2. Белые поля

Ночь длилась бесконечно. Полная луна мчалась вместе со всадником по полесьям. Воздух набрасывался порывами, полный свежестью ранней весны. В низинах клубился туман. Маг в длинной мантии на усталой лошади нёсся галопом уже много часов. Лошадь, вся в пене, отдавала последние силы, но и этого было недостаточно – Бассы настигали. Позади больше сотни всадников напутственно погоняли своих коней.

Война, что длилась уже шесть лет, истощила эти земли. Армии Владык терпели поражение за поражением и отступали. Мерион надеялся, что осталось совсем немного – его лошадь была на последнем издыхании, а впереди алым полыхало зарево войны.

Ему чудом удалось выбраться из Гротов и добраться до Белополья незамеченным, но в последний день пути удача отвернулась от него – один из конных отрядов выскочил на поляну, где он ночевал. Маг даже не успел удивиться. Он вскочил в седло и рванул прочь, оставив все пожитки, и с того времени больше суток шла погоня. Первое время ему удавалось отрываться, но теперь Бассы наоборот настигали. Он пытался сбросить их, но всё оказалось тщетно, а теперь, когда он был уже в прямой видимости, оставалось только гнать лошадь к передовой.

Впереди замаячили огни костров, Мерион выскочил на широкое поле с буераками и узкими, ветвящимися тропами между выкорчёванных деревьев. В отдалённом гуле войны смешались крики людей, треск огня в ночи, топот копыт, безумное ржание лошадей, скрипы осей повозок, стоны раненых, раскатистые громы рогов. В лагере Бассов творилась полная неразбериха, и потому магу удалось пересечь его, не обратив на себя внимания. Основные силы врага наступали – стройные ряды пехоты пересечь было невозможно. Маг повернул на восток, но и там вражеские армии тянулись до горизонта. Лошадь захлебнулась и сбилась с темпа, заерепенилась, не желая больше бежать. Он оказался в самом центре вражеских армий, гарнизоны строились. Солдаты в массивных латах, покрытых шкурами зверей, едва могли видеть. Командиры грозно кричали на северном наречии, направляя отряды. Меж рядов носились гонцы с донесениями, а южнее, метрах в пятистах били барабаны авангарда армии Владык.
Бассы шли слаженными отрядами с копьями наперевес. Вторыми в бой вступили лучники, они по команде горна останавливались и пускали каждый по стреле в ночное небо. За ними – отряды поддержки – повозки снаряжённые припасами: оружием, стрелами, провиантом.
Маг спешился и прогнал лошадь. Повозки тащили могучие северные жеребцы. Извозчики без устали погоняли их, и никто не заметил, как Мерион забраться в одну из их и накрыться плащом.
Повозка медленно двигалась вперёд, но маг мог наблюдать сквозь щель в досках лишь небольшой участок цветочного поля, истоптанного солдатскими сапогами. Бассы сновали повсюду, каждый был занят своим делом и знал своё место. Некоторые подходили к повозке, и тогда маг крепче сжимал посох в руке. Ему ещё не приходилось испытывать его в полную силу, но войны лишь хватали нужный провиант и бросались снова в бой.
Вскоре появились первые жертвы. Тела лежали на земле, окровавленные, изрубленные. Солдаты не обращали внимания, на убитых, а бесстрашно шли вперёд, иногда прямо по трупам. Повозка тоже проезжала по телам, и тогда телега почти останавливалась, вздымалась одним боком вверх и с трудом переваливалась. Колесо, которое мог видеть Мерион, быстро пропиталось кровью.

В воздухе стоял непередаваемый запах свежей крови, который можно почувствовать только в центре битвы, терпкий, резкий, солёный; и ещё запах палёной плоти, который Мерион не ощущал больше шести лет. Но сразу вспомнил о незавидной участи жителей деревни Гучка.
Повозка ползла вперёд. Начали появляться тела в форме альянса, изуродованные, с отрубленными конечностями, вывернутыми наружу внутренностями, масками ужаса на лицах. Мёртвые глаза юных ребят смотрели на него с мольбой, но Мерион уже был не в силах помочь – они остались навсегда призраками за Пеленой.

Медленное движение продолжалось, но вокруг становилось всё больше хаотичного в действиях Бассов. Если раньше войска шли ровными строями, то теперь разбрелись повсюду, многие группами ходили по окружным полям и добивали раненых врагов, а своих оттаскивали в тыл. Жар сражения спал, и Мерион вновь обеспокоился своим положением.
Вокруг было слишком много врагов. Маг приподнялся и огляделся. До остатков армий альянса оставалось не более километра – один рывок для коня, но бесконечно долгий путь для старика с посохом.
Извозчик упорно вёл вперёд, не замечая его в телеге. Ровный строй тянулся в обе стороны до горизонта. Сражение завершилось, разрозненные отряды армии Владык отступали, а конница Бассов преследовала их, лучники собирали стрелы, добивали раненых врагов и собирали тела в кучи. Вокруг полыхали костры, а в воздухе стоял смрад крови и жжёных шкур. Земля стала вязкой до того, что повозка иной раз застревала. Маг снова накрылся плащом. Мудрейшие твердили «Сейчас», но маг медлил, ожидая подходящего момента.

Сквозь щель Мерион заметил толпу Бассов. Двое вели под руки человека форме Армии Владык, а остальные радостно кричали и смеялись. Этот человек среднего роста и плотного телосложения еле шёл, то и дело, клонясь перевязанной головой к земле. Левой руки не было, а на её плече – пропитанная кровью тугая тряпка. Ноги он едва волочил, постоянно спотыкаясь. Двое солдат грубо подталкивали его, когда он шёл слишком медленно, он падал от ударов, а потом долго поднимался. Его снова подгоняли, и он снова падал. Всё больше Бассов отрывались от дел, следовали за процессией, смеялись и глумились над пленным.
Они поравнялись с телегой, и Мерион узнал генерала Сакуроски – старого друга. Ещё юнцом, в Алькадии, Ральф радовал Мериона смекалкой и отвагой. В нём не было ни толики силы, но мастерство в военном ремесле привело его в чин генерала. В последние годы они встречались лишь дважды: когда Ральф был только строевым – блестящим, подающим надежды юношей в корпусе мира в Кернике; второй раз – в самом начале вторжения шесть лет назад – под его командованием собирались армии Владык на войну.

Ральф Сакуроски был хорошим человеком, и Мерион не собирался оставлять его на растерзание врагам. Он крепче сжал посох, в ожидании подходящего момента.
Один из конвоиров пнул Ральфа в сторону телеги, где прятался Мерион, тот ударился плечом о борт и упал под колёса.
Маг сбросил плащ и ударил заклинанием во врагов. Молния хлестнула по воздуху, сражая Бассов одного за другим. Запахло озоном. Десятеро, поражённые разрядом, упали замертво. Мерион спихнул извозчика с козел и стегнул лошадей.
– В повозку! – крикнул он Ральфу.
Генерал быстро сообразил, и даже без руки, бодро запрыгнул в телегу, упав в то самое место, где прежде скрывался маг. Лошади рванули. Первое время им удавалось не обращать на себя внимания, но позади уже кричали Бассы на своём грубом северном языке.

Мир вокруг них сужался, в спину полетели стрелы, сначала одиночные, но с каждым залпом их было всё больше. Маг поднял посох и защитил повозку куполом, но одной рукой править стало невозможно, лошади рванули в сторону, едва не перевернув телегу.
С дикими криками их окружили всадники Бассов. Двоим удалось запрыгнуть на повозку, но маг скинул их волной силы. Бассов подняло в воздух, неестественно сдавило, переломав кости, а затем отбросило прочь. Остальные всадники мигом отстали, но продолжали следовать за повозкой на большом расстоянии. Основные силы Бассов остались позади.
Ральф поднялся из укрытия и подполз к магу.
– Вы маг? – не узнал он Мериона.
– Я Гильдарион Мерион, – с безграничной улыбкой представился он, протягивая руку. – Это счастливая случайность, что я тебя встретил! Судьба привела меня в самую гущу этого сражения.
– Постой! Мерион? Тебя считали мертвым! – Ральф обнял его единственной рукой и крепко прижал к плечу. – Мне так повезло, но где же ты пропадал все эти годы?
– Оказалось, не просто вернуться на юг.
– Пошли в небо сноп красных искр, – спохватился Ральф. – Надеюсь, Игонор поймёт твой сигнал.

Мерион давно не слышал ничего об Ордене – хоть с юга и приходили скудные вести, но только не о магах. Кроме Совета их никто не контролирует, а все маги имеют привычку появляться из ниоткуда и исчезать в никуда. И уж никак он не ожидал первым среди магов встретить Игонора Фра'гила, с которым у него с самой юности обоюдная хроническая неприязнь. Они вместе учились в Академии Ордена, а затем вместе попали в совет, но неприязнь так и тлела меж ними десятилетия, не стихая и подписываясь их постоянным вынужденным общением.
– Да неужели! – бросил Мерион. – Только вернулся и сразу встретил своего заклятого «друга».
Он нехотя пустил в небо сноп искр в виде огромного ветвистого дуба – воспоминания, которое и ему много лет не давало покоя.
«Пусть увидит – решил он. – Пусть вспомнит...»

Сразу после сигнала Мериона на юге началось движение войск. Армии поворачивались вспять, а из многочисленных укрытий на поле выскочили охотники с лассо. Вся равнина оказалась испещрена шахтами и туннелями. Солдаты прятались там всё время, а теперь по команде все разом накинулись на конницу врага, зашедшую слишком далеко. Сотни и тысячи лошадей всюду попали в ловушки, натыкаясь на пики и заострённые деревянные колья, поднятые из земли. Бассов вместе с доспехами протыкало насквозь. Лошадей арканили и стаскивали в ямы под землю. Солдаты поднялись из катакомб, образовался новый авангард, и Армии Владык пошли в новую сокрушительную атаку.

Повозка въехала в лагерь поле начала манёвров. Ральф сразу спрыгнул и начал отдавать приказы, несмотря на тяжёлую рану, и тотчас исчез вместе со свитой гонцов, советников и лекарем, желавшим осмотреть его руку.
Маг также спрыгнул с повозки, его больше не волновала её судьба – своё дело она сделала. Лошади вились и ржали, но местный конюх быстро успокоил их.
Мериона встретили солдаты и сопроводили в шатёр капитана. Мага посадили на жёсткий стул перед пожилым мужчиной, то и дело потиравшим ногу. Солдаты остались, встав позади мага с короткими мечами наизготовку, но капитан махнул им, чтобы они удалились.
– Так-так. Кто это тут у нас вернулся из-за Пелены! Никак старый лис Миртувор! – Мерион, только приглядевшись узнал сына оружейника из Алькадии. Давным-давно, в юности, они были знакомы, почти друзьями, но не виделись уже много лет.
– Тесен мир, Алан, – вспомнил имя Мерион. – Как поживает твой отец?
– Умер...
– Хороший был человек... Жаль, мог бы ещё пожить...
– Пожил он славно, и хорошо, что не застал войну, – его скупая морщинистая улыбка заразила и Мериона. Они могли долго говорить, вспоминая молодость.– Как же ты здесь оказался? – спросил Алан по долгу службы.
Мерион рассказал ему всё, так просто и коротко, как смог, опустив лишние детали.

Битва продолжалась: сквозь занавес ткани маг слышал отдалённые звуки ударов, крики, треск огня и стрекотание стрел. Запах тоже пробивался сквозь ненадежную преграду. На поле горели повозки и тела убитых. Вокруг палатки носились солдаты.
– Что ж, – заключил капитан, после рассказа Мериона, – шесть лет вы скрывались в тылу врага, но теперь, по стечению обстоятельств, обнаружили себя в самом пекле?
С этим Мериону оставалось лишь согласиться. Капитан помолчал с минуту.
– Игонор вызвал на подмогу магов Ордена, – сообщил Алан, отрешённо глядя сквозь непрозрачную колышущуюся ткань шатра на тени пробегающих солдат, – они прибудут к утру и решат твою судьбу, я не смею вмешиваться в ваши дела. А пока, рекомендую отдохнуть, поверь, заметно, как долго ты не спал.

Мерион не хотел сражаться, и действительно валился с ног от усталости. Адреналин сошёл на нет, оставив в крови только бесконечную усталость. Капитан попросил солдат выделить Мериону шатёр с койкой. От усталости маг еле поднялся со стула и, пошатываясь, побрел за ними. Снаружи гул боя усилился. На севере алело зарево, чуть ли не сильнее того, что бывает перед закатом. До утра оставалось не больше пары часов, Мерион и не мечтал выспаться перед встречей с братьями.

Сон нахлынул внезапно. Череда знакомых образов из прошлого сменяла друг друга, не задерживаясь в памяти. Мерион погрузился в безмятежное состояние. Казалось, время остановилось, он лежал опутанный нитями, а. глаза били сотни мерцающих огней, но уже спустя мгновение маг пожалел, что время прошло слишком быстро.

Незнакомый голос вырвал его из сна, обрушив в тяжелую реальность. Всё тело ломило, голова нестерпимо, до тошноты болела. Глаза первое время отказывались видеть.
– Сэр Маг! – повторил неуверенный, но чётко поставленный солдатский голос. – Сэр, Генерал вызывает вас. У нас беда, это срочно!
Мерион подскочил с койки. Он точно помнил, где оставили его вещи и безошибочно схватил посох.
– Веди! – только и выпалил он, вырываясь в предрассветный туман.
Солдат повёл его по лагерю, заполненному тысячами раненых. Войны стонали, кричали и плакали. Лекари сновали от одного к другому, но многим помочь было уже нечем. Лагерь простирался далеко на восток, но с севера и запада остатки армий собирали пожитки и отправляли повозки по тракту в тыл. На Белые поля маг взглянул только перед входом в шатер капитана. В темноте блеснула алая вспышка. Почти на горизонте в небе над лесом, высоко над землей вершилась судьба двух магов. Их бой походил на череду вспышек молний. Огни расходились и сталкивались вновь.

Генерал Ральф Сакуроски сидел в темноте шатра в великом смятении. Генералы армий и лекари окружали его, но все молчали. Он поднял взгляд на мага и махнул, чтобы он сел. Но Мерион не стал садиться или что-либо спрашивать, он уже знал, что от него потребуют.
– Тот маг появился из ниоткуда, – заговорил Ральф. – Мне пришлось отвезти людей от леса, и там всё заняли Бассы. Они бьются всего несколько минут, но, боюсь, исход будет не в пользу Игонора. Ты должен помочь ему.
Мерион лишь коротко кивнул и направился к выходу.
– Я направлю с тобой отряд всадников, чтобы прорваться сквозь ряды Бассов... – добавил Ральф и, тяжело вдохнув, пожелал напоследок вернуться живыми.

Снаружи ждала снаряженная лошадь, а у выхода из лагеря к нему прибилась группа всадников. Они поскакали галопом по изуродованным полям, стараясь не осквернять тела убитых. Бассы отступили на север к лесам, а армии Владык обратно в лагерь на холме, оставив убитых в полях на корм воронью. Все ждали развязки сражения двух магов, чтобы продолжить бой или отступить окончательно.

Великое сражение с неистовой мощью заклинаний, как и любил Игонор. Это был его стиль – бой на пределе возможностей. Обычно всё решалось быстро – никто не выдерживал его темпа, и лишь Мерион однажды справился. Маги бились в воздухе, над лесом, и длинные резкие тени сосен при каждой вспышке колыхались, словно травинки.
Поля, испещренные рвами и канавами, залитые кровью, застеленные изувеченными телами, всадники пересекли незаметно, вдали высились горы, а впереди их ждал сильно поредевший сосновый лес. Армии Бассов, отступили дальше, но из-за деревьев за всадниками наблюдали. Конные разведчики не приближались, но последовали за отрядом на безопасном расстоянии. Лишь Мерион мог разглядеть их обветренные морщинистые лица и чёрные властные глаза. Люди, закалённые и озлобленные холодом и голодом выглядели столь же испуганными, как и солдаты армии Владык.
Лес окружил их причудливыми резкими тенями. Вспышки столкновений магов в небе теперь были особенно яркими и контрастными, но вскоре, когда отряд въехал в полесье, верхушки деревьев закрыли сражающихся магов. Гул заклинаний и запах озона нарастали. Удары и треск молний уже затмевали любые другие звуки. Мерион не слышал капитана. Прежде он наблюдал подобные дуэли, но все они, несли огромные разрушения и завершались неминуемой гибелью одного из врагов. Ему вспомнилась совершенно отчетливо его последняя битва с Волком, в которой он потерял посох. Маг вспомнил то неистовство, с которым они бились, боль и отчаяние, охватившие его после поражения.
«Назови себя, чтобы я знал кого убиваю!» – требовал Волк, но Мерион так и не раскрыл своего имени, и это, возможно, спасло ему жизнь. – «Сари, его звали Сари Мендес».
Маг, окунувшись в воспоминания, сильнее сжал восстановленный из частей посох, обитый сталью и связанный нитями и путами, руны по всему древку разгорелись лунным светом.

Сила вспышек усилилась. Великая мощь, вырывалась на свободу с каждым ударом. Вся округа содрогалась, сама земля гудела и дрожала, а лес озарялся светом. Отряду оставалось совсем немного до места сражения. Мерион меж деревьями уже замечал силуэты сражающихся магов. Игонора он узнал сразу. Высокий, в светлом сером балахоне до пят и с посохом из красного дерева, горящий алыми рунами. Но другой маг был ему неизвестен – волчья голова оскалившейся маской скрывала его лицо, а мантия из волчьей шкуры не давала оценить габариты. Но двигался Волк отточено и уверенно, а каждый удар наносил с яростным неистовством.

Мерион лишь краем глаза заметил на себе их взгляды. Он повернул голову, но долго не мог поверить глазам. Волки тоже следили за битвой, но не вступали в бой. И все, как один, они смотрели на Мериона, прямо ему в глаза. Он не видел их лиц, и заметил ловушку слишком поздно, когда она уже захлопнулась. Мерион поравнялся с капитаном.
– Я их отвлеку, а вы прорывайтесь обратно на поля! – приказал он капитану, но тот лишь с недоумением поднял на него взгляд. – Мы уже в ловушке и погибнем все, если вы не поспешите!
Он уже видел движение Волков в тени деревьев, как вдруг один из магов начал падать. Он вскинул взгляд вверх и почти не удивился, заместив всполохи серой мантии, летящей камнем вниз. Другой медленно спускался следом. Отряд въехал на опушку. Игонор лежал навзничь и не двигался, его лицо закрыла ткань. Маг в черном Волчьем одеянии медленно наступал, держа в руках посох из изломанной сучковатой ветви. Это был Сари. Мерион понял это сразу, как только увидел посох. Маг будто и не видел приближающихся всадников. Отряду оставалось всего несколько метров, когда из-за деревьев по обе стороны опушки выскочили Волки.
Мерион выпрыгнул из седла и вскинул посох, алая вспышка ударила по Волкам, но те ровным строем подняли щиты. Мерион безумным усилием растолкал Бассов и Волков, прорвав брешь. Он измученным взглядом умолял Капитана скакать прочь, но всадники альянса остановились в нерешимости среди десятка магов, кони ржали и рвались прочь, чуя погибель, а умелые наездники держали их на месте. Маг быстро обессилил под натиском Волков. Он опёр посох о землю и опустился на колено. Молодые ребята испугано озирались, а Волки уже поднимали свои кривые ветвистые посохи.
Лошадей и всадников рассекло воздухом, они в страхе смотрели друг на друга, но видели лишь безболезненные полосы, медленно наполняющиеся кровью. Каждый успел испугаться, когда их лошади начали разваливаться под собственным весом. Всадники падали и разбивались о землю кровавыми останками. Тела ещё двигались, ведомые рефлексами. Глаза испуганно озирались, но никто уже не мог им помочь.

Отряд пал, но нужно было двигаться дальше, маг поднялся с колена и направился к Игонору, чья жизнь могла вот-вот прерваться. Сари поднял Игонора за белые волосы, испачканные кровью из разбитого виска, тот был жив, но остался совершенно без сил.
– Как твое имя, смерд! – басовитым голосом задал роковой вопрос Сари Меднес, вновь подчиняясь своему принципу.
Игонор молчал, не желая признавать поражения или не имея сил, чтобы промолвить хоть слово.
На Мериона выскочило двое Бассов с устрашающем воплем и безумными глазами. Оба замахнулись топорами, но Мерион успел произнести заклинание. Сотни молний вспышками пронеслись по округе. Маг не хотел жертв из армии альянса, но теперь мог не сдерживаться. Все Бассы поблизости повалились замертво, и только Волки вновь закрылись щитами. Он почти видел радость на их лицах.
Оставалось совсем немного, когда кусты малины задержали его.
– Игонор Фраил, – услышал Мерион впереди, пытаясь отцепиться от колючего кустарника.
Сердце в груди забилось с неистовой силой. Маг вспомнил, что ненавидел Игонора в первую очередь за его твердолобость и упрямство. Но была у Игонора еще одна черта, которую Мерион часто не замечал, но теперь возненавидел всем сердцем. Прямота. Игонор не мог похвастаться пытливостью или гениальностью. Не видел подвоха там, где Мерион его за версту чуял.
Мерион поднял увесистый посох в и тотчас выпалил заклинание. Вспышка света разделила магов, опалив одежды. Сари отступил лишь на шаг и, с устрашающей, почти безумной улыбкой, посмотрел на Мериона.
– Кто тут у нас? – Сари уверенно прошёлся по опушке, наблюдая, как Мерион не спускает с него взгляда. – Мой старый друг, Гильдарион Мерион. – Его радости не было предела. В сердце Мериона оборвалась болезненная нить, а глаза заполнила туманная дымка. – Вижу, ты восстановил посох. И кто, интересно смог тебе его скрепить?
– Сегодня я готов победить, – заявил Мерион, давая Игонору время прийти в себя.
– Но к чему нам драться, Гильдарион Мерион? – Сари раскованно развёл руками. Он смотрел с улыбкой в глазах и совершенно не боялся, легко ступал по мягкой траве, обходя мага по кругу. – Эта пустая вражда не приведёт тебя к правде, – он говорил уверенно и смотрел только в глаза. Сари подал ему руку. – Идём, и ты узнаешь всю правду. Сам захочешь стать одним из нас, носить Волчьи одеяния. Хватит мыслить узко, Гильдарион. Мир намного больше, чем тебе кажется!
Мерион смог подойти к Игонору, и они незаметно встретились взглядами, пока Сари произносил вдохновляющую, но совершенно бессмысленную речь.
– Есть вещи, не подвластные никому из нас, они правят всеми! Разве ты не видишь всюду закономерностей, условностей? Не замечаешь над всеми длань создателя?
Мерион резко вскинул посох в развороте. Вспышка алого света ударила Сари в грудь, и даже щит не смог остановить разряд. Его отбросило за деревья, меж которыми на востоке багровело зарево, готовое родить новое солнце и новый день. Волки все разом начали двигаться, но Мериона интересовал только Игонор. Впервые за десятилетия они подали друг другу руки.
– Готов к последней битве? – с мимолётной улыбкой спросил Мерион. – Не думал, что встречу свою смерть плечом к плечу с тобой.
– Готов... – тяжело ответил Алларио;, поднимая посох обеими руками, и бойкая струйка крови добралась уже с его виска до бороды, окрасив седые локоны алым.

Мерион не стал дожидаться, когда Сари поднимется. Он выпрыгнул над землёй, ударил посохом воздух и выпустил в Волков ворох молний. Разряды покрыли округу, пронеслись меж деревьев, ударились в непреступные щиты и с треском ушли в землю.
Волки медленно наступали, не снимая масок. Восемь могущественных магов, не считая Сари, чьи лица Мерион так хотел и так боялся увидеть.
«Что если они – предатели Ордена?» – мелькнуло в его сознании.
Мерион сосредоточился, и, закрыв глаза, увидел могущественные источники силы в людях перед ним. Лишь великие маги обладали такой силой, он крепче сжал посох. Игонор напал из-за его спины. Вспышка алого цвета разрезала воздух, и в этот самый момент солнце алым лучом озарило округу. Лес встряхнуло, поломанные ветви посыпались с деревьев, но Волки устояли. Их щиты рассыпались мерцающими, исчезающими осколками, но те тотчас подняли их вновь.
Серые шкуры и волчьи маски. Мало кто верил в сказки про Волков, и даже Мерион считал их лишь вымыслом.
«Волки придут – на север заберут» – в детстве они играли в Волков, но теперь Мерион видел их своими глазами.
Вспышка света вырвала его из раздумий. Один из них вышел вперёд и нанёс сокрушительный удар. Сгусток силы пронёсся меж деревьев, разбивая стволы в щепки. Но ветви и осколки стволов не упали на землю – Волк отправил их в магов.
Мерион отпрыгнул, но Игонор уже не имел столько прыти, а его щит оказался не так хорош. Удар пришелся в плечо, и только своевременный рывок Игонора в сторону спас ему жизнь. Из раны тотчас пустилась струйка крови. Враг навалился всем телом, пытаясь задавить Игонора весом ветви. Мерион одним взмахом разбил её в щепки, но крупный осколок остался в плече Игонора, пронзив его тело насквозь. Он не собирался бросать Игонора и поднял щит вокруг них обоих.
– Вот же я встрял... – Игонор видел осколок, но даже не пытался его достать. Посох выпал из его ослабшей руки, и сам маг сел на землю
– Всё будет хорошо! – обещал Мерион, но уже и сам едва сдерживал атаки Волков. – Восемь на одного! – выкрикнул он им. – Раз суждено мне умереть здесь, я заберу кого смогу с собой за Пелену!
Он выпрямился и отбросил Волков нестерпимо яркой вспышкой света. По земле потянулись резкие причудливые тени, даже на фоне восходящего солнца его свет оказался много ярче. Мерион выбрал цель среди теней и ударил в одного из волков лучом палящего света. Волк лишь небрежным взмахом руки небрежно отклонил луч в сторону, разрубив им несколько крупных сосен.
Мерион отбросил другого Волка волной силы, но теперь не упускал из виду того, кто отклонил его сильнейший удар одной лишь ладонью.
– Кто ты? – выкрикнул Мерион, но другие волки навалились на него со всех сторон.
Молния прошлась по его ногам, заставив его отступить. Маг отпрыгнул и снова попытался отбросить врагов силой, но на этот раз все устояли. Щиты мерцали жёлтыми вспышками, и за их светом мир переставал выглядеть реальным. Маг видел Волков повсюду, их горящие глаза преследовали Мериона, мерцали алыми вспышками в темноте, и даже солнце светило уже не так ярко. Огромное чудище – кровожадный волк больше человеческого роста запрыгнул на него и прижал лапами к земле, вонзив когти в плечи. Чудовищный волк мог порвать в клочья, вцепиться в горло своей окровавленной пастью с огромными клыками, но не спешил убивать, а смотрел прямо в глаза.
– Ты ещё не готов узреть правду – страх переполняет тебя, – говорил волк голосом Сари Меднеса. – Отринь все пагубные эмоции!
Другие чудовищные волки обступили Игонора, один из них собирался вгрызться в его беззащитную плоть, когда синяя ветвистая молния ударила его в спину, опалив шкуру. Мерион лишь на миг вновь увидел в чудище человека в волчьей маске. Он всё осознал, погрузился на мгновение за Пелену и заново увидел мир.
Морок развеялся, Волки хаотично двигались по лесу, сражаясь с десятком магов. Он видел лишь ярчайшие вспышки, слышал грохот и треск обречённого леса, и не смог сдержать улыбку. Он встретился взглядом с Грионом Фаедра, и оба кивнули друг другу.
Сам Магистр Ордена, Оксифур Савский, вступил в бой вместе с мастерами. Он твёрдо стоял, опёршись о посох, высокий и статный, тёмным силуэтом на фоне восхода. Руны в оголовье его посоха горели солнечным светом, а длинные волосы и седую бороду снова разбивало ветром, словно они вновь молодые. Мерион хорошо помнил его взгляд, улыбку, он знал, что Игонор не отступит перед страхом, и его подручные бесстрашно стояли подле него.
Чудовищный волк метался меж ними, постепенно превращаясь обратно в человека. Его взгляд, скрытый под маской, больше никого не мог испугать.
Мьёрн Хагорд, по обыкновению, больше полагался на грубую силу, чем на магию, и его удары достигали цели. Он раскидал Волков от Игонора и принялся оказывать первую помощь.
Мильдрани Торн, никогда не жаловал Мериона, но тоже кивнул, встретившись взглядом. Остальные маги, поглощённые битвой, метались по стволам упавших деревьев. Волки бились насмерть, словно действительно дикие звери.
– Гильдарион Миртувор Мерион? – с удивлением обратился Оксифур. – Отрадно видеть тебя среди живых!
Но Волки не позволили им переговорить. Сари Меднес вызвал огромный шар огня и направил в магов. Мерион поднял посох и рассёк древком воздух, и вместе с ним шар огня напополам. Лес загорелся, повсюду мерцали вспышки, солнце поднялось над деревьями, но светило, словно в полсилы.
Волки сражались неистово, словно дикие звери, но отступали под натиском мастеров Ордена. Ни один из них, кроме Сари, не желал показать лица, а Мериону очень хотелось увидеть взгляд того, кто сражался без посоха. Он выследил его среди толпы – Волк кинулся на мастера Торна с ворохом лезвий, тот защитился щитом, и всё же пара клинков угодила ему в грудь. Мерион защитил от смертельного удара.
– Кто ты? – выкрикнул он, когда они с Волком остались наедине посреди битвы. – Покажись! – Мерион выпустил ворох молний, но Волк лишь отступил, а не ударил в ответ.
Он поднял кулак к небу, и битва мгновенно прекратилась, а все Волки собрались вокруг него. Он смотрел Меририону в глаза, маг видел прежде этот взгляд, но не мог вспомнить.
– Покажись! – выкрикнул Мерион.
Вокруг собрались остальные маги, и все следили за Волками. Две силы были равны, и Вожак тоже это понял, он кратко махнул, и Волки растворились в деревьях. Серые шкуры помогли им скрыться, Вожак ещё с минуту не спускал взгляда с магов, а затем тоже отступил с поля боя, так и не ответив на вопрос Мериона.
Среди искореженных, поломанных деревьев, среди огня, пепла и грязи, маги остались одни. Ветер разносил запах гари и свежести, словно от недавней грозы. Солнце светило всё ярче, но пока не грело.
Мерион устал как никогда прежде. Теперь он понимал, насколько мощь посоха избыточна – он вымотался, произнеся всего несколько заклинаний. Мал ощущал, что посох может ударить сильнее, он сам не имел больше сил. Он обернулся к остальным.
– Пора уходить, – тяжело произнёс Мерион, когда его сознание начало улетучиваться. Он лишь осознал, что не может удержать равновесие, и падает навзничь. Маги подскочили к нему, попытались привезти в чувства. Он слышал их, но не разбирал слова. Ему нужен был отдых. Мерион погрузился в поле цветных огней, одновременно говорили сотни голосов, маг видел силуэты, но ни единого лица. Само его тело ощущалось чужим. Весь мир казался нереальным.

Он очнулся ещё в пути. Отряд всадников пересекал скорбное поле, окропленное кровью тысяч воинов. Повсюду по-прежнему валялись трупы, догорающие повозки коптили небо, разгромленные ящики с провизией и оружием мешались на пути, и, переваливаясь через них, повозка крепко ударялась о размякшую землю. Он лежал и едва мог повернуть голову, но посоха в руках или поблизости не оказалось, и Мерион обеспокоенно встрепенулся.
– Не волнуйся, он у меня, – заговорил знакомый голос. Маг с трудом узнал Оксифура. – Изящная работа, – отметил Магистр, разглядывая в руках посох Мериона. – Стальные скрепы искусно выкованы, не знал, что ты способен на такое.

Но Мерион лишь отвернулся вновь к скорбным полям, залитым кровью. С востока грело бледное весеннее солнце, цветы Мелании, истоптанные людьми и лошадьми уже не блестели лунным светом. Их белизна, осквернённая кровью, больше не грела сердце, а впивалась в него когтями. Они пересекали скорбные поля так быстро, как могли, и всё же повозка ехала нестерпимо медленно. Лишь вороньё радостно слетелось помянуть усопших их собственной плотью.
– Мьёрн заботится об Игоноре, – вновь заговорил Оксифур. – Ему крепко досталось, но очень повезло, что ты оказался рядом. Ты спас его...
Вид крови вновь навеял на Мериона грусть, вернул воспоминания дня, когда он тоже ничего не мог изменить. Ему многое пришлось пережить за долгие годы блужданий по миру. Он видел войны, смерти и моры, видел людей в страхе и отчаянии. Видел гибель его хороших знакомых, друзей, учеников и любимой. Но только сейчас, окинув взглядом смрадное чумное поле, Мерион осознал свою никчёмность, и эта мысль проникала всё глубже, разъедала сознание и плоть.
Слёзы сквозь боль потекли из глаз, размывая пыль на щеках старика. Мерион боялся этого момента долгие годы. Того момента, когда он окажется бессилен что либо изменить. Он вспомнил самые ужасные утраты его жизни и, осознав, что этот момент настал давным-давно, упал обратно на спину, плача уже навзрыд.
– ... сегодня мы победили… – продолжал Оксифур, хоть Мерион уж потерял суть.
– Но какой ценой? – возразил он, заговорив впервые после пробуждения, отчего его слова оказались едва слышны на фоне скрипа колёс.
– Тысячи погибли, – согласился Оксифур. – Армии севера и юга разбиты, – он вновь обратил взор к полям. – Это место всегда вдохновляло людей. Тысячи паломников прибывали, дабы насладиться цветением Мелании, а теперь все эти поля изуродованы, осквернены кровью, – на его глазах также проступили слёзы.
– Ты видел их? – Мерион хотел убедиться, что всё произошедшее – реальность. – видел Волков?
– Я всегда считал их вымыслом, – высказал его же мысли Оксифур. – Сказками для непокорных детей.
– Шесть лет назад я бился лишь с одним из них, и потерпел поражение, – Мерион видел во взгляде Оксифура только страх. – Не думал, что есть в мире другие мастера, способные так хорошо обучить магии.
– Мне страшно думать об этом, – признал Оксифур. – Волки так и не сбросили маски, не показали своих лиц...
Мерион насторожился, ожидая продолжения, но Оксифур лишь отвернулся к полям.
– Прошу... – взмолился Мерион. – Расскажи мне всё!
– Теперь я не знаю, кому можно доверять, – произнёс Оксифур, и Мериону от его слов стало действительно страшно.
– Мы знакомы с тобой сотню лет, с самого детства! – но взгляд Главы Ордена был непреклонен.
Оксифур спрыгнул с повозки, и Мерион не смог последовать за ним, он видел разбитого горем старика, бредущего по скорбному полю, а не могучего и могущественного Главу Ордена.

Лагерь стал огромным полевым госпиталем. Повсюду лежали раненые под открытым небом. Но лекари и Сёстры Луны многим уже не могли помочь. От криков и стонов нигде не было спасения, но магов не оставили там, среди искалеченных или доживающих свои последние часы солдат.
Их повезли на холм в основной лагерь, откуда место побоища выглядело ещё ужаснее: бесконечные выжженные пожарами, отравленные серой, кровью и трупами поля. По дыму костров Маг понял, что Бассы обосновались в лесах, а с севера всё новые отряды басов подходили по тракту.

В шатре стояло две кровати, и горела небольшая лампадка под сводом. Игонора осторожно перенесли солдаты, а Мерион смог подняться и пройти несколько шагов сам. Тишина и спокойствие этого места оказали благотворное влияние. Маг слишком долго не отдыхал, и теперь ему хотелось лишь выспаться. Он лег на кровать, закинул руки за голову и удалился в себя. Безмятежность захлестнула его полностью. Мерион закрыл глаза и мгновенно уснул, забыв обо всех ужасах.

Но тяжёлые сны не давали покоя. Его сдерживали путы, и хоть он вновь стал молодым – не мог избавиться от них. Это место было совершенно иным, непохожим ни на что. Там он оказался совершенно беспомощным, и это его испугало. Люди говорили на незнакомом языке, и он не видел лиц – лишь силуэты, а затем спокойствие нахлынуло по венам словно яд, тревожный сон растворился в белой дымке, и больше ему ничего не снилось.

Маг проснулся, когда Игонору извлекали обломки сосны из плеча. Он пытался сдержать крик, держа в зубах плотно свёрнутое полотенце, но боль оказалась сильней, и глухие крики вырывались на свободу. Сёстры Луны успокаивали его, пока Мьёрн орудовал щипцами, скальпелем и пинцетом, а окровавленные щепки складывал в таз.
Лишь чудом осколки не пробили лёгкое, рана изливалась плотной, смолистой кровью, а Сёстры Луны только успевали менять тампоны. Мьёрн сам взялся зашивать, и всем своим огромным весом навалился на щуплого побледневшего от малокровия старика. Затем рану обильно покрыли смесью целебных трав, а Мьёрн взял свой посох из белого дерева с алыми прожилками, руны вспыхнули нежно-голубым. Мерион ещё никогда не видел его настолько сосредоточенным. Он закрыл глаза и начал читать заклинание, а тусклый свет рун разгорался всё ярче.
Магия могла спасать жизни, но её использовали, в основном, лишь для убийства, и только Мьёрн всецело посвятил себя исцелению. И это спасло жизни многим магам. Мерион вспомнил об Александре Стирле и войне, в которой он потерял так много учеников.

Его одолевали тяжёлые и спутанные мысли о войне, захватчиках, Волках и о предателях, которые, могли оказаться очень близко. За всю жизнь он никогда не встречал магов, так искусно обученных не в Ордене. Волки вновь смотрели на него из глубин сознания. Он видел их маски и горящие алым глаза, и ему стало жутко от их взглядов.
Войны с Бассами никогда не были такими кровопролитными и долгими. Лишь однажды они продвинулись на юг достаточно далеко, чтобы Владыки обеспокоились и собрали армию со всего юга, но в той войне Волков среди Бассов не было, и северян быстро отбросили обратно за Изилу.

Он считал себя хорошим учителем, но война доказала, что ему никогда не стать Мастером Азари: его ученики не смогли себя защитить.
Воспоминания нахлынули, на глазах проступили слезы. Маг не хотел бередить старые раны, но война вновь напомнила о былых утратах, о временах, когда мир казался простым и спокойным, и моменте, который всё изменил. Мерион помнил то место, теперь забытое в чаще леса. Молнии били в дуб, словно проклятия, снова и снова. Он стоял под дождём один, глядя во тьму, и никто не видел его слёз на ещё бурой спутанной бороде. Он остался один в озлобленном мире, и в тот момент впервые задумался о смерти, и лишь страх остановил его.
Она ждала его там, за Пеленой, ждала до сих пор, он всегда боялся взглянуть ей в глаза, но много раз видел силуэт с рассыпавшимися по плечам волосами. Мерион знал, что она будет ждать его вечно, и однажды ему придётся подойти и встретить её взгляд.

Весь следующий день он провёл в болезненной дремоте. К Игонору часто заглядывали Сёстры Луны, ему же лишь принесли горшок с похлебкой и краюхой хлеба. Маги больше не приходили, а солдаты опять сновали вокруг палатки, словно собирались отражать очередную атаку Бассов. Лишь вечером Мериону удалось победить тоску и выйти в лагерь.
Раненых переносили в повозки и увозили на юг, а оттуда, в свою очередь, приходили повозки полные провизией, оружием и свежими бойцами. Внизу, в долине начали строить заграждения. Бассы закреплялись на склонах холмов и в лесах. Столбы дыма на севере коптили небо, и в воздухе стоял нестерпимый терпкий запах гари, а на зубах скрипел пепел.
На полях сжигали тела, ещё сильнее вытаптывая Меланию. Эти белоснежные цветы росли даже на самом севере, он любил их за стойкость и белизну, но теперь все будут вспоминать в их лунном сиянии лишь скорбь. Маг прошёлся по лагерю в поисках магов, но не встретил ни одного.

Солдат сообщил, что их с Игонором собираются отправить на юг, в форт Орнел, и уже до обеда третьего дня Игонора перенесли в повозку. Солдаты собрали их вещи, положили в сумку немного провизии, на день пути, передали оба посоха Мериону лично в руки и отправили вместе с извозчиком и Сестрой Луны. И единственное, что их выделяло: и спереди и сзади их сопровождал вооруженный конвой из восьми всадников с копьями и луками.
Они обгоняли повозки с ранеными и группы беженцев, что брели на юг пешком. Многие не желали участвовать в войне. Люди больше не хотели сражаться за север, который за многие поколения так и не стал им родным.
Пейзаж постепенно менялся. Поначалу всюду встречались оборонительные сооружения – стены из кольев, ямы, тросы с острыми стальными пластинами, натянутые меж деревьев. Но вскоре все это исчезло. Более ничего не напоминало о войне, будто во всём остальном мире царила безмятежность, и только Белые поля поразила смерть. Тихие и уютные равнины чередовались с глухими полесьями. Снова щебетали птицы. Солнце грело теперь уже по-настоящему, а Мериону показалось, что пару часов назад его и вовсе не было.
Игонор пришёл в сознание, но, памятуя о былых обидах, ни один не хотел говорить.

– Спасибо, – заговорил Игонор лишь спустя два часа пути, когда их обогрело настоящее солнце, – ты спас мою жизнь...
– Я сделал, что должен был, – Мерион не мог взглянуть ему в глаза, даже через много лет.
– Ты рисковал своей жизнью ради меня...
– Это совершенно не важно. Если война будет выиграна, каждый получит по заслугам, – сурово ответил Мерион, давая понять, что не желает продолжать разговор.
– Считаешь, в Ордене есть предатели?
Мерион действительно так считал, но Игонору не хотел говорить, хоть тот и был вне подозрений – маги знали друг друга всю жизнь.
– Да, это правда, – Мерион встретился с Игонором взглядом. – Я повстречал Волков шесть лет назад, один из них, Сари Меднесс, победил и сломил мой посох, а ведь на вид ему не больше сорока! – маг вдруг осознал в груди тревогу, сердце билось всё сильней, заставляя его дышать глубже и чаще. Мысли роились, но никак не складывались в слова.
– Считаешь, они неспроста носят маски? – Игонор оказался как всегда проницателен. – Боишься, что под ними скрываются наши товарищи, погибшие на войне.
– Мне не хочется в это верить. – Мерион боялся, что Волками могли оказаться и его ученики.
– Надеюсь, ты не прав, – заключил Игонор, но момент был утерян безвозвратно. Мерион отвернулся на север, вновь увязнув в страшных воспоминаниях.

Мериона терзал тот вечер, когда Оксифур по просьбе Владык отправил его на север. Путь домой, долгий, тяжёлый и тревожный, длился почти шесть лет, но вскоре он снова ступит на родные земли. Маг вздохнул, припомнив угрюмое выражение лица Оксифура, с которым он встретил его в тот вечер, мог ли он знать, куда посылает Мериона? Мог ли знать, к чему приведёт их бездействие? Эти вопросы не давали ему покоя весь путь до форта Орнел.

Жаркое лето только набирало силу, когда они вернулись в Алькадию. Оксифур затеял провести Совет на этот раз до Дня Памяти.
Алькадия, как и всегда, привлекала множество людей: заезжие купцы, торговцы разнообразными товарами, фермеры, что привезли молодые овощи и фрукты, все они спешили попасть на рынок столицы первыми, чтобы снять сливки с местных богатеев. По дороге Мериону встречались трубадуры, отряды наемников, охраняющие караваны или кареты с важными персонами, множество разного вида нищих и беженцев. Маг старался подметить всё и быть начеку.
Сама столица кипела жизнью, но Мерион не жаловал людных мест. Только в юности ему нравилась толкотня, постоянная спешка, спертый воздух, вонь узких улочек, шум, не смолкающий ни днем, ни ночью, а теперь, на исходе лет, он начал ценить свежий воздух, размеренность и спокойствие. Он потому и не остался жить в Алькадии, хоть и мог себе позволить.

Маг въехал в город на закате и сразу отправился к архипелагу Ордена, даже ночью, улицы оставались, полны людьми, на площадях и в проулках играла музыка. Мерион неспешно добрался через весь город до моста, пересёк его и на минуту остановился перед парком, за которым высилась башня, чернее ночного неба. В шуме дубов вновь мерещились голоса Мудрейших. Он отпустил коня и прошёл под сенью деревьев до паперти, поднялся по широкой лестнице к башне и уже там огляделся, наслаждаясь свежим морским воздухом. Родные места всегда придавали ему сил, и теперь, глубоко вдохнув, Мерион обрёл небывалое спокойствие, и, лишь сполна насладившись видом, вошёл в башню.

Внутри царили прохлада и тишина, он и запомнил башню такой. Каждый шаг по мрамору отдавался глухим эхом в стенах. Вокруг, по стене, вилась широкая лестница, и Мерион отправился сразу наверх. У него давно не было подручных и некому было подготовить его комнату к приезду.
Второй и третий уровни занимали чайные залы, но теперь, посреди ночи они пустовали, а лестница шла всё выше. Зал для собраний занимал целых три уровня, а над ним находилось шесть уровней библиотеки, и лишь затем начинались комнаты магов. Мерион, как один из старейших мастеров занимал крупный зал с окном, выходящим на парк перед башней.
Внутри уютно разместился массивный письменный стол, столик для бумаг, шкаф, пара полок с книгами и кровать у стены за ширмой. Город виднелся вдалеке в сером мареве. До начала Совета Мерион собирался встретиться с некоторыми магами и обсудить обучение Киартаны. Он мог взять ее в ученицы и без согласия Совета, но ему хотелось, чтобы она так же, как и другие ученики, выучилась в Академии и стала мастером Ордена.

Первым, кого Мерион встретил утром, оказался его добрый друг Грион Фаэдра. Он сидел в чайном зале и делал записи витиеватым почерком в толстой, обитой кожей книге.
– Отчего не спится? – спросил Мерион, подойдя из-за спины.
– Быть летописцем тяжелое бремя, – заметил Грион в своей ироничной манере, – теперь я понимаю, отчего все отказались. И Вы, мастер, не взялись за это скрупулёзное дело.
– Ты же знаешь, что я не настолько усидчив, – усмехнулся Мерион. Грион любил подшучивать над ним, но никогда не переступал грань. – И с каких пор ты вновь стал звать меня на Вы?
Мерион сел рядом и налил себе ароматного Бургунского чая, пока Грион выводил сложные символы в летописи.
– Мы не виделись семь лет, – учтиво ответил Грион. – многое могло измениться, но, надеюсь, наша дружба по-прежнему сильна, и в этом году вы почтите меня своим присутствием в день моего рождения. В последнюю луну года….
– Даже за сотню лет я не забуду твоих празднеств, – рассмеялся Мерион, – и да, ты всегда останешься моим лучшим другом.
– И навсегда – лишь Вашим учеником.
Мерион не стал спорить. Чай с дороги оказался чрезвычайно хорош, а лёгкая музыка в зале помогала расслабиться. Не хотелось начинать важный разговор, но Грион заметил гложущий вопрос в его взгляде.
– Мастер? – спросил Грион, отложив том на просушку. – Вас что-то беспокоит?
– Орден редеет, – произнёс вслух очевидное Мерион. – На нынешнем Совете соберётся едва ли половина зала, а ведь когда-то он бывал полон, – маг с надеждой поднял глаза на Гриона. В его волосах прибавилось седины, а в глазах мудрости и ещё появилась усталость. Мерион видел подобный взгляд в зеркале уж довольно долго. – Ордену нужна свежая кровь.
– Твоя правда, Мерион, – впервые Грион ответил, как друг, а не как ученик. Его улыбка яркой вспышкой пробилась сквозь маску грусти, и Мериону стало спокойнее на сердце. – Сейчас самое время начать обучение. Конечно, годные маги выйдут лет через двадцать, но и перемирие, надеюсь, продлится не один год. Всем нужна передышка.
– Я должен спросить тебя, как друга, – Мерион сомневался, но уже не мог бросить свою затею. Он ещё не видел девочку, не знал, какой она выросла, но был точно уверен в её судьбе. – Я собрался обучить девочку и хочу, чтобы она продолжила обучение в Ордене и стала мастером.
Поначалу Грион не понял, что именно сказал Мерион, но спустя минуту осознал его слова.
– Почему? – уже во взгляде Мерион видел искреннее удивление, но и словами Грион постарался передать своё смятение. – Ты встретил девочку, способную к магии?
– И не впервые. Помнишь, я рассказывал тебе о моем походе на север... и о сожжённой деревне?
Мерион лишь некоторым поведал о случившемся, Оксифуру, глашатаям Владык на допросе в Орнеле и друзьям, Мьёрну и Гриону. Но никому он не говорил про Киартану.
– На пепелище, когда Бассы и Волки покинули деревню, я нашёл младенца, девочку. Её спрятали от Бассов, она спаслась от огня, а мне удалось вывезти её и отправить на юг, – Мерион впервые говорил о ней, и с каждым словом улыбка на его лице ширилась всё сильней. – Киартана сейчас живёт в моём доме, ей уже больше шести лет, и я собираюсь взять её в ученицы.
– Киартана? – поразился Грион. – Редкое имя... – он на минуту задумался, отвернувшись к окну, глядя, как ветер треплет ветви дубов, но Мерион ждал ответа, и Грион вернулся к их разговору. – Ещё никто не брал в ученицы девочек, это трудно, опасно, им сложно управлять магией!
Мерион прекрасно знал, почему девочек не берут в обучение. Они импульсивны, менее выносливы и более склонны бросить все на половине пути. Но Киартану Мерион просто обязан был обучить. Мудрейшие постоянно твердили ему об этом.
– Я в любом случае обучу ее, даже без решения Совета, но хочу, чтобы она попала в Академию, как и остальные юные маги.
– Ждёшь моего одобрения? Или хочешь скрыть все от Совета?
– Я спрошу Совет о её обучении, – Мерион мог скрыть от мастеров её обучение, но надеялся на благосклонность, – но прежде хотел узнать мнение друга...
– Добро, – без сомнения ответил Грион. – В твое последнее обучение, не стану отговаривать. Я поговорю с некоторыми мастерами, если хочешь.
– Не стоит, – отрезал Мерион, – я сам расскажу друзьям, а остальным знать не к чему.
Их ждал долгий разговор, о прошлом, их странствиях и решениях. Мерион рассказал про Гроты и о сильных людях, что живут среди гор, а Грион – о бескрайних пустынях на юге, и «Южной хвори», поразившей земли Владык.
Пока они говорили, солнце поднялось на востоке, слепящим диском осветило город и острова, проникло лучами лишь на несколько метров вглубь океана. Зал заполонили разговоры. Мастера и подручные спустились на утреннее чаепитие. Совет обещал быть жарким, уже с самой зари все обсуждали сражение у Белых Полей и перемирие.

Как и всегда Совет начался сумбурно – ещё в чайном зале и на лестнице маги вели жаркие споры. Война сделала свое грязное дело, унеся множество достойных людей за Пелену. Мерион окинул взглядом пустующие места. За свою долгую жизнь он видел многое, но полупустой зал Совета ему довелось видеть впервые.
– Глашатай! – поразился он, увидев в отдалении фигуру в золотом плаще с балахоном.
– Что он тут забыл? – откликнулся Грион. – Владыки решили почтить нас личным присутствием?
– Он не Владыка, – ответил Мерион, – всего лишь говорит от их имени.
– А правда, что все Глашатаи слепы? – спросил Грион, Мерион помнил их пустые серые глаза, но не успел ответить.
Усиленный магией голос Магистра Оксифура Савского заставил всех прекратить споры и выслушать приветствие:
– Здравствуйте, братья! – обратился он с подиума. – Нынешний Совет вновь омрачён войной. Великое сражение на Белых Полях принесло Владыкам победу. Две сильнейшие армии сошлись в битве и отправились за Пелену. Само солнце скорбело о павших... – Оксифур долго описывал трагедию, и с каждым его эпитетом настроение в зале ухудшалось.
Не все маги были там, многие не вполне понимали всей скорби, и только хлёсткие слова Главы Ордена убедили их в тяжёлом горе, нависшем над всем севером.
– Мы встретили врага, равного нам по силе, – продолжал Оксифур, пока зал жадно внимал каждому его слову. – Волки вовсе не вымысел, – Мерион, как и Оксефур, заметил недоумённые взгляды. – Я видел их своими глазами. Облачённые в массивные Волчьи шкуры, и с оскалившимися волчьими головами вместо масок. Они обратились огромными чудовищными волками, мы ощутили их ярость, их безумную силу, – по залу пошёл испуганный ропот, но Оксифур продолжил пугать всех. – Никогда прежде я не встречал бродячих магов, сравнимых с нами по силе! – он произнёс вслух мысли Мериона. – много веков о Волках ходили слухи на севере. «Лишь сказки для детей» считали мы. Люди звали их фанатиками, они забирали детей в свою крепость, в вечный хлад и там взращивают новых Волов, суровых, не способных к состраданию!
И всё же, Оксифур не высказал всех переживаний, а передал слово мастерам.

В великой битве на Белых полях Бассов остановили, но не отбросили, и северяне укрепили свои позиции. Граница прошла по самим полям, на запад, к Пеллорским холмам, куда ни одна из армий соваться не стала, и на восток по северной границе Нуреона. Но даже у Трезубца встречались конные отряды Бассов, посланные для грабежей деревень и караванов. Каждый день на севере поднимались всё новые столбы чёрного смолистого дыма. Перемирие не мешало Бассам грабить и сжигать деревни.
– Наступает переломный момент стояния на Белых полях, – заключил мастер Висроу. – Войска нуждаются в поддержке, их содержание требует огромных средств, в то время как Бассы содержат себя за счет грабежей. Вскоре наступит момент, когда Владыки не смогут содержать армии, что защищают север. Я боюсь – они решат покинуть земли до перешейка.
В зале вновь воцарился гул всеобщих обсуждений. Еще никогда за всю историю Владыки не отдавали север Бассам, не отступали за Перешеек. Это будет означать окончательное и безоговорочное поражение.
Глашатай бесшумно поднялся, но все маги тотчас умолкли. Он легко ступал босыми ногами, глядя вдаль слепыми глазами. Он ни разу не запнулся и не запутался в полах плаща. Глашатай поднялся на подиум и обратился ко всем с едва уловимой улыбкой:
– Владыки приветствуют Вас, и я, Феллуд Оскол, рад говорить от их имён. Суждения и мысли Владык вам неведомы. Их деяния праведны и непостижимы. Владыки не покинут Север, покуда маги остаются верны… – Феллуд поклонился и покинул зал, не сказав более ни слова.
– Как же так! – возмутился Ориэл Ниронд, когда Глашатай скрылся в темноте под аркой. – Владыки вновь хотят победить нашими силами. Очнитесь, оглянитесь, нас год от года всё меньше!
– Братья мои! – Обратился Оксифур. – Наше будущее всецело зависит от решения Владык, и они говорят продолжать войну. Значит мы обязаны. Если все земли до перешейка будут захвачены, множество людей попадут под гнет Бассов, деревни и города до Перешейка разграбят, и Алькадия рано или поздно тоже падёт. Нам придется покинуть острова – оплот Ордена с самого основания.
Шепот вновь прошёл по рядам.
– Как вы и говорили, – заметил Грион. – Мастер Мерион, вы считаете, Волки могут быть среди нас?
Мерион только теперь задумался об этом. Слова Гриона заставили его сердце биться чаще. Он лишь на секунду поднял на него взгляд, и вновь вернулся к изучению посоха, скреплённого штифтами и чернёными стальными пластинами.
– Рассуждая так, можно потерять друзей, – ответил Мерион. – Все в Ордене свободны в передвижениях и деяниях, подозревать можно любого. Хоть бы и меня. – он сказал это в шутку, Грион понял это и улыбнулся в ответ, но Мерион не сказал всего.
«Меня Волки не убили, а звали за собой...»
Вечер прервал совет, и уставшие маги разбрелись по комнатам, где их подручные уже приготовили ужин и постель.

Но Мерион желал переговорить с Магистром и некоторыми мастерами, которых попросил остаться в зале. Мерион уже поднялся на подиум, когда заметил в зале, помимо Оксифура, Гриона, Мьёрна и Макстора Сантори, также Игонора Фраила, которого вовсе не желал видеть.
– Вы, возможно, как и я, заметили, что Орден поредел, – Мерион окинул всех взглядом, и лишь Грион понимающе кивнул ему в ответ. – Война исчерпала наши силы, она забрала слишком многих. Мы все – дряхлые старики, и, как долог не был наш век, никому из нас не переступить грань жизни, очень скоро наступит время уйти за пелену. Только новое поколение магов отчасти решит эту проблему, – Все внимательно слушали, и всё же никто не понимал, к чему он ведёт. Маг встретил взгляд Оксифра и обратился напрямую к нему. – Есть один вопрос, который я должен задать. В мое последнее обучение я хочу взять особенного ученика... – слова не сходили с уст, а ладони уже покрылись мылом, словно он вновь провинился перед мастером Азари, и тот отчитывает его за незаполненную бочку. – Учиницу... Я буду обучать девочку, и потому мне нужен ещё год на подготовку.

– Осифур! – возмутился Игонор. – разве возможно, обучить магии девчонку? Это безумие, я точно помню, вы нам обоим лично говорили, что это против правил!
Но Игонор не единственный выглядел поражённым, сам Оксифур смотрел ошарашенным взглядом и не знал, что ответить.
– Всё не так, как нам говорили! – взялся объяснить Мерион. – Да, в Совете есть такое правило, но это вовсе не значит, что учить девочек нельзя! Никому это не удавалось. Обучение им даётся сложнее, но я верю в Киартану!
– Ты испортишь ей жизнь, если ничего не выйдет! – вновь, как часто бывало, вступил в перепалку Игонор. – Как ты можешь решать её судьбу, если даже не видел после возвращения! – но, увидев лишь решимость в глазах Мериона, он обратился к остальным. – Мьёрн, Грион, вы то что молчите, это уже не детские шалости!
– Уверен, Мерион не желает ей зла, – ответил Мьёрн. – Я и сам часто задавался этим вопросом, но мои семь обучений прошли. Думаю, его обучение станет важным уроком всем нам.
– Я не стану мешать, – высказался Оксифур. – Если Мерион решил нарушить правила Ордена – пусть будет так, но на её обучение в Ордене согласие должен дать каждый, кто уже знает о девочке.
– Вы и теперь собираетесь потакать его капризам? – поразился Игонор. – Оксифур, разве не ты должен неукоснительно следовать правилам и следить за их исполнением? Я против, даже обсуждать это бессмысленно!
Игонор не стал больше ничего слушать, он поднялся, на секунду задержал взгляд на Мерионе и покинул зал, оставив всех остальных в гнетущей тишине. Мериону нужно было его согласие, но в одном Игонор был прав: ему нужно и её согласие тоже.