Часть 3 Глава 9

                9
                И всё же он был стар…

      …обессилев от долгой жизни в энергомире, да ещё в придачу от двухсот лет скитаний среди мемовестии в душепроводе. Пусть он когда-то и был могучим правителем энергомира, сейчас он стал похож на уставшего после тяжёлой работы обычного юношу, упавшего на одно колено из-за слабости в ногах. И хоть он взаправду старался одержать верх над тремя юными фаерщиками, обретшими поистине сказочную мощь, у него это не вышло. Зореславий не мог не понимать, что проиграл, однако же, сдаваться не собирался:

      - Ну почему все такие дураки?! – вскричал он отчаянно, поднимаясь и продолжая держать чёрный меч, но уже не имея боевых крыльев за спиной. – Почему они не могли понять… И вы такие же дураки! Ведь я же прав, прав! Не жить человечеству без оздоровления, настоящего оздоровления, а не путём глотания и введения лекарств. Неужели вы все так же слепы, как и те выскочки, самонаречённые правители энергомира?
      - Да ты просто психопат! – ответил жёстко Крюк, держа в руках два горящих стаффа. – Не оздоровить ты хочешь, а убить дофига народу!
      - А разве не тем занималась сама природа прежде, чем человек попрал её законы? Разве не убивала половину не годных ради жизни остальных? Естественный отбор касается всех – это истина, которую человечество пожелало вычеркнуть из своего бытия. Но простит ли такое природа? Нет, она будет наказывать, и наказывать безжалостно, рано или поздно!
      - Когда-нибудь медицина научится лечить всё, - сказал Руслан.
      - Ты достал всё время сравнивать нас и животных! – возмутился Кирилл.
      - Значит, надеетесь, что придёт время, и наука скажет, как исправлять и предотвращать генетические дефекты? Ха-ха… А перед этим изобретут, наконец, машину времени.
      - А что такого? – пожал одним плечом Крюк. – Всё может быть. И не понадобиться твоей жестокости.
      - Да не бывать такому никогда! – взмахнув мечом, Зореславий поднялся на ноги. – Никогда человек не покорит настолько природу, а от его попыток всегда будет только хуже! И вам ни за что не убедить меня в обратном! Слишком долго я ждал шанса исполнить своё предназначение, и пусть я скоро исчезну, но до самого этого момента я не отступлю. Лучше покончите со мной здесь и сейчас, проявите своё раннее мужество!
      - Если просишь – с радостью, - сказал Кирилл и завёл назад свои четыре стаффа, чтобы выбросить их все прямо в бывшего архдэя.

      Но его остановил крик:

      - Не смей! Не надо! – прозвучал в ушах мальчишеский голос, а сразу после из возникшего перед юниорами чёрного облака появился Алексий с выставленной вперёд ладонью. – Нельзя его убивать!
      - А… это ты, - Зореславий улыбнулся, приняв непринуждённую позу. – Неудачник. Можно подумать, что ты решил меня защитить по доброте душевной.
      - И правда что, совсем не потому, будь покоен, - ответил Алексий, с пренебрежением чуть к нему повернувшись, а затем вновь обратился к фаерщикам. – Вы что, забыли о том, что я говорил? Чуть беды не сделали.
      - Почему? Знаем, - кивнул Крюк, - без него фальреки освободятся.
      - Я ж просто припугнуть хотел, - ухмыльнулся Кирилл, возвращая стаффы к спокойному вращению за спиной и рядом.
      - Припугнуть? Меня? – Зореславий даже рассмеялся. – Ох, мальчик, я давно бояться разучился. Да, фальреки только того и ждут сейчас, что меня не станет. Стало быть, мне вредить вы не захотите.

      Бывший архдэй сделал медленный шаг к юниорам и устремил на них дымное лезвие меча в вытянутой руке.

      - А что вы будете делать, если я вновь нападу со всей оставшийся у меня силой, а?
      - Не нападёшь, - отрицательно мотнул головой Алексий, поворачиваясь к нему лицом. – Я всё равно смогу оставлять тебя… живым столько, сколько будет нужно.
      - Сколько будет нужно… - бывший архдэй хмыкнул, опуская меч. – А вы, значит, примерно представляете, сколько может потребоваться времени, так? И для чего. Всё-таки что-то замышляете, ну оно ж очевидно. Что ж, ребятки, как бы там ни было, а вы здесь больше не нужны – Алексий обо всём теперь позаботиться сам. Но мне вот невдомёк… Скажи, собрат перфекций, они правда ничего в тебе не подозревают, не догадываются? И мои горе-наследники им не намекали?

      С ехидной улыбкой Зореславий посмотрел сначала в глаза Крюка, а потом на Алексия.

      - Замолчи… - процедил сквозь зубы повторный рекреат. – Тебя это не касается.
      - Меня – нет. А вдруг коснётся их?
      - Что? – недоумённо спросил Крюк, опустив стаффы. – О чём он?

      Однако сразу ответа паренёк не получил, а лишь наблюдал вместе с остальными, как Зореславий с Алексием замерли, глядя друг другу в глаза. Казалось, будто они мысленно между собой разговаривают, или даже спорят, пытаясь победить один другого в таком безмолвном поединке. Долго длиться такому противостоянию не дал Руслан, прервав его радостным криком:

      - Летят! – и показал огненной катаной на приближающийся аэроцикл.

      Когда Крюк и близнецы одолели в схватке Зореславия, фальреки-грифы, что кружили вокруг крыши, опустились ниже, позволив теперь летающему средству из энергомира без проблем приблизится к фаерщикам.

      - Что? Недожившие? – удивился Зореславий, наблюдая, как вслед неуклюже заходящему на посадку аэроциклу летит шлейф из двух с лишним тысяч светящихся голубоватых фигурок. – Неожиданно весьма… К чему они нам здесь?

      На лице же Алексия сразу расплылась добрая улыбка. Он ведь тоже мог их видеть наравне с бывшим архдэем и Егором, а потому сразу догадался, что раз они прилетели сюда всем своим оставшимся количеством, то значит, план юниоров почти удался.

      - Ребят, вы в порядке? – спросил сразу Егор, ещё не успев спрыгнуть с аэроцикла.

      Он подбежал к Руслану, хлопнул его по плечу и, глянув на остальных, добавил:

      - А то мы вас спасать примчались. Алексий, спасибо, что ты здесь. Ну, что такого интересного мы пропустили?
      - Да мы и сами с ним разобрались, - с гордостью ответил Руслан, развеивая огненные мечи.
      - Без всякой помощи, - ехидно дополнил Кирилл, сложив перед грудью руки.

      Его стаффы постепенно потеряли огонь на фитилях, но какое-то время ещё продолжали парить и покручиваться, летая рядом с ним. Вскоре вместо четырёх остался только один, пойманный пареньком в руку. Понятно было всем, что Кириллу просто нравиться хвастаться своими необычными способностями, и представлять, как круто он выглядит со стороны. Он и сам это понимал, постепенно начиная с подобным бороться, ведь то, какой ценой такая крутость даётся, он тоже забыть не мог.

      - Ну да, разобрались, - хмыкнул Крюк, погасив свои стаффы, сложив их вместе и положив на плечо. – Да только что делать с ним не знаем. Фальреки же кругом, а без него они освободятся. Вы-то сами как? Они с вами, да? То есть вы их уговорили нам помочь?
      - Помочь? Их? – встрял Зореславий. – Вы про недоживших? Зачем вы их привели, чем они вам помогут? Они уже весьма помогли мне, хватит, пожалуй, с них.
      - Ты их жестоко обманул, использовал в своём безумном плане, а потом просто бросил! – сурово сказал Илья, оставаясь рядом с аэроциклом. – Они пришли, чтобы с тобой за всё поквитаться.
      - Ох, аспекты… Как же меня все не любят… Мстить, значит, мне пришли? И каким образом? А вообще… Я-то что? Меня твои, Илюша, друзья только что чуть не убили. Ты лучше вокруг-то оглянись. Смотри, какое там недовольство, а значит, бунт окончен, и мой приказ нападать уже как бы и не нужен.

      Ребята опомнились и, осмотревшись, поняли, на что тот намекает. Поток фальреков-грифов снова поднялся, окружив крышу и почти сомкнув свой хоровод над ней.

      - И под ноги вам не мешало бы поглядывать, - со смешком сказал Зореславий, после чего действительно из бетона крыши медленно полезли наверх фальреки-черви.
      - Мы к этому готовы! – крикнул Илья и вскинул кверху руку с загоревшимся кевларовым «когтем». – Недожившие, все ко мне!

      Из «когтя» вырвался наверх огненный столб, но вместо того, чтобы погаснуть через несколько секунд, он продолжал гореть, разрастаясь всё больше и больше во все стороны. И вот в какой-то миг огненное облако, от жара которого мальчишкам пришлось отбежать подальше, стало фигурой огромной пылающей птицы, раскинувшей крылья и расправившей хвост. А ещё спустя секунду эта шумящая немыслимым огнём птица резко распалась на тысячи маленьких огоньков, разлетевшихся, как после взрыва.

      - Еееее боооой!!! – закричал Егор, подпрыгнув от восторга. – Летите, ребята, жгите фальреков, уничтожьте их всех!

      Вокруг всё осветилось так, словно опять выглянуло солнце. Яркой вспышкой разлетелись детские души и заметались, зарябили, замельтешили перед глазами. Фальреки поняли, в какой опасности оказались и бросились врассыпную. Но от двух с половиной тысяч огоньков им было не спастись. Половина их набросилась на грифов, вторая половина нырнула прямо в дом в погоне за червями, ничуть, по-видимому, не потухнув от прохождения сквозь стены. Вскоре всё заволокло дымом от сгорающей гнусной мемовестии фальреков, а недожившие всё продолжали находить чудовищ по какому-то присущему только им чутью. Летая будто бы хаотично внутри тумана, огни приковывали к себе взгляды мальчишек, Зореславия, Алексия и всех рекреатов, круживших в отдалении. Даже бывший архдэй не мог вымолвить ни слова, когда недожившие спустились вниз к земле, добивая остатки фальреков-псов. В немом потрясении он стоял у самого края крыши и смотрел на то, что там творилось. С каждой прошедшей секундой мерзких тёмных созданий становилось всё меньше, пока, наконец, не осталось ни одного.

      - Всё, Илья, они больше не видят фальреков! – закричал Егор, передавая слова Макара. – Они все летят к тебе! Туши их теперь, туши!

      Илья и сам видел, как над ним собирается бушующее пламя, чувствовал его нарастающий жар. Начиная ощущать боль, напуганные недожившие стали спешно возвращаться к парню и собираться в плотную горящую кучу, позабыв об образе гигантской птицы, ими так любимом. Они просили избавления от огня, так смело им недавно обещанного. Понимая это, Илья поднял к ним руку с мысленным приказом пламени исчезнуть, как он уже делал успешно не раз. Он переживал, но почти не сомневался, что у него получится и на этот раз покорить и подчинить себе пламя, которое, тем более, он сам и зажёг.

      Однако сейчас всё пошло не так. Огонь продолжал буйствовать над его головой, игнорируя все приказы. Боль недоживших нарастала, Илья прекрасно это знал, хоть и слышал только шум громадного пламени, а потому продолжал пытаться вновь и вновь изо всех внутренних сил притягивать к себе энергию, питающую огонь.

      - Гасни! Исчезни! Испарись!!! – закричал он, наконец, вслух, не надеясь больше на силу мысли.
      - Ну что же ты, Илюха?! – недоумевал Егор. – Туши их, им же больно, они кричат!
      - Я не могу! Не получается! – парень был уже в отчаянии, но не опускал руки и продолжал пытаться сделать хоть что-нибудь, пусть и не понимал теперь, что именно.

      А недожившие от жутких мук не могли больше держаться вместе, дёргаясь и постепенно разлетаясь в разные стороны. Никто не мог услышать, насколько сильно они страдают, сгорая и умирая во второй раз. Никто, кроме Зореславия, Алексия и Егора. Тысячи истошных детских криков вопили в их ушах, заставив бывшего архдэя скорчится и уставится в пол перед собой. Гораздо хуже было Егору, у которого не только голова разрывалась от воплей, но и особая душа будто бы горела вместе с ними от боли и отчаяния. Не зная, куда от этого деться, он схватился за голову руками, зажмурился и то и дело говорил или кричал бессвязные слова и фразы, пугая Крюка с близнецами:

      - Помогите им… Спасите… Перестаньте, прошу… Уберите огонь! – вырывалось у мальчика то тихо со стоном, то громко с надрывом. – Боже, что происходит, почему? Илья… Илья, ну почему?!
      - Ребята, давайте поможем хоть как-нибудь! – призвал Крюк близнецов.
      - Да, да, помогите, пожалуйста! – Илья с испариной на лице старался из последних сил. – Сделайте что-нибудь, погасите огонь!

      И теперь уже четверо фаерских юниоров пытались найти среди своих фантастических способностей хоть какую-нибудь, что была бы сейчас полезна.

      - А-а-а! – не выдержал и схватился за уши Алексий. – Разве в этом была вся идея – поджечь недоживших?! Да с надеждой их потом потушить? Ох, святые аспекты, о чём я тогда думал, что не услышал про это… Нельзя недоживших погасить, никак нельзя! Это же особо сильные чистые души, а значит, огонь на них будет гореть до конца, это же очевидно, о господи… Егор, Егор, держись!

      Не в силах сейчас переместиться мгновенно через междумирье, Алексий подбежал к мальчику, обнял его за плечи и притянул вниз, усевшись вместе с ним на бетон крыши.

      - Прости, что не предупредил, - сказал он дрожащему пареньку на ухо. – Теперь это уже не остановить…

      Сам страдая лишь чуточку меньше, чем сжавшийся в его объятиях Егор, Алексий стал быстро наговаривать слова давно позабытой, но теперь пришедшей на ум молитвы, одной из многих, что он когда-то знал во время своей первой жизни:

      - Господи Иисусе Христе, Боже наш, Владыко живота и смерти, Утешитель скорбящих… Господи, во Царствии Твоем усопших чад Твоих помяни и сотвори им вечную память… Молю Тя, Судие неба и земли, бесконечною любовию Твоею к нам, грешным, прости усопшим чадам вся согрешения их, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением… - различал Егор сквозь детские крики предсмертной агонии бормотание друга, и, возможно, только благодаря ему не терял сознания.
      - Не выходит ничего, не выходит! – с отчаянием прокричал Кирилл.
      - Что мы наделали… - закрыл Крюк лицо руками и опускаясь на корточки.

      Илья с Русланом до последнего мига пытались обуздать дикое пламя, пожирающее детские души. И в какой-то момент им показалось, что у них наконец-то что-то получилось, и теперь всё будет хорошо, ведь рассыпавшихся и дрожащих огоньков становилось меньше. Нервная улыбка посетила их лица, но мгновенно пропала, когда они поняли, что это на самом деле конец. Недожившие сотнями догорали и превращались в серый дым, дополняющий точно такой же туман от сожжённых ими фальреков. Руслан опустил глаза, чтобы этого не видеть, а Илья, хоть и упал, обессилев, на колени, продолжал стойко смотреть на результат просчёта и самоуверенности, ошибки, которую он приписывал себе. И когда все огоньки догорели, в его душе воцарилась такая же пустота, тишина и дым, что и в пространстве вокруг.

      - Макар! – слёзно и хрипло позвал Егор, чуть вырвавшись из рук Алексия. – Макар!

      Но в ответ ему была тишина, нависшая над всеми подобно траурному савану. Оцепенение и безразличие охватили души мальчишек, лишив их на время воли к чему-то стремиться и что-то делать. И неизвестно, сколько бы это продлилось, если б не раздались такие оглушительные медленные хлопки в ладоши.

      - Молодец ты, Илья, - добавил к хлопкам свой голос Зореславий. – Просто молодец.

      Медленно шагая, он говорил, тем не менее, весьма грустным тоном, подкрепляя сказанные предложения, будто пункты обвинения, хлопком:

      - Да и все вы тоже хороши. Победили мерзких фальреков! Хвала и слава аспектам и вашей изобретательности! Но какой ценой спрашиваю я вас? Вы хоть понимаете, что виновны теперь не меньше меня? Столько детских душ исчезло, сгорело в страшных муках… Неужели оно действительно того стоило, ваше желание встать у меня на пути? Но не мне вас судить. История рассудит. Скажите только, пожалуйста, честно – многим ли вы теперь от меня отличаетесь? Любыми средствами захотели выиграть бой, не считаясь с последствиями. Что, выиграли? Многим ли ты отличаешься от меня, Илья? Что ты о себе возомнил? Правда думал, что сможешь их потушить и спасти? Недоживших? Души, которые настолько плотны и сильны, что не поддаются разделению! Неужели мои горе-наследники вам ничего про это не сказали? Тоже понадеялись, оно и видно. Но ты не справился. Ты не настоящий перфекций, хотя даже мы бы тут ничем не помогли. У меня они, по крайней мере, не мучились так.
      - Я не мог подумать… Не знал… - пытался ответить Илья, не поднимая взгляда.
      - Про то и речь. Ты не то что не перфекций, ты даже не рекреат… пока. Лучше бы тебе принять теперь моё предложение и занять, пусть и с опозданием, своё место.
      - Отвали от него! – угрожающе взмахнул огнём на стаффе Крюк. – И он, и мы тебе уже всё сказали. Хочешь получить ещё?!
      - Фальреков нет! – сказал со злобой Руслан.
      - Да, прикончим его! – закончил мысль брата Кирилл.
      - Они погибли из-за тебя!!! – вскочил на ноги Егор, ещё толком не оправившись от пережитого шока.
      - Что? – искренне удивился Зореславий. – Из-за меня? Вы же сами их сюда привели, сами подожгли… И как вы вообще их на такое уговорили? Это было ужасно… Хм, но я могу попытаться вас утешить. Они были и так мертвы. Не должно было появиться у них вновь сознания, не должно было быть этой псевдорекреации. Но было устроено миросжатие, и они стали такими же его жертвами, выпав из своих воспоминаний. Думаете, им приятно было бы существовать «такими»? Бродить среди живых и не мочь никак с ними контактировать? Нет, так, пожалуй, для них будет лучше.
      - Врёшь! – вскричал Егор, едва не бросившись на бывшего архдэя, если б его не удержал Алексий. – Они хотели жить, хотя бы так, но хотели!!!
      - Они просто не понимали, я уверен, - покрутил головой Зореславий. – Фальреки – другое дело. Они примитивны и мало что понимали. Но не эти бедные дети… Способ выпал на их долю ужасный, но избавление недоживших от бренного существования могло стать и стало актом милосердия, ибо что мертво, то мертво, и надежда тут не благо, а скорее проклятие, боль, страдание и мучение.
      - Мёртвые… Живые… - Илья медленно поднял на Зореславия глаза, покрасневшие, влажные, но без текущих слёз. – Души-то у всех одинаковые. И терять их одинаково больно для всех. Сейчас ты их жалеешь вместе с нами… Пожалуй, да, это и есть настоящий ты.
      - О чём это?
      - Да о том. Сейчас жалеешь, но где была твоя жалость, когда ты посылал эти особые детские, очень чистые души соединяться с душами уродов-преступников? Говоришь, у тебя во время такого они не мучились? Я не верю! Ты принимаешь желаемое за действительное и противоречишь сам себе.

      Илья не спеша, но с уверенностью поднялся на ноги, продолжая говорить мягко, и в то же время сурово, как он умел, глядя при этом бывшему архдэю прямо в глаза:

      - Ты сам запутался и не знаешь, где суть, а где фантазии. Сам не зная зачем прёшь напролом к идее, которая тебя когда-то давно посетила, пытаешься её объяснить, но получается в итоге… бред.
      - Что ты хочешь этим сказать? – В голосе Зореславия появилась злоба, возмущение и вместе с тем волнение.
      - Нет, я не спорю, когда-то ты сделал очень много хорошего для энергомира, нам рассказывали, но то было так давно. И хоть ты по-прежнему выглядишь нашим ровесником, на самом деле тебе давно пора умереть окончательно.
      - Как… Как ты смеешь?! – У Зореславия сжались кулаки.

      В этот момент рядом с юниорами опустились на крышу и развеяли технокрылья три дэя и Маркус.

      - Ребята, ребята, ну-ка поведайте, что здесь такое ужасное приключилось, а? – беспокойно поглядел на мальчишек по очереди Виталий.
      - Не по плану всё пошло, верно? – добавил Валент.
      - Никто не ранен, не пострадал ли кто? – спросила, волнуясь, Тамария.
      - Боговолки где? – бросил асмодэй Зореславию.

      Однако тот с Ильёй даже не обернулись на их голоса, продолжая вести дуэль взглядов и слов:

      - Вот, посмотри на них, - кивнул Илья на прилетевших рекреатов. – Они не так долго живут, соображают потому неплохо. Как там у вас в энергомире поступают с теми, кто от возраста тупеет? Я знаю, это нам тоже как-то рассказали. Добровольно-принудительное убийство, так бы у нас это назвали. И тебе, Зореславий, давно пора подвергнуться такому, именно такому, а не заботиться о судьбе человечества.
      - Ты, простой мальчишка, утверждаешь, что я выжил из ума?! Да, я сам сказал, что жить… существовать мне осталось недолго, однако же, это из-за моего рекреатского тела, повреждённого мемовестией. А мой ум… рассудок… Хочешь сказать, они повредились тоже? Не может быть… А впрочем, что с того? Понимание закона ко мне пришло ещё до погружения в мемовестию.
      - Это старческий маразм к тебе пришёл, а не понимание закона, - покрутил головой Илья. – Я главный закон понимаю иначе. И поверь – никакое прореживание людей в это понимание не входит.
      - Мне плевать, что там и как понимаешь ты… - Распираемый яростью от столь неприятных ему правдивых слов, Зореславий наполовину превратился в плотный дым из мемовестии. – Этот закон – это весь я, всё, что у меня было и что осталось. Я никогда его не предам, никогда! И пусть это и в самом деле станет актом жалкой деменции, я не отступлюсь! Я ни за что не признаю бессмысленность своих последних трёх сотен лет! Быть может, я всё же успею сделать то, что должно спасти всех будущих людей от страшных болезней. Неужели это и правда только я осознаю, только я вижу угрозу?! Да быть такого не может! Вы просто все дураки! А это правда, и я пойду до конца!
      - Верь во что хочешь, но идти никуда я тебе не позволю. Пора тебе, наконец, отправиться вслед своим чудовищным творениям. Они мне нисколько не любопытны, ведь это уроды, а не волки. Я жалею о том, что они появились на свет.
      - Отправиться вслед? – Зореславий вдруг снова улыбнулся и почти засмеялся. – Думаешь, они погибли? О, нет… Вы все правда так подумали? Ох, какая наивность.

      Фальшиво хохотнув и отпрыгнув назад, бывший архдэй взмахнул руками, и в тот же миг из пространства за его спиной появились его боговолки, сияющие своими разными сторонами без малейшего признака недавно полученных увечий. Опустившись на крышу между Ильёй и Зореславием, они расправили крылья и вонзили взгляды в фаерщика.

      - Как ни старайтесь мне помешать, а я всё же смогу очистить хотя бы часть человечества, - торжественно возвестил Зореславий. – А вам, увы, придётся всё-таки погибнуть. Уничтожьте их всех, Альфа и Омега!

      Боговолки припали на передние лапы и ощетинились всплесками энергии. Рекреаты не на шутку испугались, понимая, что на этот раз повезти может не всем и вновь, как тогда, приготовились хватать мальчишек и лететь. А те не стали бояться и зажгли в своих руках инвентарь. Виталий даже успел им крикнуть:

      - Кидайте ваши штуки, вы чего?! Бежать же надо скорей!

      А сам хотел, было, броситься к Илье, как вдруг замер, услышав:

      - Хватит уже!!! – так строго и резко бросил Илья, что боговолки слегка отпрянули и потеряли агрессию, сменив её на изумление. – Какие Альфа и Омега, какие вообще «боговолки»?! Ты что, действительно настолько чокнулся, что не понимаешь, что натворил?
      - Убейте его!!! – с отчаянием повторил Зореславий приказ, однако его создания теперь даже не шелохнулись, а начали глядеть на Илью жалостливыми щёлками светящихся глаз.
      - А я, кажется, понял, чего ты так хочешь истребить всех больных, - смягчил тон фаерщик, но сами слова испугали бывшего архдэя гораздо больше крика.
      - Не больных, а генетически дефективных! – как мог уверенно ответил он, продолжая стоять за спинами растерявшихся боговолков.
      - Ну, или так. Без разницы. Я понял – ты сам был когда-то таким, при жизни. При первой жизни, короче, когда был ещё простым человеком.
      - Каким? – нотки страха в голосе предательски выдали давно похороненные в глубине души чувства Зореславия.
      - Сильно больным.

      По тому, как замерло в ступоре лицо бывшего архдэя, стало ясно, насколько догадка Ильи попала в цель. И в повисшей на пару мгновений тишине все юниоры расслышали тихие непонятные фразы, сказанные между собой рекреатами на языке энергомира: «а это действительно правда?.. Никто никогда не говорил… Нигде не написано, я не видел... Он держал это в тайне ото всех… неужели правда?.. Откуда Илья-то узнал?..»

      - Ты был беспомощным больным человеком, - продолжил говорить Илья. – Твоя жизнь не была приятной и лёгкой, это так, и потому ты разобиделся на весь мир, на всех людей, хотя они ни в чём не виноваты.
      - А как… Как можно было иначе?! – всплеснул руками Зореславий. – Ты ведь понятия не имеешь, каково это, когда на тебя все смотрят только с отвращением и жалостью и никто, никто ни капельки по-настоящему не любит! Каково это быть калекой и уродом, не способным ни на что, ты знаешь? А по чьей вине? Ни по чьей! Просто по вине случайного нарушения… Именно от таких случайностей, которые делают жизнь бессмысленным страданием, я и собираюсь оградить будущие поколения людей.
      - Но ты даже не представляешь, что конкретно у тебя были за нарушения и от чего, я прав? – усмехнулся Илья. – Да и неважно теперь. Всё равно твоё «спасение» человечества больше похоже на месть. Ну фак, неужели твои мозги настолько состарились, что ты не соображаешь, что уже натворил?
      - Я творю лишь то, что считаю нужным! Пусть я не смог в своё время защитить тех, кто мне дорог из-за проклятой физической неполноценности, но я обязан попытаться сделать всё, чтобы никого больше не коснулось подобное горе. Довольно уже… Откуда ты всё это обо мне узнал? Как?
      - Ты серьёзно ничего не понимаешь?

      Илья подошёл к севшим на задние лапы боговолкам и, встав между ними, слегка погрузил руки сразу в обоих, закрыв при этом глаза.

      - Они об этом говорят, - тихо сказал парень немного погодя. – Вернее, о некотором… Об остальном я догадался по обрывкам их фраз и картинкам из их памяти.
      - Что? Какой памяти? – не на шутку встревожился бывший архдэй, понимая, что Илья не врёт.
      - Памяти тех, кто тебя когда-то знал и любил, несмотря на твою болезнь. А теперь… Теперь они считают, что только сейчас ты стал настоящим уродом. Ну, напрягись же и постарайся их тоже услышать!

      Зореславий мгновенно переместился через междумирье и очутился прямо перед Ильёй возле своих созданий. И тут остатки души бывшего архдэя, начавшие кое-что подозревать, обожгли слова Алексия:

      - Да это же мальчик и девочка.

      Предчувствуя неприятное, Зореславий погрузил в тела боговолков ладони. И в то же мгновение яркий свет залил его сознание. Он закрыл глаза, повинуясь рефлексу, чтобы хоть немного приглушить это сияние, но было тщетно. Невозможно было остановить свет, льющийся в самую душу. Но вот яркость сама понемногу спала, проявив какие-то изображения, нечто непонятное и бесформенное. Эти наборы штрихов и пятен стали медленно двигаться справа и слева, уходя постепенно куда-то назад, а на их место приходили новые. Зореславий понимал, что это нечто когда-то ему очень было знакомо, знакомо до боли, и в тот момент, когда память его прояснилась, чётче стали и объекты, плывущие вокруг. Он узнал в них, наконец, сугробы. Просто сугробы сероватого, начинающего таять мартовского снега, лежащие по краям расчищенной и утоптанной тропинки. Именно так он когда-то очень давно полз, будучи с рождения неспособен ходить, полз к некой жизненно важной цели. Смысл начинал бешено стучаться во все двери разума. Что же, ну что могло быть тогда такого для него важного, если он не может вспомнить про это сразу? Вот движение остановилось. Два сугроба прямо перед ним вперемешку с землёй, два одинаковых холмика рядышком – один и другой. И когда он догадался, что это могилы, всё в его памяти встало на свои места и прояснились последние детали. Над могилами поднялись похоронные кресты, ещё выше раскинулось серое небо, пролетела стая ворон, окончательно дав ему понять, зачем он когда-то сюда полз и кто здесь упокоился. Остатки души его дрогнули, когда он узрел, что они сейчас вовсе не там, не внутри. Девочка лет двенадцати сидела, понурив голову, на перекладине одного из крестов. Вопреки снегу вокруг, одета она была легко, отчего явно мёрзла и прятала руки в складки своего красного сарафана. На соседней могиле стоял, держась за крест, мальчик такого же возраста очень похожий лицом на ту девочку. На нём одежда была получше – меховая телогрейка, хоть и без шапки. Не двигаясь, паренёк смотрел прямо на Зореславия, и столько обиды было в этом взгляде, что хотелось просто сбежать или провалиться.

      - Мне страшно, - неожиданно сказала девочка слабеньким голосом, ещё больше съёживаясь. – Страшно и холодно… Когда это закончится? Зачем ты это сделал?
      - Эх, ты… Что же ты натворил, Зорик? – произнёс мальчик со светло-русыми, слегка лохматыми волосами, и у бывшего архдэя всё поплыло и закружилось перед глазами.

      В одну секунду пронеслась в голове вся его память о непростой первой жизни и о единственных его друзьях – этих детях, оставшихся без родителей и загубленных людской жестокостью. Всей своей душой, сердцем и силами он пытался их защищать, но настал момент, когда он из-за своей немощи оказался бессилен им помочь. А теперь… Теперь он заставил их страдать ещё и после смерти.

      - Нет!!! – вскричал Зореславий, закрыв ладонями лицо и отходя назад. – Только не они!!! Почему именно они?! Как же так могло получиться?!
      - Чего здесь неясного? – отвечал Илья, единственный кто понимал, что с тем происходит. – Просто вы духовно связаны. Даже я разобрался уже, как это у вас в энергомире работает. Ты просто не хотел ничего видеть и чувствовать. Хотел добиться своей цели любой ценой, вот и не заметил их, не вспомнил. Вот она – цена.
      - Делать-то теперь что? – резко спросил Зореславий, забыв в этот миг, что перед ним не рекреат, а парень, которому всего шестнадцать.
      - Не знаю, - пожал тот плечами. – Но одно скажу за них точно – они не хотят так существовать. Это для них страшные муки.
      - Я понял это, прекрасно понял! И если бы я только мог всё исправить… Но человечество! Не думай, что я отрекусь от своего убеждения. Болезни должны быть удалены, генетика очищена… Жизнь должна быть для сильных и здоровых! Неужели… они тоже этого не понимают?
      - Нет, не понимают. И я по-прежнему тоже. Сильные помогают слабым, а не уничтожают их, помогают им стать сильнее. Этим человеческий закон отличается от животного, ведь люди – не звери. Благодаря же слабым сильные не чувствуют себя одинокими и ненужными. Что я понимаю под естественным отбором среди людей? То, что выживать будут те, кто будет придерживаться законов братства, единым законам для всех, и сильных, и слабых.
      - Вот оно как… - Зореславий усмехнулся и посмотрел на Илью несколько другим взглядом, полным любопытства и даже восхищения. – Белая стая, значит. Взамен моей чёрной? И ты её люпрефект… Всё-таки я в тебе не ошибся. Сильные должны защищать слабых, говоришь? И ты уверен, что так правильно?
      - Достаточно уверен. А об остальном позаботится наука, медицина.
      - Что ж… Да мне всё равно уже. Будь, что будет. Я надеюсь только, что человечество не сгинет, не деградирует, а будет процветать и жить счастливо… вечно. Я… скоро совсем исчезну, но вот что же делать с ними… моей ошибкой?
      - Думаю, у меня получиться им помочь, - сказал Илья, но по сложенным перед грудью рукам и опущенному взгляду было видно, что он сомневается.
      - Правда? – впервые голос Зореславия звучал так просто, по-человечески. – Сделай, что в твоих силах, пожалуйста. Моя благодарность за это… будет безгранична. Ведь ты уже понял, как много они для меня значили… и значат.

      Какое-то время Илья молчал и не двигался, а затем глянул в глаза бывшего архдэя и произнёс, грустно улыбнувшись:

      - Тогда приготовься. Они заберут тебя с собой.
      - Что?.. – не понял тот, но переспросить уже не успел.

      Илья резко раскинул руки, призвал на них загоревшиеся кевларовые когти и, шагнув вперёд, сделал взмах, поразивший сразу обоих боговолков, издавших подобие воя. Скрещённые потом на груди руки парня избавились от фаерского оружия, но посеянное на чудовищах пламя стало разрастаться всё больше и становиться сильнее. Илья отошёл назад, а боговолки продолжали сидеть, лишь дёргая мордами и завывая от боли.

      - Что ты наделал?! – вскричал Зореславий. – Огонь же их убьёт!
      - Именно этого они и просили, - спокойно ответил Илья, но с горечью в голосе. – А как ещё тут им поможешь? Только избавить от невыносимого подобия жизни, на которую ты хотел их обречь.
      - Ох, аспекты… Неужели так? Что же теперь будет с их бедными душами? Дэи, что может быть с душами, если их так сжечь? Кто-нибудь у вас это изучал?
      - Не уверены, но кажется, всё сгорает без остатка, - громко отвечал Валент, чтоб его услышали сквозь шум разгорающегося пламени и утробный вой. – Не остаётся ничего. Так мы это пока, во всяком случае, понимаем.
      - Илья, берегись! – вскричал Крюк и отдёрнул друга ещё дальше назад в тот момент, когда боговолки, загоревшись уже полностью, расправили в агонии крылья и обдали всё вокруг волной жара.

      Испустив пронзительный высокий вой, они поднялись вверх, но уже не уродливыми созданиями, а подобно двум фениксам из легенд и сказок. Вот только став пеплом, они не смогут переродиться, зажить заново, а исчезнут навсегда, как и всё живое, что умирает на земле.

      - Как же так – сгорят без остатка?! – С готовыми слезиться глазами, Зореславий смотрел, не отрываясь, на свои умирающие ошибки. – Возьмите же и меня с собой во мрак, да, возьмите! Что бы ни было вам уготовано, я пойду вместе с вами!

      И он смиренно раскинул руки, призывая такую же огненную смерть от них.

      - Они знают… Слышат… Они идут… И всё закончится… - слышал Крюк тихое бормотание Ильи.

      Точно так оно и произошло. В предсмертной пламенной агонии боговолки опустили морды и как будто посмотрели на своего горе-создателя, а затем просто рухнули на него, вновь раскинув жар, вынудивший рекреатов и мальчишек отпрянуть и прикрыть лица руками. Когда же они вновь посмотрели туда, где раньше стоял Зореславий, то увидели огромный бесформенный костёр.

      - Ему… Им всем сейчас больно? – робко задал вопрос Егор.
      - Кто знает? - вздохнул Виталий. – Давайте вместе пожелаем, чтоб не сильно, и чтоб недолго продлилась боль. В сей момент бывший наш архдэй переживает вновь все свои воспоминания. Но что же ждёт его и других после? Тайна нашей сложной природы…

      …Зореславию было очень больно, когда жар огня и ослепительный свет объяли его. Но это продлилось действительно недолго. Затем он словно очнулся где-то в другом месте, постепенно прозрел и увидел вновь свои безрадостные странствия и стенания в потоке мемовестии анигерерия на протяжении двух сотен лет во имя сомнительной цели. Искал остатки душ отбросов человечества, подчинял их, воруя их драгоценные отрезки памяти, собирал вокруг себя, даже когда было невыносимо противно находиться с ними рядом и видеть их грязные воспоминания. Всё ради придуманной цели. И он продолжал, он старался, искренне веруя, что спасает тем самым лучшую часть человечества, чувствовал от этого себя настоящим богом, мессией, новым Иисусом. Неужели это был всего лишь бред развившейся от рекреатского возраста деменции? Ещё недавно он бы ни за что не поверил, как прежде бы отмахнулся и рассмеялся. Но теперь, когда от него пострадали самые дорогие ему люди, когда сама их сущность, их души были подвергнуты страшным мукам из-за его опрометчивых и грубых действий… Зореславий, наконец, понял, насколько бессмысленны были эти последние двести лет его жизни. Не всякое отребье он должен был искать, а только эти родненькие души, да так и остаться с ними после смерти в энергомире, остаться с ними навсегда. Но теперь… как же ему перед ними стыдно! Разве они смогут простить? Можно ли вообще когда-нибудь простить такое? Отчаяние горьким ядом наполнило его, а вместе с ним и настоящий ужас от мысли остаться навсегда в одиночестве. В этот миг тьма потока мемовестии рассеялась, и Зореславий стал наблюдать картину за картиной из своей жизни в энергомире. Прямо так, как оно и было, от его собственного лица и в порядке от последней к более давней. И он не просто видел вновь давно забытое, а ещё и чувствовал снова все те эмоции, что его наполняли тогда. Раз за разом его души касались радость, гордость, удовлетворение, надежда, грусть, гнев, сожаление… дружба. Ведь не был он тогда плохим, многим он был нужен, многие его любили. Но он всегда помнил о тех, кто остался там, в его первой жизни. Всегда помнил тогда… Почему же забыл сейчас, оставив лишь смутное понятие о потерянных когда-то близких? Как такое могло случиться? Ведь только во имя памяти о них он совершал всё хорошее, возродившись здоровым могучим перфекцием. Вот, ну вот же, не зря его провозгласили первым архдэем в истории энергомира перед лицом многих тысяч рекреатов из обоих его половин! Они специально собрались тогда приветствовать его, стоящего на высоком балконе перед заполненной народом огромной главной площадью города Люксивия. Волшебное видение волнительного момента застыло на мгновение, а затем улетело в неизвестность вслед воспоминаниям, что пронеслись до него.

      После начался калейдоскоп картинок и образов из тех событий, когда он упорно шёл к своему главному достижению в энергомире – прекратил бесконечные, мелкие и крупные дэйрато-асморатские войны и объединил энергомир. Не сразу это получилось, понадобилось много лет, и сейчас они летели перед его глазами всё быстрее и быстрее, всё дальше вглубь к его первым дням в качестве рекреата-перфекция. И вроде замирала то одна, то другая картинка, ощущался в эти мгновения акцент на определённой эмоции, но затем вновь запускался безумный бег воспоминаний. От этого он всё больше ощущал себя мешком, который скатывается вниз по лестнице и раз за разом застревает ненадолго на ступеньках. Однако катится он всё быстрее и быстрее, неудержимо куда-то в самый низ, где его душу засасывает возникшая из ниоткуда чёрная дыра. Вот уже пролетели первые дни второй жизни, восстала из глубин памяти жизнь первая, самая настоящая, но летела она перед глазами так быстро, что было толком не разобрать события, а только лишь эмоции успевала схватывать его угасающая душа. Чёрная пустота и неизвестность безжалостно приближались, не оставляя ни капли надежды, вея только лишь отчаянием и болью абсолютного конца. Она разверзлась уже прямо под ним, как вдруг кто-то схватил его за руку, резко остановив падение.

      «Поймал, поймал его!» - раздался мальчишеский крик, и Зореславий увидел, что его держит тот самый мальчик, что был у одной из могил, кто был частью одного из боговолков. Только теперь одет он был по-летнему, в белую рубаху с красным узором и белые штаны, а под его худенькой фигуркой стала проявляться зелень травы. Древесная листва задвигалась позади вихрастой русой головы, то и дело пропуская синеву тёплого неба. «Натворил ты делов скверных, боже упаси… - говорил с кряхтением мальчик, держась изо всех сил одной рукой за белый ствол берёзы и цепляясь босыми ногами за её выступающие над землёй корни. – Но не бросим мы тебя всё равно. Никогда не бросим. Ну чего стоишь? Беги помогай!» И тогда появилась та самая девочка, что сидела на кресте в летнем сарафане. Она ухватилась за ствол дерева с другой стороны, дотянувшись, поймала вторую руку Зореславия и стала помогать вытягивать бывшего архдэя из чёрной пропасти. Он не уловил конкретно, что произошло дальше, наверно, от избытка нахлынувшего чувства благодарности за помощь, на которую он даже не смел надеяться. Очнулся он уже будучи лёжа на траве в тишине мирно шелестящего леса. «Уф… получилось, - вздохнул рядом паренёк, а девочка, чуть визгнув, захлопала в ладоши. – Ну чего, Зорик, как ты?» И бывший архдэй поднял на дорогих ему детей глаза, улыбнулся и медленно встал на ноги. Он понял, что никогда прежде не смотрел на них вот так, сверху вниз. Они всегда заботились о нём больше, чем он мог помогать в ответ. Но отныне всё будет по-другому. Теперь всё будет так, как он мечтал. «Пойдём к нам? – улыбнулся мальчик, глядя ему в глаза. – Будешь с нами жить, изба у нас просторная. А рядом лес, речка, огород. Рыбалка, купание, грибы, представляешь? Хорошо будем жить, братец, не боись…» Зореславий ничего пока не мог сказать в ответ, а только лишь улыбался и чувствовал слёзы на щеках. Отчаяние в его душе постепенно сменилось счастьем, о котором он так давно мечтал и теперь боялся нечаянно спугнуть, от чего шагал медленно и неуверенно, ведомый за руки названным братом и сестрой, полюбившими когда-то несчастного калеку…

      - Гляди ж ты, не всё сгорело, - сказал Виталий.

      Четыре рекреата, пять фаерщиков-юниоров и Алексий стояли рядышком и глядели на зависшую перед ними в воздухе светящуюся бледно-голубую точку.

      - Надо полагать, базовые остатки их душ соединились, - подумал вслух Валент, - и это единение не в силах разрушить даже особый огонь. Любопытно…
      - Ох, аспекты, как же это мило… - выдохнула Тамария.

      Сложив прямые ладони и приставив их к губам и подбородку, Виталий произнёс:

      - Обрети отныне вечный покой, Зореславий, первый архдэй энергомира.

      Его примеру последовали все рекреаты и Алексий, приняв такие молитвенные позы. Выждав несколько секунд, дэй продолжил:

      - В своё время ты весьма помог энергомиру, а ошибки твои мы постараемся исправить. Вечный мир твоей душе. Ave archdei.
      - Ave archdei! – внезапно грянул сзади целый хор.

      Мальчишки обернулись и увидели десятка два других рекреатов, белых и чёрных, летавших, вероятно, в качестве разведки неподалёку, а теперь спустившихся, чтобы отдать дань уважения такой неоднозначной, но, безусловно, легендарной для них личности.

      - Ave archdei! – снова повторил хор, а голубой огонёк стал постепенно улетать.

      Удаляясь всё дальше и двигаясь всё быстрее, через минуту он уже безвозвратно затерялся в тёмной пустоте над городом.

      - Что ж, за сим история сия окончена, - опустил руки дэй Виталий. – Давайте возвращаться к остальным на стадион.