пару со своим двигателем. До тех пор, пока судно не покинуло Карибы и не вернулось в прохладные широты.

                БАГАМЫ

        Мы сдали груз в Колумбии и начали работать под управлением партнера
Сэлби на Ямайке. Получили задание: погрузить в Маракаибо цемент в мешках. Цемент ждали на Багамских островах, на острове Грейт-Экзума.
       Пригодных для навигации у острова карт не нашлось. Потом оказалось, что их вообще не существует. Существуют, конечно, но не для общего пользования.
       На подходе к острову меня должен встретить Капитан порта некий мистер Алан Прэсли, он и покажет -  что там и как. Партнер с Ямайки заверил, что грузиться можно на любую осадку. Чем больше - тем лучше.
       Перед отходом из Маракаибо прибыла команда водолазов. Ребята должны обследовать подводную часть судна на предмет контрабанды наркотиков. Ожидался так же визит полиции, осмотреть внутренние помещения.
       - Придут полицейские, все ценное носите при себе,- предупредил агент,-
       тащат все, что плохо лежит!
       - А водолазы крепят к днищу наркотики?- спросил я. Так себе шутка, агент не улыбнулся. Показалось, даже обиделся.   
    
       Я подошел к острову Лонг-Айлэнд со стороны океана и лег в дрейф, идти дальше не было карт. Я разглядывал в бинокль Багамы, пытаясь отыскать встречающий катер.         
       "Багама, багама-мама…"- вспомнилась популярная песенка 70-ых годов. Исполнялась группой "Бонни М", чернокожими девчонками в белых платьецах выше  колен. В "бюстгальтерах с рукавами", как говорил командир роты в Морском училище, инструктируя суточный наряд по субботам. Казарменный юморок. Девушек в таких платьецах не полагалось пускать на наши танцевальные вечера.
       Но сейчас мне нужен был Багама-папа, мистер Алан Прэсли.
       Мистером Аланом Пресли оказался чернокожий парнишка чуть старше двадцати. Катер, на котором прибыл мистер Пресли, устремился к островам.
       - Следуйте за катером,- распорядился паренек.- Потом я укажу меcто. Ход полный.

       На полном ходу "Willow" устремилась за катером. Я предложил парню сигарету.
        - Не курю.- отмахнулся парень и заметил: - Большая у вас лодка.
       Я не понял - это комплимент, шутка или что-то еще. Еще никто  не называл "Willow" большой лодкой. Потом оказалось, что не комплимент, а что-то еще — лодка слишком большая.
       - Почему нет подробных карт на этот район?- спросил я.
       - Если будут карты, у меня не будет работы,- объяснил мистер Прэсли.
       Мы обогнули Лонг-Айлэнд с юга и пошли, не сбавляя ход, на север,      оставляя остров справа. Вода вокруг была абсолютно прозрачна, хорошо просматривались подводные рифы. Некоторые достигали поверхности воды. Некоторые "Willow" пролетала на расстоянии  метров.
       Мистер  Алан Пресли вытирал пот со лба. Наконец, схватил мою пачку сигарет. Я поднес зажигалку.
       - К нам еще не заходили такие большие лодки,- объяснил парень беспокойство. Пот покатил с него градом.
       - А какие заходили?
       - Только такие,- кивнул парень на катерок, бежавший перед нами.
       " Идиоты,"- помянул я партнеров Сэлби с Ямайки, а заодно и самого Сэлби. Я перевел двигатель на самый малый ход.
       Я бы вообще остановился, но без мистера Пресли назад мне уже не выбраться. Теперь мы шли между островами Лонг-Айланд и Грейт-Экзума.
       - Дальше нельзя!- заорал вдруг мистер Прэсли.
       Я развернул лопасти винта на "полный назад". Катерок впереди встал и замер, тяжелая "Willow" продолжала лететь  вперед по инерции. Парень явно не стоял раньше на мостике морского судна. Такой большой лодки! Наконец, "Willow" встала на дыбы и остановилась, я отдал команду бросить якорь. Катер впереди нас тут же развернулся и помчался снимать буйки, наподобие пляжных, ограждавшие рифы.
       - Нужно снять ограждение,- объяснил мистер Пресли.- А то будут заходить все, кто попало. И у меня не будет работы.
 
       Я послал Янека замерить глубину ручным лотом. Под килем оказалось 20 сантиметров.
       Я слышал краем уха про "семь футов под килем", есть такое пожелание. Семь дюймов маловато. Если зыбь с океана станет крупнее, "Willow" грохнется о грунт и развалится пополам. И, что обидно,  цемент в трюмах намокнет. Я понял, что с партнерами Сэлби мы не заскучаем.

       Цемент выгружали на самоходную баржу. Баржа сняла с "Willow" первую тысячу тонн, осадка судна уменьшилась на метр, я перевел дух и перекрестился. Шкипер баржи, тоже молоденький парнишка из Гондураса, подарил мне раковину караколлу, национальное достояние этих мест. Раковина до сих пор пылится у меня дома на полке.

      

                ДЖОРДЖТАУН

       Следующее задание пришло до окончания выгрузки - в реке Гайана погрузить песок и отвезти в Бальбоа, порт на выходе из Панамского канала.
       Мы без приключений добрались до Гайаны, вошли в устье реки и отдали якорь на рейде Джоржтауна, дожидаться светлого времени.  Следовать дальше по реке в темное время считалось небезопасным.

       В центральной Америке много Джоржтаунов, но этот оказался самым скверным.   
       Я коротал вечернюю вахту в кресле на ходовом мостике. На Джоржтаун
легли сумерки и я включил палубное освещение. От скуки принялся читать бюллетень "Международного центра по противодействию пиратству на море".
       Центр ежедневно выпускал сводку о нападениях на суда по всему Мировому океану. Карибский бассейн считался неспокойным.
       Кроме выпуска бюллетеней, пиратству "Международный центр" никак не противодействовал. Пиратству противодействовал охранник Фрэд, которого мне навязали за 25 долларов в сутки — небритый мужик в мятых шортах с потертым пистолетом за поясом.

       Я нежился в кресле, Фрэд скучал на крыле мостика. На корме старший помощник Янек играл в карты с матросами. Тоскует, наверное, по своему казино на круизном лайнере. Судя по крикам с юта, выигрывал все время Янек.
       И вдруг Фрэд как-то напрягся. Как мой пес, увидев соседского кота. Фрэд, не моргая, смотрел в сторону бака и держал ладонь на рукоятке своего пистолета.
       Я взял бинокль и взглянул на бак. Так и есть!  На баке трое местных парней с мачете на поясах готовились спустить наши швартовные концы в свою лодку у борта. Четыре бухты новеньких швартовных концов по 600 долларов за каждую.
       Один парень пытался взломать замок в кладовую с краской. Еще трое ползли из лодки на палубу по длинным шестам с крюками на концах. Видимо, помогать.
       У каждого на поясе мачете - клинок длиной более 50-ти сантиметров.  Сельскохозяйственное орудие для уборки сахарного тростника, но сгодится и для нарезки овощей. Или снести башку кому-нибудь.
 
       Одной рукой я надавил на кнопку общесудовой тревоги, другой схватил
микрофон радиостанции, пытаясь вызвать портовые власти.
       Янек с матросами кинулись на бак. Все четверо орали, как недорезанные, изображая разъяренных моряков. Бежали, впрочем, не слишком быстро. Тем
более, что парни на баке обнажили свои мачете. Портовые власти на мой призыв не откликались.
       - Бесполезно, капитан,- остановил меня Фрэд и пальнул  из своего пугача,- Они все в одной шайке.
       Парни на баке посыпались за борт, кто в лодку, кто прямо в воду. Cильное
течение тут же унесло их в темноту.
       - Меня тут вcе знают,- похвалился Фрэд. 
       Фрэд сиял от счастья. Любит, видно, пострелять.

       Я доложил Сэлби, что пираты на Карибах совсем распустились (чем не повод прибавить мне к жалованью?) и тоже попал в ежедневный бюллетень "Международного центра". Вернее, не я, а наша "Willow".
      А Фрэд получил от меня подарок — блок сигарет. Заслужил. Мне Сэлби ничего не прибавил. 

       С рассветом на мостик поднялся лоцман, он должен провести судно по
реке к причалу. Я рассказал о ночных неурядицах.
       - Вам повезло, капитан. Иногда они приходят с огнестрельным оружием.  Население Гайаны — потомки преступников. Их свозили сюда из Соединенных Штатов. Иногда пытают капитана, что бы показал, где сейф с деньгами.
       Видя, что здешние нравы меня огорчили, лоцман решил смягчить краски:
       - Убивают не всегда. Тот немец с яхты, которому отрубили руку мачете, если тебе уже рассказали, сам виноват.  Не захотел отдавать кинокамеру. 
         
       С бака старпом доложил о готовности выбирать якорь. У брашпиля встал Джон. На старпома Джон поглядывал с неприязнью. Похоже, много проиграл вчера. Проиграл бы и больше, не напади на нас "пираты".
       Лоцман кивнул и я отдал команду выбирать. Джон работал на брашпиле;
Янек, как положено, освещал события по рации:
       - Две смычки на брашпиле...одна смычка на брашпиле...якорь вышел из
        воды...якорь чист...
       - Якорь до места, приготовить к отдаче, - выдал я обычную команду и перевел двигатель на малый вперед. Янек, между тем, продолжал рапортовать.
       - ...Якорь в клюзе...якорь утонул...
       - Янек! Да ты ты пьян?- пришел я в веселое недоумение.
       - Якорь оторвался...якорь утонул... - ровным голосом повторил доклад старший помощник. Голос звучал ровно и безучастно, как учили в казино:  "…ставки сделаны...ставок больше нет…"
       - Одного якоря у нас больше нет,- поделился я с лоцманом. 
       - Да вам и правда везет,- удивился лоцман,- Оторвись якорь ночью, вас
бы мигом унесло на берег, на чей-нибудь огород.
       Потом оказалось, что изношенный вертлюг рассоединился и якорь ушел под воду вместе с якорной скобой.
       Я сообщил Сэлби новость, за которую не платят, и через пару часов мы встали к причалу под погрузку. Там  Янек, убежденный холостяк, чуть было не женился.

      
                РЕКА ГАЙАНА
      
       Ветхий причал находился милях в двадцати от Джоржтауна, прямо в
джунглях. Швартовные концы пришлось завести вокруг деревьев на берегу,
причальные кнехты отсутствовали. Как оказалось позже, это в порядке вещей
в здешних краях.
            
       На утро у борта со стороны реки мы обнаружили лодку, нагруженную
 фруктами. В лодке сидели две девушки индианки, на вид лет пятнадцати.
       C этого момента Янек перестал наблюдать за погрузкой, он мог наблюдать только за девушками. Даже перестал играть с Джоном в карты по вечерам.
       - Сколько погружено?- спрашивал я.
       - Ее зовут Саманта,- отвечал Янек,- Их деревня в километре отсюда.
       - Я спрашиваю, когда закончим погрузку?
       - Она не соглашается.- отвечал Янек, - Даже за два флакона туалетной воды и десять кусков мыла.      
       Наконец, мне это надоело.
       - Что она хочет?         
       - Согласится, если я женюсь на ней.
       Янек был в отчаянии. Нужно было что-то решать.
       - Тогда женись. Я сделаю запись о вашем браке в Судовом журнале. А в ваши паспорта поставлю судовую печать.
       - У Саманты нет паспорта.
       - Тогда поставлю только в твой!
       Окрыленный идеей, Янек умчался к Саманте.
       - У тебя будет темнокожая теща и тесть с кольцом в ноздре!- предупредил я вслед.

       С юмором в джунглях оказалось совсем плохо. На утро в лодке рядом с Самантой сидели два крепких парня, ее братья, будущие родственники Янека. Ребята прибыли проследить, что бы все было по закону, без обмана.

       Погрузку я закончил сам, Янек прятался от братьев. Джон с матросами закрыли трюма. Механик доложил о готовности двигателя,  из вентиляции машинного отделения несло винным ароматом. Молодец, без дела не сидел, почистил холодильник. От  Виктора тоже попахивало.
       Прибыл старый знакомый лоцман, приятно удивился, что на этот раз плохих новостей нет. Зато плохая  была у него. Я доложил, что судно погружено на допустимую осадку 5,6 метра.
       - Фрахтователь с Ямайки тебя обманул, официально  разрешено 5,2        метра. Я тоже тебя обманул — мне платят за каждый сантиметр перегруза. Здесь очень жидкий ил на дне. Должны пройти.
       Письменного разрешения грузиться на осадку 5,6 метра у меня, разумеется, не было. Значит, отвечу за все я. Видя, что здешние нравы опять меня огорчили, лоцман решил смягчить краски:
       - Застревают редко. Через неделю прилив будет выше. Сядешь на грунт -  через неделю опять будешь на плаву. Главное - не сбавляй обороты и ничего не бойся.             
       Сэлби выхлопотал временное разрешение на право выхода с одним якорем и мы отправились на Бальбоа.

       Реку прошли успешно. Cкорость в реке падала до ноля. Но несколько перекладок руля с борта на борт, "Willow" разгребала мордой ил и вновь обретала движение.
       Подвывала сигнализация на перегрев двигателя, пришлось отключить. Виктор смотрел на датчики температур и приобрел несколько седых волос.
       Я же не слишком волновался - все напоминало плавание во льдах в Арктике, в далекой молодости. Ну застряли, ну повертели задом, отошли назад - и опять полный вперед. Здесь плюс 30 на дворе, а там минус 30 - вот и вся разница. Обошлось чисткой от ила маслянного холодильника.

                ПАНАМСКИЙ КАНАЛ

       Порт Бальбоа расположен на выходе из Панамского канала, в его Тихо-океанской части. Перед входом в Канал со стороны Атлантики суда должны встать на якорь на рейде порта Кристобаль и пройти инспекцию. Инспекция проводилась на предмет пригодности к  мероприятию. Не пускали в Канал кого ни попадя.
       Достойные ждали на рейде своей очереди. Недостойные подсчитывали
убытки за работы по устранению дефектов, обнаруженных инспекторами Канала. Инспектора подсчитывали комиссионные от местных Компаний, устранявших дефекты.
       Я отдал наш второй якорь, убедился, что в этот раз ничего не отвалилось и
остановил двигатель.
       К борту тут же подлетел катер с инспекторами, на палубу поднялись щуплый парнишка и большая черная женщина, мечта Сэлби.
       - Та еще курва,- шепнул ветеран Карибов Янэк.
       Дама развалилась в моем кресле на мостике, упрекнула за неработающий   кондиционер и с ходу потребовала пять блоков сигарет. Для создания доброжелательной атмосферы и успешного сотрудничества.
       "А поваляться со мной не хочешь?"-  опять вспомнился завистник Сэлби, но Янэк ткнул меня в бок:
       - Здесь так принято. С нашего капитана брали пятнадцать.
       - "Willow" не круизный лайнер,- напомнил я старпому, но спорить не стал.
       Щуплый затолкал мои сигареты в сумку, а дама прояснила перспективы:
         - Через час подойдет плавучий кран с новым якорем для вас. Потом я
         подъеду и выдам разрешение на проход Канала. Это еще пять блоков
         сигарет. Если все будет в порядке, включим вас в вечерний конвой.

       "Когда на Карибах покончили с пиратством…",- вспомнилось напутствие
Сэлби,- " … все пираты ушли в портовые инспектора и судовые агенты".      
      
       Вечером, c новеньким якорем в клюзе, я принял на борт Канального лоцмана и с десяток больших черных мужчин, мечту Боа. Пятеро расположились на баке, другие пятеро на корме. Работу в шлюзе должны были сделать эти ребята.
       Перед шлюзом по сторонам канала были проложены железнодорожные пути, по ним сновали  маленькие электровозы. Ребята положили стальные тросы с электровозов на кнехты и выровняли судно по оси шлюза. Мне приказали стоять молча и не касаться ни руля ни двигателя. И ничего не бояться. Затем электровозы одним махом загнали судно в шлюз со скоростью, о которой наша "Willow" и мечтать не могла. Получилось лихо, даже дух захватило.
       Таким же образом мы миновали два шлюза на выходе из Канала и вышли
в Тихий океан. Подождав на якоре пару суток, "Willow" вернулась в канал и пришвартовалась в Бальбоа.            
               
                АУГАДУЛЬСЕ

       Следующий груз мне нашли там же, в Панаме. Порт Аугадульсе расположился на Тихоокеанском побережье, портом назывался старый деревянный причал в узкой грязной речке с тем же названием. Предстояло погрузить сахар навалом и отвезти в Брюнсвик. Не тот, что в Канаде, а тот, что в штате Джорджия.
       Я никогда не был в США, но слышал много плохого. Строгие портовые
власти и огромные штрафы по любому поводу. Потом оказалось, что ничего подобного. Хотя, возможно, я просто хороший капитан и штрафы мне не полагались. Шутка.
       Пришлось вспомнить, что сезон ураганов в самом разгаре. Пока ураганы проходили севернее и нас не беспокоили. Я даже перестал о них думать, хватало других забот.
 
       Тропические ураганы зарождаются посреди Атлантики и начинают движение, набирая силу, в северо-западном направлении. Лизнув Багамские острова, в полной своей красе ураганы достигают побережье Америки в районе Мексики и южной части Соединенных штатов. Случаются и отклонения в обе стороны, чаще к северу. Как раз туда, где расположился Брюнсвик.
       Я начал внимательно читать ежедневные сводки "Национального центра
США по слежению за ураганами". Центр находился на Майами, в самом пекле.

       Заходили в Аугадульсе на приливе, на сильном попутном течении. Ширина реки едва превышала длину нашей "Willow", джунгли нависали прямо над рекой. На выход в речке не развернуться, узко. Я решил, что развернемся на выход прямо у причала.
       - Развернемся в реке, до причала. У причала нет места для разворота,-
       сообщил лоцман, - Cкажи своим ребятам, что бы ушли с бака и  делай,
       что скажу. Потом молчи и ничего не бойся.
       Где-то я уже это слышал, про "ничего не бойся". Недавно, в реке Гайана и в Панамском канале. И очень давно, когда терял невинность. Впереди, между тем, показался причал.
       - Лево на борт! Полный вперед!- скомандовал лоцман.
       Я положил руль на борт в сторону берега. Испугаться не успел — "Willow" с разбега влетела в берег, прямо в заросли и застряла там. Лоцман посмотрел на меня с симпатией, как та дама в ту первую ночь.
       - Молодец. Другие боятся, приходиться повторять.
       Нос судна удерживался берегом, корма на течении полетела к причалу,  разворачивая корпус. Практичный Янек уже взбежал на бак и срывал плоды с нависающих деревьев.
       - Полный назад!- продолжал резвиться лоцман.
       "Willow" сползла с берега и встала к причалу носом на выход.
        - Весело тут у вас,- перевел я дух. 
        - Да у нас так каждый день,- похвастался  лоцман,- А сегодня еще и суббота, в деревне танцы.
   
        Вечером откуда-то из джунглей грянула музыка. В Латинской Америке любят потанцевать. Даже грузчики пританцовывают, передвигаясь по палубе.
        Янек устремился на призыв, уже на ходу пританцовывая что-то латиноамериканское. Утром, к началу погрузки, явился целым и невредимым. Панама не Гайана.
        Закончив погрузку, мы миновали Панамский канал и вернулись обратно в
Карибское море.

        Тропические ураганы называют именами, через раз мужскими или женскими. Первый в сезоне ураган именуют на букву "A", например — Алекс. Второй на "B" - Берта и так далее по алфавиту. Я нанес на карту последнюю позицию урагана "Ирэн". Ира шла прямо на штат Джорджия.


                БРЮНСВИК

        Брюнсвик хотелось достичь до того, как туда заявится "Ирэн". Или после, когда ураган уйдет далеко на материк и потеряет силу.
        Позже я узнал, что лучше после - за пару дней до прихода урагана портовые власти просто выгоняли стоящие в порту суда. Суда с хорошей скоростью успевали покинуть опасный район. "Willow" cо скоростью 8-9 узлов не успевала ничего.
        Два  раза в сутки "Национальный центр США по слежению за ураганами" (NHC) сообщал положение урагана, текущее и на двое суток вперед. Каждую сводку дежурный предсказатель (он так и назывался - predictor)  подписывал своим именем. За несколько дней я привык к именам этих ребят и уже  знал: если на дежурстве предсказатель Стив — прогноз верный. Предсказатель  Мэтью ошибался через раз. Предсказатель Майк ошибался всегда.    
        Два раза в сутки я наносил на карту  положение "Ирэн", текущее и ожидаемое. Пытался угадать - успеем ли мы в Брюнсвик до прихода урагана.
        Нашу судьбу решил не Стив и не Майк, и не мои бесконечные расчеты. Все решил Виктор. До подхода к проливу Юкатан между Кубой и Мексикой Виктор поднялся на  мостик:
        - Хорошо тут у вас...- начал механик, как обычно.
        -  Говори сразу!               
        -  Греется двигатель. Нужно убавить ход. Холодильник промыть нечем,
           средство закончилось.
        - Ну не свинья ли ты, Виктор?- я не находил слов,- Зачем же ты вливал в  себя каждую десятую бутылку!

        К Брюнсвику мы подходили на самом малом ходу, когда "Ирэн" давно пролетела над Флоридой и умчалась в глубь материка. Нас зацепила самым краем.
        В Брюнсвике впереди нас у причала из воды торчали мачты затонувшего судна. Вокруг мачт растекалось покидающее судно топливо и плавал какой-то мусор.
        - Ирэн постаралась,- объяснил лоцман,- Эти не успели уйти.
        На борт поднялся иммиграционный офицер, опять толстый черный мужчина в черной униформе с револьвером и наручниками на поясе. Револьвер тоже
был черный.
        Офицер развалился в моем кресле на мостике (нравилось им мое кресло), взглянул на мой паспорт, потом на Судовую роль.
        - Фэйс-контроль, капитан. Пусть остальные заходят по одному.
        Первым вошел Мануэль. Офицер окинул его взглядом.
        - Кок,- представился Мануэль.
        - Что на обед?- строго спросил офицер.
        - Стэйк с картофелем.
        - Жареным? Вареным?
        - Жареным.
        - С подливкой?
        - Да.
        - Свободен.
        Офицер расхохотался, у парня было отличное настроение.
        - Следующий!
         В Соединенныых Штатах Америки я не встретил ни одного человека с  хмурым лицом. Все улыбаются и непрерывно шутят. Даже бомжи, небритые и лохматые, одеты опрятно и приветливо улыбаются. Сидят на тротуарах в престижных районах города  на картонных подстилках и полиция их не трогает. А не бреются и не стригутся, что бы не терять имидж.
         Так же весело и непринужденно мы прошли карантинный и таможенный
контроль. И никаких штрафов по любому поводу.
      
         Я заказал ящик сухого вина для промывки  системы охлаждения двигателя и решил, наконец, взяться за самого механика.
         - Почему не работает носовое подруливающее устройство? Без него нам
         навязывают буксир.
         Виктор почесал за ухом и зевнул, но я был настроен решительно.
         - Ты не будешь спать, пока не исправишь. Оно не могло сломаться просто так. Попробуй подтянуть контакты на электрощите.
         - В медицине есть хорошее правило...- начал было мой механик. Я не дал
ему продолжить.
         - Доложу Сэлби.
         Сэлби без колебаний удерживал с механиков расходы за сервис, когда оказывалось, что ремонтировать было нечего. Виктор вздохнул и поплелся на бак к щиту.

      Мы получили новое задание погрузить в порту Биг Крик коренья каких-то деревьев для парфюмерной промышленности и доставить их обратно в Брюнсвик.
      Вышли мы из Брюнсвика с исправным носовым подруливающим устройсвом. Виктор всего лишь подтянул контакты на щите и побрызгал на них очистителем. Ошеломленный результатом, решил взяться и за кондиционер. Я пообещал купить фрион для заполнения системы. Жизнь налаживалась.
      Следующий ураган "Карл" еще только зарождался у берегов западной Африки и пока не портил настроение.


                БИГ КРИК
 
      Порт Биг Крик на юге Белиз представлял из себя один новый бетонный причал, способный принимать крупные суда с большой осадкой. Основное назначение причала — принимать банановозы из Европы, огромных белых красавцев, летающих со скоростью 25 узлов. 
      Один из таких занимал причал, когда мы заявились в Биг Крик. Нам отвели место дальше за причалом в протоке узкой речки шириной чуть болше нашей "Willow".
      Никакого причала там не было и мы завели швартовные концы прямо на берег, как в Гайане, просто обернув их вокруг ближайших деревьев.
      К кромке берега подъехал совсем древний мобильный кран на гусеницах
и изготовился к погрузке. С этой техникой погрузка ожидалась не менее недели. Чему все были  рады несказанно, по нам так пусть грузят хоть до окончания контракта.
      Виктор перевел питание на стояночный генератор под полубаком и в надстройке наступила тишина. Ни качки, ни вибрации, ни гула двигателя. Мы отлично выспались, а на утро спустили наш дежурный катер, покататься по окрестностям и искупаться.
      Вот он, отпуск на Карибах, обещанный Сэлби. Не хватало только больших черных женщин. Впрочем, Янэк и здесь найдет кого-нибудь.
      Покатавшись немного на катере, решили искупаться и заглушили двигатель посреди бухты неподалеку от красавца банановоза.
      Там шла своя жизнь, вся в трудах и заботах. Команда из филлипинцев занималась покраской с навешанных вдоль борта беседок. Офицеры, судя по долетавшему матерку, из России, тоже деловито сновали по палубам.
      Никто без дела не сидел, за этим с крыла мостика наблюдал пожилой  немец капитан, одним своим видом напоминая, что жизнь — не пикник.
      Мы шумно плескались в бухте, демонстрируя обратное — что жизнь как
раз пикник и состоит из удовольствий, а не трудов и забот.
      Офицеры с бананавоза поглядывали на нас с завистью. Немца капитана мы, похоже, раздражали. У меня появилось ощущение, что я плохо выполняю свою работу.
      - Хорошо бы, Виктор, отправить тебя к ним на пару месяцев. Немец сделал бы из тебя человека,- заметил я.
      Вспомнил, что Сэлби просил выслать фото судна и сделал строгое лицо.
      - А ты, Янек, завтра начинай с ребятами красить "Willow". За неделю как раз управитесь.

      Ураган "Карл", набирая силу, медленно двигался из центра Атлантики. Пока было не ясно, куда и когда он придет. Со слов агента, cюда они приходят не чаще одного раза в год.
      - И что делаете, когда приходят?- спросил я. Все-то мне надо знать наперед.
      - Бросаем все и уходим на материк, как можно дальше.
      - А суда в порту?
      - Суда заранее должны выйти в море. Если капитан отказывается, снимаем экипаж на берег и выводим пустое судно буксиром подальше, к какой-нибудь отмели. Там бросаем. Это будет не страховой случай, поэтому обычно не отказываются и уходят.
      - У "Willow" мало шансов уйти с восемью узлами скорости.
      - У вас нет выбора, капитан. Несколько лет назад ураган опрокинул и утопил гидрографическое судно с итальянским экипажем, прямо у причала. Мы предлагали экипажу уйти с нами, но они отказались. Погибли все. У того причала, где стоит банановоз.
      
      Вечерами я изучал "The Мariner's Handbook", издание Британского адмиралтейства. Увлекла часть пятая, посвященная тропическим штормам.
      Справочник сообщал, что наиболее часто тропические шторма случаются в конце лета и начале осени (на дворе стоял август), однако ни один месяц в году не может считаться безопасным. Всего за год можно ожидать примерно десять штормов, из них пять с силой ветра свыше 12-ти баллов. Получалось, на сезон примерно один в месяц.
      Я решил, что справочник устарел. Предсказатели с Майами оповещали как минимум о двух ураганах в месяц. Значит, дальше будет еще хуже. Куда катится мир?

      Из головы не выходила история с итальянским экипажем. Я еще не решил,
что буду делать, если "Карл" придет сюда. Выйти из порта - плохо, остаться в порту — и того хуже.
      Я чувствовал себя в ситуации, с которой однажды столкнулся Боа. Боа долго переживал то приключение, тот трудный выбор - выходить или не выходить и рассказывал историю всем, кто слушал.   
      Однажды в Ливерпульском баре к Боа подошли два молодых человека и попросили один фунт стерлингов. Если Боа не даст, пообещали на выходе из бара дать Боа в морду.
      Молодые люди вышли из бара дожидаться свой фунт, пообещав вернуться и дать в морду прямо в баре, если придется долго ждать.
      Боа никак не мог решить, как поступить. В полицию не обратиться - парни просто откажутся от своих слов. Да и морда пока цела. Выйти из бара - дадут по морде. Остаться в баре — все равно дадут по морде.
      - Куда катится мир?- заканчивал рассказ Боа.

      Через неделю мы закончили погрузку и вышли на Брюнсвик. "Карл" к тому времени дошел до Гаити и завернул на север, оставив нас в покое. Чем закончилась история с Боа, я так и не узнал. Думаю, отдал им фунт. Я сообщил Сэлби хорошую новость (за которую платят) о покраске "Willow  и вышел на Брюнсвик.


                ОПЯТЬ БРЮНСВИК

      В Брюнсвике мало что изменилось, разве что подняли и куда-то увели затонувшее судно.
      Пришел знакомый толстяк из иммиграционной службы (в США много полных людей). Фэйс-контроль проводить не стал, поверил мне на слово. Просто поставил штампы в паспорта и на Судовую роль. Видимо, спешил куда-то, даже не похвалил Мануэля за вкусное меню.
      За ним явились два офицера Береговой охраны, парень и блондинка лет
сорока. Эти никуда не спешили.
      Парень усадил меня перед собой и стал допытываться: что я буду делать,
если меня попросят взять в трюм обычную или ядерную бомбу.
      Пару лет назад, в сентябре, какие-то гражданские самолеты снесли под основание два небоскреба в Нью-Йорке, какие-то торговые центры. Американцам показалось, что на транспорте не хватает безопасности. Новая Конвенция по этому поводу в силу не вступила, но уже вовсю продвигалась.
      - Решительно откажусь,- заверил я офицера.
      Ответ парню понравился.
      - А если погрузят без вашего ведома?
      - Это невозможно, мы следим за погрузкой..
    Офицер смотрел на меня с симпатией. Именно этого и требовала Конвенция -  следить за погрузкой. 
      - Ну а если?- не отставал парень.
      - Сообщу в службу безопасности порта.
     Офицер многозначительно кивал. Он сейчас выполнял важную и ответственную работу - совершенствовал систему безопасности в морских портах своей страны.
     Меня же отвлекал более важный вопрос — мне все время хотелось смотреть не на парня, а на женщину-офицера. Женщина напоминала мою одноклассницу, в которую я был влюблен подростком, лет тридцать назад.
     Не было сомнений, что и я  кого-то ей напомнил. Такой взгляд я не спутаю никогда и ни с чем.
     Парень продолжал задавать дурацкие вопросы, затем пожелал посмотреть, как мы действуем по пожарной тревоге. А заодно и по шлюпочной.
     - Отстань от него,- сказала блондинка.
     Парень тут же заткнулся. Видимо, она была здесь старшей.
     Офицеры пожали мне руку и удалились. Пальчики дамы не хотелось выпускать из ладони. Пальчики хотелось поцеловать. Но не принято целовать ручки офицерам Береговой охраны США. Хотя Янек, наверное, рискнул бы.

     За офицерами Береговой охраны появился судовой агент и сообщил новость: судно должно пройти фумигацию. Пока будут травить насекомых в кореньях, команда две недели, ни черта не делая, проведет в отеле.
     Питание в ресторане за счет грузополучателя и прогулки по городу для тех, у кого есть американская виза. Опять отпуск на Карибах!
     Виза, впрочем, была только у меня, остальные просидели в отеле под
присмотром полицейского.
     Я спал до обеда, потом до вечера бродил по городу. Иногда валялся на
пляже. Вечера проводил на диване перед телевизором. Оттуда и узнал, что новый ураган "Лиза" уже созрел и направился прямиком на Брюнсвик.

     Через две недели мы вернулись на судно. Выгрузка заняла полдня и на
этом Тайм-чартер с Ямайки закончился. Теперь я ждал указаний от партнеров Сэлби в Роттердаме.
      "Лиза" набирала силу и шла, не сворачивая, на северо-запад. Я сообщил Сэлби и в Роттердам, что не могу больше ждать и на полных оборотах рванул на восток. Чем дальше успею уйти, тем меньше шансов встретиться с ураганом.
      И дураку Боа нужно было сразу выходить из того бара в Ливерпуле.  Смог бы просто удрать.

                СЕН-БАРС   
               
      Мне быстро нашли груз металлолома на острове Сен-Барсэлеми назначением на Францию.
      Островок вулканического происхождения площадью 25 квадратных километров тоже являлся территорией Франции. С французским населением, французской мобильной связью, французскими магазинами и французскими автомобилями на улицах.
      Автомобильный хлам, спрессованный в аккуратные брикеты, мне предстояло
доставить во французский порт Гавр.             
      Крохотный причал длинною в треть корпуса нашей "Willow" и великолепный пляж в 50-ти метрах от него. Мы отлично провели неделю, днем на пляже, вечером за бокалом вина в ближайшем кафе. Цены на все чуть не вдвое ниже, чем в Европе.
      Состоятельные французы скупили у местного населения все побережье.  Со слов судового агента, по 1000 долларов за квадратный метр, сделав местное население тоже состоятельным.
      По этой причине преступность на острове отсутствовала, все мирно уживались друг с другом. Первые на побережье, вторые в глубине острова.
      И те и другие, исключая персонал отеля, магазинов и ресторанов, решительно ничем не занимались. Когда приходил тропический ураган, сидели по подвалам.
      Если и есть рай на земле, то это островок Сен-Барселеми. Перед отплытием я сделал фото нашей "Willow". Для себя, не для Сэлби.
   
      На отход  агент принес ящик ямайского рома.
      - В Европе такого не найдешь.
      - Передать друзьям в Гавре?- угадал я.
      - Все мои друзья на ''Willow'',- улыбнулся агент.- Это для вас. Сколько
      займет переход до Гавра?
      - Думаю, девятнадцать дней.
      Парень покачал головой.
      - Извините, капитан, но ваша жизнь — сумасшествие. Не представляю, чем  вы будете заниматься эти девятнадцать дней.
      Я тоже не представлял. Cекса точно не будет, если он это имел в виду. В любом случае вспомнятся, как один день. Или два, если механик развлечет чем-нибудь. Я пожал плечами и покосился на ящик с ромом.
      - Там шестнадцать бутылок,- зачем-то пояснил агент.
      Я кивнул. Вижу, что не девятнадцать.

                ВОЗВРАЩЕНИЕ

      Так, день за днем, и пролетели четыре месяца, каникулы на Карибах.  Однажды, в каком-то ночном клубе, меня поцеловала большая, просто огромная ( во всех трех измерениях) черная женщина. Неожиданно в губы. Парень француз, что был с ней, и бровью не повел. Поцеловала за то, что согласился постеречь сумочку, пока та танцевала.
     Впечатление - будто съел ложку поваренной соли, такая соленая на вкус. Даже лизнуть ее не захотелось. Не знаю, чему завидовали Сэлби и Боа. Мне не понравилось.      
               
      С металлоломом в трюме и ящиком ямайского рома в каюте я покинул Сен- Барс. Возвращаться решил опять через Мадейру.
      "Лиза" прошла южнее и тронула "Willow" краем, обошлось легким испугом и перебитой посудой на камбузе. Еще Лиза снесла антенну GPS.
      - Это был прощальный поцелуй,- объяснил сентиментальный Янек. - От  Лизы.    
      - Спасибо Лизе. Вспоминай, как пользоваться секстаном.
      
       Океан дышал глубоко и спокойно. Вместе с ним в унисон, поскрипывая, дышал и корпус нашей старенькой "Willow.
       На океанской волне трещина в машинном отделении разошлась и стала сочиться через цемент. Сочилось не сильно, по ночам механик просто откачивал воду за борт, пару тонн за сутки.
       Кислота от старых аккумуляторов все-таки повредила прокладки между пластинами холодильника. Забортная вода смешалась с пресной и двигатель теперь охлаждался соленой водой.
       Виктор успокаивал. Если соль забьет  каналы системы охлаждения - ничего страшного. Сработает автоматика и остановит двигатель.
       - Надолго?- по привычке спрашивал я.
       - Навсегда,- вздыхал мой механик.
      

       В трюме тоже появилась вода, ее откачивали раз в три дня.
       - Обойдется,- чесал Виктор за ухом,- до Гавра добежим. А там ноги в руки - и по домам.
       Я выдал ребятам по паре бутылок рома. Пусть поднимут настроение. Остальное прикончил сам до подхода к Па-де-Кале.    

      В Гавре на причале встречал Сэлби, один, без Боа. Боа улетел на Карибы,
решать какие-то проблемы с другим судном.
       - Валяется сейчас в отеле с толстой черной женщиной,- подмигнул Сэлби.      
      Я доложил о проблемах с судном и потребовал отпуск. С меня было достаточно.
      - Зачем тебе отпуск? Вы же вернулись, - удивился Cэлби и решил пошутить еще раз:
      - К сожалению.
      Британский юмор в исполнении босса. Пошутив, Сэлби не заржал, как обычно. Похоже, даже опечалился.
      Я тоже не улыбнулся - я знал, что "Willow" застрахована на сумму, вдвое превышавшую ее реальную стоимость.   Вот чем удобно работать на Сэлби - всегда знаешь, что у него на уме.
      - Всегда знаешь, что он скотина,- соглашался Виктор.
   
      Прошло много лет и Карибы теперь вспоминаются с удовольствием. Для меня Карибы пахнут ямайским ромом. Такой ром я больше нигде не встречал. Душистый и крепкий, вязкий, как кисель. А на вкус Карибы солоноваты. И еще ощущение - четыре месяца жизни коту под хвост.