Сила любви

Вечером закончилась последняя встреча нашей группы после 22 дневного маршрута по Фанским горам. Съеден был общий плов. Пролетела короткая ночь прощания. Душу заполнили грустные мысли о расставании. Сделаны последние фотоснимки. Утром следующего дня группа рассыпалась по городам и весям российской земли. Уехала в Киев Света-инструктор, вышла на работу в институт Физики Земли Лена Благовещенская. Миша Масленников - математик и его друг Игорь - инженер, оба москвичи улетели в запланированную заблаговременно экспедицию в Самарканд, улетела в Москву Люда, а мы - четвёрка подруг: Люба Васильева, Нина Дросси, Таня Елховская и я тоже решили ехать в Самарканд. Но билеты смогли купить только на следующий день. Скучая по уехавшим друзьям, слонялись по Душанбе, ночевали в аэропорте, и наконец, после долгого ожидания рейса, самолёт на Самарканд поднялся в воздух.
      Приземлившись в Самарканде и получив с контейнера наши рюкзаки, мы только сейчас убедились в их внушительности и невозможности их совместить с благородным величием старинного города. Надо было позаботиться о жилье. Обошли несколько гостиниц, но мест в сезон отпусков, конечно, не было. В среднеазиатском доме колхозника пили чай в обществе аксакалов.(ни одной местной женщины там, естественно быть не могло.) Потоптались у входа в жилое помещение, но мест, как и в гостиницах не было. Поняли, что приземлиться нам негде. Вышли на площадь и неожиданно… о чудо! Как из-под земли выросли две знакомые фигуры: Миша и Игорь. Проблема с жильём была мгновенно решена. Мы устроились в гостинице аэропорта, пойдёмте туда, - пригласили нас наши спутники по многодневному походу. Мы вернулись в аэропорт, места в гостинице действительно были. Сбросив с плеч долой рюкзаки, мы отправились открывать для себя достопримечательности именитого города.
     Прежде всего – Регистан - 4 медресе в восточном стиле. Умный народ  всегда заботится прежде всего о мудром воспитании младшего поколения, рассчитывая поднять свою страну на более высокий уровень развития. Высокая духовность, изумительная красота, глубинное понимание всех достоинств своего народа видны в каждом здании, в каждой кладке строений. Нашими экскурсоводами были Миша и Игорь. Потом мы отправились смотреть обсерваторию и могилу Улукбека. Его мудрость и владение знаниями физики, астрономии поражают даже наших современников.
      Мы обошли старинные средневековые места в Самарканде, вышли на огромную площадь, где находилось единственное ультрасовременное здание, украшавшее её. Это - здание театра. Но, боже мой, как оно отличалось и проигрывало в сравнении со стариной. Такое можно найти в любом крупном городе нашей страны. Восторг вызвал только гигантский розарий на площади. Я очень люблю розы. Из разных уголков нашей земли я привозила домой черенки роз и потом выращивала их зимой на столе под лампами дневного света, а весной высаживала их в гряды. Тогда в Переславле розами никто не занимался. И сейчас на площади так хотелось срезать хотя бы несколько черенков.
      Любуясь розами в своём огороде, я мысленно возвращалась в те чудные места нашей Родины, где мне раньше пришлось путешествовать. Однако становилось слишком жарко.  Асфальт раскалился и обжигал наши ноги. Мы отправились на самаркандский рынок. Начало августа - торжество арбузов. Их были горы. Их привозили из разных уголков Узбекистана. Наши ребята подали идею - купить самый большой арбуз рынка. Начался настоящий конкурс. Продавцы этого товара тащили на весы самые крупные арбузы со всего рынка, соревнуясь друг с другом. А народ, окружив весы, ждал, кто победит. Мы поняли, что значит восточный азарт. Арбуз мы выбрали. Он весил 24 кг. Отложив его в сторону, мы пошли, заглядывая в каждый уголок рынка. На видном месте лежали и дыни, тоже конкурирующие с ними по весу. Сочные, жёлтые образцы разрезанных дынь манили к себе. Сок стекал с них на грунт, а запах!... Одуряюще сладкий, он клубился над этим благолепием.
      Соблазнились купить и дыню. А справа источал какой-то необычайный аромат огромный чан, установленный у стены. На Руси таких никогда не было. Это был огромный шар, разрезанный пополам в диаметре 2,5 м и высотой по грудь высокому мужчине, стоящему около. В нём что-то варилось. Мы разглядели в руках счастливого его обладателя плов из барашка с восточными пряностями. Такой величины мангал, я думаю, никто и никогда не видел. Соблазнительный плов привлекал как голодных, так и сытых. Но нам ещё и хотелось посмотреть, как он готовится, и мы отходили из занятой очереди в сторону, где было хорошо видно это священнодействие.
       Дикая жара полдня загнала нас снова в гостиницу аэропорта. Но до гостиницы с таким грузом не так-то легко было добраться. Миша взял двумя руками и положил на живот арбуз, а Игорь - дыню, и в сопровождении четырёх охающих и ахающих спутниц направились к остановке автобуса. К остановке у рынка подошёл переполненный автобус, да и у рынка его дожидалась толпа народу. Но, увидев покупку и самого Мишу, толпа расступилась. Шофёр вышел из кабины, пассажиры уплотнились, и Мишу водрузили на место матерей с детьми. Все рассмеялись. А потом втиснулся Игорь с дыней, а за ним сели и мы.
       Нас высадили на остановке у аэропорта. В автобусе весело смеялись, шутили, старались по возможности поддержать Мишу, охраняя их с Игорем и пропуская вперёд. Мы собрались в нашем номере всей группой. Теперь надо было всё это съесть. Прежде всего заинтересовались дыней. Вспомнили наш поход по Фанским горам, нашу оголодавшую в походе группу с невостребованными бутылками армянского коньяка, немыслимую жару на переходах, Пайронские озёра с зарослями разноцветной кислой алычи, и сладкий запах дыни казался сейчас ароматом нектара богов. Потом вскрыли арбуз. Он оказался зрелым и сладким, но переполненный благодатью желудок отказывался принимать волшебную пищу. Мы вчетвером должны были лететь в Москву во второй половине следующего дня, а Миша и Игорь на день позже. Отнесли к ним в комнату теперь злополучный арбуз. Потом мы узнали, что они к нему даже не прикоснулись. В Москву мы прибыли поздним вечером, и в час ночи оказались у Павелецкого вокзала. Рюкзаки нельзя было оторвать от земли. В каждом было по дыне кг. на 7-8, а в моём даже две дыни. Я пожадничала, захотела всех домашних угостить тогда экзотическим в родном городе фруктом.
      Нина Дросси пригласила нас переночевать у неё. Автобусы, троллейбусы не ходили, такси не было. Решили идти пешком от метро «Кропоткинская» до ул. Островского. Запряглись в страшные рюкзаки. Перешли на другую сторону и тронулись в путь. Недалеко от нас промелькнуло пустое такси. Подняли руки. Шофёр развернулся, остановился и трагическим голосом торопливо заговорил: «Здесь нет стоянки. Быстрей садитесь!». Мы не заставили себя ждать. В багажник влезли только 2 из 4 рюкзаков. Нина, Люба и Таня мигом заняли места, а я со своим рюкзаком никак не могла втиснуться в заднюю дверцу. Наконец шофёр нетерпеливо пихнул мне на руки моего великана, и через 10 минут мы стояли у лифта нининого дома в переулке Островского. Улица была пустынна, а впереди возвышался шпиль высотного дома  Министерства  иностранных дел на Смоленской площади на фоне освещённого московского неба. Не буду рассказывать, как мы поднялись на третий этаж старого дома в коммунальную квартиру, где Нина с Клавдией Ивановной - её мамой занимали одну большую комнату, перегороженную ширмой. Дверь открыла Клавдия Ивановна - старенькая седая женщина  с ласковыми открытыми миру глазами. Увидев нашу поклажу, она всплеснула руками и произнесла традиционную реплику «боже мой!».
       В восьмикомнатной квартире все спали. Тихо протиснувшись в очень большую нинину комнату, предельно заваленную книгами и множеством всевозможных вещей с гигантским письменным столом, перегороженную двумя шкафами с книгами, наконец добрались до желанной софы-дивана. Пристроили наши рюкзаки. Нина раздвинула на полную катушку свой  диван-софу. Клавдия Ивановна принесла чайник, быстро выпили чаю и провалились в сон. Только утром все развязали свои языки, а Нинина мама засыпала нас вопросами. Всё рассказать не было никакой возможности. Тут же договорились о встрече  в этой же нининой квартире со всеми желающими приехать на встречу с участниками похода в день учителя, в первое воскресенье октября. Ежегодно такое приглашение охотно принимали многие, зная, что их встретят ласковые и хлебосольные Клавдия Ивановна и Нина, а также потому, что ко дню учителя уже бывали готовы многочисленные слайды, снятые в походе как хозяйкой, так и её гостями. А сейчас Клавдия Ивановна сияла после долгого ожидания дочери из нелёгкого похода с непредвиденными трудностями и препятствиями. Каждую из нас троих ещё ожидала дорога домой: Любу - в Немчиновку, Татьяну - в Иваново, а меня - в Переславль.
       У подъезда дома Нина сфотографировала нас всех на память. Снимала Нина. На слайде её нет. А так жаль. Она и, конечно её мама и её такая экзотическая и в то же время очень московская, интеллигентская комната соединяли нас - таких разных, случайно встретившихся на дальних дорогах нашей страны. Сейчас след Нины потерян. Где же ты? Встреча в день учителя состоялась. А сейчас, т.е. в июле 1971 г, я добралась на метро до Щёлковского автовокзала, села в автобус на Переславль и через 3 часа высадилась на автовокзале моего родного города. До дома предстояло пройти км. полтора. Я сильно похудела за поход - кг. на 10. Думала, что дома меня никто не ждёт, но у калитки моего дома на  Валовом кольце стояла моя мама - хрупкая невысокая женщина с  седыми волосами, до боли знакомыми ласковыми глазами, мозолистыми руками, в стареньком халатике и  поношенных тапочках. Она бросилась ко мне, торопясь в первую очередь сорвать с меня тяжёлый рюкзак, который я скинула с плеч у самой калитки, и произнесла те же слова, что и Клавдия  Ивановна «боже мой!», а затем вцепилась двумя руками в лямку рюкзака. Я подняла рюкзак за лямку двумя руками, и мы поставили его на крыльцо. Мама торопила меня: «пойдём скорее, пойдём.» Взяла за рукав свитера и подвела меня к моим грядкам, усаженным розами. Теми розами, которые мы с мамой выращивали на столе у моей кровати. Мы подошли к нашему розарию. На нём цвели 20 сортов разнообразных роз: белых, розовых, вишнёвых, жёлтых. Цветы покрывали лепестками всю землю вокруг. Мама смотрела на меня с улыбкой и слезами и говорила: «Как ты похудела!... А особенно нежно пахнет «Утро Москвы.» Ты уезжала, кое-где только завязывались бутоны, а теперь розы уже начали отцветать. А «Каринэ?». Смотри, какие оттенки красновато-оранжевого цвета, А вон та вишнёвая, бокаловидная совсем не пахнет. А вон тот куст, что Надя привезла из Москвы. Смотри, какой он огромный…» Мы обошли все три гряды. Все розы были политы. Ни одного сорняка вокруг каждого куста, и только осыпавшиеся листки устилали землю. «Пойдём домой, тебе надо поправляться». Взяла меня за руку и повела к крыльцу. Я одна внесла рюкзак в дом, поставила его на пол и начала расстёгивать. Я вынула из рюкзака одну дыню и подала её маме. Взяв её в руки, она прогнулась. Если бы я не подхватила тяжесть, она бы была на полу. Ах, Муза! Да как же ты? Мать хорошо знала, какие тяжести мне противопоказаны.
       А потом мы вдвоём сидели за столом, на котором стояла большая ватрушка, разрезанная на куски, пирожки с яичком и капустой. Всё излюбленные нами блюда. И пошли рассказы о нашем походе. К вечеру на балконе уже сидела семья Георгия - моего брата: его жена и дочь Света. С удовольствием уплетали дыню из Средней Азии, мамины пироги и ватрушку, пили чай, задавали бесконечные вопросы о трудном путешествии, интересных событиях. Очередная серия вопросов появилась вместе со слайдами после их поступления из Москвы от Нины Дросси. Но об этом уже другой рассказ. И только мама иногда по вечерам просила: «Покажи слайды, дочка», и погружалась со мной в мои путешествия.

                Житникова М.М.