Хлопок одной ладони

Хлопок одной ладони

Всем кто меня родил, посвящается*

Маленькие люди чувствуют лучше разницу между жизнью и смертью. С возрастом у людей пропадает та чувствительность души и они уже слабо различают, где правда, а где ложь.


Когда я был маленьким человеком, не ложился спать до ночи, тихо лежа на кроватке в своей комнатке, стараясь не дышать слушал звуки часов в маминой комнате. Часы в маминой комнате не были теми часами,которые, вы, случайные читатели этой записи могли приставить. Это не были старинные часы с кукушкой, которая строго отсчитывает каждый час. Это не были механические часы с маятником. Эти часы так же не походили на классические круглые стрелочные часы. Эти часы не обладали цифровым экранам, как у электронных часах, и в этих часах не было песка как в старинных часах древних фараонов, ныне же использующихся в санаториях или в больницах с целью засечь ту минуту, отведенную на процедуру. Нет. Это были иные часы.


Внешне они напоминали Луну. Такую луну, что рисуют в альбомах художники-абстракционисты. Очень странную луну. Это Луна ни была ни блином, ни сырной планетой, словом той Луной, которую мы видим, смотря в ночное, ясное небо. Скорее мамины часы походили на такое разноцветное блюдце. Расписанное цветами, всеми цветами радуги. А в центре блюдца было выцарапана надписью Луна. От этой надписи исходили в разные стороны лучи, нежно- серебристого цвета, отдаленно напоминающие стрелки обычных часов. Только вот эти стрелки не стучали, и не проявляли признаков жизни. А просто исходили из блюдца. И летели вверх, сочась куда-то в потолок нашего домика, жидким дымом. Хотя, не дымом.

Стрелки эти не были дымом. Они не были просто светом. Эти стрелки не были стрелками. Просто они были. И это тогда казалось совершенно нормальным явлением. Просто быть. Существовать без какой- либо формы и надобности.

Сейчас, уже став относительно взрослым, я считаю эти часы, частью моего детского больного воображения, но тогда мне они казались реальными как мое отражение в зеркале. Днем часы стояли около окна в маминой комнате, и отражали, как лупой падающие косые лучи солнца. Они молчали, как обычное мертвое блюдце молчит в буфете. Но ночью часы пели. Пели, как поют сверчки в поле. Пели ровно до двух часов ночи. А потом замолкали.


Казалось, только я мог слышать эти звуки. Когда в первый раз я услышал этот меланхоличный сверчковый треск? Я это- точно не помню, но знаю что значительную часть своего детства, я слышал их очень отчетливо.

Слышала ли мама эти звуки? Не знаю. Думаю, что нет. Потому что, когда я спрашивал у нее на прямую о часах, она упорно отмалчивалась и делала вид ( а может и не делала), что не понимает о чем я.

В одну из ночей, когда я ясно услышал пение часов. Я встал с кровати, подошел вплотную к двери, и навострил свои уши. Мне четко слышалось звуки "чирк- чирк". Звучали они не громко, но и не тихо. Если можно так выразится приглушенно звонко. Через полторы минуты я решился выйти из комнаты.

В коридоре было темно, что логично, и на удивление жарко. Я на цыпочках подошел вплотную к двери маминой комнаты. Звуки стали чуть- чуть приглушонние чем раньше. Когда я посмотрел в щелку двери, то увидел закутанную в одеяло маму. А около окна эти блюдцо- часы. Эти стрелки нежно- серебристого цвета сочились вверх, образовывая на потолке маминой комнаты своеобразный туман. Этот туман сочился с потолка и расходился по всей комнате. Цвета он был такого же как и стрелки. Это было очень красиво.Туман напоминал серебристое поло облачко, поло тучку. Очень нежную и своеобразную тучку.


После того как я проснулся, не считал увиденное сном. Может поэтому эти стрелки так и продолжали петь мне каждую ночь. А я каждую ночь ждать их звучания. Но так было не долго.



Как бы это банально не звучало, но оказывается достаточно повзрослеть, и в твоей душе, а соответственно вокруг не будет чуда. Так же случилось и с пением этих чудо-часов. А блюдце куда-то потерялось. И вот, когда исчезло
физическое доказательство этого крайне необычного не от мира сего предмета, я и сам сомневаюсь в его существовании. А жизнь текла своим чередом. Я закончил синим аттестатом 9 классов, поступил в ПТУ на слесаря, не доучился, выгнали за саботаж, уже и не помню в чем было дело, начал пить. И плыть по течению, но так до двадцати трех, потом я опомнился, завязал и начал стремиться к тому, чтобы поступить семинарию, Духовную Академию. Мама меня очень сильно поддерживала в такие моменты, и я искренно очень старался поступить, я тренировал свой ум, читая разного рода духовную литературу. Я сутки проводил в работе, созерцая и стремясь обогатиться и очиститься внутреннее. И тогда, когда я работал,я чувствовал временами, как будто снова слышал звук, звук часов моего детства.


Меня приняли в семинарию, но не сразу. Первые два экзамена меня валили, а на третий приняли. Мама узнав эту новость очень обрадовалась, она скакала по комнате, треся пригласительный листок. Я же находился в оцепенении. Я был удивлен.

Я был рад, конечно же, но не мог не как показать внешне свое внутреннее торжество. Просто, мне показалось, на этот миг, когда объявили о том, что я поступил, самое настоящее счастья, и я боялся потерять этот момент, волна накрыла меня с головой,и я под ней не мог пошевелится. Я только остро чувствовал, вот сейчас моя жизни примет кардинально другое русло, и вместе с этим боялся, этой кардинальности. Я был счастлив и напуган в тот миг, когда мои труды принесли плоды, и я понял что означали эти звуки часов, как будто понял, я подумал: что эти звуки и были той самой загадочной, и не кому до конца непонятной верой, ни в коем случае не уверенностью в себя. Да и верой, не совсем, или же вообще со всем себя,а во что-то большее. Но это было не долго. На всякие часы веры приходят часы уныния. Но об этом я уже говорить не буду, так как, больше не вижу смысла в разговоре. Я поступил и закончил с отличием семинарию, и ушел в Омский монастырь. Там я дал обед молчания.

2018 год