Объявление

 (или монолог у порога гостиницы)


Ты не знаешь, откуда появилось это объявление на гостинице?

«Собак и геологов не селим!».

Тогда я тебе расскажу, это не надолго.

Всё началось с прошлых сезонов, когда наши работяги возвращались с полей и ожидали здесь парохода по несколько дней. Люди не видят разницы между нами – красивыми, дипломированными и образованными геологами и – сезонными временщиками. Мы  для них геологи – и всё! Даже  Мутный, случайно попавший к нам, и за всю свою жизнь проработавший проходчиком шурфов только один сезон, и тот попал под статус «геолога». Так что ты на этих гостиничных работников не обижайся.

Только не говори им, что ты геолог. Скажи, что ты турист. Ну, не коробься!  Конечно, неприятно, когда геолога «туристом» обзывают. Потерпишь, ничего с тобой не случится. Зато отдохнешь, как цивильный человек. Поспишь не на нарах, не на земле, а на панцирной кровати! Только представь: качь-качь, качь-качь… Просто кайф! Или, на крайний случай, представься вулканологом. Они люди научные, интеллигентные. Правда, водки пьют не меньше нашего. Но всё равно – учёные. Яйцеголовые, одним словом. Я их знаю. Они просыпаются в два часа после полудня. Впихивают в себя чашку крепкого кофе, а затем лезут на свой вулкан и сидят там до темноты. Потом всю ночь гоняют преферанс и цедят горячий глинтвейн. Спать ложатся только под утро. Уйдешь в науку – таким же станешь. И будешь работать на себя. Писать статьи, защищать диссертации и создавать себе Имя. А пока, парень, ты инженер-геолог, то бишь, производственник. И Государство тебе деньги платит не за твои бредовые теории, а за кубометры перелопаченной земли и километры проделанных тобой дырок в Земле. И в карманах у тебя песок и глина с твоих канав. И под ногтями то же самое. И в ушах, и в волосах, и в бороде. И В УШАХ, говорю, У ТЕБЯ ГЛИНА. Так что парень, спать тебе надо ложиться вовремя, чтобы вставать с рассветом и до позднего вечера рыть землю в поисках конкретного металла!

А почему геологов в гостиницу не селят – какая тебе разница?

Но, ты знаешь, мне всегда нравились эти таёжно-поселковые общаги и гостиницы. Несмотря на их убогость. Несмотря на то, что туалеты на улице, а вода в оцинкованных ведрах, стоящих на лавках у входа. В них нет этого вежливого гостиничного хамства городских гостиниц. Нет, про московские гостиницы я вообще не говорю. Там, хамство вызывающе открытое и унижающее. Я говорю про обычные российские города с тихим хамством…

А эти деревенские мне нравятся. Одноэтажные. Редко – двухэтажные. Спокойные, тихие. Дощатые стены, выкрашенные снаружи потрескавшейся тёмно-зеленой краской. И свежий воздух. В холод – тепло, в жару – прохладно. Ковры не нафталином пахнут, а хвоей и оленьей шкурой. И можно босиком ходить по всей гостинице. Попробуй в городской гостинице босиком походить. В лучшем случае, у виска пальцем покрутят тебе вслед. Или заразу какую подцепишь на ноги. А здесь – красота! И половицы скрипят, как в бабушкином доме.

Только не селят теперь геологов сюда. Всё из-за того Мутного.

Они тогда жили тут пару дней. Не просыхали. Пооблевали все ковры хвойные. Одеяла на портянки порвали. Кстати, с этих тонких шерстяных одеял отличные портянки получаются. Портянки, бог с ними. Тут другое было. Тушкан сам потом рассказывал.
Пили по чёрному. Утро, день, ночь… - все перемешалось. Тушкан был в отрубе и спал на кровати. Ты знаешь, там в комнатах по четыре кровати. Две из них ближе к окну, вдоль стен, а между ними – стол, на котором закуска с водкой. Очень удобно – проснулся, протянул руку, нащупал стакан, заглотнул порцию, закусил головой палтуса горячего копчения, и дальше спать. Раньше эти копченые головы везде продавались.

В общем, спит наш Тушкан, и снятся ему сны. Сны тревожные, мучительные. Жажда, видать, его мучит с похмелья, вот и снится ему жаркая пустыня. Пить охота, а кругом песок и пересохшая глина, как у тебя в карманах. И во рту от сухости противно и глотать больно. И вдруг набегает тучка и начинает моросить дождик. Тушкан ловит ртом капли, облизывает пересохшие губы, но вода почему-то горькая и соленая. От такой несправедливости пришлось ему проснуться. Открыл глаза, повернул голову к окну и офигел.

Стоит на подоконнике Мутный и, высунув голову в форточку, мочится прямо на окно. Струя мочи, ударяется в стекло, разбивается на множество капель и осыпает ядрёным дождём все в округе, в том числе копченые головы палтуса на столе и бородатую голову Тушкана на кровати.

Тушкан моментально протрезвел и заорал: «Ты что ж, гадёныш, делаешь!!!»
А тот, вынимая из форточки свой мутный взгляд, цепляясь ушами за её проемы, заговорщически так ему и хрипит: «Тихо, ты! Я же, в форточку… Не шуми, а то кастелянша прибежит, увидит!». Видать, бедолага совсем потерялся в пространстве и решил, что мочится в открытую форточку.

Потом Тушкан долго бил Мутного алюминиевым электрочайником по его бестолковой башке. А тот искренне не понимал, за что. Ну подумаешь, поленился на улицу выйти и справил малую нужду прямо из окна. Всё равно ж никто не увидел...

А ты спрашиваешь, откуда на гостинице такое объявление.

«Собак и геологов не селим!»

Пойдём, я тут знаю один заброшенный вагончик на краю поселка. Там и заночуем…
Только одно мне непонятно – причём тут собаки, они-то что натворили?