Интуиция

             Из сборника "Афганистан 1979-1982.  Воспоминания связиста."         
               

(На фото здание министерства обороны ДРА с переднего сиденья автомашины ГАЗ-66 при подъезде со стороны г. Кабула в 1981 г.)

                Интуиция – предвидение  возможных проблем
                по опыту подсознания.   
               


           В январе 1982 года моя двухгодичная командировка в Афганистан заканчивалась и вот-вот должен был приехать сменщик. На передачу дел обычно  давали всего одну неделю, поэтому я уже давно подготовился к отъезду, упаковал все вещи и, можно сказать, сидел на «чемоданах».  Ну, а пока по –прежнему через сутки –двое ходил  дежурить ДП НУСом*  узла связи  «Алмаз», который располагался рядом со зданием афганского министерства обороны на самой окраине Кабула, минутах в 30 езды через весь город от бывшего клуба афганской королевской армии «Аскари», где жил личный состав нашего узла связи главного военного советника.   Это место мы все так и называли между собой по привычке «Микрон» с тех пор,   когда там в мае 1978 года был развёрнут узел связи ГВС с таким позывным.

        «Алмаз» обеспечивал  аппарату главного военного советника помимо   связи с Генштабом в Москве и  командованием 40 армии, еще и связь с нашими советниками в более чем 11 афганских соединениях в провинциях.   После получения докладов о приеме и сдаче дежурств с боевых постов (станций и аппаратных), новый и старый дежурные по «Алмазу»  докладывали по телефону нашему начальнику подполковнику Шапошникову о смене дежурства. О недостатках, если они были,  зная его крутой, непредсказуемый нрав, старались не сообщать, Он мог, например, после доклада о том, что отсутствует связь с какой-нибудь из афганских дивизий,  приказать старому дежурному вместо отъезда со старой сменой на отдых, остаться  восстанавливать связь,  фактически оставляя офицера после бессонной ночи без завтрака и  отдыха еще как минимум до обеда,  так как   следующая машина, на которой можно было доехать домой, приезжала  с пищей для личного состава только во второй половине дня. Добраться же без машины через весь город самостоятельно за несколько десятков километров, было невозможно.

         Во время передачи дежурства проверялась и служебная связь ДП НУСа с   часовыми, охранявшими пункт управления и узел связи. Они круглосуточно несли службу в окопах, меняясь каждые 2 часа. Местность за ними с внешней стороны была оборудована путанкой * и сигнальными минами, при срабатывании которых вверх взлетали осветительные ракеты и раздавался пронзительный свист. Связь часовых с дежурным обеспечивалась «вертушками», по двухпроводным проводам, подключенным к стоявшему на столе  в дежурке коммутатору на 10 номеров.

        В тот день во время приема мной уже последнего дежурства связь с одним из постов оказалась, как часто бывало,   нарушена. Обычно сменившаяся смена стремилась после бессонной ночи как можно скорее уехать в расположение отдыхать, поэтому на такие мелочи мы старались  внимания не обращать.   Задерживать по пустякам всю смену голодных и не спавших ночь людей из-за какой-то телефонной связи с постом никому не хотелось. Но и потом дать команду устранить неисправность в течение смены у дежурных по узлу руки тоже постоянно не доходили.    Найти повреждение было непросто -  кабель был местами прикопан, а местность, на которой он был проложен, за год заросла колючим кустарником. При смене новые дежурные   на обязательном устранении недостатка не настаивали: просто сообщали друг другу что со вторым постом нет связи и всё.  В принципе без неё можно было и обойтись, в случае  попытки душманов прорваться на охраняемую территорию, часовой должен был после предупредительного  выстрела открыть огонь по нападавшим,  звонить дежурному ему просто  было бы некогда.

        Так продолжалось уже довольно долго, а тут заступив на дежурство, я решил все же устранить неисправность.  Что-то меня тогда к этому подтолкнуло. Интуиция?  Или, скорее всего, укоренившаяся с детства, с суворовского училища привычка при сдаче- приёме наряда, или  дежурства обращать внимание и устранять даже мелкие недостатки.  Они ведь могли позже создать большие проблемы.   
       Связь по моей команде восстановили, а я сразу же забыл об этом.

       С момента развертывания узла связи «Алмаз» серьёзно нападать на него или на здание Минобороны душманы ни разу не пытались, видимо понимая бесполезность и губительность для себя этой затеи. 
         Преодолеть заминированное поле им возможно и удалось бы.  Сигнальные мины часто срабатывали вхолостую, приведённые в действие пробегавшими бродячими  котами, или собаками, а на свист и ракеты уже мало кто из нас обращал внимание.  А вот пробраться через полосу, покрытую «путанкой» было на мой взгляд просто невозможно. Любой наступивший на тонкую, как леска стальную  проволоку сразу же основательно запутывался в ней, и освободиться уже  без посторонней помощи не смог бы. Хотя возможно душманы и не знали, что их ожидает. По крайней мере один раз попытались всё же проникнуть на пункт управления, но обнаружили себя и поплатились жизнью.

      Я тогда утром видел несколько афганских военных и наших десантников, зачем-то суетившихся в полосе, охраняемой постами.
      Полковник, оперативный дежурный штаба ГВС объяснил, что ночью часовой-десантник застрелил попытавшихся проползти на охраняемую территорию двух душманов и  афганские солдаты собирались достать и убрать их тела.

      Двери в аппаратных и станциях узла связи, закрывались изнутри сейфовыми замками  у которых металлические засовы входили в пол и потолок аппаратной и просто так их даже взломать было невозможно.  Все мы были вооружены автоматами АКС, офицеры ещё и пистолетами ПМ. 
           На случай нападения в аппаратных хранились гранаты Ф1, а в станциях с совершенно секретной засекречивающей аппаратурой имелся запас тротила и емкости с напалмом.               

         В случае возникновения угрозы захвата техники противником, нужно было взорвать её тротилом, шашки которого с запалами лежали прямо на стойках, предварительно разбив секретные узлы и детали кувалдами, а секретную документацию облить напалмом и поджечь.  Теоретически всё было просто, но в том, что это можно было успешно выполнить практически,  я всегда очень сомневался.

     С наступлением темноты вокруг здания министерства обороны обычно поднималась беспорядочная стрельба из стрелкового оружия, темноту освещали многочисленные со всех сторон следы   трассеров*, но кто, где и куда вёл огонь было совершенно не видно.  К этому все уже давно привыкли и не обращали внимания. 
      В общем же, находясь в аппаратных, мы чувствовали себя скорее в безопасности. И иногда, если связь с советниками в афганских соединениях, где велись боевые действия,  была устойчивой, а телефонная нагрузка невелика, позволяли себе даже вздремнуть, положив голову на сложенные на столе руки. Сон был чутким, мгновенно прерываясь при любом, даже негромком звуке. Именно так я  тогда  немного прикорнул где-то часа в 2- 3 ночи, а через некоторое время вдруг ощутил, как едва слышно звякнула откинувшаяся шторка отбойно-вызывного клапана коммутатора – кто-то звонил с поста.  Взяв трубку и нажав кнопку, подключился к линии.   
- Товарищ майор, пост обстреляли, я ранен в горло, -   слышно было очень плохо, часовой говорил очень тихо. 
           Звонок был как раз со второго поста.
        Мгновенно воткнув штепсель в вызывное гнездо начальника караула десантников,  их посты располагались дальше, вокруг здания афганского министерства обороны, за нашими постами,   я  сообщил ему о происшествии и тут же  вызвал к себе своего помощника, прапорщика, он в это время находился в радиостанции, контролируя  радиосвязь с провинциями. 
-  Миша, обстрелян второй пост, часовой ранен, десантуре сообщил, срочно давай сюда! Я  на пост -  выяснять обстановку.
- Есть, понял,- ответил прапор.
 
     Рядом на столе в дежурке у нас всегда стоял РПК *.  Он был на сошках, с которых стрелять было удобнее и точнее,  ёмкость магазина у него была больше, чем у автомата, поэтому вместо своего АКС я взял с собой пулемет и выскочил из дежурки наружу.

      К концу командировки афганская военная форма, которую нам сшили на их фабрике еще в начале 80-го, полностью износилась, новую уже нам, старожилам, не стали шить и последние месяцы приходилось ходить на дежурство в гражданке – цивильных брюках со стрелкой, пиджаке, белой рубашке с галстуком.  Не самая удобная одежда, конечно, чтобы носиться по траншеям и окопам, да и извозюкаться очень не хотелось, но что было  делать?  Пришлось бежать в чём был.
А пока нёсся, вспоминал очень нехорошими словами душманов, которые не дали спокойно закончить последнее дежурство.
   
   Территория на которой располагались окопы  часовых и окружавшее их поле  было освещена  лампами, висевшими на высоких столбах по периметру узла связи.  Вокруг  поля проходила автомобильная дорога за которой находились зелёнка*: деревья, и кустарник  -  неконтролируемая территория на которой мог находиться кто угодно. Ночью даже при ярком лунном свете  там была непроницаемая темнота.    Насколько хорошо оттуда были видны наши окопы, мне было неизвестно. Непонятно было  кто, откуда стрелял в часового, или в него попала шальная пуля? Если стрелял кто- то прицельно, он мог теперь выстрелить и в меня. Мне ведь нужно было преодолеть участок в десяток метров совершенно открытой, хорошо освещенной местности до окопа с бойцом и я здесь был бы для стрелка отличной мишенью.

          И тут мне стало страшно. Два года в Афганистане можно сказать везло. И летал постоянно по всей стране и ездил. Бывал в разных ситуациях  и всё заканчивалось удачно.  И вот  теперь, когда до возвращения в Союз оставалось может быть чуть больше недели, такая ерунда! Будет чудовищно несправедливо и обидно, если что-то произойдёт именно сейчас, в моё последнее в Афганистане дежурство.
 Но и вернуться назад, спрятаться в аппаратной, я не мог. Может быть солдату нужна помощь,  может быть он истекает кровью, или уже убит?
   И я заставил себя бежать, каждую секунду ожидая неизвестных ощущений: удар? Боль? Мучительная потеря сознания? Или сразу отключусь, ничего не  успев почувствовать?

К счастью и на этот раз всё закончилось удачно.
Вместе с десантниками мы усилили охрану на всех постах и нападения отражать не пришлось. Может быть пуля была шальной, а может быть нападавшие,  заметив поднятую тревогу , отказались от своих намерений. 
Утром из расположения пришла санитарка, раненного бойца погрузили и увезли в госпиталь. Сделали операцию, он остался живой.
Сменившись, я занялся передачей дел сменщику и на узел я уже больше не попал. 
Выяснить, подробности ночного происшествия у десантников не удалось.   

Потом я не раз задавал себе вопросы: а если бы интуиция не сработала и я не исправил бы телефонную линию?  Часовой не сообщил бы о своём ранении, и чем бы всё закончилось?
Ответ прост: последствия могли быть печальными. 
 ________________________________
Примечания:

*- «ДП НУС» - дежурный помощник начальника узла связи, то есть по простому- дежурный по узлу связи (УС), который в течение смены отвечал за обеспечение  связи абонентам.   
*- "Путанка" - специальное средство, размещаемое  с целью охраны особо важных территорий по их периметру, выполнено в виде конструкции из многочисленных витков очень тонкой стальной проволоки.Уложенная на поверхности грунта практически незаметна со стороны, при касании стремительно раскручивается и опутывает конечности, а  при попытке освободиться проволока запутывается ещё больше и  полностью обездвиживает нарушителя.
* -  «вертушка» - полевой телефонный аппарат ТА57, в котором для вызова нужно было крутить ручку индуктора.
* - "Трассер"  - патрон со встроенным трассирующим веществом, которое зажигается в момент выстрела и оставляет после себя огненный или дымовой след. По следу от трассирующего патрона, стрелок отслеживает направление своих выстрелов ночью.
* - «РПК»- ручной пулемёт  Калашникова на сошках, емкость магазина 40- 75 патронов, в отличие от автомата, в котором всего 30.   
* - «Зелёнка» - непривычные для Афганистана участки местности, покрытые растениями. С точки зрения военного дела, участки так называемой «зелёнки» могут представлять собой особую опасность, поскольку листва и кустарники скрывают перемещение противника по ним, особенно в ночное время


Рецензии
Была война, и Вы ходили по лезвию более острому.
Да, интуиция в жизни много значит. Порой люди этого не осознают. А у Вас она сработала. На мой взгляд в Вашем случае еще сыграла роль сила подсознания. За 2 года в Афганистане все складывалось удачно, везло и Ваше сознание это держало в уме, а подсознание приняло эту мысль, как руководство к действию. Сработало.
И все же, я согласна с Вами, что ситуации в обоих случаях были непредсказуемыми, последствия могли быть печальными. С уважением к Вам.

Харкевич Галина   16.12.2022 11:35     Заявить о нарушении
На это произведение написано 11 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.