Протрезвели

Где спех, там и смех.
 У хозяйки Анфисы Ивановны забродило варенье. Она, недолго думая, выбросила варенье за огород в крапиву.
- Некоды с ним возица, ужо нова ягода пошла.  – Сказала она.
Был ягодный сезон, и можно было набрать новых ягод. Куры и петух наклевались ягод, опьянели и развалились по всему двору, как мёртвые.  Хозяйка увидела эту картину, расстроилась, подумала, что птицы окачурились от отравы, которую она рассовала по углам сарая и в стайках для крыс. Анфиса собрала кур и выбросила их на помойку в яму за дом деда Карпея.  А с петухом хозяйка обошлась иначе. Петуха Анфиса Ивановна ощипала, сколько смогла, пока был тёпленький, и в поленницу засунула – решила сварить похлёбку:
- Будь чё будет, сама съем, во время войны ешшо не тако едали.  Не пропадать же добру – жалко. - Сказала хозяйка и поспешила в избу на плач сынишки.
Анфиса стала хлопотать по хозяйству и забыла о петухе.

 Утором муж Демьян собирался в поле. Он вышел во двор и увидел, как на заборе сидит ощипанный петух и кричит «кукареку»!   Демьян, как ошалелый, забежал в избу и заорал: 
- Фиса, наш петух и тот полинял, новы перья себе отрашшиват.   Поди, послухай, как он горланит, да глянь, как он перед курями-то хорохорица. А ты мине нову рубаху не даёшь носить, усё гля особова случая бережёшь.  Хозяйка вышла во двор и обомлела. По двору ходит ощипанный петух, а вокруг него курицы копошатся. Она сказала:
   - Батюшки святы -   протрезвели! Тожно, вчерась оне ягод моих пьяных наклевалися!  Пойду-ка я яшшик со своим приданным отомкну,  да нову рубаху мужу достану, пушай баской ходит. Така радость! Така радость!
Человек в радости нужды не знает.