Бабуля

          Жила-была женщина, и было у нее три сына, а отцы у них были разные…. Да, такое бывает. И сейчас это не такая уж редкость, а в годы нашей самой страшной войны и подавно. Судьба болезненные сюрпризы людям преподносила, но они не сдавались и продолжали жить. Эта история про мою единственную и любимую бабушку, которую я знала, так как вторая бабушка умерла задолго до моего рождения.
          Папина мама, баба Зина, Зинаида Алексеевна Воеводина, по первому мужу Шишкина, в девичестве Чудинова. Для меня навсегда – бабуля. Веселая, спокойная, доброжелательная, неконфликтная (вот в кого мой папка по характеру!) Не красавица, но очень живая, обаятельная, харизматичная. По моим детским ощущениям, она жизнь свою прожила легко, с улыбкой, ничего ни от кого не ожидая, принимая всё, как есть.
          Когда я была маленькая, бабуля со мной не сидела, не оставалась, не воспитывала и не присматривала за мной, как это часто бывает, когда бабушки помогают поднимать внуков. После выхода на пенсию она еще долго работала. Встречались мы по праздникам или выходным, когда ездили друг другу в гости. По советским меркам, она вовсе не выглядела как пожилая женщина. Всегда аккуратная, подтянутая, модная. Химическая завивка слегка фиолетового оттенка на белоснежные короткие волосы (седеть начала рано, еще до тридцати лет), очки в подходящей ее лицу оправе (и папка тоже всю жизнь носил такие же очки), аккуратные туфли, красивое платье, изящная сумочка, яркий кардиган. Видимо, сказывалась дворянская кровь по маминой линии, заставлявшая проявляться в ней в первую очередь женщину, а не работницу, хозяйку, мать и жену. Ее вечными спутниками были хорошее настроение, улыбка, готовность шутить, умение радоваться жизни, искренний смех.
          У бабули было три сына, все они ее обожали и буквально носили на руках. Когда она приезжала к ним в гости, то для нее было самое почетное место, самый вкусный кусочек, обязательно хоть крошечный, но подарочек. Сама она ничего этого не требовала, была скромной и простой, но сыны ее так любили свою маму, что искренне хотели сделать ей приятное. Что удивительно, баба Зина прекрасно ладила со всеми своими невестками; не помню ни одного конфликта, ни одной ссоры, ни одной обиды.
          Я бабулю обожала и всегда ждала встречи с ней. Она обязательно угощала меня припасенными конфетками, но главное, играла со мной в карты! Еще лет с трех она научила меня сражаться в дурака, обучила всем его разновидностям и тонкостям. Мама со мной отказывалась играть, потому что считала карты азартным, порочным развлечением. Папа играл со мной крайне редко, так как в свободное время предпочитал отдохнуть с газеткой в руках либо перед телевизором, или взять меня и уехать куда-нибудь бродить по городу, по местам своего детства, по загородным паркам, где так чувствуется природа и так легко дышится. Поэтому встреч с бабулей я ждала с нетерпением, так как знала, что мы с ней сядем и сыграем партий пять-шесть, а если повезет, то и все десять.
          Но моя любимая бабушка не всегда вела такую спокойную и размеренную жизнь. Молодость подготовила ей серьезные испытания. Родилась она в 1919 году в поселке Борисоглебские Слободы (теперь – Борисоглебский) Ярославской области. Отец ее был из зажиточных крестьян, а мать – их дворян (как так получилось, это отдельная история). Перед войной вышла замуж за ярославского парня, сироту Сашку Шишкина, переехала к нему в деревню. Того в первые дни войны призвали на фронт. В августе 1941 года бабушка родила первенца, которого назвала Александром. А потом муж ее пропал без вести, и больше никто никогда и ничего о нем не слышал. Бабуля вернулась к своим родным и стала помогать в тыловом госпитале, разместившемся неподалеку.
          Даже в годы лихолетья жизнь берет свое, хочется дышать в полную силу, получать от судьбы все возможное, любить, терять голову, сходить с ума. И вот в 1943 году молодая солдатка Зина встретила в госпитале раненого бойца Новосильцева Николая Мартыновича. Между ними вспыхнул бурный и стремительный роман, переросший в настоящее глубокое чувство. Николай был родом из Курска, жениться до войны не успел. Корнями происходил из курских казаков, красивый, породистый, сейчас бы сказали, брутальный. Папка как-то упомянул, что в нем текла и цыганская кровь от далекого предка. Когда Николай поправился, пришло время возвращаться на фронт. Перед отъездом они с Зиной договорились пожениться после войны; вдруг вернется первый ее муж, надо будет с ним всё порешать по-честному. Молодой солдат уехал, возлюбленная его осталась. Очень они скучали друг по другу, писали часто письма, передавали посылочки.
          А от любви той Зинаида забеременела, и 22 апреля 1944 года появился на свет мой папка. Назвала его бабуля Алексеем, отчество по отцу – Николаевич, а фамилию пришлось дать Шишкин, которая по первому мужу ей досталась, такой тогда порядок был. В свидетельстве о рождении у папки в графе «Отец» прочерк стоит.
          О рождении сына Зина Николаю ничего не сообщила, хотела, чтобы воевал спокойно, не волновался, да и сюрприз мечтала сделать. Вот приедет он с фронта, она его на пороге дома встречает с мальцом на руках. Коля спрашивает: «Это что за пацан?», а она ему в ответ: «Это сын твой, Алексей».
          Сомнений, что приедет, у нее не было; писали они друг другу часто и много, письма Николая дышали любовью и ожиданием встречи с Зиной. В последнем письме, которое она получила уже после Победы, ее возлюбленный написал, что его демобилизуют, что он едет сначала навестить родных в Курск, которых не видел всю войну, и потом сразу к ней. И прислал ей свой домашний адрес, на который теперь письма ему отправлять.
          Но прошло больше года, а Коля так и не приехал, и ни одного письма больше не написал. В войну по два-три письма от него каждый месяц приходило, а то и больше, а тут ничего! Зина ему каждую неделю писала, в ответ же – молчание. Перечитывала она его старые письма, вспоминала, о чем сама ему писала, не обидела ли чем ненароком…. Но нет, не могло этого быть. Может, тогда, после его последнего письма, Николая ранили или, не дай Бог, убили? А она и знать ничего не знает, ведь никто она ему, официально власти ей не напишут, а с родней она незнакома. Что они про нее знают? Что Коля им про нее рассказывал? И тогда Зинаида приняла решение ехать в Курск! Адрес у нее есть, детей родные согласились на время приютить. И поехала Зина за своим женским счастьем.
          Знала она про Колину родню следующее. Мать у них давно умерла. Отец был в преклонных летах и часто болел, полученное в первую мировую войну ранение сказывалось. Все заботы о семье свалились на сестру, которая была намного старше Николая. Имя ее в нашей семейной истории не сохранилось, назовем ее Клавдией. Женщина она была сильная, суровая, властная. Замуж не вышла, но младших брата и сестру на ноги подняла. Коля рос крепким, здоровым, сметливым, был ее гордостью и любовью, все свои материнские чувства Клавдия отдала ему. Была еще и младшая сестра, Матрёна. Родилась она болезненной, да такой всю жизнь и оставалась, еле ходила, руки плохо у нее работали, разговаривала невнятно, хотя все понимала и умственными недугами не страдала. Была очень тихой и ласковой; когда отец болел и подолгу лежал прикованным к кровати, ухаживала за ним как могла Матрёна. Клавдия к младшей сестре нежных чувств не испытывала, считала позором семьи и обузой. Даже в школу ее не отдала, росла Матрёна безграмотной. Лучший кусок всегда доставался Николаю, а младшей сестре что придется. Носила она обноски, что Клавдия ей из своих старых вещей отдавала, обуви и в помине не было, ведь из дома почти не выходила. Коля Матрёну любил, в тайне от грозной старшей сестры делился лакомствами, читал книги, рассказывал, что изображено на картинках, приносил с улицы разные интересные вещицы, о существовании которых Матрёна, сидя дома, и не подозревала, и которые были ей в диковинку. Клавдию же он боялся, но всегда слушался, так как она постоянно говорила ему, что именно ей он всем обязан, что она сделала из него человека, заменила мать, пожертвовала собой ради него, и всегда знает, что для Николая лучше.
          И вот приехала Зинаида в Курск, пешком от вокзала дошла до дома своего Коли. Сердце бьется, заходить страшно. Постояла какое-то время, собралась с духом, постучала в дверь. Тишина. Еще раз постучала, посильнее да погромче. Долго никто не открывал. Зина уже уходить собралась, да услышала за дверью слабый шорох, а потом дверь медленно открылась. На пороге стояла маленькая болезненного вида молодая женщина с добрым лицом и трясущимися руками. Зина догадалась, что это Матрёна.
          - Чтооо ва-ам наа-дооо? – с трудом, растягивая звуки, спросила женщина.
          - Николай Новосильцев здесь проживает? – вопросом на вопрос спросила Зинаида.
          Женщина в ответ утвердительно кивнула.
          - С ним все хорошо? Он не ранен? Не болен? – волнуется Зина.
          - Хо-ро-шоооо, - медленно тянет Матрёна.
          - Я невеста его, Зина, из Борисоглеба…
          Женщина делает движение, похожее на то, как здоровый человек всплеснул бы руками, потом прикрывает рот и проговаривает:
          - Ааа  ууу нее-гоо сее-гоо-дня-ааа с-сваа-дь-дь-бааа….
          Мир рушится, и вместе с его обломками Зинаида медленно сползает по стенке, почти не в силах дышать.
          Приходит в себя - даже не знает через какое время - от того, что кто-то гладит ее по голове. Это Матрёна жалеет Зину, и из глаз больной женщины тихо катятся слезы.
          - П-п-пой-дё-оом в до-оом, - говорит она, берет Зину за руку и тянет за собой.
          Потом они долго беседуют, потому что Матрёна не может быстро говорить, а еще часто обе плачут. И вот какую историю Зинаида узнала.
          Еще с фронта Николай писал родным, что встретил женщину и собирается на ней жениться, рассказал всё о Зине, откуда она родом, что потеряла мужа на войне, что есть у нее ребенок. Когда Николай вернулся домой, то сразу объявил, что долго здесь не задержится, скоро поедет к своей любимой, там и жить будет, под Ярославлем ему понравились. Клавдия твердо просила его не уезжать сразу, а немного задержаться. Отец их умер, они одни с сестрой остались, много чего сделать надо по хозяйству, где требуется сильная мужская рука. Николай, скрипя сердцем, согласился. Бабам помочь надо, это правда, не чужие ведь, да и толку от младшей сестры в работе по дому немного. А еще Клавдия надавила на его совесть, мол, я тебя растила, а ты добра не помнишь, сбежать хочешь.
          О задержке с отъездом Коля написал Зине, ждал ответа, да не дождался. Написал еще, а потом еще… В ответ – ни одного даже самого коротенького письма. Делился своими переживаниями с сестрами, Матрёна в ответ только вздыхала, а Клавдия сначала ничего не говорила, а потом начала брату смуту на сердце лить: небось, твоя Зина наконец мужа дождалась, не было ведь похоронки, только извещение, что без вести пропал, а вот война кончилась, он и объявился, из плена вернулся или еще откуда, живут теперь душа в душу; а, может, давно уже с другим солдатиком снюхалась, раз баба добрая и веселая. Вот и тебе письма слать перестала, не нужен ты ей, а написать стыдно. Чем больше проходило времени, тем больше Клавдия Зину грязью поливала: и ветренная, и бесстыдная, и гулящая, а потом еще похлеще… И так каждый день капала ядом Николаю в сердце.
          Как-то Николай попросил Клавдию помочь ему, написать запрос по адресу Зины, узнать хоть что-нибудь про нее. Ведь старшая сестра была человеком образованным и грамотным, работала начальником почтового отделения недалеко от дома. Вся корреспонденция через ее руки проходила, всякие бумаги официальные и документы, что да как написать правильно, она знает. Клавдия согласилась, через какое-то время сообщила Коле, что ответ на ее запрос пришел. Зинаида его вместе с сыном и вернувшимся мужем выбыли к новому месту жительства в неизвестном направлении. На просьбу Николая дать ему ответ почитать, сказала, что оставила на работе, а потом, что затерялся в бумагах, наверное, работницы почты не туда положили, как найдется, обязательно принесет, а еще через какое-то время, что, может, и вовсе по ошибке выбросили в мусор, когда убирали.
          Коля загрустил. Рвался несколько раз в Борисоглеб поехать, да с работы не отпускали. Ведь когда вернулся в Курск и решил остаться, чтобы помочь сестрам по хозяйству, он тогда же и на работу устроился, чтобы родным полегче было, да и как это может такое быть, чтобы здоровый мужик дома сидел у баб на шее! Мужчин после войны было мало, а он шофер каких еще поискать, работу сразу нашел, и пошло-поехало – за баранкой с утра до вечера, зачастую и по ночам.
          В работе, в суете, в быту Николай постепенно успокаивался, не так остро вспоминая Зину, уговаривая себя, что раз муж к ней вернулся, правильно, что она его выбрала; ставил себя на его место, представлял, каково бы ему пришлось, если бы жена его с войны не встретила, да и сынишка у них подрастает. Утешал себя, что Зина любит именно его, Колю, а с мужем просто, по совести, поступила. Клавдия иногда с ним заговаривала про Зину, хвалила, что та мужа выбрала, ведь для солдата так важно, чтобы дома его дождались, подчеркивала, что теперь они всей семьей в новую жизнь уехали куда-то….
          А жизнь действительно на месте не стояла. Николай все больше мыслями оставался в родном Курске; где родился, там и пригодился. Работа и хозяйство поглотили его. Начал внимание на женщин обращать. Парень он был красивый, здоровый, рукастый, одно слово, завидный жених. Девушки с ним заигрывали, да и он истосковался по женскому теплу. Клавдия сначала намекать стала, что неплохо бы ему о собственной семье подумать, а потом все чаще стала заговаривать про дочь одних своих знакомых; девка и скромна, и порядочна, не вертихвостка какая, и умна, и собой хороша, вот бы Коле с ней познакомиться да пожениться. И как-то на праздник позвала их в гости к себе домой и Николаю представила. Девушка ему понравилась, такой сильной любви, как к Зинаиде он к ней не испытывал, но симпатию почувствовал. Стали встречаться. Клавдия довольна была и все время говорила, что нечего время тянуть, надо к свадьбе готовиться. И Николай действительно, не затягивая, сделал девушке предложение. И вот сегодня свадьба…. Так закончила свой долгий и трудный рассказ Матрёна.
          Зина на протяжении всего повествования плакала и руки ломала; как же писем не получал, как же не писала, какой муж вернулся, куда уехала в неизвестном направлении! Только о Николае и думала, ждала, сына ему родила, Алешеньку, обрадовать его хотела. Как же так, как же так…
          Тут Матрёна встала, куда-то вышла и вернулась с коробкой. Открыла и показала Зине. Вся коробка была забита плотно лежавшими письмами. Зина стала доставать их и узнала свой почерк и почерк Николая! В одном углу коробки лежали письма, написанные ее рукой, которые она отправляла сюда, в Курск, с другой стороны – Колины письма, которые, судя по датам, он писал ей после возвращения домой, но ни на одном из них не было почтового штемпеля…
          - Что же это такое? Почему? Как такое возможно? – рыдая, спросила Матрёну Зина.
          И та ответила, что письма перехватывала Клавдия, недаром ведь начальником почты была. Своим подчиненным приказала передавать ей лично в руки все послания, приходившие от Зинаиды. А Николай сам отдавал свои письма Клавдии для отправки, верил, что не затеряются, старшая сестра их в лучшем виде отправит, когда на работу придет.
          Зина всё поняла, брала листочки Колины, читала про его любовь к ней, про мечты о семье, про тревогу, почему она молчит, ему не отвечает… Сердце разрывалось на части, слезы лились из глаз, страшно болела голова. Что делать? Что делать? Как быть? Как поступить?
          Матрёна собрала листочки и конверты, сложила обратно в коробку аккуратно. И медленно, запинаясь и останавливаясь, проговорила:
           - Уезжай. Брат все равно уже женился. Клавдия со свету его и тебя сживет, если ты здесь останешься. Скандал будет. Да и невесту жалко, она-то невиноватая, ничего не знала, а девушка хорошая, добрая, Колю любит, я чувствую.
          Зина поникла, встала, сквозь слезы проговорила:
          - Он ведь и не знает, что у него сын, так на него похож!
          - И не надо, всем спокойнее. Справишься как-нибудь. А нас прости, если сможешь, - ответила Матрёна.
          Как Зина добралась до дома, помнит плохо. Про Николая больше никогда ничего не слышала, но сыну своему Алексею, когда подрос, все рассказала. Папка мой своего родного отца очень увидеть хотел, несколько раз писал в Курск, но ответа не получил. И только спустя много лет, когда ему было уже к сорока годам, из Курска пришло письмо. Написали его то ли сводный брат, то ли сестра. Умер Николай, умерла Клавдия, и тогда Матрёна рассказала детям Николая, что у них где-то в Ленинграде есть брат, поведала историю любви Николая и Зинаиды, передала коробку с письмами, которые все эти годы хранила. Папка отвечать не стал. Перегорел, видать.  Да и отца его уже в живых не было…
          Но как же папка вместе с мамой Зиной и старшим братом Сашей оказались в Ленинграде? А это уже третья история о любви моей бабули.
          Зинаида из Курска вернулась домой и зажила, как и все, трудной послевоенной жизнью: работа, дети, хозяйство. Вспоминала Николая, мечтала о чуде - вдруг он от Матрёны всю правду про нее узнает и приедет к ним с сыном. И надеялась, несмотря ни на что, на счастливую женскую долю. Мужчин мало осталось, шансов встретить человека, который позовет замуж женщину с двумя детьми, было немного, вон сколько молодых бездетных баб. Но Зина верила.
          И однажды пришла к ним в Борисоглебские Слободы колонна новых грузовиков, большое подспорье для разрушенной страны по тем временам. Пригнали колонну водители с разных городов. Был среди них молодой добрый веселый парень, грудь вся в медалях и орденах. Войну от звонка до звонка прошел, а ни разу даже легко ранен не был. Везунчик! Звали его тоже Николай. Среди местных девок и баб он сразу выделил улыбчивую Зину. Зацепила она его своим легким нравом и доброжелательностью. После нескольких встреч, недолго думая, позвал он ее к себе в Ленинград. В блокаду у него там вся родня погибла, никого не осталось. С сыновьями Зиниными сразу общий язык нашел; да и вел себя как мальчишка: шутник, выдумщик, балагур, ни одни посиделки не пропускал, одним словом, душа компании. За Зиной ухаживал красиво, дарил подарочки и цветочки, водил в кино и на танцы, подолгу гулял с ней вечерами, был щедрый и заботливый. Зине он нравился, просто с ним было, словно всю жизнь знакомы. Долго не раздумывала, на его предложение ответила согласием. От добра добра не ищут. Да и большой город манил, мечтала о новой городской жизни. Так Зинаида переехала в Ленинград, вышла замуж за Николая, поменяла фамилию на Воеводину.
          Жили они по началу хорошо, в большой коммунальной квартире на Васильевской острове (сколько раз я с папкой бродила по местам его детства и юности!). Коля устроился работать шофером в милиции, Зина расчетчицей в бухгалтерии. Сыновья Зинаиды, Саша и Леша, Николая любили. Вскоре родился у них младший брат, которого назвали Евгением. Жили трудно, но дружно. Всех детей подняли, вырастили. В 60-х годах Николай с семьей как ветеран войны и орденоносец получил маленькую, зато трехкомнатную, квартиру в новом хрущевском доме рядом с Парком Победы. Сыновья своими семьями со временем обзавелись, и даже был период, когда в этой квартирке жили одновременно четыре семьи, Зинаида с Николаем, старший сын Александр с супругой Альбиной, мой папка Алексей со своей Машенькой, да младший Евгений с Натальей. Была квартира отдельная, а стала коммунальная! И по вечерам четыре хозяйки на крошечной пятиметровой кухоньке готовили своим мужчинам еду.
          С войны Коля вынес привычку много курить, да самые забористые папиросы «Беломорканал». Папироски изо рта не выпускал, дым дома стоял коромыслом. Зина никогда не курила и вместе со старшими сыновьями табачный запах на дух не переносила; может, поэтому ни папка, ни дядя Саша, когда стали взрослыми, не курили.
          Любил Николай гостей и посиделки. Поначалу в огромной многолюдной квартире на Васильевском, что ни неделя, то обязательно какой-нибудь праздник отмечали, всей коммуналкой за стол собирались, приносили, кто какое угощенье мог. Со временем пристрастился к выпивке. Как с работы придет, хоть и нет повода, а надо расслабиться, а уж в выходные - сам Бог велел. Водка ему не нравилась, любил тяжелые сладкие вина, те, что в народе называли бормотухой. Как выпьет, не мог подолгу уснуть, агрессивным не был, но становился беспокойным, навязчивым, надо было с кем-нибудь поговорить, душу излить, родных и войну вспомнить. Со временем совсем перестал Зине давать по ночам спать, сядет рядом с кроватью и говорит, говорит, говорит… И пьет. С работы за пьянку выгнали, но, памятуя его бывшие заслуги, помогли пристроиться вахтером. Зина не выдержала и ушла жить к другому. Следователь с отдела милиции, где Коля работал, вдовец, давно к ней клинья подбивал. Жили они в гражданском браке. Помню, как несколько раз к ним в гости ездили, я совсем маленькая была, еще до школы. Неприятный этот бабушкин муж был, боялась я его, вечно недовольный и сердитый, словно ждал, когда же мы наконец уедем. Может, так и было. А Николай остался один, сначала от тоски по Зине еще больше пить стал, потом за ум взялся, просил ее вернуться, давал обещания, что пить бросит. И через какое-то время бабуля к дяде Коле вернулась, не ужилась с грубым и жестким следователем. Николай себя в руки взял, не пил, на хорошую работу устроился. А потом опять по новой, только теперь уже по ночам уходил на кухню и там один на один с бутылочкой свои разговоры разговаривал, берег Зину.
          Так продолжалось до 1985 года. Здоровье у Николая было богатырское, ни разу ничем не болел после войны, хоть и курил постоянно свой «Беломор» и пил безбожно бормотуху. А вот бабуля вдруг слегла, диагностировали у нее рак. Лежала дома, дядя Коля ни на шаг не отходил, ухаживал, как мог, хоть пить и не бросил. Через два года бабушка умерла. Он ее пережил тоже на два года. Впервые за свою жизнь загремел в больницу, да там и умер скоротечно после операции на предстательной железе.
          Вот такая жизнь у моей бабули сложилась. А не пропади без вести на войне ее первый муж? А выйди она замуж за своего курчанина Колю Новосильцева? Кто знает… Но в моей памяти бабуля осталась очень светлой, веселой и позитивной, внутренне спокойной и принимающей жизнь такой, какая она есть.
          Я помню тебя, бабуля, и очень люблю…..

Март 2020